Медовая сказка для попаданки

Мария Славина

Медовая сказка для попаданки

Пролог

— Подлей воды на угли, — попросила Жанка, растянувшись на банной лавочке и снова пускаясь в рассуждения о мужчинах. — Нет, всё-таки для меня в мужиках пресс — это самая крутая часть тела, — заявила она, вполне имея на это право. У неё что ни ухажёр, то настоящий ловелас модельной внешности. Где она их таких берёт? — А тебе что больше нравится? — спросила она, обмахиваясь веником и подгоняя к себе пар.

— А для меня внешность не главное, — ответила, зачем-то укладываясь на уровень выше и ощущая, как жар обжигает кожу. — Самое главное — это душа. И взаимное понимание.

Ну, а что? В моём послужном списке ловеласов отродясь не было. Программисты водились. Инженер один был. Даже со старшим фармацевтом однажды встречалась. Но ни у одного из них не припомню никаких выдающихся физических характеристик, особенно рельефного пресса. И от этого они не казались мне ничуть хуже, а скорее наоборот — надёжнее. От избалованных женским вниманием красавцев хорошего ждать вряд ли стоило.

— Ой, Марин, не неси ерунду, — начала свою проповедь Жанка. — Душа… Взаимопонимание… Страсть — вот что главное! Чтоб так сильно хотелось, что, как говорила Раневская, трусы к потолку прилипали. И для этого рельефный пресс — неплохое подспорье.

Она всё рассказывала и рассказывала, что ещё ведёт к неизбежному прилипанию трусов к потолку, а мне тем временем становилось всё жарче и жарче. А это никак не помогало усвоению нового материала, с которым ко всему прочему я была несогласна.

— Всё, не могу больше! — выпалила я, резко подскакивая с огненной лавки и по раскалённым доскам бросаясь к двери. Так спешила, что даже шлёпки там оставила.

Жанка выкрикнула что-то мне вслед, но единственное, о чём я могла думать, это огромный бассейн с прохладной водой. В этом спа-центре он был просто зашибенный.

Из предбанника я в одном купальнике и босиком побежала по кафелю, ворвалась в зал с бассейном и как нырнула, даже не посмотрев, кого могла снести ударной волной. Холодная вода приняла меня радушно, я бы сказала даже слишком. Настолько, что от перепада температур у меня перед глазами потемнело, а сознание начало уплывать. Одним словом, я отрубилась прямо в бассейне.

И последняя моя мысль была о том, что я так и не познала настоящей страсти, о которой с таким упоением рассказывала Жанка. Если бы мне, как Раневской, пришло в голову после свиданий подкидывать трусы, они бы точно не прилипали к потолку. Не знаю правда, насколько тут замешано отсутствие рельефного пресса у моих бывших ухажёров.

Когда я уже думала, что уйду так бесславно и бесстрастно, темнота бессознательного сменилась приглушённым тёплым светом, который настойчиво пробивался сквозь прикрытые веки.

Кто-то подхватил меня на руки и под плеск воды вытащил на холодный пол. Я закашлялась и наконец распахнула глаза. Надо мной склонился мужчина восточной внешности, с лёгкой щетиной и — я опустила взгляд ниже — феноменальным прессом. Тонкие струйки воды текли по ложбинкам между равномерно прокачанными мышцами. Даже Жанка позавидовала бы, увидев моего спасителя.

— Как тебя зовут, о подарок небес? — спросил этот красавец.

— Марина, — ответила, с подозрением выглядывая из-за головы мужчины. Вместо потолка над нами горели яркие, огромные звёзды, похожие на южные.

Что-то не припомню, чтобы тут был раздвижной потолок. Да и в отключке я видать пробыла слишком долго — за пару минут не могло так стемнеть.

— Нет, — покачал он головой, — я буду называть тебя Мелек. Как ангела, спустившегося с небес.

Хорошо я его, наверно, во время прыжка приложила.

— Ну, ангелом меня ещё не называли, — пробубнила я, переводя взгляд с отсутствующего потолка на стены, украшенные узорами из мозаики и освещённые горящими факелами.

Тут-то мне и стало ясно: я по-прежнему находилась в отключке, а всё происходящее было просто видением. В том числе и этот божественно сложенный и невероятно харизматичный мужчина, смотрящий на меня взглядом полным желания.

Я приподнялась на локтях и решила исследовать объект его симпатии, то есть себя. Что ж, тело моё, но уже не в купальнике, а в тонком платье, под которым бельё почему-то оказалось лишним. Намокшая ткань просвечивала и прилипала к коже, открывая взору этого красавца не только мои изгибы, но даже выступающие ореолы сосков.

— Ах, — вскрикнула, прижимая руки к груди. — Как неловко вышло.

— Почему же неловко? — удивился мой спаситель. — Всё вышло прекрасно! О, Мелек, ты настоящая услада для глаз.

Он подался вперёд, взял меня за руку и поднёс её к губам. Горячий поцелуй обжёг кожу, задержался на мгновение и опалил её вновь уже выше запястья, постепенно приближаясь к предплечью. Потом к плечу.

Я настолько не ожидала такой прыти, что, опешив, забыла его остановить. Опомнилась я, когда он уже подбирался к моей шее.

— Погодите-ка, не так быстро, — осторожно отодвинула его, пресекая наступление. — Мы с вами даже не знакомы.

— Так давай же познакомимся, мой ангел, — ответил он, награждая оттолкнувшую его руку очередным поцелуем. — Небеса послали тебя во дворец падишаха Селима четвёртого. В мой дворец.

О, как! Падишаха… Надо бы пореже смотреть восточные сериалы. Но хотя бы с его именем проблем не будет. Не то что этот, как его, султан Сулейман хан Хаз-что-то-там Лери. А тут Селим IV, коротко и ясно.

— Какое у вас хорошее имя, — похвалила, после недолгих раздумий. — А оно тоже что-нибудь означает?

— Оно означает «невредимый». Небеса защищают меня и помогают мне. Вот и сегодня они послали тебя, — он развёл руки, обращаясь к небу.

Я досадливо покачала головой. Не стоило прыгать в бассейн с разбега…

— О прекрасный ангел, теперь, когда мы знакомы, позволь мне испить сладость твоих губ. Это алые ягоды, а не губы, — он потянул меня за руку, поднимая с холодного пола и прижимая к груди.

Моя ладонь сама собой легла на упругие мышцы и скользнула вниз, пальцами пересчитывая заветные кубики. Ничем иным как природным любопытством и осознанием, что всё происходящее — прекрасный мираж, я объяснить своё смелое поведение не могла.

Точёное лицо падишаха было так близко, что мы почти соприкасались губами.

Глава 1

— Кхм, — слегка отстранилась, понимая, что ещё немного и растекусь перед этим красавцем лужицей, — хорошо тут у вас, в купальне, но мне бы переодеться.

Мокрое платье и впрямь неприятно липло к телу, к тому же прохладный ночной ветер запускал волны мурашек на коже. От взгляда падишаха не укрылась моя дрожь.

— Иди я согрею тебя, мой ангел, — он подхватил меня на руки и прижал груди, такой горячей и упруго-рельефной. Я невольно расслабилась и положила голову ему на плечо.

Мы направились прочь от бассейна и нырнули меж полупрозрачных штор, закрывающих арку. Они отделяли купальню от уютного сада с высокими пальмами, темнеющими на фоне звёздного неба. Селим пронёс меня по устеленной гравием дорожке и со мной на руках зашёл во дворец.

В хоромах падишахов мне бывать не приходилось, но даже если бы я частенько по ним разгуливала, всё равно бы удивилась увиденному. Посреди большой комнаты с высоким потолком журчал и переливался настоящий фонтан, на полу были разложены ковры, а колонны вдоль стен подпирали коридоры, ведущие в покои.

Из-за соседней шторы выглянул евнух и посмотрел на нас удивлённо.

— У вас новая наложница, господин? — спросил он, кланяясь в знак приветствия.

Тут-то мои брови и поползли наверх.

— Какая ещё наложница? — возмутилась я, начиная вертеться в руках падишаха. — Я на такое не подписывалась.

Ну, и что, если это всего лишь видение? Я даже в фантазиях становиться одной из многих не планировала. Если уж отдаться красавцу, то быть для него единственной, а не гадать, к кому он пойдёт следующей ночью.

— Не тревожься, моя Мелек, — произнёс падишах, крепче прижимая меня к груди, — я тебя никогда не обижу.

Он говорил об этом так уверенно, что в его слова хотелось верить. К тому же рано или поздно мне всё равно предстоит очнуться, а значит всего-то и нужно потянуть время, пока видение не исчезнет. Ну, поселят меня в гареме… Я припомнила, в каких условиях жили обычные наложницы, а не фаворитки и представила себя в общей комнате, где в ряд лежали перины. Ну, уж нет. Для «ангела, посланного небесами», ему придётся обеспечить нормальные условия проживания.

— А я и не тревожусь, — заверила падишаха. — Но хочу свои покои. Отдельные, — так мне хотя бы не придётся общаться с другими девушками, возможно, не самыми радушными.

— Будут тебе и покои, — заверил меня Селим, — и слуги, и платья, и украшения. Всё для тебя, ангел мой. Ни в чём тебя не обижу.

О небеса, если бы его словами говорил хотя бы один из моих бывших, моя жизнь могла бы сложиться совсем иначе. Но старшие фармацевты к ногам своих девушек шелка и драгоценности не бросают и комплиментами, увы, не осыпают с утра и до вечера. Правду говорят, что женщины любят ушами.

— Вели слугам переодеть и уложить мою Мелек, — сказал он евнуху. — Головой за неё отвечаешь. Если узнаю, что она чем-то недовольна…

Угрозу свою он не высказал, но, судя по округлившимся глазам евнуха, ухаживать за мной будут со всей тщательностью.

Я не сдержала довольную улыбку. Не такое уж и плохое видение получается. И на руках носят, и покои отдельные дали, и слуг выделили — кра-со-та. Смущал только статус наложницы и весьма откровенные на меня планы падишаха, которые он, к моему удивлению, осуществлять не торопился.

Селим сам донёс меня до покоев, но никаких дальнейших поползновений не предпринял.

— Отдыхай, сокровище моё, и ни о чём не думай, — сказал он, нежно гладя меня по щеке и осторожно приподнимая подбородок.

Его горячие губы коснулись моих, нежно, но в то же время страстно, задержались на мгновение и покинули их, оставляя после себя медовый привкус. От изумления я приросла к полу и удивлённо провожала глазами удаляющуюся фигуру падишаха. Вот это мужчина… И почему я раньше так удачно не прыгала в бассейн?

Глава 2

От размышлений об упущенных возможностях меня отвлекли голоса служанок. Они перешёптывались и буквально бежали ко мне по коридору.

— Госпожа, позвольте вас переодеть, — засуетились они, стаскивая с меня мокрое платье и заменяя его сухим и чистым.

Я провела рукой по гладкой ткани — настоящий шёлк.

— Вы голодны? — спросила одна из них.

Я посмотрела в сторону закрытого ставнями окна, за которым была по-прежнему ночь, и отрицательно покачала головой.

— Нет, но на завтрак принесите мне чего-нибудь сладкого, — велела служанке.

Просьба моя была совсем не случайна: восточные сладости — мои самые любимые. Если к утру я ещё буду находиться в этом удивительном мире, то меня ждёт просто божественный завтрак, который я обязательно запью крепким кофе по-восточному. Здесь его точно приготовят правильно.

Служанки перестелили бельё на кровати, убедились, что я больше ни в чём не нуждаюсь, и наконец ушли, оставляя меня наедине с догорающей свечой и шелестом листвы за окном. Я заглянула в щёлку меж досками ставней: внизу раскинулся тот самый сад, по которому Селим принёс меня во дворец.

— Даже немного жаль, если я утром проснусь уже не тут, — прошептала, понимая, что, конечно же, это видение скоро закончится.

Мягкая, только что взбитая перина и подушки приняли меня в свои объятья и увлекли в беззаботный сон. Так хорошо я редко когда засыпала.

А утром меня разбудили навязчивые трели цикад. Приоткрыла сначала один глаз, потом — второй. Я по-прежнему находилась в гареме.

Что ж, у всего есть положительные стороны. Я подкралась к двери и выглянула из комнаты — в коридоре дежурил евнух. Его-то я и ангажировала, чтобы он позвал ко мне служанку с едой.

— И кофе пусть не забудет, — велела я ему строго.

Мне принесли и кофе, и сладкое, и спелые фрукты, и ещё несколько подносов с различными блюдами, чтобы я могла выбрать себе что-то по душе. Но кроме еды на одном из подносов стояла резная шкатулка. Я приоткрыла крышку и заглянула внутрь: там лежал инкрустированный рубинами золотой браслет.

— Это мне? — спросила удивлённо и, не дожидаясь ответа потянулась за украшением, чтобы примерить.

— Наш падишах подарил вам этот браслет и велел передать, что рубины, которыми он украшен, уступают в яркости вашим сладким губам, — декларируя это, евнух совсем не выглядел смущённым. А вот меня бросило в жар.

— Да-да, — согласилась, вспоминая, как эти самые губы вчера не давали падишаху покоя. Зато сегодня тишь да благодать, никаких вестей, кроме обещанных украшений. Всё-таки сердце этого восточного красавца оказалось непостоянно.

Что ж, браслет загладил его вину и сделал мой завтрак ещё вкуснее. Я положила в рот кусочек сочной, сладкой пахлавы и разбавила её приторный вкус глотком терпкого кофе. От такого блаженства я невольно прикрыла глаза, позволяя себе насладиться моментом.

Когда подносы с едва тронутыми мною блюдами уносили из комнаты, я таки выбралась на улицу и прогулялась по саду.

Ну, что сказать красиво и богато, и ухаживал за этим явно не один садовник. Во дворец я возвращалась, довольно улыбаясь и чуть ли не вприпрыжку. Отчего не заметила в дверях увешанную украшениями девушку — одну из наложниц. Я буквально влетела в неё с разбегу, заставляя все её побрякушки всколыхнуться и загреметь.

— Улыбаешься? — спросила она как-то зло. — Не думай, что это надолго. Такие, как ты, ему быстро надоедают.

Я не стала рассказывать ей, что причина моей улыбки была никак не связана с падишахом.

— Видимо, судишь по себе, — бросила ей в ответ и прошла мимо, не дожидаясь очередного оскорбления. Да уж, требуя отдельные покои, я была абсолютно права.

У моей комнаты меня уже дожидалась одна из служанок, она поклонилась и сообщила радостно:

— Хорошая новость, госпожа. Его величество падишах велел выбрать вам наряд и искупать вас к вечеру.

Подумаешь, купание… И чего она ему так обрадовалась? Но лучезарная улыбка служанки заронила в мою душу зерно сомнения. А о простом ли купании шла речь?

Глава 3

Что ж, купание оказалось хоть и простым, но тщательным: поливали водой, тёрли мочалками и натирали маслами. Едва мои волосы успели высохнуть, как их начали завивать и укладывать в незамысловатую, но всё же причёску. Терпения моего едва хватило на эту тщательную помывку.

Когда меня вернули в комнату, передо мной на кровать положили откровенный наряд и торжественно заявили:

— Когда ты войдёшь в покои его величества, он будет сидеть на кровати. Опустись перед ним на колени и целуй ноги его, ибо он оказал тебе честь. Много девушек мечтают провести с ним ночь.

Ясненько. Вот зачем они так старались.

— Ну, раз так много желающих, не буду толпиться вместе с ними, — сообщила, гордо бросая наряд на ширму. — Передайте его величеству падишаху, что этой ночью он может выбрать кого-нибудь ещё.

Я же не вещь какая, чтобы меня принеси-подай, потом ляг-целуй. Да ещё и ноги. Не для того я прыгала в бассейн.

Читавшая мне наставление женщина в почтенных летах округлила глаза и охнула, силясь что-то ответить.

— Не пой-ду, — повторила я, усаживаясь на кровать.

— Неблагодарная, — пропыхтела наставница, — падишах узнает, как ты отнеслась к его милости, и велит тебя выпороть. Будет наука, — на этих словах она хлопнула дверью, оставляя меня и не пригодившийся наряд в одиночестве.

Она ушла, а вот мысли о возможной порке остались. Такое в мои планы никак не входило. Но и ублажать всяких падишахов я не собиралась. Подумаешь богатый красавец, о котором мечтает целый гарем женщин. Тоже мне дамский угодник.

И подарки свои может забрать.

Я бросила взгляд на украшенное бисером платье с неприличными вырезами и фыркнула от обиды. Вот тебе и волшебная сказка…

Только я уверилась в правдивости моей теории о зависимости непорядочности мужчины от его красоты, как из коридора послышались голоса. Дверь распахнулась под громкое: «Его величество падишах Селим четвёртый!» — и в комнату вошёл виновник моего дурного настроения. За ним подоспели слуги с подносами, на которых лежали фрукты и сладкое. Они принялись торопливо выставлять на стол тарелки с едой.

— Оставьте нас, — велел падишах. В его голосе не слышалось гнева, но было заметно беспокойство и даже печаль. — Отчего ты не захотела увидеть меня? — спросил он, когда мы остались наедине. — Разве я обидел тебя? Или тебе не понравился мой подарок?

Что кривить душой, подарок был хорош. Даже думать страшно, сколько он стоил. Но я не считала это поводом стелиться к ногам дарителя.

— Ну, почему сразу не понравился? — пожала плечами. — Просто… подарки они же делаются от души, а не с какой-то целью. Правда ведь?