Монах

Григорий Веский

Монах

Прими, читатель мой, писанье,

Которым втайне дорожу.

Готов услышать нареканье,

Но таково воспоминанье…

Суровой истине служу.

Пролог

Моя история о том,Какие есть мечты на свете,О нечестивом, о святом,О снах желанных на рассвете.Один особенно хорош;Рассказ ему я посвящаю,Он на другие не похож,Его с улыбкой провожаю.Я по призванию – поэт,Без притязаний и амбиций,Не отступаю от традиций,Мне в радость просвещенья свет.

* * *

Передо мною край надежд,Смиренья, чести благородной…Не для попытки он бесплодной,Не для законченных невежд.Там всё свободою дышало,Напоминало, право, рай,Любви там сердце трепетало,Там слов не вымолвить: Прощай…

* * *

Восход заметно отличалсяНепревзойдённой красотой,В нём ангел праведный купалсяНа редкость с чистою душой.И день как девы отраженье:Высокой, стройной, молодой,Где каждый черпал вдохновенье,Стремился к музе на постой.

* * *

Закат безумно восхищалИгрой живою, ежечасной;Так сердце греет идеалСвоей улыбкой сладострастной.Великолепье замыкалаНочная прелесть тишины…Природа будто отдыхала;По слухам вещие там сны.Там в торжестве великих думИсточник бил благоволенья,Там пробуждался спящий ум,Там гений жаждал утвержденья!

* * *

Попавший в те места, бывало,В священный верил ритуал,Ему чего-то не хватало…Быть может, истины началоУмом невольно познавал?Но коль встречался кугуар,То от его уже оскалаКровь в жилах тут же застывала,Исчезнуть мог и речи дар.За ним как будто бы следили,Не отпуская ни на шаг;Здесь интуиция – маяк,Его огни ему светили.Там будто в поле подозренья:Врага бесшумные шаги,Как чёрной магии круги;Там далеко до примиренья.Творилось нечто да такое,Что даже трудно описать!Не находил уже в покоеТу, прежде, божью благодать.

* * *

Бунтарь особенно опасен,Когда из крайности однойПереметнётся он к другой…Туманен взор его, неясен.

* * *

Он шёл вперёд, пути не зная,Себя нисколько не щадил,Но над опасностью шутил,В блаженстве дивном утопая.Казался с виду отрешённым,Дав благочестию обет,Духовно твёрдо убеждённымВ грядущем шествии побед.То, странно, вдруг преображался,Дыша прерывисто, хрипя;Сказать готов, похоже, я:Чего-то искренне пугался…Его надежда покидала,Лишая разума на миг;Его как будто в гроб вгоняла,Себя ведёт он как старик.Мечта заветная для многихРеализуется во снах,В обмане сладком, на пирах:Там не до правил часто строгих.

* * *

Там вызывали слёзы… дали;Их невозможно удержать,И впрямь по ним должны скучать,Надолго их запоминали.И вот они в воспоминаньях:Долины, реки и леса,Творились будто чудеса —В их, смысл жизни, очертаньях.Такие чувства навевалиКрая таинственные те;По ним не раз в сердцах вздыхали;Но, памятуя о тщете,На случай всё же уповали.

* * *

Среди высоких снежных горСей монастырь в тиши таилсяНе как судьбе немой укор;О, взор чужой к нему стремился!То было чудо из чудес;То воплощение Афины,А к ней особый интерес —На то серьёзные причины!Широкой каменной стеноюОт искушений ограждён;Мораль здесь задавала тон,Затмив греховное собою.Был не забыт, по счастью, Богом,Храним от зависти людской;Давно к святым его порогамТянулся страждущий душой.

* * *

Нередко в буйных головахИдеи мечутся шальные;Они порой наводят страхСвоим свечением в глазах(Так часто выглядят… больные).Присуще каждому сомненье;Не всем дано познать покой;Дарил он щедро отрешенье,Красе потворствуя земной.

* * *

Нет, не по слухам эфемернымСебя вниманьем окружил,Дух справедливости царил,Не место там поступкам скверным.Однообразной, монотоннойТа жизнь монахов не была —Она, на гибель обречённойСреди неверующих слыла.Врата дубовые в металлеИзображали путь Христа…Тут фарисеи угрожали;Их обвиненья разделяли,Казалось, даже неспроста.Мираж тернового венца,Как призрак грозный наказанья,Изведав силу покаянья,Держал в покорности сердца.В себе соблазны подавляя(Во вред мирские словеса!)Плоть беспощадно усмиряя,Бросали взор на небеса.Им представлялось сновиденье:Они в кругу своих друзей,А Бог дарует всем прощенье,Он призван для счастливых дней.Пророки, впрочем, терпеливоСвоих монахов берегли;Как пастухи овец ревнивоС любовью нежною пасли.К разгульной жизни – интерес,Скажу, молитвы притупляли,Их многократно повторяли;Всё ж одного коснулся бес.

* * *

Монах, тем бесом совращённый,Того не ведал, что творил,Но по упрямству убеждённый,Считал, что праведностью жил.Ложился он с заходом солнца,Изведал тяготы труда,Сидел часами у оконца,Приливы чувствуя стыда.Он слушал проповеди вяло;Что предвещал грядущий день? —Едва лишь только рассветалоБродил по келье словно тень —Одолевали ведь сомненья…Надеждой душу согревал,Приятны стали наважденья,Хотя умело их скрывал.Какие видел он картины?Быть может, дальние края?Иные зреют для чужбины,Для изнуряющей кручины…Здесь уточнять не стану я.Хочу напомнить о морали,Хочу сказать: Всё это сон!О, нет конца моей печали…Я сам немало удивлён.В нём измененья проявлялись,Но их в себе не замечал,Их не на шутку опасались,(О том монах не раз слыхал.)

* * *

Шли тихо годы заточенья.Где опыт жизненный его?Всю глубину опустошеньяОн не изведал своего.Он вёл себя богоугодно:Иконы, чётки перед ним…Сентиментальностью раним,В нём чувство долга превосходно.

* * *

Не стану клясться головой,Помог ли тут обычный случай?Рассказ, читатель, слушай мой,Себя догадками не мучай.

* * *

Так вот, несчастного, она(Стрела дана не зря Амуру)Лишила ангельского сна;Как тут не вспомнить времена,Когда прекрасную ЛауруПетрарка воспевал в стихах,Её взываю к жизни прах…Я говорю её словами,Она как будто бы меня,Целует жаркими устами…Но перейду, пожалуй, яК своей истории начальной(Назвать её нельзя банальной)На то достаточно причин;Их, несомненно, я откроюС манерой чисто деловою;Потрачу вечер не один,Коль надо, я, на поясненье.Во мне искать ли самомненье?

* * *

Монах естественней казался,В её отсутствие грустил,Открыто чувствам предавался,Боюсь сказать, что… полюбил.То ли от жизни он устал?Иль жертвой стал воображенья?Но только Бог чего-то ждал,Чтоб суть рассеять заблужденья.

* * *

Ах, там, где водятся плуты,Обычно боли головные;Их трудно разгадать финты;Насмешки, хоть и озорные,Невольно могут оскорбить.Их мимоходом обронитьСпособен каждый к сожаленью;Ответ звучит по настроенью.

* * *

Слепец прозреет постепенно…С него покров сняла она;Стал понимать, что жизнь бесценнаИ, что печально, лишь одна!В браваде глупой он своейИзображал себя героем;Не представлял себя изгоемДо наступленья тяжких дней.Под впечатлением виденьяВ ночи он часто бормотал,Ловил часы уединенья,Дрожа всем телом от сближенья,Но перед ним не отступал.

* * *

Сурово море бытия!Оно несёт погибель многим,И он пошёл путём пологим,Надеждой светлою живя.Не отвергая всё земное,Заблудший, тешился мечтой…Он взором небо голубоеЛаскал улыбкою чудной.Ещё одно, увы, несчастьеОн мимоходом приобщил:D'Anjou будило в нём пристрастье;(Черту стыда переступил.)Вино не только расслабляло;По волшебству оно впервой,Похоже, совесть заглушало,Мажорный подарив настрой.В нём зарождался вкус гурмана,Стремился к тайне женской он…Играя часто роль султана(Он содержанье знал корана),Не рассуждал как Цицерон.Он не испытывал тревогиЗа вольнодумие своё;Ему привиделись чертоги,Где обитали полубогиВ бесценном образе её.

* * *

Свою любовь, ища впотьмах,(Не утаить в мешке ведь шила)Преображался на глазах,Повёл себя как вертопрах;Его всё это не смутило.Так становясь вернейшим другомВеселья, женщин и вина,Связал себя порочным кругом,Где лишь фантазия одна.С улыбкой хитрой донжуанаОт счастья птицею порхал,Но голос разума молчал —Другого нет как будто плана.В таком, известно, состояньеГрехов уже не перечесть…Я ж перейду на одеянье,Приметы скромности в нём есть.

* * *

Одежда словно балахон;Был дан пример тут прилежанью;На жизнь он не был обозлён:Её он выбрал по призванью!Узлы на поясе его;Значенье их неоспоримо,В нём отражается незримоЦель достиженья. Оттого,Надежды часто окрыляли.Известно, как они влияли!А как же с обувью своею?Была удобной и простой;На шее крестик золотой;К нему я, словом, тяготею!

* * *

Зло ворожбы он отвергал,Был не похож на шарлатана,А так же и на интригана,Он то, что думал, излагал.Но мог, кому доверить онСвои душевные сомненья?Идущим к Богу на поклонПод колокольный долгий звонВо имя самоотреченья?Образовалась пустота,Её заполнила природа.Боясь печального исхода,По зову сердца неспростаПоддержки ищут у Христа.Его тянули приключенья,От монотонности страдал;Великих строк нравоученья,Как раньше, с жаром, не читал.

* * *

Есть искушения. Они —Сродни затмению светила,Погаснут разума огни,Не восхищают даже дни:Грядёт ночей бессонных сила!Я на пороге тех открытий,Где неуместен вовсе спор.Я слышу будто разговор,Предвидя ход плохих событий;Они нежданно появились,Они как горькие плоды…Тут даже ангелы взмолились,Шептались, суетно крестились,В свои не веруя труды.

* * *

Палач над жертвою глумился,Ночами плоть его казнил;Без приглашения явился,Напрямоту заговорил:

Сатана

«Сними с себя предубежденья;Не будь, прошу тебя, брюзгой;В крови нередко молодойТаятся сильные влеченья…Ты только, слышишь? – не теряйся!Ей можно голову вскружить,Галантно с нею обращайсяДа не забудь, притом, шутить.(Я говорю о незабвенной…)Совет даю непросто свой,Ты с ней один во всей Вселенной;Спеши немедленно за мной!Во имя женской красотыНа гибель шли, смеясь, народы…В ней ощущение свободы!Её прельстишь собою ты!Она для времяпровожденья,Она как песня соловья,Она достойна поклоненья;О, не любить её нельзя!А ноги стройные! А кожа!Глаза и брови и уста,Вот и у свадебного ложа…Твоя, не это ли мечта?О тех местах же непристойныхСкажу, возможно, невпопад:Они часты в речах запойных,По ним страдают: стар и млад;Туда спешит умалишённый,Задетый музою поэт,И даже клирик отрешённый,Дававший святости обет.Запретный плод отведай смело!Веселья жаждет и она;Насмешек время пролетелоИ летаргического сна!Не будешь ты разочарован,Желают страсти одного…Кто лишь настойчив да раскован, —Скорей добьётся своего!Меня порой обида гложет,Я говорю с тобой как брат;Ужели душу не тревожитСей полный вожделенья взгляд?!Далёк от зависти и я;Предай анафеме святыни!Они – для суетной гордыни;Прошу, не стой у их огня!Я расскажу ещё немного…Тебе совет поможет мой…В ней только кажется всё строго,По нраву ей характер твой.Смущенье ложное всегдаЛишает чувства наслаждений;Я ошибаюсь иногда,Но здесь увидел без трудаВзаимность чистых устремлений!

* * *

Свежа, полна очарованья!Бывает взбалмошной. Постой!В ней также плещутся желаньяПрозрачной, чистою волной.Ты, как же, вправе усомниться,Тут речь без пафоса – ясна;Привычка старая вредна;Мой друг, ты должен распрямиться!В любой момент любовь согреет,Хотя её и губит быт;А что же сердце? – охладеет;О, сей закон не мной открыт.Не обращайся с ней лениво,Не спорь впустую, горячо,Не будь заносчив; горделивоГлядеть не смей через плечо!Не бойся божьей тени грозной…Ещё внимания, чуть-чуть:В её проникни, молча, сутьСвоей игрою виртуозной.

* * *

Встречал я лёгкие отказы…Они, для женщины – бальзам!То их весёлые проказы;Не верь, прошу тебя, слезам!Спешить не стоит без причины;Смотри и впредь не оплошай!Пишу реальные картины;Не делай только глупой мины,Я помогу – не унывай!Когда она в порыве страстиТебя прижмёт к себе рукой,О козырной же вспомни масти —Лиши невинности святой!У плоти есть свои границы,О том написано давно;В тебе познаний лишь крупицы,Так не веди ж себя смешно!Скажу без ложного стыда:Есть в неумении проблема,Но полно – это ли беда?К тому же даже не дилемма.Порыв любви ослабевает,Минуты счастья позади,А дева просит, умоляет:«Ещё немного, подожди!!!Во мне горячие желанья,Могу в объятьях задушить…»И только вздохом назиданьяТвои напрасные стараньяГотова искренне простить;Как над собой не подшутить?

* * *

Забав беспечных в радость шум,Там путь к решению спонтанный,Там голос у девиц жеманный,Там нет следа глубоких дум.Открою тайну: лишь терпенье,Обилье ласки и теплаЛишает зависти и зла;Я допускаю здесь сравненье:Когда на ясном небосводеЕщё красуется луна,Слова, как птицы на свободе,Не говорят здесь о погоде,Ждёт предложения она.

* * *

Благодари за откровенье;Я говорю полушутя…Мне ль тут оказывать давленье?То было Бога упущенье;Ты как наивное дитя!Твоё печалит лепетанье,Моё надежнее плечо;Так приложи своё старанье;Я убеждаю горячо!И хоть не знаешь толком брода,Ты ж не бесчувственный чурбан?!Того ли требует природа?Ну что стоишь как истукан?Вниманья женщина желает,Монеты звонкой иногда;Не бойся Страшного суда,Пусть он тебя не занимает.Забрось, скорей, своё ученье,Забудь, что Бог предначертал;К чему духовное мученье?Ужель ещё ты не устал?!О, есть на свете жизнь другая…Твоя проходит стороной:Она как рана ножевая,Как разговор… с глухонемой.Ход рассужденья моегоПонятен каждому, бесспорно;Я не краснею за него,Берусь за дело я проворно.На обещания пустыеНе трачу время никогда!Пути мне ведомы простые,Их нахожу я без труда.Одних я направляю в бой,Другим глаза открою шире;Я им понятия о миреТолкую с ясной головой!И ты, не сразу, – постепенно,Поймёшь, что истина одна,Себя почувствуешь блаженно,На то ведь я и… Сатана!

* * *

О, никогда, мой друг, не поздноАзы науки познавать!Глядеть не стоит одиозно…Когда-то нужно начинать?!На жертву я пойти готовВо имя дружбы, а не славы;Избавлю душу от оков;Я воздержусь от резких слов,Над злом не требуя расправы.Тебя в обиде не оставлю,Ведь в людях лучшее ищу;Я подвиг твой в веках прославлю…Охотно позже навещу».

* * *

Монах в лице переменился,От страха выпучил глаза,В четвёртый раз перекрестился;Ему, казалось, образаЧерты живые обретали,Они как будто осуждали.Нечистой силе повезло:То бросит в жар его, то в холод…В поту несчастного чело;Он был неопытен, – ведь молод.И даже шорохи ночные(Игра невинная мышей),Порой, натужный скрип дверей —Всё слышал будто бы… впервые.Замечу, кстати, с этих порЕму не слал бы я упрёков;Меня избавьте от намёков…Итак, продолжу разговор.

* * *

Теперь и в келье жутко стало,Тепло не радовало дня;Судьбу неистово браня,Всё чаще выглядел устало.Он заключал в свои объятьяЛюбовь, надежду и мечту…В душе заполнить пустотуЖелал минутой сладострастьяИ утешал себя в рыданье,Пришлось не раз слезу ронять…Нередко мысли о венчаньеИм стали уж овладевать.Зашёл он слишком далеко,Не понимая суть последствий;Я назову причину бедствий —Мне сделать это нелегко.Не раз во время покаянья,Старался боль в груди сдержать;В минуты полного отчаяньяВ нём кровь текла как будто… вспять!Грешил, вины не сознавая,И на глазах, увы, худел,Псалмы всё реже повторяя…И плохо спал и хуже ел.Открыв знакомую страницу,Он понял – сердцу всё равно;Что видел он? – свою темницу,Где жить до смерти суждено.

* * *

Немало знал и я людей,Живущих мерками двойными,Хочу назвать их крепостными,Попутал словно их злодей —Он для неправедных путей.

* * *

А дева, чувства не скрывая,Светилась радугой земной;Улыбкой доброй поражая,Влекла как эхо за собой.Ей только крыльев не хватало,В ней всё божественно цвело…Итак, его очаровала.Стыдливость томная бросалаТень любопытства на чело.И вот спешит он к ней навстречу,Но странность в нём подчас уже(Я без иронии замечу)Свой след оставила в душе.В тупик наивность завела,Окрепла в нём она с годами;Да, с ним в гармонии жила,А ведь она смешит местами.Страсть разум под себя подмялаМужчину, пробуждая в нём,Приятно тело возбуждала,Стояла часто на своём.В подобных случаях советНеобходим, без промедленья!Уже достаточно примет,На них пролить желаю свет;Мне дорога свобода мненья!

* * *

К нему она, в ночи являясь,Час приближая роковой,Ласкала нежною рукой…Он, в женских прелестях купаясь,Священный долг не помнил свой.Во время отдыха, смиренно,Переступал, страшась, порог,Все мысли путались мгновенно —Сосредоточиться не мог.Он будто пулею сражённый,Валился грузно на постель;Понять не трудно – искушённыйНе разводил бы канитель.

* * *

Её он будто бы ваятель,(Как цвет невинности мила!);Неугомонный воздыхательНе находил себе угла.Пора, пожалуй, мне представитьУже по имени его;Оно способно позабавитьМеня не только одного.То имя было обиходным,Скажу уверенно – народным,Оно старинных, знать, корней,Звучало просто – Тимофей!Так в четырёх стенах блуждая,Держа молитвенник в руках,Уже бессовестно зевая,Глаза от скуки закрывая,Всё чаще думал о грехах.

* * *

Понятно, Бога тут заело,К нему явился он во снеИ молвил так: «Возьмись за дело!Мне всё порядком надоело;Ты с Сатаною – наравне!Я вижу страшное начало,Ведь то безумия налёт…Тебе хлопот недоставало?Иуда ты из Кариот!»

* * *

Похоже, сила убежденьяПришла на помощь в самый раз,Да вот молитвенного бденьяХватало… только лишь на час.Он снова к Богу с завереньем:«Терзаюсь тем, что сотворил,Терзаюсь даже наслажденьемДа тем, что клятву преступил!Не сплю давно уже ночами,Меня преследует обман,Чужими брежу я словами,Я ослеплён её дарами…Сними с очей моих туман!Дай срок, прошу тебя, мой Боже,Мне раны сердца залечить!Так будь же, будь со мной построже…Доколе слёзы должен лить?!Доколе в келье сиротоюСебя я буду ощущатьИ измываться над собою,И в мыслях дальше согрешать?»

* * *

Господь узрел: его сомненье,Всепоглощающую страсть,Её губительную власть,Не то, что прежде поведенье.

* * *

Часы настали испытаний;Кому неведомы они?Мрачнее, тягостнее дни…Ошибки ищут оправданий.Освободиться нелегкоОт заблуждений своенравных;Тут надо мыслить широко,Вникая в беды глубоко,Живя законом… благонравных!Восторги прежние вдали(Я говорю о божьем слове);Его надежды отцвели,Вдруг оказался на мели,Но для соблазнов – наготове!Он испускал ночами стоны;Его терзали душу сны,Где враг несёт в бою уроны,Где у гробов стенают жены,Где шаг не сделать без вины!Не укротить ему страстей,На шее будто он с петлёю;Он от любви сгорал своейС невероятной быстротою.Переживания егоНе удержать, пожалуй, втайне,Бог озабочен ими крайне,Но положенье таково.Даю вам кельи описаньеСвоё, используя старанье;Настало время. А теперь,Приотворю тихонько дверь.

* * *

Там простотою всё дышало:Из двух досок в углу кровать,На ней льняное одеялоИ рядом столик, чтоб писать.У изголовья крест, иконаДа обгорелая свеча;Земля ждала его поклона.Судьбу нелёгкую влача,Он слушал Духа наставленья(Урок принёс покой ему),Хвала смиренному уму!Готово всё для примиренья.Слова победу одержали,Сопротивленье подавив,Ещё сильнее убеждали,При этом так предупредив:«Порой опасно заблужденье;Ты, для Всевышнего – слуга!За независимое мненье(В том вижу вероотступленье)Не пощадит и он врага!Но коль разгневаешь его,Познаешь ты стихии силу,И он добьётся своего —Сведёт изменника в могилу!Молись за счастье вдохновенно,Он за твоей стоит спиной…Люби ж Творца самозабвенноИ жертвуй полностью собой.Твоё он примет послушаньеИ щедро, знай, вознаградит;За бескорыстное стараньеВ раю, быть может, поселит.Спасёт от гибели прозренье;В тебе незрелость вижу я;Где столь желанное терпеньеДа вера твёрдая твоя?Запомни, сын, достойных мало;Душой мне незачем кривить;Надеюсь, время не пропало;Старайся больше не шалить».

* * *

Слепого, прежние круги,Тянули к жизни одинокой.Он шёл дорогою широкой,Уже уверенней шаги…А дни летели с девой шумно.Но как оковы рабства снять?Монах считал, что неразумноВ тени возлюбленной стоять.Казался в келье воздух душным,Не помогал тенистый сад;Ему там был душевный ад!Похоже, был он малодушным.И вот он в клетке, будто зверь,И мечет гневные укоры…За безграничные просторыОн умереть готов теперь!Не жил по внутренним часамПривычек старых, поневоле;Стремился к чуждым берегам,К свободно дующим ветрамСвоей, бросая вызов доле.

* * *

У смысла жизни есть конец,Когда уходят от традиций;Они, как должный образец,Тут всё окупится сторицей.Вот равнодушие – о нёмНаслышан каждый, в самом деле;Не говорят о нём тайком,Его могу сравнить со злом,О нём известно… с колыбели.

* * *

Монах, нарушив свой уклад,И впрямь как будто взбеленился:Читал молитвы все подрядДа по инерции постился.Таким потерянным не виделЕго давно уже никто;Себя он тоже ненавидел,Не знал пока ещё – за что.Томился думою и взгляд,Прощальный меряя наряд,К судьбе готовил неизбежной,Где свет надежды безмятежнойГорел звездой на небосводе…(То был кратчайший путь… к свободе).

* * *

Мои сравнения поройПересекают все границы;Не обхожу я стороной(Для осмеяния строкой)Любые также небылицы.

* * *

Ходил он с мокрыми глазами,(Таким господь его не знал);Любимой сердце предлагалИ под тяжёлыми шагами,Казалось, пол уже стонал.Дрожал болезненно монах,Но то последствия страданий,Им не владел, как прежде, страх,Имел всё больше притязаний.Его я чувства разделяю,Не исключаю вовсе спор,Не всё так просто здесь, считаю,(Об этом дальше разговор).

* * *

Ведь не секрет, что хор церковныйВ иной уводит часто мир,Где есть для всех один кумир,Как привидение, бескровный.Бежал от жизни он спокойной,Забыв о прожитых годах;Томился страстью непристойнойУже не только на словах.Освобожденье наступалоВ нелёгкой внутренней борьбе(Не в упоительной мольбе),Таких не долго ждёт опала.Его трагедия ясна:Там нет священного союза,Там умолкает даже муза,Там гробовая тишина.От горя там язык немеет,Там сыро, холодно, темно,Там только плакать суждено,В бессилье ангел там бледнеет.Так у библейского стихаИскать защиты не старалсяИ перед тяжестью грехаУже ничуть не содрогался.Отмечу, даже ритуал,Где духом как бы воскресал,Он принимал за исключенье;Его глубокое значеньеУмом раба не постигал!Слабеет чувство там вины,Где есть уверенность и сила;Там наставления скучны,Там виден происк Сатаны,Бесчестьем скорым там грозило.Как тут не вспомнить о святых?К ним часто память возвращает,Они в анналах вековых,Их жизнь на подвиг вдохновляет.

* * *

Монах упрямо, всем назло,Не замечая в ней изъяна,Сам излучал уже тепло,Но ветром хитрого обманаНа скалы чёлн его несло.Другим как будто в назиданьеРешил самим собою быть;Глупцом не хочется прослыть,Могло грозить ему изгнанье.Любовь возвышенная крепла,Её бесстрашно защищалИ вместе с нею, как из пепла,Он возрождался и мужал.В такие хочется часыЕго назвать своим героем;Фемиды праведной весыЗдесь не покрыты пыльным слоем.Кому-то, может быть, смешно…(Понять легко его желанья),Но путь пройти ему дано…Ах, в жизни этой всё равноПо большей части лишь страданья!Ночь обостряла ощущенья,Он деву страстно целовал,Себя, в те чудные мгновенья,Отцом семейства представлял.

* * *

О, сколько сразу перемен!Смятенье чувств игрой опаснойНапоминает шторм изменС его картиною ужасной.Великолепна утра свежесть,Роса на травах и цветах,На море вечер при свечах…Так в новизне своя есть прелесть.Её он видел в помутненье,Свои ей губы подставлял;Уже в его мировоззренье,Похоже, женский идеал,Власть на него распространял.