Дело Неваляева

Видимо, подобных аргументов от неё не ожидали. Яша словно в рот воды набрал, а Идельсон тоже молчал, но как-то странно улыбался, словно бы знал нечто такое, что способно разрушить всю комбинацию, разработанную Элен вместе с Егором. «Неужели Егор был прав, и Моня готов достать из кармана козырного туза?» А тот, выдержав минутную паузу, наконец, заговорил:

– Ну что ж, идея в общем-то бредовая, но почему бы не попробовать. Однако прежде, чем перейти к разговору о деталях предложенного вами плана, я хотел бы понять, на кого вы работаете, на СВР или на ФСБ?

«Вот оно! Выходит, полковник успел сообщить Идельсону о том, что произошло в Париже». А Моня продолжал:

– Странная получается картина! Ваш Егор под меня копал до тех пор, пока не посадили. Затем в Париже вы сорвали нашу операцию по изъятию компромата у Лехницкого. И вот теперь набрались наглости, явились ко мне и вешаете нам с Яшей лапшу на уши, – и перейдя на крик: – Признавайтесь! Что вы там задумали?!

На глазах Элен появились слёзы. Это всем известный приём – разжалобить противника, вызвать хотя бы толику сочувствия к себе. Для начала и этого достаточно, ну а потом понадобятся более основательные аргументы.

– Да, признаюсь. Мы с Егором стали вашими врагами после того, как он узнал о фонде «Благо», о том, как вы стали одним из самых богатых людей в России. Согласитесь, было бы странно, если бы мы воспылали любовью к вам и вашим покровителям. Ну а в Париже… Я всё делала для того, чтобы спасти Егора.

– Врёте! Вам же обещали, что скостят срок Егору, если выведете на Лехницкого, а вместо этого…

– Не моя вина, что вы поручили это дело дуболому.

– Вы о ком?

– Так ведь о полковнике! Именно его люди сорвали операцию на улице Севр.

– Допустим… А ваши переговоры с Чаусовым?

– Я рассчитывала на его поддержку, но он отказался от сотрудничества. Надеюсь, полковник вам об этом доложил?.. – Элен поднесла кружевной платок к глазам. – А вам известно, что он хотел меня убить? На шоссе Париж-Лион грузовик таранил мой «рено». Я чудом уцелела, а злоумышленника так и не нашли.

– Мне об этом ничего не сообщали.

Идельсон кинул гневный взгляд на Либерзона, но тот только развёл руками. А Элен тем временем продолжала:

– Не знаю почему, но полковник решил, что я стала работать на Лехницкого. После этого решила действовать самостоятельно. Связалась с руководством СВР и дальше работала под их контролем. А что мне оставалось делать? Вы должны быть благодарны мне за то, что компромат был переправлен в Москву. А вместо этого обвиняете во лжи…

Другой бы на его месте смутился, попросил прощения у дамы, но не таков был Идельсон. Главное для него – это найти виновного, а сантименты можно оставить на потом.

– Яша, что же ты молчишь? Я же тебе говорил, что этот хмырь в полковничьих погонах не вызывает у меня доверия.

Либерзон по-прежнему молчал, потому что именно он разработал комбинацию, которую пытались реализовать в Париже, но признать, что Элен его переиграла так и не смог. Только пробормотал:

– Что поделаешь, и на старуху бывает изредка проруха, – потом встрепенулся, обращаясь к Элен: – А разве не вы сдали полковника полиции?

– Я тут ни при чём. Его наверняка французы выследили.

Идельсон выглядел растерянным. Всё оказалось не так, как докладывал ему полковник. Ну что поделаешь, если в словах Элен была та логика, которую невозможно опровергнуть? Вот был бы здесь полковник, но тот не скоро выйдет из тюрьмы. Если вообще когда-то выйдет. «Нет, в этом мире никому нельзя доверять! Если уж Яша способен обмануть, тогда…» Вот потому и в искренность Элен он тоже не поверил:

– Допустим всё, что вы нам рассказали, это правда. Но я по-прежнему не могу понять, почему ваш муж, верой и правдой служивший власти, так резко изменил свои взгляды, что решил помочь ярому врагу Кремля.

Элен почувствовала, что нужен лишь ещё один аккорд, и мелодия зазвучит победным гимном и для неё, и для Егора. Хотя, конечно, это будет лишь локальная победа, а до окончательной ещё очень далеко:

– Да поймите вы, наконец! Ведь с тех пор прошло три года, и за это времени никто даже пальцем не пошевельнул, чтобы ему помочь. Это же курам на смех – генерал создал ОПГ в центральном аппарате министерства! Да, смешно, когда бы не было так грустно. Могли хотя бы статью пересмотреть, по которой он сидит, тогда бы вскоре вышел на свободу. Так нет, пусть сидит до самого упора! А ведь он уже не представляет опасности ни для кого – ни для вас, ни для тех, кто кормится на взятках и откатах.

Элен замолчала. В этом деле нельзя переусердствовать, иначе догадаются, что она была готова к такому развитию событий. А Идельсон вдруг почувствовал за собой некую вину. Впрочем, он ведь защищал свой имидж, свой капитал, свои заводы, поэтому и слёзно умолял отправить зарвавшегося генерала в тюрьму. Однако, кто прошлое помянет…

– Ладно, мы подумаем, чем можно помочь вашему Егору. Но только в том случае, если удастся реализовать предложенный вами план.

Тут снова возник Яков Либерзон, причём весьма некстати:

– А как быть с отравлением?

Идельсон махнул на него рукой, как бы ставя диагноз – «безнадёжен»:

– Уймись, Яша! Тебе дай волю, ты бы всю страну отправил на больничную койку, чтобы вытащить Лёню из тюрьмы. А толку всё равно не будет.

– Ну почему?

– Потому что нет никакой гарантии, что ему позволят уехать из страны. Да и кому он нужен там? Его место здесь! Либо будет восседать на царском троне, либо памятник поставим жертве кремлёвского террора.

Только после этого начался нормальный, деловой разговор. Яша обещал найти где-нибудь в провинции подходящего клиента на роль двойника, а Моня решил слетать в Европу, чтобы найти врача – нужно сделать всё на высшем уровне, чтобы никто не разглядел подмену. Договорились встретиться через неделю.

Глава 6. Дела текущие и фото голышом

При следующей встрече с мужем Элен пересказала ему содержание беседы с Идельсоном. Егору понравилось, как она вышла из трудной ситуации, но более всего его заинтересовали слова Либерзона об отравлении. Значит, они засуетились, почувствовав опасность для себя, и это на руку Егору – напуганные возможностью разоблачения, они будут готовы сделать всё, чтобы реализовать предложенный им план, то есть ими можно будет управлять, вытягивая понемногу информацию. Отсюда рекомендация для Элен: в разговоре с Идельсоном необходимо, сославшись на слова Неваляева, высказать сомнение в том, что соратников устроит его бегство из колонии. Наверняка, в отсутствие Неваляева там идёт борьба за власть, и есть опасения, что это помешает реализации задуманного плана.

Ну вот, сначала Элен пытались уличить в коварных замыслах против олигарха, а теперь пришла пора начать своё дознание. На сей раз встретились в загородном доме Идельсона. Яша был в отъезде – видимо, искал по всей России двойников. Как пояснил хозяин дома, одного кандидата недостаточно:

– Я нашёл в Швейцарии врача, который возьмётся за эту операцию, но ему нужен, как минимум, десяток кандидатов, чтобы в итоге выбрать одного. Тут недостаточно, чтобы было подходящее лицо, требуется похожая фигура и ещё множество условий, начиная с группы крови и состава мочи. Иначе при очередном обследовании всё раскроется.

– Но я полагала, что наша цель – вызволить Леонида из колонии и доставить на конспиративную квартиру. А разоблачение двойника уже не сыграет никакой роли.

– Я тоже так думал, но Яша убедил, что сейчас скандал нам ни к чему. Вот если подмена обнаружится накануне выборов, это будет грандиозный удар по имиджу кремлёвской власти. Тогда им не удастся получить большинство в парламенте! – Тут вдруг Идельсон хлопнул себя ладонью по лбу: – Да, чуть не забыл, это очень важно! Нужны фотографии Лёни, причём не только лица, головы и рук, но и фигуры целиком: спереди, с боков и сзади, причём в разных позах, то есть стоя, сидя, наклонясь и даже лёжа, на спине и на животе.

– Зачем?

– Нужно скопировать всё, родимые пятна, шрамы вплоть до особенностей самых интимных мест. Иначе подмена обнаружится во время помывки зэков в бане.

– Вряд ли он согласится, чтобы фотографировали голышом.

– Ваша задача – убедить его в том, что так для дела надо. Кстати, у вас это неплохо получается. Главное сейчас для вас и для Егора – поддерживать веру Леонида в то, что скоро он окажется на свободе. Иначе захандрит и наделает ошибок.

Причина беспокойства Идельсона была понятна – Элен и прежде говорила ему, что Неваляев находится на грани срыва. Сейчас самое время снова эту тему обсудить.

– Со слов Егора я поняла, что Леонид обеспокоен, как бы Волчков и иже с ним не прибрали к рукам дело, которому Леонид посвятил всю сознательную жизнь. Ведь они могут развалить всё, что он построил. А что если Волчков захочет стать лидером Фронта вместо Неваляева?

– Да нет, Элен! Я думаю, что эти опасения напрасны. Волчков – талантливый организатор, но лидер из него никакой! – тут Идельсон задумался. – Впрочем, я не знаю, что у них там происходит, полной информации у меня нет. Деньги перечисляю, а как они их там расходуют…

Когда речь заходит о больших деньгах, всегда возникает опасение, что часть их кто-то прибирает к рукам. Элен поняла, что на этом следует сыграть:

– Вот и Леонид о том же говорил. Борьба за власть – это всегда борьба за хороший куш, а такая схватка чревата скверными последствиями. Помнится, Координационный совет оппозиции развалился как раз из-за того, что какие-то деньги не смогли поделить.

– Да-да, я припоминаю.

Идельсон задумался. «Если Лёня прав, тогда дело плохо. Все мои вливания – коту под хвост! Когда начинается внутрипартийная борьба, от этого добра не жди. Надо что-то предпринять, не допустить полного раздрая. Но на кого тут положиться? На Элен? Можно ли ей настолько доверять? Впрочем, если Лёня решил свести её со мной, тогда… Риск, конечно, есть, но будет гораздо хуже, если эти обормоты выйдут из-под моего контроля. К тому же есть ещё один, очень важный аргумент в пользу её кандидатуры».

– Сделаем так. Я назначу вас своим полномочным представителем. Поедете в Вильнюс и на месте разберётесь, что и как. Уверен, что с Волчковым вы найдёте общий язык, он ведь тоже, как и вы, еврей по матери.

Идельсон сопроводил эти слова обворожительной улыбкой, и тут только Элен поняла: «Так вот что перевесило, заставило отбросить все сомнения! А он хорошо осведомлён. Помнится, Жосс впервые упомянул о том, что я по матери еврейка, теперь вот Моня. Неужели связан с израильской разведкой? Прежде возникало такое подозрение, а теперь опять…» Что ж, если установилось полное доверие, грешно этим не воспользоваться, чтобы понять, кто перед ней сидит? То ли дилетант в политике, то ли аферист, то ли просто «денежный мешок», которому всё кажется, что мало, и хочется ещё?

– Михал Прокопич! Позвольте деликатный вопрос… К чему вам это? Вы один из самых богатых людей страны, и вот поддерживаете тех, кто мечтает свергнуть нынешнюю власть. Зачем?

Идельсон поднял брови и почмокал губами, словно бы и сам ещё толком не разобрался в том, зачем ему всё это надо.

– Сложный вопрос. Вы понимаете, поначалу деньги копить очень интересно, но проходит время и тут задумываешься, как их употребить с наибольшим толком. Всё дело в том, что они должны работать, вот и за океаном политика – это производное от денег, не более того, – тут он хитро улыбнулся: – Скажу вам по секрету, миром правит капитал. Про Бильдербергский клуб, наверное, слыхали? Ну вот и мне хотелось бы в этом поучаствовать. Такой ответ устроит?

«Понятно, что правды никогда не скажет, только общие слова. Мировое правительство… Об этом давно слухи ходят, но пока никто не доказал, что оно существует. Скорее всего, для таких, как Моня, это только мечта, что-то вроде путеводной звезды или белого здания на горизонте»

– А Леонид, ему это зачем?

– Лёня по натуре бунтарь, максималист. Не удивлюсь, если после прихода к власти либералов он станет бороться против них. Ну а сейчас он безусловный лидер, и мы не можем его потерять, это было бы непростительной ошибкой. Таких людей, как он, мы должны поддерживать по мере сил. Тем более, что у него есть ценная черта – он русский. Этот позволит привлечь на нашу сторону гораздо больше людей, чем удалось Гайдару, Чубайсу и Явлинскому. А вот если Фронт возглавят такие, как Марк Волчков, тогда возможны негативные последствия. Скажут, вот опять еврей решил продать Россию Западу.

На этом разговор вроде бы закончился. Идельсон только пояснил, как найти в Вильнюсе Волчкова, но тут у Элен возник вопрос:

– А как я докажу, что являюсь вашим полномочным представителем? Что толку, если паспорт предъявлю? Может, есть какое-то кодовое слово или стоит упомянуть об обстоятельствах вашей последней встрече с ним…

Идельсон задумчиво почесал за ухом.

– Что ж, вы, пожалуй, правы. Прежде мне не приходилось направлять к нему гонцов, мы встречались за границей. Но сейчас это ни к чему… – Идельсон снова задумался, а потом решился: – Ладно, назовите ему одно имя, Влад Логан. Он тогда поймёт, что вам можно доверять… Да, и не забудьте получить у моего секретаря деньги на расходы и адрес в Вильнюсе. Он и с визой вам поможет, я сейчас распоряжусь. И вот вам адрес в скайпе, по которому сможете со мной связаться в любое время, желательно, ближе к вечеру.

На следующий день Элен отправилась в колонию к Егору. Пересказала разговор с Идельсоном и опять заслужила похвалу:

– Ты, как всегда, на высоте, родная! Вот только стоило бы задать ему ещё один вопрос: надо ли сообщать Неваляеву о твоей командировке в Вильнюс?

– По-моему, это ни к чему. Моня на этот счёт мне никаких указаний не давал, так что с нас и взятки гладки.

– А что если у Мони есть другой канал связи с Неваляевым? Тот же адвокат… Если он сообщит Неваляеву о твоей поездке в Вильнюс, как я буду выглядеть? Он может догадаться, что я веду свою игру.

– Ты всё слишком усложняешь.

Егора она не убедила, и поиски решения продолжились.

– Давай рассмотрим такой вариант. Я обо всём рассказываю Лёне… Как он отреагирует? Первая реакция – раздражение, обида. Если назначена ревизия, значит, ему не доверяют. Ну а моя задача доказать, что всё это ему на пользу. Нет ничего хуже, чем вечно жить в неведении! Вот ты из Вильнюса вернёшься и всё расскажешь, так и так, никакого заговора против него нет, либо наоборот – надо скорей бежать, чтобы навести порядок.

– Егор, есть один момент. Ревизия может выявить нецелевые расходы, к примеру, сколько денег он положил в собственный карман.

Егор немного помолчал.

– Да, непростая задачка! Разве что Неваляев сам предложит, чтобы ты встретилась с Волчковым…

Элен захлопала в ладоши:

– Егор, это то, что надо! Ты намекнёшь ему, что Моня тоже озабочен тем, что происходит. Он понимает, что борьба за власть в отсутствие признанного лидера ни к чему хорошему не приведёт. И тут Неваляев сам должен предложить, чтобы я встретилась с Волчковым и другими…

– Нет, для этого достаточно отправить в Вильнюс Лилю.

– Ну и что? Одно другому не мешает.

– Как раз наоборот. Со слов Неваляева я понял, что за характер у его жены, поэтому очень сомневаюсь, что у тебя может что-то получиться. Одно дело – вскружить голову мужику и выудить из него нужную информацию, и совсем другое – наладить отношения с этой стервой.

– Не станет же она ревновать меня к Волчкову.

Егор, улыбаясь, покачал головой:

– Ну вот, ты уже наметила себе следующую жертву.

– Первая и последняя жертва это ты, любимый! – и после недолгого раздумья: – Ладно, расскажи Неваляеву о том, что я еду в Вильнюс. Как бы он ни отреагировал, я всё равно обязана выполнить поручение Мони.

Теперь подошло время решить ещё одну проблему. Когда Элен рассказала про намечаемую фотосессию, Егор не удержался от смеха:

– Представляю себе физиономию Лёни, когда я предложу ему раздеться! Лидер протестного движения с голым задом… Если скинуть это в интернет…

– Что ты! Тогда вся комбинация сорвётся.

– Да я понимаю! Но очень уж заманчиво.

Как ни странно, Неваляев достаточно спокойно воспринял необходимость предстать перед Егором в обнажённом виде. Дело прежде всего, а прочие соображения здесь неуместны. Егор сделал несколько десятков снимком на смартфон Элен и только когда Неваляев оделся, сообщил ему о намечаемой инспекции. Реакция была из ряда вон…

– Да как он посмел?! Если деньги даёт, это не значит, что имеет право принимать решения за меня. Уж я ему устрою, когда выйду!

– Но согласись, Лёня, что каждый спонсор имеет право контролировать расходы. Тем более, что ты сейчас как бы не у дел. Представь, кто-то, например, Волчков, раздербанит ваш бюджет, то есть, не дай бог, использует не по назначению.

Такой аргумент вызвал ещё более яростный взрыв эмоций:

– Это всё они, мошенники и воры! Нарочно засунули меня в тюрягу, чтобы разрушить протестное движение. Нет, ну до чего коварны и хитры! Из пальца высосали обвинение, и теперь… – тут что-то изменилось в его лице, и он испуганно посмотрел на Егора: – А что если среди нас предатель?

– Ты о ком?

– Да кто угодно может быть! И Лисина, и Волчков… Ах, гниды, продались за кремлёвскую похлёбку!

Неваляев, уже совсем без сил, ещё не успев до конца одеться, рухнул на кушетку и завыл:

– Ненавижу! Всех их ненавижу!

На крики прибежал охранник, а за ним майор, начальник ИТК:

– Егор Трофимович! Мы с вами так недоговаривались. Это комната для свиданий, но не для таких… – он оглянулся по сторонам: – А где Элен?

– Вышла покурить… Да брось, майор! Ты же не думаешь, что я способен…

– А кто вас знает? Тюрьма и не до такого доведёт… Ну, ладно, этого в лазарет отправим, а вас впредь попрошу не нарушать режим. А то, случись что с ним, с меня же снимут погоны или отправят участковым на Таймыр.

Когда полуодетого Неваляева выносили из комнаты свиданий, он, на мгновение очнувшись, пробормотал:

– Ладно, я согласен.