Помоги проекту - поделись книгой:
– Значит так! – сказала она. – Поведаю я тебе, Василисушка, сказание одно старинное. Ему уж больше тыщи лет. Слушай…
Девочка торопливо кивнула, глядя на Бабу-ягу во все глаза.
– Было дело, частица «НЕ» свободно всюду летала и пакостила. Она ведь тёмным навьим духом пропитана. Ударит в ум глупый да разруху и посеет. Друзей оттолкнёт. Мысли запутает. Речь смысла лишит. Желания оборвёт. Дела поломает. Землю из-под ног выбьет. А однажды колдуны заморские удумали силой этой вредной частицы овладеть. Дабы разделить и перессорить всех и править всюду. Они так в навью суть её заглянули, что выпустили из глубин тёмных демона страшного – Антисозитрона. Чудовище из чудовищ. Он частицы «НЕ» дыханием своим во множестве везде разбрасывал. Жуть жуткая тогда твориться началась. Даже Тридевятое царство ходуном заходило. Собрались вместе Яги и богатыри да стали думу думать. Постановили силы свои объединить и Антисозитрона назад во тьму навью вернуть. Но силён демон оказался. Вышло лишь в клеть огненную его запечатать. Пришлось тогда границу дополнительную возводить, чтобы частицы «НЕ» Тридевятое царство десятой дорогой облетали. Поставили Алатырь-камень – твердыню надёжную, чтобы все могли дела на крепкой основе строить, жить-поживать да добра наживать. Людям заповедали речь свою отныне только в утвердительной форме строить. Мы – Яги, за тем приглядывали помаленьку. Но прочих дел у нас тоже множество. Где-то чегой-то пропустили. Люд простой в последнее время всё чаще и чаще «некать» по-глупому начал. Заветы нарушать. В чистоте ум свой держать перестали. Вот где-то, вишь, граница и прохудилась. И пакость навья снова к нам просочилась. Дорога-то для неё через глупость людскую и лежит.
– И что же делать, бабушка Яга? – испугано спросила Василиса.
– Да знамо дело, что делать, – хмыкнула старушка. – Надобно сперва Алатырь-камень проверить.
Яга вдруг подалась вперёд, сощурила свои проницательные глаза и заговорщически спросила:
– Василисушка, а поможешь бабушке это дело сделать? А я тебя за то в долю блинного теремка возьму. А? Если ещё и с бумагами поможешь, то прибыль поделим семьдесят на сорок. Идёт?
– Хорошо, бабушка Яга. Я помогу, – согласилась Василиса, и машинально поправила ошибку в расчёте старушки: – Но если семьдесят, то на тридцать будет.
– Идёт! – энергично кивнула Яга, быстро хлопая девочку по протянутой ладошке.
Василиса вдруг поняла, что попалась в простейшую ловушку. Баба-яга согласилась бы разделить доли и шестьдесят на сорок. Но она сама сказала первое, что пришло на ум вслед за желанием указать на чужую ошибку. Впредь надо быть внимательнее. Впрочем, девочка помогла бы Яге и просто так. Так что мысленно она даже поблагодарила бабушку, и за урок, и за предложение.
А тем временем Баба-яга бегала по дому и собирала какие-то важные вещи: баночки, коробочки, брошки, мешочки. Сгрузив всё это в скоростную ступу, она позвала Василису. Когда та устроилась позади, Яга взмахнула метлой, и ступа снова взлетела к облакам.
Глава 3. Страшная правда
И снова далеко внизу стремительно понеслись леса да поля. Василиса зачаровано глядела на мир с высоты птичьего полёта. И до того ей это нравилось, что она снова вспомнила, как Баба-яга предлагала пойти к ней в ученицы.
Скоростная ступа Бабы-яги домчала их до столицы меньше чем за минуту. Вот уже и царский терем виднеется. Яга особенно резко взмахнула метлой, свистнула и заложила лихой вираж. Ступа пошла на снижение.
Приземлились они в пригороде, возле высокого холма. Из его склона торчал каменный домик. Угловатый, серый, тяжёлый, унылый какой-то. Перед ним был ровнёхонько подстриженный газон. Все цветочки срезаны. Все колоски. Только ровное поле с одинаковой короткой травкой. При виде эдакой картины Баба-яга сплюнула, а Василисе тревожно стало.
Девочка первой поднялась на крыльцо дома странного. Попыталась открыть дверь. Та лишь слегка шелохнулась. Глухо лязгнул запертый замок. Василиса осмотрелась вокруг. Только сейчас она заметила вывеску. На ней большими чёрными буквами было написано: «Объект рыжымный».
Баба-яга поднялась по ступенькам следом за Василисой. Уставилась на вывеску. Силясь понять написанное, она прочитала по слогам:
– Объ-ект ры-жым-ный.
Василиса и Яга переглянулись. У них был одинаково удивлённый вид.
– Может хотели написать «объект режимный»? – предположила Василиса.
– Может и хотели. Да вот что именно? – загадочно пробормотала Баба-яга.
Зачем-то поправив косынку и охлопав себя по карманам, она переложила метлу из одной руки в другую. Сплюнув через плечо, требовательно загрохотала кулаком по двери. Кулачёк у Яги был маленький да сухонький, однако ж силища в нём была ведьминская. Так что доски заходили ходуном, угрожая рассыпаться в щепу. Но двери на этот раз повезло. Её открыли почти сразу. В проёме показался до того мерзкий тип, что Василиса даже отступила на шажок. Весь такой рыжий-рыжий, что аж ядовитый. Вместо чёлки на глаза длинный чуб свисает. Из-под него колючий взгляд маленьких глазок так и сверкает. Холёное лицо в гримасе надменной кривится. Тип прислонился к дверному косяку, скрестил на груди руки и гнусаво протянул:
– Объект рыжымный. Закрыт и находится в моём ведомстве. Вам тут находиться нельзя. Покиньте территорию.
Василиса при звуке его голоса аж поёжилась. Настолько он ей напомнил то самое козлиное блеяние, которое она слышала, когда кто-то частицу «НЕ» поминал. Голос точно другой. Но до чего же похож… Словно у брата родного. Василиса тайком подёргала Ягу за подол и поделилась своими наблюдениями. Та понятливо кивнула, поводила туда-сюда своим чутким носом и напустилась на странного типа:
– Эка рыжечуб выискался! Ктой-то тебя, морда заморская, на этот объект-то мог определить? И чегой-то он запретным стал вдруг.
Тип пропустил мимо ушей нараставший гнев Бабы-яги. Он лишь шире ухмыльнулся и ответил:
– Я назначен указом царя Берендея. Здесь находится центр проведения международных кривотолков. И вся эта земля отныне частная собственность. Вам нельзя здесь находиться. Покиньте территорию рыжымного объекта.
Яга покосилась на Василису. Та с сомнением посмотрела на типа, но всё же призналась, что что-то такое было в бумагах.
– Это было ещё в позапрошлом году. Я тогда лишь младшей советницей при батюшке была, – призналась она, потупив взгляд.
Бабка понятливо кивнула. Снова зачем-то поправила косынку и перекинула пару раз метлу из руки в руку. Сощурив для верности глаза, она спросила у типа, заговорив обманчиво спокойным голосом:
– Значит мне нельзя пройти внутрь?
– Совершенно верно, мисс, – улыбнулся тип во все зубы.
– И значит ты меня не пропустишь? – продолжала она.
Василиса сжалась в ожидании нового ледяного прикосновения. Но в голосе старой ведьмы было столько уверенности и властности, что отрицательная частица послушно замерла по стойке смирно. Рыжий тип проигнорировал это, полностью уверенный в своей власти.
– И снова вы правы, мисс. Вы не можете здесь находиться и обязаны уйти.
Вот на этот раз ледяной ветерок пробежался по коже от макушки до пяток. Но Яга от этого лишь громко чихнула. Взявшись за метлу обеими руками, она продолжила. Сначала всё тем же обманчиво спокойным тоном, но с каждым словом голос её становился всё громче и сильнее:
– Это ты меня прогоняешь? Это ты мне проход закрываешь, пёс шелудивый?! Это ты кому сейчас сказал-то, прыщ давленный?! Да я ветеран ведьминского фронта! Заслуженная Яга в тринадцатом колене! Да я тебя щас в жабу оборочу!
С последними словами бабка размахнулась и попыталась огреть метлой мерзкого рыжего типа. Но тот на диво ловко увернулся. Однако Василиса заметила, что Баба-яга намеренно пошатнулась. Тип удара избежал. Но ему пришлось с крыльца спрыгнуть. Яга воинственно вскинула метлу над головой и прыгнула за ним следом. Но перед этим отчётливо стрельнула глазами в сторону открытой двери и подмигнула Василисе, мол, действуй. Девочка торопливо шмыгнула в тёмное нутро мрачного дома.
К радости Василисы, внутри оказалось пусто. Только мебель резьбой украшенная, посуда старинная, картины причудливые в рамах золотых, да занавеси тяжёлые. Пометалась туда-сюда Василиса. Все комнаты оббежала. Да их и было-то всего две. Домик-то совсем крохотный.
– Где же Алатырь-камень тут может находиться? – задумчиво пробормотала девочка, продолжая шарить взглядом по сторонам.
И тут Василиса вспомнила, что, пока они летели, Баба-яга пояснила, мол, Алатырь-камень в основании холма от чужого взгляда сокрыт. Девочка упала на четвереньки и принялась изучать пол.
В первой комнате пол был плиткой покрыт каменной. Василиса наотрез отказалась её простукивать. Только костяшки на пальцах сбивать. А вот во второй комнате на полу паркет лежал. Но и тут каждая досочка плотно так к соседке примыкала, что аж досадно стало. Впрочем, Василиса ведь заслуженно Премудрой звалась. Потому что всякие наставления с малого впитывала да осваивала. В том числе и те, что ей бабушка Яга давала.
Встала Василиса посреди комнаты. Раскинула в стороны руки. Глаза закрыла. Светом ярким себя представила, что из груди по всему телу растекается, затем наружу изливается, да с прочим светом вокруг вместе сливается. Обратилась она к своей правой руке и велела:
– Быть тебе рукой указующей. За то благодарность моя к тебе большая и ласковая.
Обратилась она к своей левой руке и велела:
– Быть тебе рукой отвращающей. За то благодарность моя к тебе большая и чистая.
Затем обратилась Василиса к себе самой и велела:
– Покажи мне проход свободный, что к Алатырь-камню меня приведёт наверняка!
С последними словами девочка выдохнула и расслабилась, словно кукла на ниточках повисла. И тот час тело её завертелось, закружилось, а вскоре остановилось. Теперь правая рука Василисы указывала на кровать роскошную, балдахином да золотом покрытую, а левая – на картину срамную. Смутилась было она в первую секунду. Но быстро поняла, что под кроватью люк в подпол и спрятан.
– Благодарю вас, руки мои дорогие, руки мои верные, – тепло обратилась к своим помощницам девочка. – Снимаю с вас назначение. Снова вы руки мои естественные, красивые да ловкие.
Миг полюбовавшись своими руками ладными, Василиса кинулась к ложу заморскому. Приподняла покрывало, что почти до пола свисало. Шустрой мышкой под кровать залезла. Принялась пол там изучать да от пылищи чихать. Почти сразу же люк заветный нашла. За кольцо малюсенькое ухватилась, поднатужилась и на себя потянула. Противилась крышка. Но Решимость Василисина крепче оказалась.
Приподняв крышку, девочка уставилась в кромешную темноту. Хотя, темноту ли? Вдалеке виднелся какой-то свет. Так что Василиса отбросила всякие сомнения и полезла вниз по приставной лесенке. Стоило ей опуститься пониже, как крышка люка глухо хлопнула над головой. Но девочка махнула на неё рукой. Ноги как раз нащупали земляной пол. Оглядевшись по сторонам, Василиса увидела слабое белое сияние и побежала к нему. Бегала Василиса хорошо. Но здесь всё же осторожничала. Кругом лежали тени и что-то всё время выступало. Это сбивало с толку и малость пугало.
Прошло минуты две или три. И вот Василиса выбежала в пещеру огромную. Над головой потолок каменный куполом раскинулся. Всюду каменья драгоценные поблёскивают. А в центре пещеры той Царь-алмаз покоится. Размеров таких, что дюжина взрослых богатырей понадобится для того, чтобы его обхватить. Сияние от него исходило – чистейший белый свет. И свет мягко пульсировал. Словно сердце живое. То Алатырь-камень и был! Твердыня Тридевятого царства.
Но Василису словно ледяной водой с головы до ног облили. Такой ужас она почувствовала, когда заметила иглы костяные, что к Алатырь-камню со всех сторон тянулись, крепчайший алмаз протыкая. Чуть-чуть совсем. Едва на ноготь внутрь остриями входили. Но то в алмаз – камень самый прочнейший на Земле. Василиса нутром почувствовала, что иглы эти с каждым днём ещё на чуть-чуть углубляются. Стонет Царь алмазов. Всю мощь свою в едином устремлении собирает. Но видно было, что рано или поздно падёт Алатырь-камень. Вытянут из него весь свет иглы мертвящие. И тогда Тридевятому царству конец придёт. Распадётся оно, противоречиями и враждой раздираемое. Брат на брата войной пойдёт. Мать дитя своё предаст. А сын отца в нужде бросит.
Так ясно это поняла Василиса. Словно сам Алатырь-камень ей о том поведал. Вместе с болью и мольбой о помощи передал. Но кроме этого и прилив сил Василиса почувствовала. Да такой, будто что-то древнее в ней проснулось. Сила и мудрость сотен поколений, что до неё жили да опыт копили.
Кинулась было Василиса к одной из игл костяных. Хотела обломать её. Но в последний миг замерла. Ошибкой страшной это стало бы для неё. Запрещено живым смерти касаться. В миг сами тоже мёртвыми станут. Тут особый чародей потребен. Который сам между жизнью и смертью висит. «Яга», – подумала с надеждой Василиса. – «Ведь Яги как раз границу между живым и мёртвым стерегут».
Решив так, девочка помчалась обратно по мрачному проходу. Белкой взлетела по приставной лестнице. Крышку тяжёлую приподняла. Из подземелья выбралась да мышкой под кроватью замерла. Прислушалась. Вроде спокойно всё. Выбралась из-под покрывала. Платье от пылищи отряхнула. К двери в другую комнату подбежала. Ухом к доскам приникла. И тут, вроде, тишина. Приоткрыла дверь Василиса. В щёлочку поглядела да облегчённо выдохнула. И впрямь, пусто оказалось, а дверь входная распахнута. Миг, и Василиса уже по ступенькам крыльца вниз сбегает.
«Где же бабушку Ягу сейчас искать-то?» – вихрем носились мысли в голове Василисиной. – «Она, видать, по-прежнему типа этого, рыжего да противного, метлой по окрестностям гоняет, от Василисы внимание злое отводит».
И тут девочка поняла, где сейчас лучше всего схорониться. Куда вороги заморские сунуться поостерегутся. В терем царский, конечно же! Туда Василиса и побежала со всех ног.
Глава 4. Военный совет
Стоило Василисе в терем родной забежать, как она на друзей своих наткнулась. Прямо в объятия широченные Добрыни и влетела. Тот едва успел поймать растрёпанную Василису. Иначе б она об него со всего размаху ударилась бы.
Четырнадцать годков Добрыня зимой отпраздновал. Казалось, малость совсем постарше Василисы. А кровь богатырская в нём с рожденья о себе знать давала. Почти вдвое возвышался юноша над подругой верной.
Девочка обрадовалась другу. Головой повертела туда-сюда. Глядь, и Алёша с Алёнушкой тоже тут. Вся дружная компания в сборе. Теперь хоть на Кощея иди. Только бабушку Ягу дождаться да всё увиденное поведать, совета испросить.
Добрыня уже рот было открыл, чтобы подругу расспросить. Но та Бабу-ягу как раз заприметила и рукой ей замахала. Так что все вопросы в сторону пока отложили.
Яга тоже Василису да прочих друзей её заприметила. К ним и направилась. Улыбка на лице широченная. Вся бодрая да румяная. Словно из парной только что вышла да кружечку кваска холодненького выпила, блинчиком своим фирменным закусив. Чёлка из-под платка выбилась. На юбке репьи гирляндами висят. В одной руке метла задорно крутится. Во второй – изрядный пук едко-рыжих волос зажат.
– Бабушку встречаете?! – весело закричала Яга. – Ай молодцы, ребятушки! Любо-дорого поглядеть на отроков справных и отроковиц пригожих!
Причитая так, Баба-яга обняла всех четверых и потихонечку увлекла за собой в укромный уголок за амбарами. Едва вся компания скрылась с чужих глаз, старушка мигом преобразилась. Строго на Василису посмотрела да отчёт потребовала. Та всё как есть бабушке рассказала. Заодно и приятелям историю приключившуюся поведала.
– Костяные иглы, говоришь? – задумалась Яга. – Да, на Кощеюшку сильно похоже. Но вот голос-то… Хм, голос у старого скелета совсем другой. Хотя, козёл он ещё тот.
Бабка многозначительно подвигала бровями.
– Вы можете что-то с этими иглами сделать, бабушка Яга? – с мольбой посмотрела на неё Василиса.
– Увы, – развела та руками. – Яга только границу между живым и мёртвым охраняет. Тайны всякие ведает. Измениться желающим помогает. А тут кое-кто другой потребен.
– Кто же? – продолжала во все глаза смотреть на неё Василиса.
– А Кощей, что б ему триста лет на одном месте просидеть да прах всё это время нюхать! – аж сплюнула с досады Баба-яга. – Только он иглами костяными владеть и умеет.
– Тогда надо идти к Кощею и вызвать его на честный бой! – звонко воскликнул разгорячившийся Алёша. – Колдун погибнет. И колдовство мерзкое вместе с ним сгинет!
Богатырь юный так распалился, что аж вскочил да руками замахал. Но в ответ на это послышался ломающийся басок Добрыни:
– Остынь, – тихо, но веско осёк он друга горячего. – Дед мой на Кощея ходил?
Перед носом парня загнулся один палец на мощном кулачище. Алёша покосился на свои, тоже внушительные, но с сожалением отметил, что у Добрыни, что на год с хвостиком старше был, они куда крупнее. Подумав, Попович сел обратно на своё место и кивнул:
– Ну-у, ходил.
– Отец Ильи Ходил? – продолжал Добрыня, загибая второй палец.
– Ну-у-у, – тут Алёша думал дольше, но всё же кивнул. – Ходил.
– Мой отец ходил?
– Ну-у-у… Э-э-э, – заблеял юный богатырь, но стоило третьему пальцу друга сжаться в кулак, как память чудесным образом подсказала ему верный ответ: – Ходил.
– И что? – требовательно посмотрел Добрыня в глаза Алёши.
– А что? – уставился на него в ответ Попович, и вдруг аж просиял от радости? – Хе! Врёшь! Мой батя только твоего проводил, да домой вернулся.
– Знаю, – спокойно кивнул Добрыня.
Кулак старшего товарища совсем сжался. И от этого Алёше стало как-то даже обидно за то, что у него отец такой трусливый оказался. Видя разнесчастный вид приятеля, Василиса сжалилась и пояснила:
– Добрыня хочет сказать, что Кощея уже много раз воевать ходили. Да он всё равно потом поднимался из мёртвых.
– Верно, – подтвердила Баба-яга. – Сущность у него такая. Ентот, как же его… Нехроман!
– Некромант, – поправила её Василиса.
– А по мне так нехроман он и есть, – отмахнулась бабка.
Алёша обвёл всех растерянным взглядом и жалобно спросил:
– А что ж тогда делать-то, а?
– А вот что! – решительно заявила Яга. – Странное тут что-то творится. С чегой-то Кощеюшка вдруг с заморскими шпиёнами связался? Всегда он своими силами обходиться привык. Скупой потому что. Ему поделиться с кем-то – что ножом по сердцу. Так что идти к Кощею надобно, да всё там на месте и разузнать.
– А где он живёт? – впервые за весь разговор подала голос Алёнушка.
Как самая младшая в компании, она вечно робела, когда серьёзные решения принимать требовалось. Ей ведь всего одиннадцать вёсен минуло недавно. И хоть знала она, пожалуй, даже поболее Василисы, да часто терялась и в знаниях своих путалась.
– А всякий год на новом месте, – пожала плечами Баба-яга. – Земля вокруг него быстро чахнет. Вот он и кочует туда-сюда где придётся.
Все замолчали. Каждый думал, как вопрос этот сложный решить. Все, кроме Яги. Она-то ответ знала. Но ей интересно было, как молодёжь справится.
– Может походим, народ порасспросим? – предложил Алёша.
Все промолчали.
– У отца можно спросить, как он Кощея искал, – выдвинул своё предложение Добрыня, но тут же его сам и отверг, сославшись на то, что батюшка его сейчас на дальней и очень глухой заставе.
Поделиться книгой: