Центр земли

Спринтер. Я быстро выбежал из кафетерия и побежал в типографию, дождь усилился.

Добрая женщина с хмырным видом отдала мне моего красавца, со словами: "Только не трогай, там, где не надо". Это звучало, как обыденная фраза. Странно. Я поблагодарил и уехал домой. Пока переносил все вещи к себе, все крутил мысль по поводу правильности этого спонтанного приглашения. Думал о том, что этот вечер должен быть только для меня одного. Не задумываясь, выдать свой перформанс в виде шутки, разговорится с барменом, возможно фоткаться с людьми, что теперь из этого выйдет, если я буду с ней – не представляю. Времени у меня было еще предостаточно, и я как обычно это бывает – уснул. За час до выхода очнулся, умылся, выбрал свой самый красивый наряд: белая рубашка, джинсы, кеды. Хоть сейчас в бархатный гроб, был бы самым красивым покойничком. Решил, что приеду заранее, и сделаю то, что хотел изначально. В тачку, двадцать минут пути, картонку под ручку, открываю дверь.

****

Представлял я эту сцену с разных ракурсов, в итоге вышло так: я захожу, в баре полно людей, так как мероприятие еще не началось музыка была приглушенная, все сразу подметили «нас» и начали переглядываться, на пару секунд повисла тишина. И бам! Начинается смех, кто-то в истерике, кто-то просто улыбается. Я и сам начал смеяться, хоть и застеснялся столь большого внимания к себе. Ко мне почти сразу подошла девочка менеджер, прикрываясь руками, от смеха, лицо. Она была приятно удивлена моей идеей, я не растерялся, как обычно это бывает, и сразу спросил в лоб про халявные напитки. Она дала добро, без всяких сомнений.

Компания из троих ребятишек, подошла ко мне с предложением уступить свой столик – я согласился, сами они сели за бар. Мне принесли здоровью бадью чего-то вкусного, пожали руки, сфоткали «нас», и ушли, сказав, чтобы я ни в чем себе не отказывал сегодня. За то время что я ждал ее, я перезнакомился с каждый человеком в баре, все смеялись, улыбались, но я все равно не был доволен собой. Спустя четыре бокала, я начал чувствовать легкость, стал разговаривать со своим картонным другом, делая вид что нам, итак, весело. Конечно, мне многие предлагали составить компанию, но я сказал, что жду человека. Хотя спустя сорок минут, я выглядел как безнадежная одиночка.

Вторая: – Дак вот что это за друг, бляха первый!

Первый: – Ты опоздала!

Вторая: – Я вообще думала, что не приду, из–за твоего

спонтанного друга. А это оказывается всего лишь картонка.

Первый: – Ну-ну, не обижай моего мужчину. Его бумажные

чувства, такие же ранимые, как и человеческие!

Вторая: – Господи, ты такой же идиот как был.

Первый: – А ты такая же красотка, которой не была!

Вторая: – Я буду думать, что это комплимент.

Первый: – У меня тут халявные напитки.

Вторая: – Серьезно?

Первый: – Да, порой мои красивые глаза творят чудеса, это

одно из них.

Вторая: – Ты заплатил определенный лимит?

Первый: – Без лишних вопросов мадмуазель, просто пей.

Тебе еще надо нагнать меня.

Нам принесли выпить, потом снова, и снова, и снова. С повышением градуса в организме, наши разговоры были все теплее и оживлённее. По началу мы просто смотрели друг на друга, детально вглядываясь: изменились ли наши черты лица, подергивание губ, зрачки глаз. После все перетекло в разговор двух старых знакомых. Семья, работа, новые поездки, увлечения. К нам так же продолжали подходить за фото, она ничего не спрашивала, думаю обо всем, итак, догадалась, она больший знаток подомных мест и ивентов. Мы все ближе были друг другу, и на уме, и за столиком. Изрядно опьянев, я все же понимал к чему все ведёт, к чему эта встреча, эти разговоры. Думал ли я оборвать под конец? Определенно! Но похоть и алкоголь взяли свое.

Мы проторчали там до закрытия, собственно, нас уже выгоняли метлами оттуда. Всю программу что там проходила – с рассказами, конкурсами и весельем – мы пропустили. Я оставил картонного друга ребятам, они поблагодарили за вечер, мы всех обняли, оставили на чай и уехали. Всю дорогу, буквально облизывая друг друга, я не отпускал мысль, той ошибки, что я совершаю. Этот спонтанный вечер, возможно абсолютно ничего для нее не значил, возможно, она хотела лишь секса, возможно, сегодня ей было особенно одиноко, возможно, что-то еще. Но для меня все это – было значимым. Я снова жалостливо оценивал себя, свою бесхребетность и не способность идти дальше. Цепляясь за пресловутый секс, как оправдание своей беспомощности. Презрение к себе возрастало, особенно в день своей свободы.

А тем временем, меня уже ничего не могло остановить. Пожалуй, только появление в нашей спальне всей ватаги родственников, громко осуждающих – как моя совесть. Мы приехали к ней, наш голый праздник набирал обороты, швыряя друг друга об стенку, и целуя до крови, мы, кажется, слегка перестарались – и ее вырвало. Картина была животная, но это нас только раззадорило, и смеясь мы кинулись друг на друга с новыми силами. Весь концерт продолжался до полной бездыханности от потери сил, мы рухнули, и отрубились.

Я очнулся. По ощущениям было уже часов двенадцать, произнес: "– Долбаеб", самому себе, и дальше провалился в сон. Ощущения меня обманули, когда в одиннадцать ей кто-то начал трезвонить на телефон, трубку она не взяла, но мы оба проснулись. Кажется, что с утра мы были похожи на женатую парочку, один быт, будто этой спонтанной ночи и не было. Встали, умылись, я приготовил покушать. Мы уселись с тарелками на балконе и нас абсолютно все устраивало, хотя мне казалось, что я увидел на ее лице грусть.

Первый: – О чем–то печалишься?

Второй: –Знаешь… Первый, почему мы расстались?

Я понимал, что время для более-менее серьезного разговора,

и не стал отшучиваться как прежде. – Потому что мы совершенно разные Вторая.

Вторая: – Это и есть твоя причина? Мы достаточно долго

были вместе, и все что ты мне можешь сказать – мы разные?

Первый: – Дорогая, для нас сейчас утро, ты действительно

хочешь моих рассуждений на тему любви?

Вторая: – Честно?! Хотелось бы.

Первый: – Хорошо. Ты дико понравилась мне, как я увидел

тебя. Естественно, по внешности, это же абсолютно нормально. Наружность всегда отражение внутреннего. Я не знал твоих недостатков, не слышал отторгающих звуков, не видел тебя чешущей себя, там, где свет не часто бывает. Я просто чувствовал в тебе кучу приятного для себя, и в этом вся беда – я влюбился. Ради себя, удовлетворяя свои потребности, а любовь такого не потерпит.

Вторая: –Что ты имеешь ввиду?

Первый: –Есть такой фокус, суть которого, то бишь как он

устроен, тебе рассказывали еще в детстве. Два человека влюбляются друг в друга. Все идет как по методичке – один из вас распушит хвост как павлин, другой даст сигнал – что готов к спариванию. Если вы люди робкие и романтичные, в начале все будет банально, может букет цветов, шаурма, кафетерий. За этим, следует воспоминания, истории под прогулку. Родные – отец, мать, братья, сестры – все как на допросе выкладывайте друг другу. Дальше интим – секреты, тайны, первый поцелуй, вещи за который вам стыдно до сих пор. Та преграда, что отделяет одного человека от другого – исчезает, и вот вы наедине друг с другом. Человеческое очертание чего-то нового – вроде индивид, а вроде и родственная душа, ваши глаза горят от затронутой сути – человек, которого вы пару месяцев назад встретили, готов выслушивать кто, и что вы есть. А мы и довольны. Все до банальности просто, как в книгах, пока ты это не прочувствуешь, ты не поймешь.

Вторая: – И что же дальше?

Первый: – Дальше? А дальше наступает одиночество. Когда

человек уставший от твоих рассказов собственных ошибок, перестает тебя слушать. И ты задаешься вопросом, а слушал ли он изначально? Или все это ради секса? Он все это слушал ради себя? Но ты же, не хочешь в такое верить. Ты видишь факт – вы, довольно долго вместе, друг про друга многое знаете: общие обиды, боль, переживание, страхи. И тут тебя как осенило. Человека, ты и сам не знал вовсе, ты просто не хотел его узнать. За той преодолимой преградой из влюбленности, ты не заметил – скрытую от о всех – стену человеческого я. За которой человек себя не обманывает, не обманывает других. За ней – он. Глаза – чьего цвета ты так и не запомнила, веснушки? Да, да, веснушки, коих ты даже не заметила, родинка на пятке – вот он. Там жизнь, его любовь. Сидя в кафе, в очередной прогулке, в следующем выборе мягкого стульчака для туалета, похода за фрикадельками – мы думаем, что это любовь. Но любовь, это еще не все. Любовь это не ты и я, любовь – это он и она.

Вторая: – Записать мне это можешь, я не могу понять смысла.

Первый: – Мы совершенно разные, видишь. Ты не

понимаешь меня, а я не понимаю, что сказать тебе. Ведь все слова для тебя – я давно исчерпал. И вижу в тебе сейчас, только объект похоти.

Ее глаза засветились. Не от радости. Они наливались слезами. Она чуть запрокинула голову, чтобы ни капли не выронить, поблагодарила за завтрак, и ушла. Далее мы не говорили друг с другом. Только когда прощались. Я чувствовал, что, что–то не так. Изначально, когда мы встретились, она была чем–то опечалена – но я так и не спросил в чем же было дело. Мне попросту было плевать, я был занят собой. Мы прощались кажется навсегда, это было немного странно, и я почему–то улыбался со всего происходящего. Поцелуй в макушку, и дверь за мной захлопнулась.

3.

Дорога домой проходила через метро, и если в будни, кричащий шум поезда сбивает тебя с всякой мысли – то сейчас не помогает даже он. Я все думал – не слишком ли грубо я обошелся с ней: чудный вечер, секс, балконный завтрак, а за ним такое прямолинейное в разговоре утро. Всё это навивает мысли о заусенцах, от которых ты никак не можешь избавиться, только причиняя себе больший дискомфорт. Впереди меня ждал выходной, и эта мысль так же не доставляла мне удовольствия. Ведь как обычно, я ничем не займу свой мозг, и только больше буду себя накручивать.

Поворачивая ключ, я уже почуял неладное, и не спроста. Я увидел своих закадычных душонок, сидящих напротив открытых дверей, дожидаясь меня.

Третий: – А вот и наша последняя принцесса.

Первый: – Что происходит?

Второй: – Вторжение наш друг, вторжение в твою зону

комфорта.

Первый: – У меня не лучшее настроение, рассказывайте…

Третий: – Вижу. В общем то, мы решили, что ты прав!

Первый: – В чем прав?

Третий: – В том, что мы засиделись, и не видим ничего

хорошего в жизни.

Первый: – Меня уже начинает подташнивать, чую некую

ванильность происходящего. Говорите прямо!

Четвертый: – Ты был слишком эмоционален в тот вечер, и

твои слова заимели большой вес. Ты прав. Мы действительно сидим, и целыми днями мусолим друг друга, не чувствуя ни движения, ни самого времени. Все сошлись на мнении стыда перед друг другом. Искупим это, прямо сейчас!

Первый: – Эм, я тысячу раз начинал в наших «собраниях»

подобную тему. Что изменилось?

Второй: – Ты стал искренним. Не только с нами, но и с собой.

Не знаю что конкретно повлияло, но мы с парнями почувствовали себя школьниками, после родительского собрания…

Третий: – До сих пор стыдно, даже смешно.

Четвертый: – Ха-ха, да.

Первый: – И? Что вы предлагаете?

Второй: – Мы не предлагаем, все уже решено. И ты, с нами!

Первый: – Я же сказал: говорите прямо.

Четвертый: – Мы вчетвером, едем на Северное озеро. Прямо

сейчас.

Первый: – …Вы совсем долбанулись?

Второй: – Ой, только не надо. Ты лучше нас обдумываешь

такие вещи и решения, если нам понадобиться пару дней, тебе хватит минуты.

Первый: – Да, ты прав, может я действительно, давно думаю,

что в целом эта спонтанность, коей давно не было, нам на пользу, но ты не берешь во внимание один факт – меня. Я тоже не хочу быть статичной единицей, и конкретно сейчас – слишком далек от того авантюрного чувства – «а не махнуть ли нам на Кубу!».

Четвертый: – Мы делаем это по большей части, из–за твоей

прихоти, может братец даст нам немного взаимной любви?

Первый: – Блять, когда?

Третий: – Как только сударь будет готов.

Первый: – Ок, дайте мне пол часа, спорить бестолково с вами,

идиоты…

Второй: – Грубиян!

Четвертый: – Нахал!

Первый: – Отвалите. – Оставляя средний палец, мне нужно

было срочно уйти в ванну. Все через чур намешивается, в какой-то похмельный коктейль. Добром это не закончится.

***

Мне оставалось смотреть на свое хмурое отражение в стекле машины. Парни были странно-веселые. От части я принимал, что резкая смена надоедливой обстановки и быта на пользу. Но меня беспокоила нарастающее чувство фальши. Будто я оказался в иллюзии, ловко кем-то сконструированной.

Второй: – Вы ведь слышали, этот девичий довод: «мол,

наступит время, и мужики нам нахрен будут не нужны, наука даст технологическое оплодотворение, и все мы пойдем на свалку»?

Третий: – Ну и?

Второй: – Но ведь мужики могут сделать абсолютно так же.