Игумен

– Не понимаю, – совершенно запутавшись, сказал Коля.

– А вот я начинаю потихоньку понимать тебя, мой мальчик, – ответил игумен. – Ты в своей голове пришёл к какой-то ультимативной истине, к которой пытаешься подстроить весь мир, но, боюсь, всё чуточку сложнее. Вот смотри. Ты был уверен, что я отвечу: "Да, я должен Всевышнему". Поэтому, когда ответ оказался иным, ты и растерялся. По всей видимости, к тому же, ты убеждённый атеист.

Коля как-то испуганно посмотрел на старца.

– Не буду я тебя за это с территории монастыря выгонять и святой водой брызгать, – покачав голов, сказал отец Евгений. – Красиво здесь, правда?

После этих слов старец окинул взглядом местные виды, то и дело останавливаясь на чём-нибудь: на особенно заснеженном дереве, на покрытом льдом озере, на последних лучах уходящего солнца.

– Да, очень, – без раздумий ответил мальчик.

– Вот видишь, согласен с этим. А место-то церковное, с Богом связанное. Разве это его портит?

– Нет, – искренне не понимая этих слов, закачал головой Николай.

– И с людьми так же. Верующий человек или нет – не столь важно. Куда важнее то, каким этот человек является.

– К чему Вы это…

– А к тому, чтобы ты перестал предвзято относиться к служителям Божьим, – без злобы ответил игумен. – Я всё понимаю, зачастую они оправдывают подобное отношение, но всех под одну гребёнку грести… Не по-взрослому, не находишь?

– Вы правы, – сдался мальчик. – Но для чего Вы это мне говорите?

– Мне кажется, ты убеждён в том, что все церковнослужители – бездумные фанатики или же бизнесмены, а если это ещё и настоятель монастыря, то он есть самый главный во всё этом безобразии. Так?

– Ну… – Замялся Коля, ибо именно так он и думал.

– Можешь не отвечать, по глазам вижу.

Монах вновь взглянул прямо в глаза Коле и в этот раз смотрел значительно дольше. Он будто хотел понять, стоит ли продолжать диалог с этим человеком. И, получив ответ для себя, игумен, переведя взгляд на небо, сказал:

– Далеко не всё так просто. Не всё так просто, – задумавшись и выдержав паузу, повторил отец Евгений.

Наступила тишина. Мальчик боялся прерывать её, так как видел по лицу собеседника, что тот сосредоточено о чём-то думает, и не ошибся:

– Многие, повторюсь, многие, но не все, священнослужители, правда, видят свой основной долг в служении Господу. И, по-своему, так и есть. Но, на мой взгляд, мы служим в первую очередь людям. Мы даём им самую главную вещь в жизни.

– Веру? – Спросил Николай.

– Хорошее предположение, правда, но нет. Мы даём надежду. Когда смертельно больной человек приходит к нам, желая излечиться, он ищет надежду на спасение или веру в Бога?

Видимо, на лице мальчика появилась какая-то гримаса, так как игумен, только взглянув на него и не дожидаясь ответа, сказал:

– Вера – это в большей степени средство для достижения своей надежды. И это не плохо. Плохо то, что теперь люди перестали делать что-либо, живя одной надеждой. Безусловная вера заменяет жизнь: люди перестают стараться, полагаясь на веру, оправдывая отсутствие чего-либо роком, судьбой, волей Божьей, которой же потом оправдывают и покрывают ужасные вещи.

– А как же Библия? – Спросил вдруг Коля.

– А что Библия? Это всего лишь книга. И совершенно непонятая, как кажется мне. Буквальная трактовка строк из неё привела к ужасным и нечеловеческим вещам. Стоит ли ей доверять после этого?

Николай был шокирован. Услышать подобное не то, что от рядового священнослужителя, а от настоятеля монастыря…

– Ответь мне на один вопрос вопрос, Коля, и я отведу тебя к твоей группе, так как скорее стемнеет: почему ты не веришь в Бога?

– Ну… – Рассеянно начал мальчик, – Есть же наука, которая объясняет всё больше и больше явлений. А если Бог и есть, то почему его никто не видел? Почему он появится перед своими творениями и не извиниться за содеянное? Войны, эпидемии, голод – как он мог допустить всё это?

– Я прекрасно понимаю то, о чём ты говоришь. Но скажи, неужели ты и правда его не видишь?

– А Вы что, видите? – Растерянно спросил Николай.

– Конечно, он ведь повсюду: в каждой снежинке, в каждой капле, в каждой клетке твоего тела. Когда мы говорим о Боге, почему ты сразу представляешь кого-то антропоморфного? Неужели из-за Библии?

– Да, вы правы.

– А как мы уже заключили, этой книжке доверять не стоит. Да и неужели ты думаешь, что мы люди, на данном этапе эволюции, способны понять что-то такое, как Бог, обладающее поистине космическим масштабом?

– Нет.

– Именно, мой мальчик, именно, – сказал с вселенской тоской игумен и посмотрел туда, где некогда было солнце.

Так и сидели в темноте мальчик и старец ещё какое-то время. Ветер теперь дул без перерывов, разгоняя некогда покоившийся на земле снег.

– А теперь пойдём к твоей группе, как бы ты не пропустил обед, – сказал монах.

Только отец Евгений и Николай поднялись с причала, им навстречу бросилась Василиса Андреевна:

– Коля! Коленька! Вот ты где!

Она обняла сына и стала гладить его по голове, сбив шапку, а мальчик даже не сопротивлялся. К ним подошёл отец Андрей, благоговейно поклонившись, и сказал:

– Ваше Высокопреподобие, Вы нашли мальчика?

– Да, мы сидели на скамеечке у озера и беседовали, – ответил игумен и потрепал Николая по плечу, улыбаясь.

– Превосходно, а теперь пойдёмте в трапезную, пока еда не остыла.

По пути Василиса Андреевна навалилась с вопросами на сына:

– Почему ты сбежал? Почему меня не предупредил?

– Да я просто залюбовался здешними местами и как-то случайно к причалу вышел, где и решил отдохнуть.

– Главное, что жив и цел. Не замёрз?

– Нет, мама, всё в порядке.

– Шурупов! – Раздался вопль классной руководительницы, стоявшей в дверях трапезной. – Кто разрешал тебе сбегать? Ты себя особенным возомнил?

Мама и сын опешили от такого обращение, но отец Андрей не растерялся:

– Зачем Вы так, Ангелина Васильевна? Всё же обошлось.

– И слава Богу! Но поход к директору я тебе обещаю, чтобы впредь неповадно было класс подставлять!

Василиса Андреевна намеревалась ответить что-то очень грубое, но Николай, дёрнув её за рукав, дал понять, что лучше промолчать, и шёпотом добавил:

– Побесится и успокоится, она всегда так.

Мама согласно кивнула, и они все вместе зашли в трапезную.

По лицам детей было видно, что монастырская пища их не впечатляет. На самом деле, подобная еда может понравиться далеко не всем людям. И если бы не превосходно проведённая экскурсия, то здесь определённо случился бы взрыв негодования от детей.

Но не только обед разочаровал всех. Мороз только усилился, и в этот раз автобус не завёлся. На все восклицания классной руководительницы, водитель лишь разводил руками, мол, ничего не поделать. Аккумулятор требовалось отогреть, а на это может уйти несколько часов, и к тому времени стемнеет окончательно, а местные дороги освещались плохо. Ожидание в автобусе в течение всей ночи без электроэнергии могло закончиться весьма плачевно.

Но и здесь отец Андрей нашёл выход из ситуации, предложив гостям переночевать в деревенских домах. Взрослые из приличия сопротивлялись поначалу, но все понимали, что это единственный вариант. Так что класс, разбившись на небольшие группки, расселился по домам.

Встречены они были очень радушно, точно дальние родственники. Всё самое вкусное из запасов тут же было разложено на столы, и дети всё же смогли хорошенько поесть.

Перед отбоем классная руководительница прошла по всем домам, где были дети, и пересчитала их: никто не пропал.

Близилась полночь, но Коля и его мама не спали. Они сидели на типичной деревенской скамье, длина и ширина которой позволяли на ней спать.

– Мам, а почему ты в Бога не веришь? – Спрашивал мальчик.

– Это сложно объяснить, – отвечала Василиса Андреевна. – Понимаешь, у меня нет ощущения, что есть кто-то, кто всегда нас защитит, что есть кто-то, бесконечно переживающий за нас. А что до сотворения мира – этого доподлинно никто не знает.

– Вот ты говоришь, что он должен нас защищать, но разве это не человеческое чувство? Разве Бог не стоит над этим?

– Не уверена, Коля. Вот смотри: Бог – это кто-то стоящий над человеком. Существо куда более совершенное. И если даже у таких не совершенных, как мы, есть столь значимые понятия, как сострадание и ответственность, то и у Бога они должны быть возведены в абсолют.

– Ох, как же это сложно… Кажется, ты права, а вроде… Кто сказал, что эти понятия являются важными и необходимыми?

– Не знаю, сыночек, не знаю…

После этих слов Василиса Андреевна окинула взглядом помещение и вспомнила своё детство в деревне: такая же просторная кухня с длинным-предлинным столом, маленькие окошки и дверь, большой шкаф для посуды, а пол, казалось, был покрыт точно такими же коврами.

Она с нежностью посмотрела на сына, виновато улыбнулась и продолжила:

– Знаю только, что… В монастыре пожар!

– Что?!

Главный монастырский собор и вправду полыхал, освещая всю округу столь ярким пламенем. Все жители деревни, в том числе и дети, выбежали из домов.

– Надо что-то сделать! – Кричала Авдотья Ивановна. – Как же так! Бежим туда, поможем потушить этот адский пламень!

– Боюсь, что не выйдет, – отвечал не кто иной, как сам игумен. – Такой пожар нам с вами не остановить.

– Это определённо поджёг. Я уверен, что иных источников возгорания быть не могла, – проговорил запыхавшийся отец Андрей, – но кто мог совершить такое святотатство?

– Что же получается… Наша экскурсия была последней в этот монастырь… Значит, никто нас не переплюнет, – затараторила о своём Ангелина Кирилловна.

Вдруг на Колино плечо опустилась чья-то рука, и он испуганно обернулся: это был игумен Евгений. Он посмотрел мальчику в глаза и задал всего один вопрос:

– Красиво горит, правда?