По эту сторону горизонта (несколько историй о вантузе, поэзии, бадминтоне, и кое о чём другом)

Но Дмитрий Алексеевич уже был в гостиной, а откуда, не задерживаясь, вышел на балкон. Глубокого вдохнув бодрящего воздуха, мужчина, не смотря на прохладное осеннее утро, замер. Взгляд его устремился вослед уплывающим к горизонту облакам. «Вот так же, как и я, – невесело подумал Дмитрий Алексеевич. – Куда они, зачем? Словно заблудшие … эх, моя судьба, воистину, одна сплошная «Жэ-Зэ-эЛ» – жизнь заблудших людей. Людей, себя в достойном деле, увы, так и нашедших. Всё тужимся, из себя бог весть что строим, и себе и другим что-то доказываем, а в итоге всю жизнь плутаем меж трёх «сосен»: суета, мутота и безликость. И уже не вырваться мне из этого «лесочка», ни в жизнь не вырваться …»

– Ты чего там стоишь? – окликнул мужчину из комнаты женский голос. – Давно простудой не болел, что ли?

На что Дмитрий Алексеевич даже не обернулся, лишь отчего-то пожал он плечами и вздохнул.

– А ну-ка, заходи в комнату, – властно потребовала Клавдия Романовна. – Ишь, развлечение себе нашёл – по утрам на холоде облака считать.

И Дмитрий Алексеевич спорить не стал. Молча, бочком, с виноватым взглядом вернулся он в гостиную, где остановился посредине комнаты сильно сутулясь.

– Делом займись, Митя, делом, – назидательно посоветовала супруга, в упор глядя на мужа. – Кафешки наши уж вторые сутки без свежей зелени … поставщика поры бы и вздрючить! … хотя бы по телефону.

«И верно!», – подумал Дмитрий Алексеевич, расправляя плечи, доставая смартфон из кармана брюк …

Несотворённое, что по ночам приходит,

Упущенным покой и душу ворошит,

И кругом бродит всё, и кругом бродит,

И сердцем нестерпимо всякий раз болит.

А всё житейское, что торопливо будит,

Мирским вновь наполняет утром взор,

И очень здраво в нас мятежность судит

За весь нелепый ночью всякий вздор … <и лишь красивыми словами усердный автор, увы, тоже не исключение>

История шестая. Из искры, да возгорится пламя

 <неисключительный случай

Людей любить – святое дело,

Но только завтра, не сейчас,

Во мне желание созрело

Канальей быть хотя б на час.>

Эпиграф

«Тварь ли я дрожащая или право имею …»

(Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание»)

Действующие лица:

Андрей Сергеевич Светов, телевизионный ведущий.

Иван Петрович Белый, сельский житель.

Татьяна Михайловна Забелина, его сожительница.

Дарья Драч, их односельчанка.

Светлана Лужная, подруга Дарьи.

Вера Семёновна Корза, тётя Дарьи.

Николай Игоревич Козицкий, директор сельского клуба.

Голос в наушнике ведущего – ремарки режиссёра ток-шоу Сергея Сергеевича Зудова.

Мужчина с лохматой бородой («Бородач»).

Флегматичный тучный мужчина («Философ»).

Женщина в красном с люрексом декольтированном платье («Щеголиха»).

Дама в двубортном жакете («Председательша»).

Девушка в больших зеркальных очках («Красотка»).

Высокий худосочный парень («Долговязый»).

Жители села Ново-Колхозное, а также

и другие гости

Место действия: телевизионная студия ток-шоу: «Без тайн и недомолвок».

СЦЕНКА ПЕРВАЯ

Светов. Добрый вечер всем зрителям телеканала «Раздолье». Вы смотрите ток-шоу «Без тайн и недомолвок». Мы не боимся правды, а потому нам и нечего скрывать. А в нашей студии обычный человек с незатейливой до недавних пор жизнью. Что может быть интересного в судьбе сельского жителя? Обыденная семейная жизнь, бесхитростные крестьянские будни, покосы и надои, пот и мозоли. Ещё недавно всё было просто и незамысловато … но как иногда меняет банальный уклад одно единственное утро! Что же случилось, когда Иван Петрович Белый вышел с удочками в то заурядное сельское утро на берег местной речушки? Иван Петрович, вам слово!

Белый (наклонив голову, смущённо кашляет).

Светов. Не стесняйтесь Иван Петрович, ведь все мы здесь собрались не для праздного любопытства, но чтоб доподлинно разобраться в вашей непростой житейской ситуации. Кто прав, и кто виноват, и что делать? – уверен, что сегодня будут даны все ответы.

Белый (не поднимая головы, вновь кашляет).

Светов (поправляет в ухе наушник).

Голос в наушнике. Андрей, пока клиент созревает, давай, сам начинай.

Светов. Я, вижу, Иван Петрович человек у нас не бойкий, но это, в общем-то, и понятно: жизнь в глубинке нечета городской непринуждённости. Это нам, городским – что скрывать свои чувства? Если кто твой душевный порыв не понял – ты тут же затерялся в толпе. В деревне же ты весь на виду, и, в случаи чего, и неважно, прав ли ты или виноват, то тут же на устах «праведных», так сказать, односельчан … я прав?

Белый (кивает головой).

Светов. Увы, сермяжная правда – она такова! А что нам скажет Татьяна Михайловна, семейная подруга нашего скромного сельчанина?

Забелина. Да, кобель, он, кобель! И рассусоливать тут нечего!

Голос в наушнике. Во-о, понеслось-поехало! Давай, Андрей, раскручивай тётку.

Светов. Ой-ли (качает головой), Татьяна Михайловна. Неужели и впрямь ещё вчерашний и косарь, и землепашец, как говориться, соль земли русской – и вдруг … кобель! Разве можно так, в один миг отбрасывать в сторону четыре года совместной жизни! Неплохой жизни, наверно, а?

Забелина. Нашли землепашца! Срамота одна, да и только. Уж, знаем мы, бабы, что ваш брат, мужик, плужить горазд … (наскоро крестится) прости мою душу грешную. Чужой огород плужить только и горазд, если не в запое!

Белый (удручённо кивает головой).

Светов. Какой неожиданный поворот в деле! И сколько в то утро Иван Петрович выпил?

Забелина. А вот вы у этого труженика в чужом огороде и спрашиваете. Мне спозаранку носом чуять некогда, мне корову доить надо!

«Бородач» (кричит с места). Да врёт она всё, стерва. Я Ваньку, почитай, с детства знаю. Уж не более других пьёт, в канавах никогда не валялся. Ты, Михайловна, на себя посмотри: в хате все углы в паутинах, а всё туда же … нашлась тут Варвара-краса, длинная коса!

«Щеголиха» (громко). Ну-ну, Гриша, защитничек, покрывай дружка-собутыльника, покрывай!

«Бородач» (поворачиваясь всем телом). А ты Марья не встревай, коли в дружбе мужской ни черта не разумеешь!

«Щеголиха» (хлестко). А чего её разуметь, кто сегодня самогонки нальёт – тот ныне и друг! Эх, нету, нынче, настоящего мужика на деревне, нету!

Белый (чуть ранее приободрившийся, понуро сутулится).

Забелина. Вот именно … а то знаешь ли, Гриша … в общем, ещё раз в хате своей увижу – пеняй на себя!

«Бородач» (насмешливо). В своей, видите ли. Да, когда у тебя хата своя-то была, всю жизнь по дармовым углам таскаешься!

Забелина (вставая и подбочениваясь). Когда, спрашиваешь? Шибко, как я погляжу, ты у нас правдалюбец, да?

«Бородач» (с вызовом). Да!

Забелина. А ты, правдолюбец хренов, расскажи-ка нам лучше, как давеча по-пьяни мотоциклом забор соседский завалил!

«Бородач» (брызжа слюной). А ты что, видела? Я спрашиваю, ты что, видела, щелкунья, ты наша, глазастая!?

Забелина (присаживаясь). Не видела … но знаю!

«Бородач» (садиться, утирая рукой рот и бубня под нос). Вот именно: не пойман – не вор … (слегка толкая соседа локтем в бок) … Как я её отбрил, а?

«Философ» (меланхолично). А на картошку в этом году, чую, урожая не будет. Как пить дать, не будет.

Голос в наушнике. Андрюха, ладно, сходняку колхозному пока отбой, давай к делу.

Светов. Да-а, жизнь в деревне – что омут в известной поговорке. Однако, доминанта сегодняшней передачи, всё ж таки, не соседский забор, а замысловатые перипетии человеческих судеб. Встречайте, в нашей студии Дарья Драч … невинная жертва неких обстоятельств или неких обстоятельств коварная затейница? … давайте же разбираться!

Забелина (во всеуслышание). Простипома!!!

В студию входит Дарья и, проходя мимо Забелиной, исподволь показывает средний палец руки. Потом усаживается на дальний край соседнего дивана.

Светов (подобострастно). Ну что, Даша, мы все, конечно же, сочувствуем твоему незавидному положению. Быть в деревне, опороченной – это, знаешь ли, и недругу не пожелаешь. И как ты, бедная, нашла в себе силы столько времени стойко сносить всю неприязнь к тебе многих односельчан. Воистину, заблудший ангел на Руси – он ангел лишь падший … Или, как всё было? Что случилось в то недоброе утро?

Белый (исподлобья смотрит по сторонам).

Забелина (расправляя плечи, скрещивает руки на груди).

«Бородач» (потирает руки)

«Философ» (с отрешённым лицом взирает куда-то вдаль).

«Щеголиха» (едва не вставая с места, подаётся телом вперёд).

«Председательша» (многозначительно кивает головой).

«Долговязый» (отчего-то тупит взор).

«Красотка» (приподнимает очки).

Драч. А что рассказывать, в деревне я живу. А в селе нашем джакузей всяких нету. Захотел помыться – топи баню, или ступай на речку. Да только на речке днём неудобняк мыться-то. Шибко народ у нас глазастый (приосанившись, выпячивает грудь), вот и приходится в сумерках ранних всякий раз хоронится.

Светов. Ну и, ну?

Драч (что по написанному). Пошла-то к речке я затемно, да по дороге хватилась – полотенце махровое оставила в хате. Пока ходила туда-сюда, уж расцвело вовсю. Подошла к месту нашему, где мы, девки, обычно плескаемся, а там этот (кивает в сторону Белого) удилища свои раскинул …

«Щеголиха» (громко, подняв руку). Да уж, где удилища свои раскинуть наши кобели знают!

Светов. Продолжай, Даша, продолжай.

Драч. А мне уж в поле скоро идти, картошку окучивать. Что ж теперь, подумала я, весь день не мывшись быть. Вот и разделась в кустах поодаль.

«Бородач» (шёпотом, толкая соседа локтем). Золушка, ити вашу мать. Да она в руки тяпку не брала уж лет как пять, наверно.

«Философ» (вздыхая). Да-а, не будет ныне картохи, как пить дать, не будет.

Председательша» (зычно). А вот на районную администрацию стрелки переводить не надо! С чего водопровод ремонтировать, если по налогам одни сплошные прочерки!!