Девяносто девять

Ленка шла молча в облаке пыли от гарцующих вокруг неё на великах пацанов, её руки дрожали от тяжести и боли, из вёдер плескалась вода, размешивая грязь под ногами. Но она не останавливалась, а только ускоряла шаг. По щекам и подбородку бежали слезы, пот выступал на лбу, потрёпанные босоножки тёрли старые мозоли до крови.

А потом её долго никто не видел. Прошла неделя, затем месяц. От Ленки Девяносто девять не было ни слуху ни духу. Ленка сидела дома и не выходила дальше крыльца. То ли боялась насмешек мальчишек, то ли болела. Никто не знал. По улице появлялся только Лёня Хромоножка, он же ходил по воду да в магазин. Хромая, с трудом передвигая ногу, доносил ведра до двери, где Ленка уже встречала его. Никто ему не помогал, а он никого и не просил.

В конце ноября за ночь выпало много снега и резко ударил мороз. На следующее утро Ленка Девяносто девять, накинув Лёнину дублёнку, вышла на воздух и, пробежавшись по всей улице туда-сюда, опять скрылась в доме.

– Девяносто девять явилась, погляди.

– Зима, значит, будет долгой, – говорили люди, придав этому событию столь важное значение.

В этот раз Ленка не заперлась в доме до весны, как многие думали, а уже через неделю была замечена у колодца. В руках она держала мешок, куда бросала всякий мусор, небрежно брошенный кем-то на белый снег. Окурки от сигарет, обёртки от конфет и шоколада, пластиковые, стеклянные и жестяные бутылки и банки: всё, что портило снег, подбирала Ленка. И так повторялось каждую неделю: по субботам Ленка выходила на улицу собирать мусор в большой серый мешок, в которых обычно хранят картошку.

– Тебе что, делать нечего? До весеннего субботника подождать не можешь? – спрашивали прохожие, не знавшие её.

– Снег должен быть белым и чистым, – шёпотом отвечала им вслед.

Некоторые усмотрели в этом для себя выгоду. Ленясь тащить мусор в контейнер, просто клали пакет за калитку, зная, что Ленка Девяносто девять обязательно сделает это за них.

Вся улица встречала Новый год фейерверками и хлопушками, весёлыми тостами и бенгальскими огнями. Естественно, кроме последнего дома у оврага. Распирая любопытством, Саша прошёлся до дома Хромоножки и Девяносто девять, надеясь увидеть в окнах, как они отмечают. Но свет в доме не горел, похоже, они давно уже спали.

«И правда, – подумал Саша, – зачем им встречать Новый год? Не для них этот праздник».

В Рождественский сочельник Саша отправился в гости к своему другу Васе, его мама испекла торт к празднику. По возвращении он увидел у дома в конце улице дорогую иномарку. Лёня Хромоножка и Девяносто девять жили бедно, машины у них быть не могло, и на памяти Саши раньше никто к ним не приезжал.

– Тётя Галя, а кто это к Девяносто девять приехал? – спросил Саша выпившую тётку, бредущую как обычно с бутылкой под мышкой.

– А это её родители. Нашли дочь свою шизанутую наконец-то.

– Родители? – переспросил Саша, словно у Ленки Девяносто девять не могло быть родителей.

– Ага, они у неё люди, оказывается, серьёзные. Три года искали по областям. Вот, в конце декабря нашли, забрали её, отмыли. Так она опять захотела вернуться к своему Хромоножке.

Калитка открылась, и на улицу к машине вышли седой мужчина и женщина, а за ними Ленка Девяносто девять с Лёней. Ленку было не узнать: новый длинный пуховик, широкий шерстяной шарф поверх головы.

– Поехали отмечать годовщину, похоже, – небрежно сказала тётка.

– Годовщину чего?

– Сегодня пять лет, как погибли её муж с сыном.

– У Девяносто девять были муж и сын?!

– Да, были: сыну лет девять, как тебе, примерно.

– А что с ними случилось? – Саша и не думал идти домой, хоть уже и продрог на морозе.

– Страшная вещь случилась. Пять лет назад, значит, накануне Рождества, шли они втроём себе спокойно. И только собрались перейти дорогу, как на них наехал грузовик. Пьяный водитель. Ленка вообще не пострадала, её не задело. А вот мужиков насмерть. Сына потом собирала по частям со снега.

– Прям вот так, насмерть? – прокричал, словно не веря, Саша.

– Да, вот так. Муж позже в скорой помер, а сынок её прям там, у неё на глазах.

– И… и что стало с ней потом? – заикаясь, спросил мальчик.

– Ума она лишилась. Что ещё с ней стать могло после этого?! Рассказывали, что она ходила потом всю зиму на то место, подолгу сидела на обочине дороги и собирала мусор со снега. Наводила порядок как на могилке. А потом начала по монастырям бродить и вокзалам и как-то пропала. Родители её, однако, всё же нашли. Зачем она им, правда, теперь такая сдалась?

Саша не мог пошевелиться. Не то холод, не то леденящий ужас пробрал его с головы до ног.

– Почему раньше никто не говорил об этом?

– А зачем тебе знать такие ужасы? Малой еще! – резко ответила тётя Галя с таким же резким ароматом перегара изо рта.

Наступило Рождество. Родители Саши, не отходя от дивана, смотрели бесконечные телешоу и ели салаты. Саша смотрел в окно и не переставая думал о страшной и жестокой судьбе Девяносто девять. Какого это – потерять самых близких и любимых? Как это – сойти с ума? Каким бы сейчас был её сын? Как бы он учился? Во что бы играл?

Рождество пришлось на субботу. И Ленка Девяносто девять, как обычно, вышла с мешком собирать мусор со снега. За неделю накидали особенно много: короба от фейерверков и петард, бутылки из-под шампанского, пластиковые стаканчики… Работы на целый день.

Саша, недолго думая взял целлофановый пакетик, положил в него три мандаринки, два яблока, две жмени конфет из своего подарка, тепло оделся и вышел на улицу.

– Тётя Лена, с Рождеством! – окликнул Саша женщину.

Ленка Девяносто девять повернулась к мальчику.

– С Рождеством! С Рождеством вас, тётя Лена, – повторил Саша, немного смущаясь.

– Что? – Ленка наклонилась к мальчику, словно его не услышав.

Саша протянул руку с подарком.

– Это вам… сегодня ведь праздник.

Ленка смотрела то на пакет с подарком, то в глаза Саши. Секунда, две, три… она не знала, что делать.

– Я, я правда… Ну давай. Спасибо, – последней слово ей далось куда легче, чем первые.

И, взяв подарок из рук Саши, Ленка положила пакетик в большой карман пуховика.

– А мне нечего тебе подарить.

– Да не надо. На следующее Рождество что-то подарите, – улыбнулся Саша.

– Хорошо, подарю, – улыбнулась в ответ Ленка.

– Давайте я вам помогу.

И Саша вместе с Ленкой стал собирать мусор со снега в большой мешок из-под картошки.

– Правда ведь так лучше? – спросила она Сашу.

– Да. Чисто и как-то хорошо сразу стало.

– Спасибо, что помог.

Саша хотел уже что-то сказать, как в его голову ударил снежок.

– Что это ты там делаешь?

Незаметно со спины подкрался Вася.

– Мы собрали мусор. Смотри сколько, – Саша показал Васи полный мешок.

Вася скривился и даже немного попятился назад.

– Ты что, тоже потерял процент, как она, да?

– Ты сейчас у меня получишь, – не растерялся Саша.

– Да, похоже, на то, – язвил Вася. – Нет, ты не девяносто девять, ты девяносто восемь.

– Ну ты попал!

И Саша погнался за другом, бросая в него снежки.

– У тебя ума на девяносто пять!

– Что? Сейчас как догоню, восемьдесят шесть!

–Ты – сорок девять!

– Да ты вообще ноль процентов!

Пошёл снег, обновляя белое покрывало сельской улицы. Живой и радостный смех разносился во все стороны. Ленка смеялась.

«Дети есть дети», – думала она.