Самая желанная

— Делай все, что считаешь нужным, — перебил его Алек, — но только работай максимально быстро.

Хестер выглядела скованной. Она явно пребывала не в своей тарелке.

— Ты привыкнешь, Хестер, — повторил Алек.

Теперь он сам столкнулся с суровой реальностью своего импульсивного решения. Никакого секса. Никаких прикосновений. Только два поцелуя — на него что, затмение нашло? Он внезапно решил, что ему двенадцать лет? Неужели всему виной одежда и макияж? Или, хуже того, запретный плод сладок? Он, словно ребенок, страстно желает того, чего не может получить?

Алек стоял рядом с Хестер и чувствовал, что его бросило в жар. Он еще никогда не потел на фотосессиях. Он привык к ним. У него чесались пальцы от желания прикоснуться к ней и убедиться, что ее кожа действительно такая гладкая и шелковистая, какой кажется.

— Для начала сделаем кадр, когда вы смотрите друг на друга, — устало сказал фотограф. — Да, вот так.

Алек всматривался в ее лицо и никак не мог понять, почему с первого взгляда не посчитал ее ошеломляющей. Она была не просто красива. Она была поразительна, необыкновенна. Ее золотистые глаза с невероятными ресницами! Пухлые сексуальные губы! Приводящее в ярость спокойствие: полная невозмутимость. Не в силах сопротивляться искушению, он положил руку ей на талию и привлек чуть ближе к себе. Он слышал, как у нее перехватило дыхание, однако она не нахмурилась.

— Так лучше, — сказал фотограф. — Как вы считаете, сможете заставить себя улыбнуться?

Взгляд Алека скользнул от ее манящих губ к глазам, и он увидел в них смешинки. Они засмеялись одновременно. И Алек снова увидел ту чарующую улыбку, которой не переставал восхищаться. Его захлестнула горячая волна цунами. Он хотел постоянно любоваться этой улыбкой, предпочтительно до конца жизни.

— Да!

Теперь Алеку показалось, что фотограф проявляет слишком много энтузиазма.

— Мы переоденемся для следующих снимков, — сказал он. Он желал остаться наедине с ней. Он хотел, чтобы она снова улыбнулась, но только теперь ему одному.

— Отличная идея.

Хестер прикусила губу и вышла из комнаты. Алек автоматически последовал за ней в спальню, по пути расстегивая рубашку.

— Какого цвета…

— О! — воскликнула она и совершенно круглыми глазами уставилась на его грудь.

А когда он небрежным движением сбросил рубашку на кровать, ее глаза приняли такую форму, что он поневоле собой возгордился.

— В чем проблема? — Он не мог не поддразнивать ее. Но только сейчас начал понимать, что у него большие проблемы.

Никакого секса целый год.

— М-мне н-надо п-переодеться, — заикаясь, проговорила Хестер.

— Ну, так переодевайся. — Он церемонно поклонился, повернулся к ней спиной и открыл гардероб, чтобы достать чистую рубашку.

— Это твоя спальня, — ахнула Хестер. — Извини, я не сообразила.

— Я не возражаю, Хестер.

Зато не приходилось сомневаться, что она возражала, и очень даже активно. Все ее самообладание исчезло, и Алек искренне наслаждался моментом, понимая, что все это из-за него.

— Дай знать, когда можно будет повернуться, — с усмешкой сказал он. Так Алек предъявил свои джентльменские верительные грамоты, в первую очередь себе.

Последовавшее молчание было удручающе долгим. Алек ждал. Его новая рубашка уже давно была застегнута. За это время он успел бы ее застегнуть раза три.

Хестер неуверенно кашлянула.

— Хм. Не мог бы ты помочь мне с застежкой?

Ах вот в чем проблема.

— Конечно. — Подавив смех, он повернулся и тут же замер, увидев ее обнаженную спину.

Шелковистая кремовая кожа была чуть прикрыта сверху волнистыми каштановыми волосами. Она манила его, просила о прикосновении. Но Алек проявил титаническую выдержку. Он аккуратно взял платье кончиками пальцев, чтобы ненароком не коснуться ее кожи. Так он доказал свою выдержку себе самому. Он медленно потянул замок молнии вверх, и восхитительная кожа стала снова скрываться от его жадных глаз. Желание заключить ее в объятия и гладить — гладить там, где у него не было позволения делать это, захватило его целиком. К тому времени, как молния наконец была застегнута, Алек едва мог дышать. Он отошел подальше, разозлившись на самого себя. Ему срочно необходимо прочистить мозги.

— Ты выглядишь… — Он не мог подобрать соответствующего определения. Он мог думать только о действиях. Запретных действиях.

— Надо покончить с этим, — пробормотала Хест ер и быстро отвернулась, чтобы выйти из комнаты.

— Это точно, — буркнул принц. Он еще никогда не лишался дара речи, и теперь ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Еще несколько минут — и он будет стоять перед камерой и улыбаться, словно это самый счастливый день в его жизни.

И принц сдался:

— Дайте нам минуту.

Он взял Хестер за руку и повел за собой в другой конец комнаты.

— Тебя тошнит от всего этого, — сказала она.

— Ты права, — вздохнул он, счастливый, что снова видит ее улыбку.

— Должно быть, неприятно, когда знаешь, что все вокруг постоянно смотрят на тебя.

— Со временем привыкаешь.

— И делаешь вид, что все нормально. — Хестер огляделась по сторонам, рассматривая произведения искусства, украшающие салон самолета. — Разве что-то из этого можно считать нормальным?

— Ну… — Принц пожал плечами. — Для меня это нормально. — Он заглянул ей в глаза и улыбнулся. — Тебя это раздражает?

К его большой радости, она придвинулась чуть ближе и покачала головой.

— Это выглядит восхитительно! — раздался мужской голос из другого конца комнаты.

Алек застыл. Он совершенно забыл, что где-то рядом работает фотограф. Судя по удивленному выражению лица Хестер, она о нем тоже забыла. Негромкий смешок, сорвавшийся с ее манящих, чуть надутых губок, был самым сексуальным звуком, который ему доводилось слышать. Улыбнувшись, он инстинктивно привлек ее к себе. Искушение испытать мягкость ее губ было непреодолимым. Алек смотрел ей в глаза, видел в них мягкое нежное тепло и остатки сдержанности, и время, казалось, остановилось. Быть может, попробовать…

— Прекрасно, — резюмировал фотограф.

— Хватит. — Алек разозлился. Ну почему этот навязчивый хлыщ все время ему мешает? — Мы скоро приземлимся. — Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Волшебство растаяло. Хестер уже высвободилась, и внезапно возникшая хрупкая связь между ними была утрачена.

Фотограф быстро удалился в хвостовую часть самолета.

— Все понимают, что этот брак только из-за коронации. — Ее щеки горели, когда она села в кресло и снова схватила планшет. — Неужели ты думаешь, нам так уж необходимо притворяться влюбленной парой?

— Ты не раз говорила, что не хочешь быть шуткой. У меня тоже нет такого желания. — Странно, но сейчас он чувствовал больше ответственности за нее. — Пусть все идет, как идет. Что тебя не устраивает? Ты опасаешься, что я изменю своему слову?

— В общем, нет. Ты теряешь больше, чем я. Для тебя важна репутация.

Она принялась внимательно изучать информацию, собранную в планшете для нее.

Крайне заинтригованный, Алек искоса посматривал на свою невесту. Даже в этом роскошном шелковом зеленом платье, она напоминала ему маленького воробушка, старающегося не занимать слишком много места, чтобы не выгнали. Она позволяла себе только подбирать крошки и ничего больше не требовала. Почему так? Почему она не близка с семьей? Почему она не пригласила друзей на свадьбу?

Алек чувствовал тепло где-то глубоко внутри себя. Он сможет обойтись без секса год, конечно, сможет. Но его тело бунтовало от одной только этой мысли. Его тянуло к этой девушке, и притяжение с каждой секундой становилось сильнее. Он скрипнул зубами, тщетно пытаясь справиться с собой. Следующие несколько дней он будет рядом с невестой, и ему не нужны сложности, способные нарушить их дружеское соглашение.

— Этого недостаточно, — сказала Хестер и подняла глаза на жениха.

— Извини?

— Если я должна убедить людей, что мы пара, мне необходимо больше информации, — сказала она.

Ах, значит, ей нужны всего лишь факты?

— Что ты хочешь знать? Сколько у меня было женщин? — Увидев, что она нахмурилась, Алек поспешил сменить тему: — Я обожаю лошадей и поло. Мой знак зодиака — скорпион. Очевидно, именно он делает меня страстным.

— Какие у тебя слабости? — спросила она. — Что ты ненавидишь?

Это уже было нечто большее, чем простое любопытство.

— Я терпеть не могу соленья и ненавижу, когда мне указывают, что делать. Кто бы это ни был.

Алек решил, что тоже имеет право задать какие-нибудь вопросы.

— Расскажи мне о себе. Какие у тебя слабости?

Хестер отвела глаза:

— У меня их нет.

Алек засмеялся, услышав столь явную браваду. Или она таким образом хотела заткнуть ему рот? Как правило, он не слишком интересовался женщинами, за которыми ухаживал. Но Хестер предстояло стать его женой. А значит, он должен доверять ей больше, чем любой другой подруге. А она, без зазрения совести, лжет ему в лицо. Чтобы защитить себя?

— Итак, ты хочешь узнать некоторые личные факты обо мне, но не хочешь ничего рассказать о себе. Лицемерие?

— Я уже рассказала тебе обо всем, что имеет значение. Я говорила, что мои родители умерли, когда я была ребенком, и я не близка с семьей, которая меня воспитала. До сегодняшнего дня моя жизнь была очень тихой.

Она явно не собиралась больше ничего говорить. Что ж, тогда он ее расспросит о мелочах.

— Какую ты любишь пиццу?

— Простую. Томаты и сыр.

— Правда? И ты не любишь каперсы, оливки, чили? Ты многое теряешь.

— Не люблю излишеств.

— Никакой вычурности, роскоши — только самое необходимое? Попробуй что-нибудь новое, Хестер, почему нет? Или ты считаешь, что не заслуживаешь ничего лучшего?

У нее непроизвольно открылся рот.

— Дело не в том, чего я заслуживаю…

— Разве? — Алек подался вперед. — Почему ты отказываешь себе в излишествах? Другие люди все время стремятся их иметь.

— А что, если в конце у тебя останутся только оборки и украшения, и никакого фундамента? Тогда ты обнаружишь, что у тебя нет ничего существенного. Ничего, что могло бы поддержать тебя. — Она положила планшет на стол между ними. — Когда все просто, это для меня хорошо работает. Мне вполне хватает необходимого.

Необходимого? Неужели она считала необходимой свою крохотную безликую спальню? Но то, что она не хотела даже попробовать испытать что-то новое, это интересно.

— Ты боишься рисковать, Хестер?

— Да, — честно сказала она. — Я слишком долго и упорно сражалась за то, что я имею.

Ее признание удивило его.

— И тем не менее, ты согласилась на этот импульсивый брак.

— Потому, что от таких предложений не отказываются.

— Ты имеешь в виду деньги, а не удовольствие от моей компании?

Хестер быстро заморгала, но сквозь свои невероятные ресницы смотрела на него спокойно и уверенно.

— Да.

Она дышала часто и с заметной хрипотцой, и Алеку хотелось думать, что она лжет, потому что эта девушка не была похожа на особу, превыше всего ставящую деньги.

— Понимаете, мне жаль, мисс Мосс, но в течение нескольких следующих дней нам придется проводить довольно много времени вместе. — Он потянулся к ней, пристегнул ее ремень безопасности и улыбнулся. — Я почти ничего о вас не знаю, но ждать больше не могу.

Глава 4

Трискари можно сравнить с россыпью изумрудов и сапфиров в сердце Средиземного моря. Словно гигантский ювелир в небе собрал в ладонь свои самые ценные камни и бросил их в чистейшее голубое море, причем в том месте, где его чаще всего ласкает солнце. В самом центре этой россыпи собрано истинное сокровище из драгоценных минералов. Это государство невероятно привлекательное, богатое и безопасное.

Весь мир был очарован необычайной красотой королевства, его роскошью и образом жизни, и Трискари непременно значился во всех маршрутах путешественников.

Сегодня солнце встало над горизонтом и превратило море в жидкое золото, изысканно обрамляющее драгоценные камни — острова. Хестер решила, что попала в сказку. Она пережила свой первый в жизни полет — несколько часов пребывания в самой изысканной роскоши, — чтобы попасть в самое замечательное, девственно-чистое место в мире.

Через десять минут после приземления Хестер последовала за Алеком по трапу на площадку перед ангаром. Воздух благоухал изысканными ароматами даже в такой ранний утренний час — атмосфера обволакивала золотистым теплом. Она села в ожидавшую их машину и сразу выглянула из окна, чтобы увидеть как можно больше и ничего не пропустить. Потрясающие пейзажи успокоили взвинченные нервы, пока машина неспешно катила по улицам. Хестер знала, что дворец находится в самом центре города и на берегу есть еще замок на утесе. Идентичные королевские резиденции были построены для короля и королевы еще четыре сотни лет назад. В обоих дворцах были огромные залы, грандиозные сады и потрясающие произведения искусства, коллекции которых пополнялись столетиями.

— Удивительная красота, — сказала Хестер. Вокруг были настолько ошеломляющие виды, что захватывало дух. Она подняла глаза на жениха. — Ты, наверное, любишь все это.