Странные люди

За завтраком перебрали былые романы, копнув даже в сторону школьных. Ничего не прояснялось. Больше никто не писал, номер отправителя был отключен. Затишье настораживало.

Проводив Натку, Аня махнула рукой на её совет не высовывать нос и отправилась за подарками. Стремглав выскочив из подъезда, где в углах мерещились чьи-то инфернальные жёны, отправилась в вояж по магазинам.

В городе царила суета – до Нового года неделя. Мужчины тащили елки, женщины бежали за зелёным горошком, дети шумно радовались снегу.

Вчера, поглядывая с завистью на спящую подругу, Аня зашла на сайт. Так остро захотелось перекинуться с кем-нибудь словцом. Было два сообщения. Марк и Илья. Она ответила обоим, тут же по привычке окрестив Шагалом и Репиным. Но Марк, видимо, уже спал, а Илья ответил. Слово за слово, договорились встретиться вечером. Так что, вернувшись с покупками, она засобиралась на свидание.

Вечер удался, Аня даже подзабыла о проблемах. Ведь шашлык и хачапури – действенные лекарства от стресса. Илья был обаятелен и разговорчив, подливал вина, сам же налегал на чачу. В какой момент соскочил с катушек – она так и не поняла. Вот только что сидел душка-парень, а через минуту уже жахнул кулаком по столу и поднял перекошенные глаза.

– Ещё чачи!

Пьяных она побаивалась. Кто знает, что затевают тараканы в их головах.

– Думаю, тебе уже достаточно.

Чужой, так внезапно вылезший из милахи Ильи, и не думал исчезать. Он схватил Аню за руку и начал выкручивать:

– Не указывай, поняла?!

Броском кобры Аня схватила бокал и плеснула вино в кривую физиономию. Хотела ещё приложить хачапури, но его сложно было ухватить. Илья отпустил руку и сник. Потом поднялся и сказал в никуда:

– Извините, был не прав.

И с гордо поднятой головой, как император в изгнании, удалился в уборную.

Аня решила быстренько уйти по-английски. К ней уже спешил официант.

– Ваш муж нас покинул, просил передать, что поехал домой.

И протянул счёт. Никто в ресторане не понял, с чего вдруг женщина начала так хохотать.

В истерическом состоянии и с похудевшим кошельком она возвращалась после встречи с Репиным. "Так тебе и надо" – думала про себя, подставляя пылающие щеки колким снежинкам.

В подъезде было темно. Когда она наощупь поднялась на второй этаж, от стены отлепилась фигура и двинулась к ней. Завопить от страха не успела, потому что услышала:

– Привет, Анчоус!

Потом они сидели в кухне и отогревались чаем. Бывший муж Витя понуро слушал, а она костерила его за то, что шляется по ночам и пугает порядочных женщин.

– Ань, тут такое дело… – что-то в его голосе заставило прерваться. Она села напротив и уставилась на него.

– Я встретил женщину и полюбил. И её тоже зовут Анна.

– Совет да любовь. А жена-то в курсе?

– Да. Думает, что это ты.

Аня с грохотом поставила чашку.

– А я тут при чем?!

Витька развёл руками.

– Услышала мой разговор и начала орать, что убьёт тебя. Телефон выкинула в окно.

Она ахнула и побежала за письмом деда Мороза. Вернувшись, кинула в Витьку:

– Её рук дело? Надеюсь, ты объяснил, что я не при чем?

Витька молчал. Аня, руки в боки, сказала:

– А ну-ка встал и вышел вон! Сидит, чай распивает, рожа бесстыжая! Мало мне крови попил!

И погнала Витьку к двери. Тот уже обувался, а она все налетала коршуном.

– Я же и пришёл предупредить…

– Иди и решай проблему, предупреждальщик! А то устрою вам варфоломеевскую ночь и утро стрелецкой казни! Семейка Адамс!

Захлопнув за ним дверь, возмущённо покружила по комнате. Потом позвонила подружке и с жаром выплеснула новости.

– Сама пойду к этой! – Анина душа жаждала кровопролития.

– Если что, я с тобой. А пока что остынь.

– Я тебе про Репина ещё не рассказала.

Натка пообещала заскочить завтра за всеми душераздирающими подробностями.

Пискнул телефон. Марк, который Шагал, написал: "Добрый вечер, Анна!" Ха! Наверно, такой же, как все, жлоб или пьянь. И выбрал же время – когда хочется рвать и метать!

Телефон пискнул снова.

"Завтра будет фестиваль еды. Пойдем?"

Утром Кузя устроил по традиции ранний тыгыдык, чтобы раб человеческий быстро встал его кормить. Но Аня не реагировала. Тогда Кузя пошёл на крайние, но действенные меры – пробежался по ней галопом. Пришлось подняться и тащить бренное тело в кухню.

На улице едва брезжил рассвет. Наглец Кузя гремел плошкой. А Аня смотрела на свое лохматое и несчастное отражение в окне.

Думалось, что надо позвонить детям – а вдруг приедут на Новый год? Что скоро уже будут внуки, а она все ждет какую-то судьбоносную встречу. Что декабрьский отпуск закончится с боем курантов. Что хорошо бы позвонил Витька и сказал, что его малахольная успокоилась. Знали бы дети, что папаша чудит, а расхлебывать приходится ей. Надо утрясти эту ситуацию, а потом идти на курсы вязания что ли. На носу не Новый год, а полувековой юбилей. А она скачет, как молодая. От досады на себя аж рукой махнула.

Все эти мысли не перекрывали одну, первостепенную, – надо поговорить с Наткой. Казалось, что события последних дней связаны с той давней историей, которая занозой в сердце не давала покоя. Как будто сверху кто-то решил взять её за шиворот и хорошенько встряхнуть.

Погрузившись в раздумья, Аня не заметила, что за окном посветлело, что ноги заледенели, а Кузя давно покинул кухню и отправился досматривать кошачьи сны.

Телефон возвестил о сообщении. Она вчера так и не ответила Шагалу.

Какой ещё фестиваль еды… Нет ей места на этом празднике жизни.

"Анна, у вас все в порядке?"

Неведомый Марк, казалось, видел её – печально восседающую на табурете.

"Дайте знать, если нужна помощь".

Добрые слова незнакомого человека стали последней каплей. Даже всплакнула от жалости к себе, размазывая слезы.

Через полчаса, умытая и слегка опухшая, уже отогревалась под одеялом. Написала Марку: "Спасибо, все хорошо. К сожалению, пойти никак не могу, занята".

На самом деле у нее было лишь одно дело. Разговор с Наткой. Кто знает, может, и последний…

Вечером прибежала подруга, принеся с собой облачко мороза с улицы.

– Я такое вино принесла! Просто вах! А ты чего такая суровая? Идем рвать космы Витькиной жене?

– Они звонили. Та долго и нудно извинялась, потом рыдать начала. Я послала обоих к психиатру.

– Правильно. Интересно, как он выкрутился? Что ей в итоге наплел?

– Да ну их…

Аня нервно металась по кухне, задевая углы и гремя посудой. Натка смотрела на неё с интересом.

– Да что с тобой?

Та наконец присела за стол и затеребила край клеенки.

– Таир не появлялся?

…Этого парня моментально оценили обе, когда он пришёл на третьем курсе института. В итоге тот выбрал Натку. Аня, смирившись, была подружкой невесты на свадьбе, хотя долго ещё потом плакала в подушку…

– Нет. Последний раз звонил сто лет назад. А что ты вдруг о нем?

– Он пришёл ко мне тогда, перед своим отъездом. Пьяный в дым, нес бессвязное, кричал. Еле успокоила. Вдруг полез целоваться. Я дрогнула…

Аня поникла, боясь поднять глаза. Та сказала:

– Продолжай.

– Мы только поцеловались… Но больше ничего! Так стыдно стало, он же не соображал ничего. Вызвала такси и вытолкала домой. К тебе.

Подруга молчала. Повисла тягостная пауза. Только Кузя, которому было плевать на драмы, вошёл и посмотрел с укоризной. Сидят без дела, как два истукана, лучше бы кота покормили.

– Я знала. Пришёл тогда и вывалил на меня все. – Натка криво улыбнулась. – Что жалеет, что когда-то выбрал не тебя. А утром молча собрался и ушёл.

– Значит, ты знала все это время?!

– Да.

– Прости меня, пожалуйста… Не знаю, что на меня тогда нашло. Дура, просто дура… – Ане хотелось схватить подружку за руку, но она не решалась.

– Забудь, это давно быльем поросло. – Натка взяла бутылку вина и потрясла. – Мужчины приходят и уходят, подруги остаются. Звучит как тост. Где, в конце концов, бокалы?

А потом они смаковали вино и пытались с умным видом разгадать послевкусие. Продавец детально рассказывал о нем Натке, но та благополучно забыла. От избытка чувств и облегчения Аня пустила слезу, втянув в это дело и подругу. Так что и поплакали, и посмеялись. Когда речь зашла о Репине, хохотали уже от души, мысленно посыпая засранца лепестками роз.