Начало большой игры

– Наверное, какой-то мусор. Брось, Настя, это дело никак не связано с предыдущим.

– Лаврентьев! Дай мне отвертку и не мешай работать! Если проводить осмотр места преступления для галочки, то процент раскрываемости резко снизится. Ты для этого пошел работать в ФСБ? Для галочки? Или для возможности носить свой синий костюм?!

Алексей не ожидал такой бурной реакции, но не стал ничего отвечать, чтобы не усугубить ситуацию. Он сказал, что скоро придет с отверткой. Тем временем, Анастасия внимательно изучала слив. Ей очень хотелось найти что-то значимое. Да! На дальнем крае слива действительно был малозаметный кровавый след. Девушка не знала, хватит ли его для изучения в лаборатории, но решила попытаться. В конце концов, все эти действия регламентируются протоколом.

Тут же подоспел Алексей с отверткой. Настя сама открутила крышку слива и достала нечто твердое и непонятное.

– Включи свет, пожалуйста.

Когда появился свет, Анастасия с умилением смотрела на предмет в руках.

– Только посмотри, как он прекрасен. Это не оригинал, конечно, но человеку практически удалось повторить гениальное творение природы.

– Что это?

– Это – плод моей кропотливой работы. Результат того, что я готова обыскать каждый миллиметр помещения, чтобы докопаться до правды. Это предмет, который будет основной зацепкой для тебя. А теперь я хочу от тебя публичных извинений за твои ворчания.

– Сначала скажи, что это такое.

– У меня в руках глазной протез, который никак сам там оказаться не мог. Есть только два способа «уронить» его туда. Вырезать глаз или растворить тело полностью. Таким образом, я почти уверена, что наше новое дело связано с предыдущим.

– Ты хочешь сказать, что глаз принадлежит нашему депутату?

– Не знаю, но здесь есть серийный номер протеза, по которому можно проверить его владельца. И я еще жду публичных извинений.

– Прошу прощения, был не прав. Ты замечательный специалист. Благодаря твоей гениальности мы на шаг приблизились к раскрытию этого запутанного дела. Довольна?

– Звучало не искренне, но пойдет. Теперь поехали в лабораторию. Я здесь закончила.

В лаборатории Настя дала задание Юлию изучить собранную в номере отеля кровь и проверить ее по базе данных. Сама же села за изучение протеза. Ей необходимо было сделать его опись, а только потом можно было садиться на телефон, чтобы понять, кто является пациентом и хозяином этого глаза. Лаврентьеву пришлось ждать в кабинете, где он наслаждался кофе, позволив умникам заниматься своим делом.

Юлию пришлось задействовать несколько секвенторов ДНК для получения ДНК образчиков взятого биометариала. Учитывая, что процедура занимает 72 часа, сегодня получить данные не удастся.

Настя, в свою очередь, довольно быстро провела опись протеза, после чего позвонила производителю, чтобы понять, какая клиника его купила. Ей обещали проверить информацию в течение часа, что очень ее раздражало. Необходимо как можно быстрее начать действовать, но приходится ждать снова и снова. В итоге, девушка решила занять себя написанием отчетов в течение этого часа. Лаврентьев молча ждал. Он взял какую-то книгу с полки и решил почитать ее. Произведение написано тяжелым языком, но лучше делать вид, что тебе интересно и ты занят, чем приставать сейчас к Насте с расспросами.

Примерно через час раздался телефонный звонок. Это был производитель протеза, который сказал, какая именно клиника приобрела его. Следующий звонок был в клинику. Анастасия прекрасно понимала, что ей снова придется ждать долго, пока специалист сможет проверить данные в архиве. Какое же было ее удивление, когда ей готовы были озвучить информацию сразу после того, как она отправить официальный запрос по факсу от имени лаборатории.

Эта бюрократическая процедура была необходима, чтобы случайно не передать конфиденциальную информацию третьим лицам. Миллер не стала делегировать эту обязанность своему помощнику, а сама написала запрос и снова позвонила в клинику. Пришлось ждать пару минут, когда девушка с приятным голосом сказала, что данный протез был установлен Борису Владимировичу Варшавских. Также она спросила, нужен ли официальный       ответ, на что Настя ответила положительно. Она понимала, что данный документ может понадобиться Алексею для доказательной базы.

– Итак, мой дорогой, у меня хорошие новости. Протез действительно принадлежит нашему депутату. Это значит, что он мертв, а эти два дела можно объединять в одно. Ничего не кончено, а Анастасия Миллер не оставляет ничего недоделанным.

– Рад слышать. Хотя, произносить известия о смерти с такой улыбкой не стоит.

– Да, извини. Согласна, что некрасиво получилось.

– Ладно тебе, мы же не с его родственниками. А сейчас поедем как раз для общения с ними.

Миллер и Лаврентьеву необходимо было переговорить с женой погибшего, его секретаршей и проститутками, которые были с ним в ту ночь. Супруга была расстроена известиями о кончине. Но, в то же время, ее ошарашила новость о том, где ее ненаглядный был. Таким образом, сложно было понять, какие она испытывает чувства: гнев или печаль и скорбь. Секретарша только позволила восстановить события. Она заявила, что Борис Варшавских частенько заказывал девушек с заниженной планкой социальной ответственности, чтобы расслабиться после тяжелого трудового дня. Если супруга не могла до него дозвониться, то звонила секретарше, а она, в свою очередь, обеспечила ему алиби.

Самое интересное рассказала одна из проституток. Ее имя Катя. Во время допроса она заявила, что действительно встречалась с Борисом Владимировичем Варшавских в номере отеля. Также она заявила, что он был ее постоянным клиентом.

В тот вечер она со своими коллегами, если можно так сказать, обслужила клиента и ушла. Он любил, закончив, лежать один на большой кровати, поэтому девушки молча собрались и ушли. Деньги они получили с самого начала. Все проститутки заявили, что уходили, когда Варшавских был жив, но Катя сказала, что забыла сумочку в номере, поэтому ей пришлось вернуться за ней. Она старалась делать все тихо, чтобы клиент не узнал, что не один в номере. Сумочка была в зале, который находился рядом с красной комнатой. Катя быстро взяла ее и посмотрела на своего клиента. К ее удивлению, над ним склонился какой-то мужчина в маске, который душил депутата. Екатерина выбежала из номера, не проронив ни слова. Она не уверена, что убийца видел ее, но и сама не смогла описать мужчину. Единственное, что запомнила, – черный костюм и черную маску, как у ниндзя. Больше никаких данных, полезных правоохранительным органам, у нее не было.

Стоит отметить, что тот факт, что Катя была в номере с Варшавских одна, делает ее основной подозреваемой. Настя не верила, что юная проститутка могла такое придумать, однако Алексей держал это в голове, говоря, что сможет закрыть это убийство с ее помощью, если потребуется. Руководству надо будет поймать убийцу депутата, во что бы то ни стало, а здесь все весьма удобно.

Зная, что Варшавских действительно убит, необходимо было понять, кто же это сделал. Не имя на руках практически ничего, Лаврентьев решил обратиться за помощью к тому, у кого есть глаза и уши практически везде.

Обращение к старым друзьям

Ближе к обеду следующего дня Настя и Алексей поехали к их вынужденному другу Караськову. Причем, руководство Лаврентьева ничего не знало о данном визите. Алексей считал, что дело с убитым депутатом может заглохнуть, а без необходимых улик пострадает невиновный человек. Таким образом, надо попросить помощи у того, кто обладает широкой информационной сетью.

Подъехав к дому Караськова, Алексей позвонил в звонок. Подошел один из охранников, сказав, что его хозяин не ждет гостей. Тогда Лаврентьеву пришлось позвонить Юрию Николаевичу лично.

– Юрий Николаевич, день добрый.

– Здравствуй, Алексей Владимирович. Давно не слышал тебя. Чем обязан?

– Мы бы с Настей хотели в гости к вам наведаться, чтобы обсудить одно дело, да только ваши охранники нас не пускают.

– Добро, сейчас решим вопрос.

Уже через 15 минут Лаврентьев и Миллер стояли перед Караськовым в его кабинете.

– Присаживайтесь, дорогие друзья. И что же законников привело в трущобы простого драгдидллера?

Алексей решил ответить, зная, что его коллега любит говорить невпопад:

– Если вы считаете это трущобами, то стесняюсь спросить, как мне называть наши квартиры?

– Муравейник.

Тут Настя не выдержала:

– Муравейник – это не совсем точное понятие. Дело в том, что в муравейнике все его обитатели живут в соответствии со своими обязанностями. А еще он разделен на помещения. Например, есть специальное помещение, где муравьи хранят пищу, тела умерших и так далее. Глубже всего находится комната с маткой. Боюсь, что квартиры в домах располагаются не по такому принципу, поэтому ваше сравнение с муравейником неприемлемо.

Караськов улыбнулся и сказал:

– Мне опять-таки нравится ваша прямолинейность. Жаль, что мои сотрудники не могут себе такого позволить, иначе бы я совершал меньше ошибок. Хотя, другой стороны, за подобную наглость иногда можно и убить.

– Я оценила ваш комплимент, спасибо.

– Итак, может, перейдем к делу, господа? Я думаю, что вы не просто так пришли ко мне.

– Все верно. Нам необходима информация.

– Какого рода?

– Наше расследование в тупике. Мы не представляем, кто мог убить депутата Варшавских.

– Его убили? Ахахаха! А я ему говорил: «Борька, ты добегаешься, тебя однажды прикончат где-нибудь в подворотне»!

– Вы его хорошо знаете?

– Знаю ли я его? Я не просто его знал, но еще и привел к власти. Вся его деятельность была построена на мои деньги. Мужик кричал классные лозунги, но работал исключительно в моих интересах. Немного обидно, что его прикончили, потому что теперь надо будет искать такого же идейного дурачка, которому можно будет платить копейку, а зарабатывать на этом рубль.

– Мы не знали, что вы его финансировали.

– Естественно. Иначе бы он давно уже был за решеткой. А вот меня бы вашим ребятам достать не удалось, у меня очень хорошие юристы. Итак, мы опять отклонились от темы. Борьку убили, вам нужна моя помощь. Учитывая, что моей личной заинтересованности в поиске убийцы нет, хотел бы обсудить возможность пойти на сделку.

– Боюсь, что это крайне проблематично. Дело в том, что мое руководство не знает, что мы сейчас здесь.

– Не вижу проблемы. Достаточно сделать один звонок и ваш начальник будет в курсе.

– Что именно вам необходимо?

– Есть один хороший человек, которого ваши посадили. Он мне очень нужен на свободе. Если удастся его освободить по УДО, то я буду очень признателен.

– Боюсь, что это невозможно.

– Возможно все. Понимаю, что вам информация нужна довольно скоро, а процесс УДО может затянуться. Но мы же цивилизованные люди и можем заключить соглашение. Вы получаете мои услуги в обмен за Пашу Кретинина.

– За что он сидит?

– Да так, мелочи. Он воспользовался одной лазейкой в законе и смог украсть у государства пару миллиардов.

– Что?! И вы считаете, что его освободят по УДО?

– Я не настаиваю на УДО. Можно организовать его побег. Главное, чтобы он оказался за стенами тюрьмы, а дальше уже я позабочусь о его безопасности.

– Мне нужно поговорить с начальством.

– Прекрасно понимаю. Надеюсь, мы с Анастасией хорошо проведем время, пока вы звоните.

Лаврентьев вышел из кабинета Караськова, не представляя, как начать диалог. Сам же Юрий Николаевич обратился к Насте:

– Где мои манеры? Ко мне пришли уважаемые гости, а я не предложил им кофе. Хотите?

– Пожалуй, откажусь, но за предложение спасибо. Насколько прибыльно нынче торговать наркотиками и оружием?

– Милая, эти товары всегда пользуются спросом, независимо от состояния мировой экономики. Но я не был бы таким успешным, если бы складывал все яйца в одну корзину. Для меня важно диверсифицировать свой доход. Кретинин отлично знал, куда стоит вложиться, чтобы неплохо заработать. Мне кажется, что мои доходы без него резко поползи вниз. Деньги стало зарабатывать куда сложнее.

– Очень надеюсь, что Леше разрешат пойти на сделку. В любом случае, я могу уже сейчас сказать, что мне известно. Возможно, простое любопытство заставит вас начать поиски убийцы.

– Мне нравится ваша наивность, Анастасия Романовна. Вы, как ребенок, который впервые попал во взрослый мир. Однако я готов выслушать, чтобы понять, насколько я смогу помочь в конкретно взятом случае.

Мы знаем, что Варшавских прибегал к услугам женщин с заниженной планкой социальной ответственности.

– То есть, к услугам проституток. Не надо стесняться этого слова. Девушки этой профессии весьма популярны. Да, это парадоксально, что Боря, который так ратовал за институт семьи, гулял на стороне за деньги.

– Мне тоже это показалось абсурдом, но да ладно. Мы не нашли его тела, только имплантат. Вы знали, что у него был искусственный глаз?

– Конечно, знал. Мне же пришлось лишить его оригинала, чтобы он не совал свой нос, куда не следует. Сам Борька не смог себе приобрести новый глаз, а я ему помог.

– Ясно. По номеру имплантата мне удалось узнать, кому он принадлежал.

– Интересно, а кому понадобилось вырывать глаз из бедняги?

– Его никто не вырывал, его тело смыли в канализацию.

– Не понимаю, как такое возможно.

– Дело в гидроксиде калия, золедроновой кислоте, сульфоновых кислотах…

– Я понял, не надо мне тут урок химии устраивать.

– Зачем тогда было спрашивать?

– Значит, от тела ничего не оставалось, и его сливали в канализацию?

– Да.

– И никаких следов насильственной смерти, верно?

– Не совсем. У нас есть один свидетель. Он говорит, что видел, как жертву душили. Видимо, после этого и решили избавиться от тела столь необычным способом.

– Я боюсь представить, кому же Борис перешел дорогу и что именно искал убийца для своего заказчика.

– Почему вы уверены, что есть заказчик?

– Потому что такие люди, как этот убийца, – настоящие профессионалы. Они фрилансеры и работают с теми, кто готов платить. Им не важно, кто их жертва и что она сделала. Их практически невозможно поймать, если точно не знать, кто именно вам необходим. Боюсь, что дело приобретает крутой поворот.

Зашел Лаврентьев и сказал, что не смог решить вопрос об освобождении или побеге Кретинина, но его точно перевезут в тюрьму более щадящего режима.

– Отличные новости! Раз мой дорогой друг переедет в новую тюрьму, то мы можем отпраздновать.

– Боюсь, что рано праздновать. Надо сначала решить нашу проблему.

– Я знаю, кто убил Бориса.

Настя и Алексей произнесли хором:

– Кто?

– Благодаря вам, Анастасия Романовна, мне удалось понять, как именно был убит мой ручной депутат. Этот почерк мне хорошо знаком, убийцу зовут Химик.

Алексей встрял в речь Караськова: