Чужая звезда

– Гораздо больше, чем, может показаться. Точнее не скажу, извини. Мы не настолько хорошо знакомы.

Последние лучи солнца затухали на самом краю горизонта. Ветер начинал крепчать, ощутимо холодало. Лицо юноши, не прикрытое термомаской и очками, начало неметь. Ноги в снегу без движения, тоже ощутимо похолодели.

– Ничего страшного. В каждом человеке должна быть загадка. Кстати, любопытный выбор оружия, Алекмар издалека.

– Благодарю. Рогатка самодельная, тихое и недооценённое многими оружие. Нож трофейный, добыт в бою. А у тебя интересный пистолет. Винтовка так себе.

– Да, пистолет мне тоже больше нравится. Удачная модель в персональном исполнении, его имя Беркут. Весит меньше, стреляет точнее. Отличное оружие, никогда меня не подводило.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом. О его недавнем присутствии можно было догадаться лишь по неярким жёлто-красным всполохам над тем местом, где встречаются небо и земля. Сумерки сгущались.

– Охотно верю, Гольм из Улья.

– Необычный ты человек, Алемар издалека. Интерес Повелителя Улья к старику и его внучке достаточно основателен. Теперь я вижу, что и тебя велели доставить в Улей не просто так. Твой ездовой лис тоже поедет с нами. Не уверен, нужен ли он им. Указаний касательно его не было. Но ты же знаешь этих власть предержащих. С ними всегда лучше немного перестараться.

– Так чего же откладывать? Делай, что должно, наёмник. А я осмелюсь помешать тебе в этом.

– Вот это деловой подход. Я ощущаю внутри тебя неистребимый дух борьбы. Один против всего мира. Признаться, я даже в чём-то тебе …

Алекмар ошеломляюще быстро и неожиданно натянул жгуты рогатки. Тело юноши отклонилось назад и в сторону. Руки юного воина поднялись, и он отпустил снаряд в полёт. Холодный металл покинул оружие и неумолимо устремился к цели. Гольм в свою очередь слегка присел и отклонил винтовку, перекрывая ей предполагаемую траекторию полёта снаряда. Его правая рука молниеносно расстегнула кобуру и извлекла оттуда пистолет. Гольм спустил курок. Прозвучал негромкий выстрел.

+++

Пуля покинула ствол пистолета, пролетела около двадцати метров и ударилась в верхнюю часть рогатки. Самодельное оружие выпрыгнуло из руки Алекмара. Рогатка нырнула в сугроб в паре метров от юноши. Правая рука потянулась за ножом на поясе. Гольм закрыл свою голову от удара металлического снаряда, с помощью вовремя подставленного цевья винтовки. Однако его зоркие глаза уловили ещё один серебристый росчерк в опасной близости от него. Сумерки не дали опытному карнаву вовремя заметить приближающуюся угрозу. Юноша запустил сразу два снаряда! Нужно было учесть вероятность этого. Глаза Гольма широко раскрылись. Второй снаряд из пращи поразил его прямо между ног. Куртка и другая одежда карнава немного смягчили удар, но свет на секунду померк для гордого стрелка. Левая рука тут же отпустила винтовку, и та безвольно утонула в пучине сугроба. Правая рука мёртвой хваткой держала пистолет. Тело стрелка не подвело его в тот момент, когда разум дрогнул. Боль и потеря ориентации в пространстве держали Гольма в плену всего пару секунд. Для него это время растянулось и стало вязким, оно тянуло его внутрь себя, как трясина. Карнав собрал всю волю в кулак и разорвал оковы этой временной ловушки. Когда же предводитель отряда наёмников снова мог видеть юношу, тот лежал на снегу и держал в руке блестящий нож. Юноша смотрел прямо на наёмника. На секунду их взгляды встретились. Глаза юного воина изменились. Эти голубые глаза не выражали более ни протеста, ни стремления к борьбе, ни воли к жизни. Они были пусты. Взгляд юноши не выражал ничего. Лишь тьма клубилась в зрачках его немигающих глаз. И эта тьма испугала Гольма. Нужно собраться, взять себя в руки! Гольм испытал сильный соблазн выстрелить прямо между этих пугающе пустых глаз. Рука будто по собственной воле взмыла в воздух. Палец на курке несильно дёрнулся. Нет! Он нужен живым. Можно ранить наглеца, но убивать не стоит.

Алекмар поднялся со снега и присел на одно колено. Гольм сидел на снегу в двадцати метрах от него. В руке карнава лежал пистолет. Юноша держал в руке нож. Серые глаза наёмника смотрели в голубые глаза напротив. В этих глазах уже не было темноты. Она ушла. Остались лишь глаза юноши. Гольм почувствовал себя более уверенным и собранным.

– Получается и я тебя недооценил, парень, – голос карнава слегка хрипел.

– Всё же мне не повезло. Я надеялся, что ты отразишь винтовкой другой снаряд, – юноша попытался улыбнуться, но вышло плоховато.

– Удача не может быть вечной. Таков закон природы, Алекмар издалека.

– Что ж, тогда мне остаётся надеяться только на самого себя. Гольм из Улья, доведём же начатый бой до конца.

– Рад встретить такого хитрого и расчётливого противника. Но ты прав, пора заканчивать эту дуэль.

Гольм направил пистолет на Алекмара. Юноша резким движением отвёл руку с ножом назад и метнул его. Нож полетел к наёмнику по удивительной изогнутой траектории. Гольм узнал этот бросок. Точно так же метал свой нож один из рабов-смертников Улья в недалёком прошлом.

+++

Именно тогда, восемь лет назад, Гольм Укатомб получил своё второе в жизни ранение. Его ранил нож раба. Удивительное стечение обстоятельств тогда полностью изменило отношение стрелка к себе и к своей жизни. Пощёчина судьбы была звонкой, но поучительной.

Гольм тогда сильно пил и никак не мог найти своё место в бурном потоке жизни внутри Улья. На арене в то время проходил бой. Какой-то раб должен был драться против Курильщика Перкенса. О рабе говорили, что он знаток коротких клинков, который во времена Крысиной войны состоял, чуть ли не в элите войск Рыжебородого короля. Раб явно был тёмной лошадкой. Перкенса же знали все в Улье. Плотный и низкорослый мастер шпаги, который в жизни любил две вещи: хорошую драку и дорогой табак. Отличный наёмник и сорвиголова не мог проиграть в этой схватке. Ставки были в основном на Курильщика. Очень немногие поставили на раба. В числе них оказался и Гольм. В то время ему нужны были деньги. И почему-то тогда его затуманенный выпивкой разум подсказал ему испытать удачу. И он не прогадал. Поставив все свои монеты, Гольм сорвал тогда солидный куш. Никто не мог поверить тогда, что какой-то раб вспорол брюхо прославленному наёмнику обычным боевым ножом. Народ заподозрил Гольма и прочих обогатившихся на этом бое в обмане, в корыстном сговоре и боги ведают, в чём ещё. Начались неприятные разговоры за спиной стрелка. Он чуть было не полез в бутылку, но незнакомец из таверны предложил ему выйти на арену против Хасива. Так звали раба, который победил Курильщика. Молодому стрелку тогда это показалось хорошей идеей. Бой был назначен. Даже Повелитель Улья должен был присутствовать. Такое случалось нечасто.

Гольм был уверен в своих силах и даже не особо готовился к дуэли, ему хватило простой проверки пистолета. Стрелок стоял у края круглой каменной арены. Чуть более чем в тридцати метрах от него стоял Хасив. Худой и немного сутулый раб смотрел на него без малейшего намёка на страх. Тёмно-карие глаза на сильно загорелом лице этого человека создавали эффект свечения белков глаз. За недлинной, кое-как подстриженной бородой Гольм рассмотрел лёгкую улыбку. Брони Хасив не носил. Его обритая голова наглядно демонстрировала множество шрамов, которые говорили о богатом опыте драк. Серые одежды раба были перехвачены материей более тёмного цвета у предплечий и ниже колен у ног. Из оружия он имел лишь два боевых ножа. Стрелок предположил, что раб будет активно использовать укрытия. Обломки каменных блоков были хаотично разбросаны по арене. Гольм начал представлять, как будут выстроены его нападение и защита. Прозвучал боевой рог. Бой начался. Толпа загудела.

Смуглый раб сорвался с места, как выпущенная из арбалета стрела. Гольм успел удивиться скорости уже немолодого мужчины. Стрелок спокойно начал обходить арену по краю. Кобура на его бедре была застёгнута. Он с удовольствием наблюдал, как размытый силуэт раба мелькает от одного укрытия к другому. Гольм отметил крайне любопытную способность его противника к лавированию. Он постоянно двигался, меняя укрытия, перекатывался и причудливо извивался. Этими движениями раб создавал для стрелка крайне неудобные условия для прицеливания. Гольм сразу понял это, поэтому даже не вынимал пистолет из кобуры. Классическая тактика мастеров ближнего боя против противников с оружием дальнего боя. Быстрая смена укрытий и постоянное сокращение расстояния между мечником и стрелком, должна заставлять последнего нервничать и тратить драгоценные боеприпасы. Затем мечник пользуется временем, необходимым стрелку для перезарядки и умело использует его в свою пользу. Гольм, не считавший себя глупым, прекрасно понимал это. Он спокойно ждал, пока раб покажется из укрытия. Тогда можно без лишней возни прикончить его одним точным выстрелом. Укатомб всегда так оканчивал свои дуэли. Эта дуэль не должна была стать исключением.

На долю секунды раб показался из укрытия. Лишь обритая голова мелькнула из-за серого каменного обломка полутораметровой высоты. Стрелок находился на расстоянии чуть более десяти метров от укрытия своего противника. Гольм предположил, что противник оценивает расстояние и угол броска ножа. Тут же с левой стороны каменного препятствия на долю секунды наёмник увидел руку раба. Причудливо моргая острое лезвие, начало свой смертельно опасный полёт. Запущенный умелой рукой, боевой нож летел по крайне любопытной траектории, как бы огибая стрелка с левой стороны. Гольму понадобилось не более доли секунды на то, чтобы освободить своего семизарядного стального друга из плена кожаной кобуры на бедре. Курок был взведён, ствол смотрел прямо на укрытие. Гольм тоже смотрел на укрытие, ожидая стремительной атаки. Летящий нож он контролировал периферическим зрением. Стрелок резко, но плавно сместился, убрав себя с предполагаемой точки попадания ножа. Ствол верного пистолета будто прилип к укрытию раба, Гольм не мигал и тоже следил за серой глыбой.

Что-то пошло не так. Стрелок слишком поздно понял это. Лезвие резко повернуло в его сторону, шея оказалась под ударом. Стрелок лишь смог слегка отклониться вправо и поднять плечевой сустав. Острие ножа вонзилось в левое плечо Гольма. Он потерял равновесие, падал. Резкая боль слегка дезориентировала его. Немыслимый финт лезвия в воздухе поразил разум стрелка и заставил мысли уйти в этом направлении. Смуглый раб резко выскочил из-за серого укрытия. Его движения действительно поражали своей быстротой. Даже Гольм, чьи рефлексы и скорость удивляли многих, был поражён увиденным. Раб, причудливо согнувшись, бежал к нему со всей своей дьявольской скоростью. Его рука крепко сжимала острый боевой нож, брат-близнец того, что торчал из плеча Гольма. Времени хватило бы только на один выстрел. Стрелок лежал на тронутой морозом земле и не спешил. Что-то внутри него подсказывало не торопиться. Рука Гольма старательно искала цель. Он уже мог разглядеть каждую пору на лице раба. Раб заносил нож для удара. Выстрел!

Пуля вошла в правую руку раба, опускавшуюся на лежащее тело стрелка. Пуля прошла предплечье и вышла, затем впилась в лицо раба, прямо под скулу и прошла через кость, достигнув мозга. На стрелка повалилось уже мёртвое тело раба. Лезвие ножа вонзилось в землю в паре сантиметров от уха Гольма. Рука мертвеца продолжала сжимать рукоять ножа. Глаза поверженного соперника оказались прямо напротив глаз стрелка. Гольм наблюдал, как из этих глаз стремительно уходит жизнь. Было в этом что-то невообразимо ужасное. Гольм с трудом выбрался из-под трупа застреленного им раба. Поднялся на ноги. Его немного пошатывало. Дыхание было тяжёлым и частым.

– Выстрелу нужен один лишь выстрел! Да, ты сделал этого наглого раба! Слава Гольму! Вот это стрелок! – крики беснующейся на этом празднике смерти толпы никак не заботили Гольма.

Укатомб не слышал половину этих выкриков. А другую половину не хотел воспринимать. Его заботило другое. Незнакомец из таверны был в ложе Повелителя. Гольм узнал мужчину с крючковатым носом. Тот старательно что-то говорил на ухо Халиту эль Джекару. Тот отрицательно кивнул и отослал его. Затем Повелитель удостоил Гольма своим взором. Его синие глаза имели необычный тёмный оттенок, что делало их мистически притягательными, даря им оттенок цветущей орхидеи. Взгляд выражал разочарование. Гольм ясно увидел это. Выражение глаз изменилось, оно стало добродушно-снисходительным. Повелитель улыбнулся и демонстративно похлопал победителю. Стрелок почтенно поклонился.

Покидал арену Гольм со смешанными чувствами. Крики охочей до вида крови толпы провожали уже другого человека. Именно после этого боя стрелок взял под контроль свою жизнь. Выпивать позволял себе лишь в честь достижений, а не от печали и жалости к себе. Создал отряд и занялся достойным (по меркам Улья и его обитателей) делом. Гольм распорядился достойно похоронить того раба. Почти никто уже не мог вспомнить имя того невольника. Но Гольм помнил воина. Хасив. Его взгляд. Глаза умирающего воина, который нашёл покой в битве, не оставляли мыслей стрелка.

Как жаль, что тогда они оказались по разные стороны той арены. Случись встретиться им тогда при других обстоятельствах, может, судьба Гольма повела бы его другими тропами.

+++

Теперь судьба привела Гольма к руинам старого места силы, юному воину и его спутникам.

Боевой нож, брошенный юношей, вращался в полёте, создавая ощущение чарующего танца. Гольм наблюдал за ножом не спеша, словно время замедлило свой бег. Командир отряда наёмников всё контролировал. Он держал нож на мушке и готовился к выстрелу. Гольм ждал, пока нож не будет в трёх метрах от него. Внезапная смена траектории не смогла бы застать его врасплох. Стрелок выжидал, чтобы быть точно уверенным в том, что это именно тот бросок, который он прочувствовал на себе восемь лет тому назад. Нож изменил свою траекторию, как того и ожидал опытный наёмник. Такой же коварный бросок. Откуда пацан мог узнать его? Он бывал в Улье? Знал ли он Хасива?

Острое лезвие стремительно приближалось к наёмнику. Гольм спустил курок верного Беркута. Осечка! Удача не может быть вечной. Холодная сталь оказалась в опасной близости от головы карнава. Левая рука инстинктивно закрыла голову. Нож вонзился в предплечье и вышел с другой стороны. Тёмное пятно начало расползаться по куртке наёмника. Не обладай Гольм высокой скоростью движений и отличной реакцией, лезвие уже торчало бы у него в черепе. Он почти не чувствовал боли, слишком удивлён был осечкой. Надёжный и смертельно опасный пистолет, который был полноценной частью его тела, первый раз в жизни дал осечку. Впервые он не спас Гольма.

В такие моменты начинаешь верить в судьбу. Одна гадалка в трактире за несколько монет предсказала судьбу Гольму. Ещё юный и неизменно пьяный стрелок тогда поднял её на смех и долго шутил по этому поводу. Что ж теперь Гольм не смеялся. Он всегда помнил то пророчество безумной старухи, произнесённое в свете тусклых газовых светильников. И теперь пришло время перечитать те строки, записанные на желтеющих страницах памяти.

«Яркий день заменит ночь,

И уйдёт фортуна прочь.

Без оружия стрелок.

Кровь отведает клинок.

Путь к мечте теперь тернист.

В замке горном аметист,

Он сияет лишь во тьме,

Мощь его не по тебе.

Порви цепей хладных звено,

В нём правды кроется зерно.

Звёзды, ветер, снег и мрак.

Ты не бойся, будет знак.

Путь клинка и путь стрелка,

Ноша будет нелегка.

Чтоб угрозу отвести,

Нужно горы развести.

Герой родится и умрёт.

Где было пламя, станет лёд.

Найди в клубке из судеб нить.

Что расцветало, будет гнить.

Лишь путь и цель здесь постоянство,

Сиять как звёздное пространство.»

Гольм сидел на снегу и удивлённо смотрел на Алекмара. Юноша не двигался и смотрел на карнава в ответ. Разум наёмника внезапно начал рисовать картины возвращения с задания в Улей. Гольм поймал себя на мысли, что его заботит судьба мальчишки и его спутников. Затем, он мысленно убедил себя в том, что это просто немного переступившее грань профессионализма банальное любопытство. Кто он, этот Алекмар издалека? Зачем он нужен Повелителю? Теперь и мне стало интересно. Очень интересно.

Левая нога наёмника внезапно ударила по сугробу рядом с ним. Правая рука в это время молниеносно убрала пистолет в кобуру и застегнула её. Тут же взмыла вверх из сугроба винтовка и прыгнула в руку наёмника, обдав его салютом из снега. Карнав незамедлительно выстрелил, положив цевьё винтовки на правое колено. Металлический дротик пролетел по тёмному морозному воздуху и впился жалом насекомого-кровопийцы в правое плечо юноши.

Алекмар не пытался увернуться или отбить дротик. Он просто сидел и не двигался. Только сейчас карнав увидел, насколько бледен и измотан этот юный боец. Наёмник мог поклясться, что увидел лёгкую улыбку на лице своего поверженного оппонента. Через секунду невысокая фигура Алекмара распласталась на снегу, раскинув в стороны руки и ноги. Гольм не спускал глаз с обезвреженного противника. Он встал и потянулся к рации в кармане куртки. Стрелок тихо выругался, посмотрев на нож, который торчал из его левой руки. Кровь капала на снег, рисуя причудливую абстрактную картину на сугробе у ног карнава.

Алекмар начал проваливаться в молочную белизну. Белоснежный туман окутывал его, накрывая словно перина. Все страхи и тревоги отошли на второй план. Был лишь он сам и блаженное спокойствие, которое мирно покачивало его на своих тёплых и мягких волнах.

Ну, вот и всё, Алекмар. Этот раунд остался за наёмниками. Пора немного отдохнуть. Завтра много дел. Шея и грудная клетка опять горят огнём, как и ладони обеих рук. Сотни раз это происходило, но я никак не привыкну к этому. К этому невозможно привыкнуть, иначе в этом не было бы никакого смысла. Проклятие должно причинять боль. Спасибо Гольму за несколько часов спокойствия. И от врагов бывает польза. Хотя враг ли он? Просто солдат на службе безумного господина… Мысли путаются. Этот человек наёмник, а значит враг. Нужно отдохнуть…

Юноша проваливался в огромное облако, где внешние звуки постепенно становились всё тише. Исчез сначала звук ветра, хруст снега под подошвами военных сапог, потом и голос Гольма растворился в молочной белизне забытья.

– Как вы вообще допустили потери? Мать вашу, это же просто старик и собака! Ладно. Главное, что все объекты захвачены. Нужен транспорт на точку «три» и ещё про….. Свяжитесь с группой…. Семь…

Последние слова наёмника юноша уже с трудом мог разобрать. Да и зачем это было нужно? Белизна тумана полностью пленила разум и тело юного воина. Покидать её пределы сейчас не имело никакого смысла и желания.

Глава 5.

Снегоход военного образца не без труда прокладывал себе путь через белую пустошь. Потрёпанный прицеп волочился за мерно гудящей машиной. Гибридный двигатель снегохода работал почти на пределе своих возможностей. Прямо под кабиной происходили удивительные процессы по выработке энергии, питавшей все механические узлы машины. В двух прозрачных колбах из толстого стекла пребывали причудливого вида создания. Их тела отдалённо могли напомнить морских коньков. Существа излучали светло-зелёное сияние, которое подсвечивало внутренности моторного отсека. Черные резиновые трубки опутали пространство под кабиной, словно сосуды и вены в живом организме. По трубкам циркулировала жидкость, проходя через двигатель и две колбы со светящимися созданиями. Мотор работал, издавая негромкое жужжание и потрескивание, как от разрядов электрического тока. Сердце металлического зверя делало своё дело. Машина двигалась вперёд, не смотря на крепкий мороз и потоки снега на её пути.

Сидниц уверенно сидел за рулём инженерного чуда и смотрел в ночь. Включенные фары на передней части кабины могли отвоевать у бушующей морозной стихии и мрака ночи лишь немного места для обзора. Стеклоочистители работали постоянно, сметая снег, который норовил сделать невозможным обзор из кабины. Сидниц периодически сверялся с приборной панелью, которая светилась парой огоньков причудливых индикаторов и одного зеленоватого экрана. Затем он немного подправлял курс, выкручивая руль в разные стороны. На соседнем сидении недалеко от водителя сидел карнав. Он задумчиво вглядывался в ночь и метель сквозь засыпанное снегом стекло. Из задней части снегохода доносился негромкий басовитый храп.

Долгая тёмная ночь подходила к концу. Это были крайне напряжённые сутки для людей в отряде Выстрела. Да и для него самого Гольма тоже. Хоть он и не подавал вида перед своими людьми, его тело изнемогало от усталости, а ещё желания сомкнуть веки и не размыкать их хотя бы пару часов. За толстым стеклом кабины снегохода бушевала метель. Карнав отвёл взгляд от окна кабины и посмотрел на свою левую руку. Раненая конечность немного доставала Гольма. Рука висела в районе груди, покоясь внутри перевязи из куска материи серого цвета. Руку Выстрела зашил и перевязал опытный в этих делах Бейрек. Весьма неплохой копейщик так же хорошо управлялся с винтовкой, а его обширные познания в медицине несколько раз пригождались отряду. Бейрек очень полезный солдат. Оспорить это было трудно. Войч был отличным связистом и инженером, да и воевать умел. Карнав перевёл взгляд на водителя снегохода. Сейчас Гольм был очень рад, что сдержался тогда на берегу лунного озера и не врезал этому недисциплинированному наёмнику. Сидниц прилично стряпал еду и хорошо крутил баранку, все его недостатки сейчас отошли на второй план. Его любовь к различным механическим деталям и знание принципов их действия так же нравились карнаву.

Гольм всегда старался подбирать в свой крохотный отряд людей надёжных и универсальных. Теперь в их числе не было грубой физической силы и старой доброй военной мудрости. Трупы Хорнинса и Переска лежали в прицепе, что неустанно следовал за снегоходом. Боевые товарищи завернули их тела в одеяла и аккуратно положили рядом с циклотраком. Их везли, чтобы достойно похоронить на кладбище Улья. Гольм всегда следил за соблюдением необходимых ритуалов. Огромный Хорнинс погиб от выстрела из самострела старика, Переска зарезал мальчишка. Звучало нелепо, но только для тех, кто не знал, на что способны эти таинственные незнакомцы.

Гольм держал в руке нож, который извлёк из его окровавленной руки Бейрек. Карнав никогда не видел подобного оружия. Искусно выполненный, он, однако, не являлся бесполезной безделушкой. Свою боевую состоятельность он доказал уже не раз за последние сутки. Нож был гораздо тяжелее, чем могло показаться. Лезвие было изготовлено из переливающегося белыми прожилками серого металла. Режущая кромка была красиво выведена волнистым узором. Остроту лезвие имело бритвенную. Баланс у ножа так же был отличным. Гольм слегка щёлкнул указательным пальцем по клинку. Характерный металлический звук и лёгкая вибрация оставили приятное впечатление. Рукоять была выполнена из желтовато-белого клыка пепельного кариванга. Затейливые узоры покрывали рукоять, рисуя картины диких зверей и элементы горного пейзажа. Кариванг – зверь почти четырёхметрового роста, дьявольски быстрый и ужасающе сильный. Немногие охотники рисковали связываться с опасным горным хищником. Кому же мог принадлежать этот нож? Его предыдущий владелец расстался с ним явно не по своей воле. Если мальчишка не врёт, то он заработал его в бою. Любопытно было бы послушать рассказ об этом.

Сидниц на мгновение отвлёкся от прокладывания дороги в заснеженной пустоши, чтобы посмотреть на карнава. Он коротко взглянул на Гольма, затем опять в метель, потом на нож в руке карнава. Через мгновение водитель вновь следил за дорогой, которой не было, однако принялся вести негромкий диалог.

– Занятный нож, карнав. Похож на наградной турнирный. Видел такой однажды.

Гольм немного удивился. Слова Сидница как будто выдернули его из блаженной полудрёмы, в которой так комфортно было пребывать. Командир отряда наёмников, посмотрел вопросительно сначала на водителя снегохода, затем перевёл взгляд на нож. Наконец, сообразив, в чём дело, опять уставился на Сидница.

– Видел такой прежде? – карнав поднял нож и немного покрутил им в руке.

– Угу. В смысле, видал похожий клинок. Было это на турнире в Улье. Много лет назад.

– Когда это было? Можешь вспомнить точнее?

– Эммм… Сейчас подумаю. Лет девять-десять назад. Турнир проводил барон Снарденкол Укротитель Шторма, хороший друг Повелителя. Назывался он, кажется, турнир семи клинков.

– Может, турнир семи колец?

– Точно. Так и назывался, – Сидниц хлопнул себя ладонью по лбу.

– Продолжай, – Гольм оживился, сонливость ушла.

– Основной изюминкой этого турнира было то, что присутствовало семь категорий соревнований. Состязались в точности стрелки из пневматического оружия и стрелки из ручного оружия, фехтовальщики пешие и на ездовых животных, силачи-метатели тяжёлых камней, борцы рукопашного боя, а так же ловкачи на причудливой и крайне опасной полосе препятствий.

– Я как раз был в отъезде, – карнав процедил слова сквозь зубы.

– Задание за пределом Улья? – Сидниц с интересом коротко взглянул на Гольма.

– Не совсем. Скорее алкогольная командировка за пределы сознания и адекватности, – карнав изобразил некое подобие улыбки.

– А-а-а, понятно. Так вот, турнир состоял из семи категорий. Участвовать можно было в любой из них. Первое место получил победитель в четырёх категориях сразу. Это было охренеть как круто.

– Да, слышал. Варкон Шен по прозвищу Крысолов победил. Ему вручили главный приз. По-моему какой-то перстень, усыпанный драгоценными каменьями и огромный денежный приз.

– Верно. Шен затмил собой всех. Мало кто помнит, что было ещё два почётных приза.

– Любопытно. Продолжай.

– Помимо Крысолова, наградили ещё двоих участников. Первому из ловкачей за рекордно быстрое прохождение препятствий и сильнейшему метателю камней. Не помню их имён, но им обоим предложили на выбор подарок или денежный приз. Силач выбрал деньги, и ему выдали приличную сумму. Ловкач от денег отказался. Ему достался отличный нож. У меня всегда был зоркий глаз, и я хорошо запомнил тот нож. Он был очень похож на тот, что ты держишь в руке.

– Ты хочешь сказать, что это тот самый турнирный нож? – Гольм поднёс лезвие ближе к водителю, чтобы тот мог лучше его рассмотреть. В полумраке кабины было сложно что-либо понять. Лишь одна неяркая лампа над головами пассажира и водителя работала, и совсем немного света фар отражалось от снежных потоков.

Сидниц бросил быстрый взгляд на нож, затем на Гольма. Опять уставившись в круговерть из снега, немного растворяемую фарами снегохода, водитель быстро пожал плечами.

– Да хрен его знает, карнав. Тогда один предприимчивый торговец заказал у кузнеца несколько похожих клинков. Затем успешно торговал ими, выдавая за турнирный наградной нож. Слышал эту историю через пару месяцев после завершения турнира. Ходили слухи, что наглеца поймали, затем казнили. Было это в Родентри. Эти истовые любители молитв добренькие только на словах. Лихого брата-предпринимателя никто не любит. Впрочем, в Улье ему бы тоже быстренько кишки выпустили за такие махинации.

Гольм шумно выдохнул носом и почесал бороду. Затем посмотрел на компас, который слабо горел жёлтым светом на приборной панели. Сверившись с ним, карнав глянул в окно кабины туда, где обычно вставало солнце. Посидел с закрытыми глазами пару секунд, затем повернулся к Сидницу.

– Следи за дорогой. Я скоро вернусь.

Гольм встал с сиденья, покинул кабину и направился в заднюю часть снегохода. Нож сидел в его руке, как влитой. Никогда ему не попадался такой интересный экземпляр холодного оружия. Не менее интересный, чем его юный обладатель.