Коммундра

У коммунаров было несколько водоплавающих роботов и с их помощью они долго следили за червями, но логова их не нашли.

Обнаружившие «куклу» неизвестные террористы прислали гневное письмо с «объявлением войны».

На том пока все и закончилось. Коммунары продолжили жить своей жизнью. А робочерви были внесены в каталог враждебных роботов подлежащих уничтожению. На них стали охотиться во всем мире.

Мир был неоднороден. Много еще в нем оставалось грязи. Союз коммун «Всемир» был силен, но были свои анклавы и у бандитов.

Рабовладельчество в век расцвета робототехники было не выгодно, но старым монстрам нужны были доноры органов, и всяких омолаживающих и исцеляющих вытяжек из людей. «Всемир» боролся с этим. Иногда вскрывал и вычищал какой-нибудь гнойник, устраивая показательный суд над людоедами. Суды по старой традиции назывались Нюрнбергами и их порядковый номер перевалил за сотню, а конца и края этому процессу было не видно.

8.

Максим не стал ничего рассказывать Маше ни о террористах, ни об их угрозах. Нужно ли человеку знать обо всех угрозах поджидающих его в жизни? Их и так очень много. Опасности грозят людям из космоса и из-под земли, со стороны вирусов и бактерий, и от организмов покрупнее. Пусть этим занимаются специалисты уже поднаторевшие в войне и обороне. Душа Максима нуждалась сейчас в других чувствах и мыслях.

Любовь, как много в этом чувстве сплелось, – думал Максим. Он встречался с Машей уже два месяца. Каждый раз встречи заканчивались бурным сексом, но жить вместе они не торопились. Зачем что-то менять, когда и так все хорошо.

Может быть, при жизни вместе страсть бы полностью подчинила их. А так, они вели привычный образ жизни, продолжая учиться и трудиться. Труд в коммуне для Максима заключался в помощи роботам, попавшим в беду. Наткнуться на таких роботов можно было во время прогулки.

Многие коммунары могли бы починить робота. Но большинству эти занятия успели поднадоесть, поэтому далеко не каждый кидался помогать роботу. А Максиму еще многое было интересно. Так они и гуляли с Машей, иногда помогая роботам.

А Маша рассказывала о музыке, театре и кино. Увлекательно. Максим даже подумывал написать поэму либретто для выступления роботов с оркестром. Но тут подворачивался какой-нибудь сломанный робот и Максим начинал его чинить.

Обычно попадались головорукие многоноги. Так называли класс роботов, у которых все крепилось на одну голову. Хотя у некоторых голова могла располагаться на колесной платформе это все равно называлось головоруком. Но, иногда можно было наткнуться на поломавшегося секретаря или слугу.

Когда-то поломавшихся роботов отволакивали в мастерские. Но, потом, оказалось, что время ожидания ремонта в мастерских больше, нежели если оставить робота на месте поломки. Мастера перестали сидеть в мастерских. И если роботы сами не могли починить друг друга, то им ничего не оставалось, как только взывать о помощи прохожих, среди которых мог оказаться мастер.

Иногда поломанный робот застывал в окружении роботов пытающихся его починить. Общение роботов это просто «песня». Когда-то их настроили на изысканную вежливость, да так и оставили.

9.

Новые идеи конструкций роботов стали появились у Максима, когда он увлекся энтомологией. Для начала Максим создал несколько роботов бабочек. Таких делали и до него. Ему же пришла идея, что насекомые, скрепляясь друг с другом крыльями, могут образовывать интересные структуры и предметы.

Довольно быстро он научил их соединяться в различные геометрические фигуры. Вот разъединялись они хуже. Иногда залипали, что называется намертво.

Такой материал, как, скажем, графен, позволял делать крылья бабочек прочнее стали. Объединив, их можно было сделать нож, меч, щит.

Часть коммунаров любила играть в джедаев и рыцарей, реконструировать средневековое прошлое. И новые мечи, и щиты им очень понравились. С их помощью джедаи отражали нашествия специально созданных роботов «клоунов». Название «клон» как-то не прижилось и их называли клоунами. Этих клоунов можно было рубить в пух и прах. От них оставалась небольшая твердая основа, которая потом самовосстанавливалась.

Постепенно коммунальные джедаи стали весьма изощренными в боевых искусствах. Применять эти искусства, к счастью, было негде. На коммуну никто не нападал. Зло где-то затаилось и что-то готовило.

Готовились и коммунары. Максиму предложили начать знакомиться с робототехникой, военного предназначения, и он с радостью согласился. А, в общем-то, военные роботы оказались обычными, только снабженными различными приспособлениями: стреляющими, взрывающими, режущими, колющими, жгущими, отравляющими, оглушающими, ослепляющими, оглупляющими. Броней гаджеты уже почти не прикрывали. Больше надеялись на динамическую защиту.

10.

Максим любил побродить по дворцу. Как-то раз вечером Максим гулял по пустым коридорам и залам, разглядывая картины на стенах, (во дворцах богатеев всегда было много живописи, и этот не был исключением) и его внимание привлек барельеф, на котором у одной из фигур рука немного выступала из стены. Почему-то Максиму подумалось, что на нее можно нажать. Он это и сделал. Рядом открылась потайная дверь. Там оказалась туалетная комнатка с тремя золотыми унитазами.

Для коммуны это была не такая уж большая ценность. Коммунары посмеялись над прихотями вымерших олигархов и решили оставить все как есть, используя комнатку по ее прямому назначению.

И в этот раз, так же гуляя по дворцу, Максим захотел ею воспользоваться. И там случайно открыл еще одну потайную дверь, как оказалось в подземелье.

В подземелье вела темная лестница. Воздух был сырым и затхлым. Максим сходил за фонариком и отправился исследовать подземелье. Это было безрассудно, но интересно. По крайней мере, вход и лестница не выглядели пугающе.

Максим довольно долго опускался вниз и не заметил, как оказался в большом зале. Луч фонарика терялся где-то в темноте. Максим уже хотел повернуть назад, когда наткнулся на какие-то столы, стеллажи и шкафы со стеклянными стенками. Там были роботы.

Ему показалось, что это была древняя лаборатория робототехники. Настолько древняя, насколько могут быть древними роботы. Они были удивительно похожими на людей. И они были голыми. Множество голых мужчин и женщин. Это не могли быть манекены или куклы. У некоторых были видны интерфейсы управления.

Максим решил пока не рассказывать об этом всем, а рассказать по секрету только своим друзьям. Тут можно было создать тайное общество. Зачем ему нужно было тайное общество, Максим пока не мог придумать.

11.

В коммуне было свое информагентство, которое собирало и анализировало все новости в коммуне и в мире, и рассказывало их коммунарам в зависимости от их интересов. Многие начинали свой день с его новостей. И Максим тоже.

О происшествиях на границе оповещали всех. Небольшое происшествие могло перерасти в серьезный вооруженный конфликт. Сегодня, например, группа нищих, была поймана и обездвижена клейкой пеной на границе коммуны, после чего привезена в гостевой домик и накормлена. Обошлось без жертв.

Таким обычно давали возможность пожить и поработать в испытательной зоне. Испытание продолжалось три – четыре года. Ничего особенного, обычная жизнь коммунаров. Коммуна была двухуровневой. Не все коммунары занимались робототехникой. Были и обычные юзеры. Ими и становились люди из трущоб, прошедшие испытание. Некоторые все-таки приживались в коммуне, а некоторые, окрепнув и подзаработав денег, уезжали решать какие-то свои проблемы в большом мире. Во многих был какой-то непреодолимый дух бродяжничества, и усидеть на одном месте больше месяца они не могли.

Люди все еще боялись различных болезней. Хотя о массовой гибели от них давно ничего не было слышно, но мало ли что может притащить в себе бродяжка. Поэтому кого попало в коммуну не пускали. Осмотр, лабораторные анализы, карантин для бродяг был неизбежен.

Испытательная коммуна была поменьше. Вокруг корпусов просторных домов ухоженные клумбы и газоны с цветами, большой плац, за которым зона искусственных водоемов, так же, по-хозяйски, ухоженная.

Сады плодовых деревьев, цветы, места для костров, несколько садовых качелей и шатров, рядом спортгородок и волейбольная площадка, на которой подростки играли в догонялки. На водоемах купалась счастливая детвора. К берегу пришвартованы лодки с веслами, моторки, маленькая пристань, тарзанка, летний душ с рядом стоящим маленьким домиком.

Была там, у границы Мемориальная зона, где складывали и хранили старых роботов. Заведовал зоной маленький старичок, Глеб Фомич Вертер. Никакая зараза его не брала. Новинки робототехники ему было трудно постигать, а в старых он разбирался хорошо и разбирал их на части.

Поговаривали, что он пытается собрать из старых процессоров суперкомпьютер с возможностями искусственного интеллекта. Но что можно собрать из старья. Никто всерьез к этому не относился.

Глеб Фомич был, кроме того, знатоком боевых искусств и обучал им некоторых мальчишек. Максим тоже попал в их число.

Когда сегодня Максим добрался до Мемориала, занятия были в самом разгаре. Разогреваться пришлось в стороне ото всех, поколачивая робота-грушу.

Глеб Фомич был похож на Йоду из старой фантастической саги про джедаев. И по жизни он играл роль эдакого философскомистического гуру и организовывал что-то вроде ордена джедаев. И была у него дочка Александра. Она тоже изучала боевые искусства. И сегодня она приняла участие в занятиях. А потом они с Максимом пошли гулять, и зашли к Александре домой. И ими овладело страстное желание друг друга. Оказалось, что Максим испытывает к Александре такие же чувства, как и к Маше. Или, может быть, не совсем такие же. Во всяком случае, они провалялись в постели трое суток подряд.

Какое-то время Максим решал дилемму «Маша или Шура?» Потом дилемма превратилась в трилемму и появилась Наташа. Затем Надя, Света, Таня, Оксана… Было в этом что-то нездоровое. А девчонки тем временем стали беременеть и рожать детей.

С детьми в коммуне никаких проблем не было. Все было организовано и налажено для их счастливой здоровой жизни. Некоторые, правда, болели. Сказывалось наследие диких времен: плохой экологии; отравленного коммерсантами питания людей; генетического экспериментирования, которому многие оказались подвергнуты во времена разгула Бигфармы.

Появление детей во все времена было поводом для вступления в брак молодых людей. Но коммуна и так была одной семьей. В общем, Максим так и не остепенился. Конечно, его беспокоило, что дети будут расти как бы без отца. Но для отцовства он, наверно, еще не созрел.

12.

Затаившееся зло все-таки нанесло свой удар. Маленький дрон, по-видимому, выпущенный с самоходного устройства, подкравшегося к границам коммуны, подлетел к трем коммунарам, работавшим в полях с роботами, и обстрелял их ядовитыми дротиками… Все трое погибли.

Для всех это было большое горе. Люди уже давно не погибали и все как-то расслабились. А бандиты притаились где-то рядом и вынашивали планы стать сильнее за счет коммуны и коммунаров, выведать у них секретные технологии.

Вот такое вот интересное и страшное время наступило на Земле, когда человека можно убить по щелчку пальцев. Люди уже ни во что не верили. Истории, предвиденные или спланированные пророками, казались уже много раз исчерпанными, и никто не ждал спасителей и мессий. Рассчитывали только на себя и своих товарищей, поклявшихся друг другу в верности.

Технологии еще не позволяли все контролировать. В любую минуту нападение могло повториться, и каждый мог погибнуть. Конечно, часть таких дронов можно перехватывать, но не все. Но никто не собирался сдаваться.

«А жаль, все-таки, что я не супермен, – думал Максим, – уничтожил бы всех паразитов. Ради этого можно и королем или царем стать. Раз уж без этого нельзя. Кто-то становится королем, чтобы паразитировать, а кто-то, чтобы уничтожать паразитов. Но как, черт возьми, это сделать? Тысячелетия люди борются за власть и ничего хорошего у них не получается».

Родители Максима, к сожалению, в своих посланиях больше ничего не говорили о предсказании и Нострадамусе.

13.

Интересный проект долгое время создавал Глеб Фомич Вертер – «Омут памяти». Он собирал всю видео и аудио информацию, связанную с Коммундрой. Людей в коммуне всегда окружало много роботов производивших видео и аудиофиксацию. Созданные Глебом Фомичем интеллектуальные системы позволили обработать эту информацию и дополнить виртуальной реальностью. Теперь желающие могли увидеть жизнь коммунаров прошлого, «пройтись» вместе с ними по улицам, услышать их разговоры.

Из-за того, что видеонаблюдение было повсеместным, постоянным, можно сказать тотальным, то люди стали менее стеснительными. Никого уже давно не волновала возможность оказаться зафиксированным в какой-нибудь комической или компрометирующей ситуации. И на наготу уже не обращали внимания. Поэтому никаких протестов, против влезания посторонних в частную жизнь, не было.

В качестве одного из первых таких «темпоронавтов» был приглашен Максим. Информацию двадцати лет можно было просмотреть за месяц. Конечно, было отобрано только самое важное и интересное.

И Максим согласился участвовать в этом. Он, впрочем, был далеко не единственным, кто хотел погрузиться в «Омут памяти».

В результате Максим сильно внутренне повзрослел, не став при этом старше.

В дальнейшем Глеб Фомич собирался оцифровать всю историю человечества. Только суперкомпьютера подходящей мощности у него пока не было. И баз данных не хватало. Но программа могла дорисовать историческую виртуальную реальность даже по обрывкам сведений, как заправский режиссер художественных фильмов.

14.

Несколько дней Максим носил в подземелье светильники с аккумуляторами. Освещение там Максим решил не включать, чтобы раньше времени не выдать свою находку. Скачек потребления электричества наверняка бы заметили. Когда-нибудь потом, конечно, узнали бы все. Но пока хотелось таинственности.

В подземелье было все необходимое для комфортной жизни. Диваны, кровати, столы и стулья. Воздух только был затхлым. Но, со временем, это можно было исправить.

И вот, через неделю Максим собрал друзей, Сергея, Костю и Петра, и повел в подземелье. Удивление их было большим. Это совсем не то же самое, как лазить по подземелью в одиночку.

Случайно Петр нажал где-то на кнопку активации роботов, и они начали двигаться и выходить из своих шкафов. Они тянулись к людям, поэтому выбежали вслед за мальчишками из подземелья и разбрелись по дворцу, а потом и коммуне, изрядно напугав всех. К счастью, их аккумуляторы были разряжены, и они застыли подобно древнегреческим статуям.

Это происшествие надолго всем запомнилось. Максиму еще долго пеняли за скрытность и за то, что он подверг друзей, да и всю коммуну смертельной опасности.

Пользы от той лаборатории и роботов было мало. Это и не лаборатория была, вовсе, а что-то вроде роботизированного борделя для олигархов.

15.

Максиму надоело, что его знают только по различным глупым приключениям, а ни одного серьезного изобретения у него нет. И он погрузился в работу.

Многое что можно было сделать, если иметь бабочек-роботов-прилипушек в достаточном количестве. Стул, стол, шкаф, кровать, дом. Максим придумал, как создавать каркасы для вещей, их, так сказать, скелеты. Научил насекомых создавать «кости». Трубчатые пористые прочные структуры, на которых бы держалось все остальное. И постепенно коммуна менялась, расцветая всеми цветами радуги. Возникла новая архитектура. Изменился дизайн интерьеров и предметов.

Вот с сосудами для жидкостей пришлось повозиться. Сделать чашку из бабочек, которая бы не пропускала воду, было не просто. Можно было добиться чисто механического соединения крылышек, но проверить, как они соединились, сами бабочки не могли. Не хватало интеллекта. К тому же у них были брюшки… И, Максим сделал так, чтобы они соединялись одним крылом, накладывая крылья одно на другое, а их брюшки оказывались снаружи.

Все равно, надо было, чтобы насекомые обладали интеллектом, достаточным для того, чтобы они могли проконтролировать качество сцепления и при необходимости исправить его. А много интеллекта в крошечных насекомых не вмещалось. И тут помогла идея создавать колонии из различных насекомых по типу пчелиного улья. Теперь, часть бабочек можно было наделить интеллектом, достаточным для того чтобы создавать из насекомых сложные вещи. Получился своеобразный насекомоконструктор. Перспективная идея! Но и проблем решить тоже надо было еще много. И Максим полностью ушел в это.