Рожденная в полночь

Света каждой клеточкой чувствовала надвигающуюся беду.

Но было поздно.

Перед ней пронеслась большая тень, она почувствовала только ветер от столь быстрого передвижения вампира. И уже через секунду он прижимал Лапшина к стене, оторвав от пола и сжимая горло директора одной рукой. Тот захрипел, выпучил глаза, отчаянно вцепился в руку вампира, пытаясь что-то сказать… Его лицо покраснело.

– Нет! – Света подлетела к вампиру и вцепилась в его плечо. – Не надо! Пожалуйста, отпустите его!

Вампир повел плечом, и Света во второй раз отлетела к стене. Сила возвращалась к вампиру.

– Не трогайте его!

Она готова была уже зарыдать в голос, когда вампир негромко спросил:

– Тебе жалко это ничтожество?

– Д-да… Он ни в чем не виноват, – она всхлипнула, но на этот раз не решилась подойти к ночному гостю.

Он цинично засмеялся, копируя недавний смех Лапшина.

– Любой из вас, людей, в чем-то да виноват…

И он зарычал, обнажая клыки.

Лапшин дернулся, мгновенно протрезвел и отчаянно засучил ногами, делая последнюю попытку вырваться.

Света с округлившимися от ужаса глазами смотрела на то, как вампир медленно стал приближать губы к шее коллеги. И она в отчаянной попытке остановить кровопролитие и убийство, снова подбежала к мужчинам и попыталась вклиниться между ними.

– Нет… умоляю вас…

Видимо, на этот раз что-то в её голосе прозвучало по-особенному, потому что вампир остановился практически около самой шеи Лапшина. Тот уже попрощался с жизнью, перестал бороться, зажмурил глаза, руки его безвольно повисли вдоль тела.

Вампир очень медленно повернул голову в сторону Ланы. Оказалось, что она прижалась всем телом к его торсу, полотенце упало, и Велест отчетливо почувствовал её обнаженные ноги.

– Он для тебя что-то значит?

– Нет… Мы коллеги… Вместе работаем… Не убивайте его…

Велест снова повернул голову в сторону мужчины и приказал:

– Ступай на кухню. Разморозь мясо. Я не стану его убивать. Сотру память, – и добавил, уже не сдерживая отрицательных эмоций. – И спущу с лестницы.

Лана послушно кивнула и на ватных ногах отправилась выполнять приказ незнакомца. Зачем ему мясо?..

Она по инерции открыла холодильник и достала пакет с мясом, из которого собиралась приготовить отбивную в выходной день. Из коридора больше не доносилось ни звука. Только входная дверь приглушенно захлопнулась.

И тишина.

Неужели она поверила вампиру?..

Неужели тот пощадит Лапшина?

А Лапшин хорош! Завалился к ней пьяным! Бог ты мой, что же за ночь-то такая…

Она зарыла глаза, но тотчас распахнула их. Не время расслабляться. Кошмар ещё не закончился.

И причина этого кошмара как раз появлялся на кухне.

Радовало то, что ни его губы, ни лицо не было запачкано кровью. Значит, он сдержал своё слово и отпустил Михаила.

Светлана испытала облегчение, но потом вспомнила, что она рано радуется. Он с легкостью может использовать ею в качестве корма.

Велест угадал ход её мыслей и, подойдя вплотную к девушке, чья спина уперлась в столешницу, выдохнул ей в лицо:

– Тебе не следовало вмешиваться.

Его горячее дыхание взволновало Светлану, и она выронила мясо, которое держала в руках.

– Он… – она никак не могла правильно сформулировать мысль. – Он мой гость.

– Ну и что…

– И вы… Вы тоже… Как бы… Гость…

Он резким движением поставил руки на столешницу по обе стороны от девушки. Та вздрогнула.

– Меня зовут Велест.

– Очень… Очень приятно.

У Ланы сработали уроки этики, которые ей прививала бабушка – большая сторонница хороших манер.

Её реплика не могла не вызвать снисходительную улыбку у Велеста.

– Да неужели…

Несмотря на то, что Велест улыбался, он был в бешенстве. Эта девчонка посмела вмешаться, спорить с ним! Она бросилась защищать своего любовника! Заслонила собой отрепье в мужской оболочке!

Он готов был крушить всё вокруг, и ему стоило большого усилия сдерживать себя.

И сдерживался он тоже из-за неё.

Вернее, из-за того первого, самого яркого восприятия этой женщины. Он чувствовал, что если уничтожит её, то ему непременно станет отчего-то жаль. Возможно, день, а, возможно, и столетия. Потому что он не помнил, чтобы в последнее время хоть одна представительница прекрасного пола так сильно взволновала и взбудоражила его. И ему, по меньшей мере, следует попробовать её на вкус, прежде чем он решит, что с ней делать.

Забыть.

Или сделать своей игрушкой.

То, как она защищала мужчину, тоже произвело на него впечатление. Люди! Сколько в них бесполезных, никчемных эмоции и иллюзий! Зачем жалеть человека, который смеет врываться к тебе в квартиру пьяным, да еще и с нелепыми претензиями? По мнению Велеста, тот, несомненно, заслуживал смерти.

Но вампиру не хотелось пугать Светлану.

И, чего греха таить, он был ей благодарен.

Она помогла ему. В силу своих возможностей. И он это оценил.

Теперь, когда сила почти полностью вернулась к нему, а боль отступила, он готов был заняться женщиной. Её запах пленял его, её тело манило своей женственностью, губы притягивали взгляд, а мягкие округлости грудей просили, чтобы их попробовали на упругость.

Его до безумия раздражал нелепый свитер, который был на ней. К тому же, её одежда носила следы его крови, и ей следовало давно переодеться. И, желательно, в его присутствии.

Картина обнаженной Светы немного поубавила его гнев. Он явственно представил, как она медленно обнажается, стягивая сначала юбочку, оставаясь в чулках и трусиках, дразня его запахом возбуждения…

Он не будет торопиться и позволит глазам насладиться открывавшимся перед ним роскошным телом.

Велест едва вслух не застонал от картины, нарисованной его воображением. Инстинкты зверя требовали немедленно заполучить желаемое.

Светлана попыталась отодвинуться от него немного, близость полуобнаженного тела напрягала, и она неудачно переступила с ноги на ногу. В результате чего наступила на злополучное мясо и поскользнулась.

И умудрилась поскользнуться таким образом, что её ноги оказались между широко расставленных ног Велеста. Мясо и гладкая поверхность линолеума способствовали тому, что она стала соскальзывать дальше на пол и задела одной ногой по щиколотке мужчины, а второй в попытках удержаться попала в пах.

Если бы не второй удар, Велест поймал бы Светлану, но, благодаря удару по мужскому естеству, он наоборот – стал заваливаться на неё, и они оба упали на пол.

Уже во время полета Велест в воздухе поменял их местами и принял удар о пол на себя. А Света оказалась на нём.

Одна его рука покоилась на её голове, защищая, а вторая оказалась под юбкой. Девушка пискнула и уткнулась ему в грудь.

Как только они встретились, то неизменным образом оказывались рядом друг с другом. И почти всегда на полу. И почти всегда, касаясь друг друга. Её больше не отталкивала его холодная кожа. Напротив, она находила её изумительно гладкой. Если бы не редкие шрамы, которые оставались после следов демонов и отравленного металла, его коже можно было бы позавидовать. До неё хотелось дотрагиваться.

У Светы защипало в глазах. Она сошла с ума! Она рехнулась! Она думает о вампире, как о сексуальном объекте! Ей бы следовало сбежать от него, когда он принимал ванную. У неё напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Она годами жила в ожидании чего-то сверхъестественного, и дождалась…

Больше Велест не собирался ждать. Чего он тянет? Запах женщины всё сильнее окутывал его, чресла заныли от приятного возбуждения и требовали погружения в шелковистость лона.

Он зарычал и сильнее сжал ягодицы девушки. Его пальцы бесцеремонно разорвали трусики. Их треск заставил Лану податься назад. Ужас перед вампиром снова завладел её разумом. Она забыла, с кем имела дело, и вот результат! Не надо было гадать, чтобы понять, что собирался предпринять князь ночи.

Его пальцы властно передвигались по обнажившимся ягодицам, с силой сжимая их. Завтра на нежной коже проступят синяки. Но сейчас синяки меньше всего волновали девушку. Она подняла голову и постаралась отодвинуться от него.

– Нет…

Её крик застрял в горле.

Их лица находились в опасной близости, и в его черных глазах она отчетливо прочитала бушующее пламя желания.

И свой приговор.

Теперь мольбы не спасут. И никто не придет на помощь. Она дернулась, пытаясь отодвинуться от него, но бесполезно. На его руках не дрогнул ни один мускул. Он не напрягаясь, удерживал её. Давая понять, что сопротивление бесполезно. Если она, конечно, не желает поиграть с ним и ещё сильнее распалить его желание.

Полотенце распахнулось, и между их телами оставалась лишь её юбка. Света задрожала всем телом и лихорадочно попыталась вывернуться, выскользнуть. Тут у неё в голове мелькнула спасительная мысль, что ей надо попытаться дотянуться до нижнего шкафа столешницы. А там она хранила старую бабушкину посуду, среди которой имелась черненная серебряная вилка.

Ведь вампиры должны бояться серебра?

Она сожалела, что на ней из украшений не было ничего серебряного!

Мужчина пятерней обхватил ей голову и с возрастающей страстью сказал:

– Женщина, тебе от меня не убежать… Неужели ты думаешь, что сможешь мне противиться?

И услышал самый неожиданный ответ:

– Я… попытаюсь…

Её голос сбился от придыхания и бессмысленного, на его взгляд, сопротивления. Она его.

Его.

При одной мысли, что он будет обладать белокурой ведьмой, в его груди вспыхнул огонь. И этот огонь погнал жар по его крови. Он резко согнул ноги в коленях, подставил их под спину женщины, не позволяя сползать дальше с бедер. А расположение женщины в районе бедер его как раз устроит! Она именно там и должна находиться.

Из его груди вырвался торжествующий рык. Он получит её, и никто не сможет ему помешать! А её ладошки, упершиеся ему в грудь, причиняли не больше беспокойства, чем щекотание травы.

Она попытается! Давненько он не слышал ничего более остроумного! В его мире женщины дрались, за право разделись его ложе. Он мог получить любую вампиршу и женщину-дрампирку. И те, и другие считали честью подарить ему наслаждение. И каждая из них жаждала вторично оказаться в его объятиях. А уж стать его любовницей – было пределом мечтаний. Статус любовницы князя Сандровского открывал многие двери, давал власть, деньги и неограниченные привилегии.

Беда заключалась в том, что Велест не имел постоянных любовниц. Ему могло понравиться, как женщина доставляет ему удовольствие, и он встречался с ней ещё раз… Та забывалась, и непременно расплачивалась за свои глупые тщеславные метания.

Для того чтобы оказаться по левую руку Велеста Сандровского, надо было обладать чуть большим, чем способностью хорошо раздвигать ноги.

Его надо увлечь. Заинтриговать.

Или иметь такой сводящий с ума запах, как у этой смертной.

Он узнает его из миллионов. Сейчас к нему примешивался страх, но со временем он пройдет. И сменится жаждой наслаждения.

Он поднял бедра, намереваясь без прелюдий и любовной игры проникнуть в лоно женщины, когда понял, что они не одни.

Глава 4

Тени.

Их было две.

Они появились, проникнув сквозь межкомнатные стены.

И тонкой дымкой скользнули по кухне.

Велест отреагировал молниеносно. Резко сел, прижал к груди девушку, полностью закрыв её спину рукой.

Он не боялся теней, они не могли нанести ему вреда. Напротив, тени, узрев, кому они помешали, и кто встал на их пути, перестали продвигаться к ним, взметнулись к потолку и там закружили.

Велест не спускал с них глаз. Он не любил теней. Тени сторонились вампиров, во времена средневековых распрей и беспощадный войн за передел территорий, они служили бессмертным, выполняя разные поручения. Велесту были хорошо известны вампирские хроники, и он знал, что теней использовали в основном для слежки. Их мало кто видел, даже не каждый колдун был в состоянии различить тень. А подчинить их своей воле – тем более.

И то, что сейчас две тени свободно перемещались по квартире девушки, навело его на мысль, что они здесь не впервые. Сначала он решил, что они последовали по его кровавому следу, но тотчас отбросил эту мысль прочь. Они бы не посмели, даже под угрозой полного уничтожения. Тени не отличались сообразительностью, но были известны своей осторожностью.