Помоги проекту - поделись книгой:
Почесалась голова, но я решил внять словам персонажа. Мы поменялись местами. И, о чудо, мне действительно стало видно источник воды. Он находился над макушкой моего оппонента. Эй, когда это мы успели стать «оппонентами»?
– Тогда, когда ты освободил меня от моей роли, взяв ее на себя. Поздравляю! Теперь ты будешь раздачтиком картишек, а я отправлюсь в реальный мир.
Вот зараза! Все это подстроила Фея, не иначе. Теперь мне тут торчать черт знает сколько, пока за столом не образуется новый гостец. Черт червь черт!
«Не гневайся гостец, все будет хорошо. Только прибери свое ожидание в чистый филиал родникового ключа. Все мы – рядом. Тебе это тоже откроется. Ожидай!»
Вот и все. Растворился персонаж, а на игральном столике образовывались новые колоды карт уже с иными рубашками, чем ранее. Мне делалось грустно, но нужно было терпение. Что-то внутри подсказывало мне, что все будет хорошо. Нужно доверять этому тихому голосу.
За противоположной стороной появился персонаж, который был мне смутно знаком. Это была девушка, очень похожая на ту, с которой был загадочный кубик.
– Привет странник. Чего ты тут мнешься и загибаешься буквами? – Спросила озорница.
Я даже на мгновение потерялся от ее вопроса. Но подсказка пришла от картишек, которые каким-то образом проецировали информацию мне в восприятие.
– Приветствую тебя! Давно же не виделись… словно бы сто лет прошло.
– Прошел всего день, если считать наше земное время.
– А здесь время идет по-другому и все начинает казаться таким медленно-быстрым, что я не успеваю понимать. – Я говорил, а слезы сами по себе катились по моим гладким щекам.
– Мне придется вытащить тебя отсюда. Когда свобода воссияет в пространстве, мы прямиком окажемся в замке Феи, и уж тогда, ух, берегись планета!
– А что будет? Я не хочу никого уничтожать.
– А мы и не будем таким заниматься. Мы просто-напросто сыграем в веселую игру и защекочем чудесницу до нрава доброго, избавив ее от мрачных жестокостей, которые наполнили ее разум. Все из-за одиночества и соседства гнилых психических испарений.
Карты на столике запрыгали. Задеревенели мои пальцы, а девушка стала поедать цветные колоды. В моем сознании начала вырисовываться картинка того, как я превращаюсь в пушистое розовое облачко, а потом поддаюсь метаморфозе зимнего дыхания, а потом становлюсь весенним цветком, благоухающим клубничным ароматом. А потом…
– Прекрати рассказывать, больше
«Что ж, ладно».
Думалось мне легко и вместе с тем было внутри ощущение какого-то бегающего пятнышка отчетливо белого цвета. То было странно, но приятно. Я в удивлении смотрел на девушку, но она начала растворяться. Ее образ погас как пламя свечи, оставляя за собой только легкую туманную дымку.
Ощущал я много, за мной плелся хвост подобный кометному. Сама комната тоже начала растворяться, и я обнаружил, что нахожусь в открытом космосе. А подо мной расстилались планетарные ландшафты. На приличном отдалении от моего тела плыла шеренга не иначе как зомби-почитателей. Они следили за движениями гостя и наверняка докладывали чудеснице обо всем видимом.
Стало смешно. У меня внутри цвело неизвестное цветочное чудо, и оно делалось все более кристаллизованным, более полным. Знание вмещало в себя интересные визуальные коллизии, которые пропечатывались на полупрозрачных внутренних страницах.
Загадочным образом я обнаруживал себя такой же страницей, где начертаны многие известные и большое количество неизвестностей любых раскрасок.
Зомби-почитатели от отражаемого их костюмами звездного света поблескивали словно точки, складываясь в определенный язык…
– Да что же это
Стратосфера взметнулся выше себя на многие километры, а потом бомбочкой начал лететь в направлении планеты. Почитатели были ошарашены стремительностью движения гостя. Они расплавились от местного солнца. И хорошо, герою будет меньше преград.
Планета красилась в изумрудные оттенки с золотистым, а кое-где просматривался и розовый. Его нежные оттенки напоминали о красоте и нежности. Стратосфера полетел на
Мелькали сумрачные полости, где свет не отражался, потому они были черными; казались провалами в которых можно потерять не только жизнь, но и себя. Конфетная Фея именно в таком мрачном кармашке припрятала особенный подарок.
Дядьке нужно было только приблизиться как можно ближе и сделаться искристым танцем. В голове мелькали образы известных символов: пятиконечная звезда, куб-шестигранник и сфера, сияющая жемчугом.
Картинка делалась то тоньше, то жирнее. Ароматы яблочного пирога распространялись на манер перечного кофе. Дивный напиток уже был приготовлен, когда Стратосфера нашел заветный кармашек. Он смело нырнул в него и гостя тут же разморило блестящим туманом.
Дядька ощущал, что чудесница Фея находится рядом, но она тоже не отражала света, потому и видно ее не было.
«Наверно меня тоже не видно…»
– Это совершенно не важно, лопушок ты мой ненаглядный.
«Это ее голос. Я словно бы тысячи лет его не слышал. Сколько же меня продержали в той игральной комнате?»
– Ровно полтора суток, не более. Время нашептало мне на ушко, что ты повстречал девушку, которая суть куб. Мне было бы интересно послушать, как она смогла тебя освободить.
– Я всегда думал, что ты всезнающая и всесильная.
– Так и есть, но я хочу услышать версию от тебя. Запомни хорошенько: мы находимся в шестигранном кубе, а это значит, что мы легко можем стать начинкой.
– Начинкой чего?
– Тела Времени.
И здесь мне стало нестерпимо больно, будто бы тело пережевывалось громадными зубами. Я перемалывался в кашицу, а мое сознание все это фиксировало. И если есть пытка более чудовищная чем эта, то я…
– То ты закроешь глаза навсегда.
Я перепрыгивал с первого плана на третий и не было мне покоя. Совершенно точно мог бы сказать, что все что мне пришлось увидеть, не лезет ни в какие рамки.
Мое сознание подверглось гладкой или пупырчатой бомбардировке смыслами. Иногда информация приходила ровными пучками, и мне тогда было полегче, но иногда информация была бугристой и тогда мои мозги пищали от ужаса, а жижеподобное тело вертелось на раскаленной сковороде.
– Попал в ад…
– Это просто метаморфозы, которые нужны, чтобы ты смог воспринимать по-новому. Скоро гадость пройдет и будет спокойно и хорошо.
Так оно и стало. Но потом. Много времени съелось и много темноты перешло из одной градации тупости в другую. «Тупость». Интересно почему именно ее гладкие стенки мне пришлось трогать так много и так часто? Фея сказала, что нужно пройти через все это, чтобы стать совершеннее. А мне кажется, что я потерял многие части себя и причем безвозвратно.
Наверно, это нормально. Испытывать грустные настроения от потери родного, хоть и глупого ментального мяса. Каши теперь не приготовишь, зато я могу сделать вкусный шашлык. Да, материала много. Теперь можно. Долой вегетарианство!
Пока я приготавливался к готовке, Фея чудесница развеяла области темноты, но еще пока не совсем. Это время напоминало себя предрассветными материями. Даже показалось небо с редкими рваными облачками. Мясо меня уже мариновалось с солью и перцем. Теперь нужно было разжечь огня.
– А как мне сделать огнево, чудесница-прелестница?
– Просто подумай о нем, визуализируй.
Так и было. Костер получился отменный, большой и высокий. Угли вышли замечательные. Когда желто-оранжевая красота улеглась, я возложил металлические ветки с нанизанным на него мясом на угольки. Через небольшое время по светлеющей мгле поплыли дымок с совершенно дивным ароматом, который вводил меня в исступление. Как же захотелось отведать блюда!
Я вообразил большую цветастую тарелку и на нее возложил получившиеся шашлычки. Напитком выступил свежий березовый сок.
– Вот на это мгновение я точно попал в рай!
Тонкий голос засмеялся. Он оплел все видимое пространство, а небо схватил в ниточки матрицы. Передо мной оказалась Фея, теперь я мог ее видеть и меня это страшило и радовало одновременно. Она сама взяла себе пару шашлыков и стала есть. Мы в молчании придавались гастрономическому наслаждению, а голос матрицы все посмеивался.
Когда все мясо было слопано, мы с чудесницей уставились друг на друга, рассматривая каждую микроморщинку лица. Мне особенно понравились глаза Феи. Они янтарно-золотистые с прожилками болотной зелени. Я бы хотел в них утонуть когда-нибудь.
– Возможно, тебе представится такая возможность вскоре. А теперь нам требуется создать пару карточных колод, чтобы отстроить городище, в котором мы сможем ЖИТЬ.
Матрица заверещала диким смехом, а мне захотелось, чтобы этот звук больше никогда не покидал своего странного чрева.
– Это же твой смех, лопушок. Ты бы занялся слиянием, пока мы не начали наше строительство, а то сам понимаешь, в последствии может возникнуть много больше странностей, чем сама эта матрица. Ты это ты это ты это. Это ты, лопушок, зачерпни себя большущим ковшом равным Большой Медведице!
ЭТО Я ЭТО Я ЭТО Я. ЭТО МНЕ ПРЕДСТОЯЛО ВЫПЛЮНУТЬ МИРОЗДАНИЕ В УРНУ.
Как же дико захотелось поймать в руку эту матрицу. Она меня доконает скоро. Звук становился все более нестерпимым и зловещим.
– Это предпоследнее, нужное для твоего преображения.
Да, теперь я понимаю. Не через религиозные экстазы мне предстояло дойти до просветления, а через шизофренический бред и боль. Как бы хотелось, чтобы Фея просто дотронулась до меня и поцеловала меня. Напоследок. Пока еще не умерла та часть моего я, которое так долго томилось от одиночества.
Рассвет уже занялся приготовлением Нас, так что мы могли снова отдохнуть, глядя на то, как преображается материя. Делалось грустно, что ценности убираются прочь, оставляя за собой неизвестное, но сверкающее. Субстанция могла с нами поступать как ей вздумается.
Пара карточных колод начала собираться близ нашего импровизированного мангала. Недалеко от создания бумажных карточек образовывался водоем с лазурной водичкой. Захотелось искупнуться в нем как-нибудь. Если время позволит конечно. Если нас не размозжит новое пространство.
Создание карточек было делом увлекательным. Мы сами раскрашивали их белые глади, а еще занимались тем, что придумывали и воплощали в жизнь персонажей и их одежку с поведением.
Все это было на карточках. Так вышло, что они стали как бы «живыми». Картинки на бумаге двигались, показывали языки и махали конечностями, как бы приглашая к себе в гости. Спасибо, нам и тут хорошо. На ровной земле.
Звезда, подобная солнцу, вставала все выше и выше. Становилось жарко, а водоем уже был завершенным. Мы решили пойти испробовать водички. Она оказалась прохладной и круто остужала наши разгоряченные тела.
– Карточки готовы, теперь мы можем начать строить городище. ЖИТЬ требует своего внимания к себе.
– Почему все эти высокие градации так требовательны к вниманию простых организмов? Почему бы им, если они такие высокие, самим не создать все то, что им хочется? Нас бы наверняка оставили в покое.
– Нету не высших не низших. Есть только МЫ, а уже наше сознание множится на все то многообразие, которое есть в мире.
– Хм, занятно. Когда отстроим городище, то будем в нем ЖИТЬ?
– Нет, жить в нем будет наша ЖИТЬ, а мы улетим на землю.
– Земля нас выплюнет, как только мы покажемся на космическом горизонте.
– Этого не будет. Для этой планеты мы будем просто веерами и птичьими деревьями. Этакая игривая маска, за которой сокрыта множественная пустота.
– Но ведь мы не пустота.
– Мы пустота, в том плане, что в нас есть все. А когда сознание вмещает в себя ВСЕ, оно становится равной пустоте.
– Занятные словесные мудрости ты говоришь.
– МЫ говорим. Не забывайся!
Так и было. Вода хорошо напитала нас свежестью, и мы снова могли прийти к нашей большой стройке. Бумажные карточки дожидались нас в ярком нетерпении вознестись на крыши нового города. Мы это им вскоре предоставим!
Премудрости пудрили нам головы, а мы, смеясь, отмахивались. Так-то будет лучше, чем ничего. Мы мы мы мымымымыымымымымымы. Делалось все жарче, но нам было все-равно, ибо городище уже вышло на середину своей мощности. Оставалось пройти еще одну сторону.
Шаг за шагом. Лестница ЖИЗНИ расстилалась перед нами в своем смешном величии.
Бога нет во вне, он внутри. Это стало ясно как день.
Как же мы могли так долго ошибаться… Невероятно. Даже улыбка кривится от кислого воздуха, в котором распространялись лимонные микродольки.
– Скоро наша ракета унесет нас на Землю. Мы рады, мы ждем этого?
– Мы ожидаем этого как Апокалипсиса ожидал Иоанн Богослов.
– Тот дядька сделал свое, а мы делаем свое.
– Не так. И он это мы и апокалипсис – это тоже мы. Не забывай об этом.
– Чуть сложновато держать в уме подобные вещи.
– А ты меньше думай, больше ощущай.
– ОК!
Вдруг какая-то дивная музыка заструилась по воздуху. Жаркое солнце затенялось облачными вихрами. Мы подняли наши головы вверх, глядя на то как местная луна стала приближаться к планете. Наш городище был уже практически готов. Оставалось только отдать бразды правления карточным бумажкам.
Мы обратились к колодам, а те только и ждали нашего гласа.
– Ну вот и пришло Время для вас и для нас. Теперь вы будете править этим большим градом, снимая великолепные и сочные виноградные лозы со спутника.
А луна на этих словах подмигнула карточкам.
Колоды заверещали и захлопали в свои тонкие ладони. Мы радовались такому принятию. Все шло как нельзя лучше. Ракеты уже дожидалась нас, поблескивая своим навершием в верном свете скрытой за облаками звезды.
Пока карточки осваивались с новой для них ролью, мы вышли на большую асфальтовую дорогу, ведущую к ракете. Путь домой сиял тихим светом, вскружая в нас памяти куски. Время коротко пискнуло и вывалилось за бревна балкона. Там ему и место. Пускай оно мнет себя и материю вокруг себя будучи выброшенным в космические просторы.
Металлы ракеты встретили нас в дружественном расположении духа. Мы смеялись и танцевали, водя хороводы вокруг нашего средства передвижения. Это казалось сущей фантастикой, но нам стало известно, что музыка, что взяла на планете Земля низкие частоты, подминает под себя совершенно ничего не подозревающих человеческих особей. Нам сделалось еще веселее. Ведь эта музыка была нами, и вскоре всем существам предстояло претерпеть тоже самое преобразование.
Мир раздвигался на клетчатые поля, по которым туды-сюды сновали фигурки из глянцевого дерева. Яркие оттенки встречались порой в полях, «принадлежащих» экспериментальным областям. Тонкая пыльца творческого начала была всюду. Мы вдыхали эту дивную пыльцу, останавливаясь внутренним взором на матрицах вселенских картин.
Эти самые картины были когда-то великими вратами в мир индивидуальности, а теперь превратились в своего противоположного собрата-сестру. Мы прикасались к вратам с чувством любви и глубокого интереса. Нами струилась по клетчатым полям история о возвращении «мира» в единое целое. Со зрительного зала взору «создателя» открывалась корзинка с очень вкусными пирожными. Уж наша прыть постаралась, что бы лакомство вышло отменное!
– Мы когда-то считали, что единое целое мира – эта форма, существовавшая всегда. Что она простиралась далеко вперед, захватывая самые невозможные времена. Но оказалось по-другому. Нам требовалось самим открыть эту
– Смешным созданиям всегда проще делать модерновые вещи. Не находишь это правдивым да имеющим силу в нашем случае?
Поделиться книгой: