Смотрящий на краю галактики

– И не поспоришь ведь, – усмехнулся Сипов. – А что у нас с Максимом Степановичем с гармонией всё печально?

Девушка на секунду отвлеклась от дороги, чтоб окинуть взглядом рядом сидящего босса и на заднем сидении доктора.

– Вы замечали эту вечную тоску в глазах космонавта? – спросила она так, словно давно хотела поделиться этим наблюдением, – Ведь постоянно у вас тоска во взгляде. У всех. В космосе вы тоскуете о родной планете, а на родной планете о космосе.

– Что сказать ей на это, Максим? – Сипов похлопал друга по плечу.

Максим Андреевич лишь махнул рукой и отвернулся.

– Не знаю, – голос его звучал устало и спокойно, – но по мне так лучше уж с постоянной тоской в глазах, чем вовсе без тоски.

Девушка не ответила. Через стекло шлема трудно было определить еë чувства. Скорее всего ей не хотелось продолжать разговор, так как по сути нечего было сказать. И до станции доехали в тишине.

Станция была громоздкой снаружи и очень тесной изнутри. Нелепость фасаду ей придавали многочисленные антенны и датчики. А внутри было так захламлено, что порой ногу было некуда поставить. Не смотря на это, по станции лениво передвигался робот уборщик, который позволял себе со спокойной совестью мешаться людям. Он даже неуклюже толкнул доктора Сипова. Тот как раз доставал из кармана ключ-пластину, который тут же выпал из рук на пол. Лиза заметила, как вместе с ключом упало ещё что-то маленькое и очень яркое. Это длилось всего лишь секунду. Доктор поспешно поднял пластину, а что-то яркое пнул ногой под стол, надолго похоронив неизвестный объект в темноте и неопределённости. У девушки мелькнула мысль, что нужно бы поднять вещицу, но Сипов уже звал их в другую тесную комнату, и ей пришлось подчиниться. Мысль о том, что Карп Степанович что-то скрывает, не давала покоя. В голове молодой женщины укрепилось подозрение, которое она решила проверить по приезду к жилой корпус.

Как только выдалась свободная минута, и мужчины сели за шахматы, Лиза проскочила в медицинскую комнату. Без труда она нашла шкафчик с медикаментами. Выдвижные ящики были не заперты. Заглянув в третий, она нашла то, что искала. Ящик полностью был заполнен ярко-синими капсулами радиопротекторов… Она провела по капсулам рукой… Скорое всего, это было всё, что доставляли для личного пользования доктору Сипову за четырнадцать лет.

Лиза осторожно задвинула ящик и вышла из комнаты. Пройдя по коридору, заглянула в гостиную. Убедившись, что мужчины всё ещё увлечены игрой, прошла к себе в комнату. Из под кровати вытащила свой походный рюкзак, долго рылась в нём среди вещей. Трясущиеся руки не слушались и не находили нужного. Она высыпала содержимое на кровать и разровняла. Наконец-то нашла. Её портативный дозиметр был слишком мал и походил на брелок, но справиться он должен. Спрятав его в кармане, девушка вошла в гостиную.

– Мне нужно выйти из корпуса, – голос её звучал ровно.

Мужчины удивлённо обернулись в её сторону. Они просто молча ждали объяснений, а Лизе казалось, что её уже в чём-то подозревают.

– Нужно провести осмотр шаттла перед стартом, – добавила она. Всё выглядело, как во сне: собственный голос звучал откуда-то далеко, движения мужчин казались медленными, комната плыла.

«Да, что со мной такое? Надо собраться.»

– Елизавета Григорьевна, – Максим Андреевич удивлённо привстал, – так рано же, ещё пять часов до старта.

– Планирую поспать потом. Перед… отлётом.

– Как скажите, конечно. Карп Степанович, откроете даме ворота?

– Непременно. Как будете готовы, открывайте шлюз, выход я вам разблокирую.

3.

Выйдя за ворота корпуса, Лиза неспешно, словно впервые ступала по этой планете, направилась к посадочной площадке. Дойдя до шаттла, она обернулась. Проём окна корпуса был пуст. Никто не следил за ней. Максим Андреевич если уж привлекает к себе внимание, так держит его на себе до последнего. Лиза зашла за шаттл, облокотилась о него спиной и медленно сползла на землю. Защитный костюм зашуршал о металлическую поверхность. На мгновение она почувствовала себя в укрытии, так как корпус теперь находился по другую сторону шаттла. Девушка успокоила дыхание и огляделась. Перед ней простиралась холмистая долина с серебристым кустарником. Красные ягоды клевали какие-то птицы.

«Ну, что?.. Вперёд?» Она поднялась и медленно стала отходить от посадочной площадки вглубь кустарников, которые пытались цепляться ветками за грубую ткань костюма. Затем быстрее, ещё быстрее. И вовсе перешла на бег, пока корпус не скрылся из виду. Везде был серебристы кустарник. Везде, куда не кинуть взгляд.

Девушка остановилась и достала дозиметр.

Маленький дозиметр на ладони в защитной перчатке… молчал. Лиза перезагрузила его. Ничего. Дозиметр был безучастным, а сердце девушки колотилось всё чаще и чаще. «Что это? То, что я думаю, или я всё же схожу сума?». Рука несмело потянулась к застёжкам шлема. Но тут дозиметр затрещал. Лиза вздрогнула от неожиданности и выронила прибор в кустарник. Как только она наклонилась за ним, над головой пролетела стая синих бабочек. Это было так неожиданно, что девушка вскрикнула и стала размахивать руками. Бабочки разлетелись, но одну ей удалось сбить. Та упала в серебристый куст рядом с дозиметром. Прибор тут же стал трещать как сумасшедший. Цифра на дисплее росла.

Когда Лиза подняла насекомое… Это вовсе была не бабочка. Маленький дроид. Летать он из-за повреждений не мог, но дозиметр смущал очень сильно.

Лиза сжала дроид в перчатке. Треск прибора уменьшился. «Ах, ты маленький гадёныш!»

– Да не ломай ты его! – вдруг раздалось за спиной.

Лиза резко обернулась. Перед ней стоял темноволосый молодой человек обёрнутый в серебристый плащ.

– У нас каждый на счету, – добавил он с усталой обречённостью.

4.

– Однако, что-то Елизавета Григорьева не идёт, – Максим Андреевич вглядывался в сумерки за окном. – Не похоже, что она сейчас около шаттла.

– Вы можете определить её место нахождения? – Карп Сипов тоже стал беспокоиться.

Тихомиров достал коммуникатор и попытался сделать вызов. Девушка не отзывалась. Он открыл карту на дисплее и быстро нашёл маленький флажок.

– Она у этого ущелья, – сказал он, обозначая место красным кружком. – Это очень странно, её там быть не должно.

Через несколько минут вездеход мчался к заветной точке на карте. Девушку нашли довольно скоро. Она сидела на огромном камне у самого утëса и словно ждала их.

Лиза была без шлема и без перчаток. На щеке красовалась ссадина. Девушка приподнялась с камня навстречу мужчинам.

– Елизавета Григорьевна, голубушка, – упавшим голосом произнёс Максим Степанович, – что произошло?

– Сорвалась в ущелье, – девушка пыталась улыбнуться, но лица мужчин на стеклом шлемов были напряжëнными. – Потеряла сознание.

С этими словами она протянула шлем с разбитым стеклом. Мужчины молчали.

– Долго…, – в горле у девушки пересохло от напряжения, – долго лежала без сознания. Теперь … теперь уже всё…

Она бросила шлем на камни.

На последних словах Тихомиров растерянно обнял её за плечи. «Как же так? Девочка… как же..» Он гладил её по голове большой грубой перчаткой, причитал и заглядывал в глаза. Лиза от неожиданности вздрогнула, рот еë скривился, она всхлинула и отстранилась, утирая нечаяные слëзы.

Карп не выдержал:

– Прекратите! Сейчас же прекратите! Максим Андреевич, пока ещё все живы. Я позабочусь о вашем пилоте. Она может даже выкарабкается. Вы ведь выкарабкаетесь,.. человек… из пробирки с научной станции… с улучшенным генотипом?.. У неё есть шансы. А тебе, дружище, нужно лететь. Ей богу, время поджимает.

Лиза растëрла слëзы и улыбнулась.

– Я выкарабкаюсь, босс, – пообещала она. Берегите себя.

Максим Андреевич внимательно вгляделся ей в лицо.

– В ваших глазах тоска, Елизавета Григорьевна.

– Это печаль… Я же теперь никогда не увижу космос…

5.

Когда шаттл поднимался в темнеющее небо, превращаясь в яркое пятно, Елизавета Григорьевна и Карп Степанович ещё стояли у посадочной площадке и смотрели вслед. Лиза села на траву. В глазах еë ещë стояли слëзы. Она досадливо вытирала их и старалась не смотреть на Сипова. Но тот опустился рядом. Он некоторое время молча смотрел на девушку, а потом со вздохом снял шлем. Она протянула ему в руки молчавший прибор по измерению радиации.

– Вы чуть не довели до инфаркта моего старого друга, Елизавета Григорьевна Арзакер.

– Я не ожидала, что так выйдет, правда, – она опустила голову. – Обычно всем было наплевать на мою судьбу.

Ком сдавил ей горло.

– Как вы догадались? – Сипов вертел в руках маленький дозиметр.

– Никак не могла поверить, что здесь никто не живёт больше. А потом заметила, что вы не пьёте таблетки от радиации.

– Пошли замерять радиоционный фон самостоятельно?

Она кивнула:

– И наткнулась на бабочку. Очень долго вы дурили всех с помощью помех, что производили эти дроиды.

– Вы так и не поверили, что человек, которого вы видели, просто игра воображения?

– Вы про Гадрика? – игривые нотки зазвучали в голосе молодой женщины. И она, как это часто бывает после слëз, облегчëнно засмеялась.

– Да, я про этого разгильдяя! Да можешь выходить уже! – крикнул он в сторону холмов. – Чего прятаться?

Серебристые кусты зашевелились, трансформируясь в высокую человеческую фигуру в накинутом на плечи серебристым плащом.

– Гадрик у нас отвечает за декорации. И сегодня в первый раз провалил.

Гадрик подошёл ближе и присел с остальными.

– Всё сложнее становится искажать фон с помощью дроидов, – оправдывался он. – Стали прилетать шаттлы нового поколения. У них более чувствительные зонды. А уровень радиации они всегда проверяют при посадке. Пришлось подойти по-ближе, чтоб контролировать ситуацию.

– Почему вы скрываетесь? – спросила Лиза Гадрика. – Ведь Федерация не пронесёт вам вреда. Многие планеты, присоединившиеся к Объединённой Галактике, тоже имели местных жителей. И они мирно существуют с колонистами. Пользуются всеми благами новых технологий, ресурсы многих планет для них открыты.

Тот снисходительно взглянул на девушку и достал из походной тряпичной сумки панель для управления. После нескольких манипуляций дальние холмы растворились, и вдалеке заиграли разноцветные огни небольшого города. Лиза ахнула:

– Целый город! Вас так много?

– Достаточно для небольшой планеты, – сказал парень не без гордости. – Что может дать нам Федерация? Всё, что нужно, у нас есть. Скорее всего, она заберёт последнее и внесёт хаос в наш уклад жизни. Когда здесь появился доктор Сипов, мы долго наблюдали за ним, не открывались. Он наблюдал на нами, а мы кормили его ложными данными и голограммой вместо реального пейзажа. Потом кое что произошло.

При этих словах Карп снял очки и нервно потёр переносицу.

– Я сам, – остановил он рассказ Гадрика. -Меня накрыла жуткая меланхолия, сравнить которую можно лишь с чёрной бездной. Прошло всего полгода, а меня не покидали мысли о суициде. Ничего не помогало. Я вдруг ощутил всем своим существом одиночество и не потому что мне не с кем было общаться, а потому что мне не кого было любить. За первые полгода, что я здесь провёл, я понял, что совершенно ни по кому не скучаю. Не было желания встречи с кем то после ссылки. Хотя была и любимая женщина и друзья… И вот, во время одной из моих прогулок, стало так тошно… Вобщем, я снял шлем… Не знаю, о чëм я думал. Наверное о том, что хочу дышать полной грудью, даже, если прийдëтся лишиться жизни. И что, если я решил свести счëты с жизнью, то хоть подышу на последок. А потом вовсе перестал ходить без защитного костюма. Тут со мной и связались фильяне.

– Кто? – переспросила Лиза.

– Это мы, – ответил Гадрик. – Это планета Фильо. Наша планета. Когда мы поняли, что доктор желает приблизить свою кончину, нам пришлось его разочаровать. Прогулки без защитного костюма на свежем воздухе могли лишь укрепить его иммунитет, – он открыто улыбнулся. – Мы поняли, что доктор не опасен для нас. Его внутренний мир изменился. И мы решили его принять.

Сипов довольно поправил очки:

– Дурить систему оказалось очень весело. И я обрёл друзей и смысл жизни.

– Смысл жизни – дурить систему? – усмехнулась девушка.

– Смысл жизни – сберечь от системы эту планету, сберечь этих простых и чистых людей, которые ничего не хотят никому доказывать, а просто хотят жить, так как они живут: со своими законами и представлениями о справедливости. Они имеют на это право, – и добавил просящим тоном, – Пусть хоть они будут иметь на это право.

На некоторое время повисла тишина. Трещали ночные насекомые в траве. Гадрик, потягиваясь, вытягивал ноги.

– А вы, Лиза, – продолжал доктор, – почему решили остаться? Неужели из-за этого оболтуса?

Молодой фильянин невольно улыбнулся и замер.

– Я всю жизнь отдала звёздному флоту, – Лиза рвала травинки, вытягивая их между пальцами, словно не было занятия интереснее этого. – Я.. я просто хочу, что б у меня была родная планета…

Она хотела что-то ещё добавить, но не стала. Заговорил Гадрик: он стал рассказывать о своём мире и о людях, которые в нëм живут, вспомнил много весëлого связанного с доктором Сиповым, на что тот реагировал ворчанием. А девушка слушала его во все глаза и улыбалась.

Становилось всё темнее и темнее. Трое продолжали сидеть на траве у посадочной площадки, а федеральный корабль покидал орбиту планеты с номером Р-467, чтоб привезти в центр из года в год подтверждающийся вердикт – планета не пригодна для жизни.

-

-