Я меня накажу

Дмитрий Спиридонов

Я меня накажу

Жарко. Балконная дверь открыта. Снизу до четвёртого этажа доносятся сварливые автомобильные гудки и возгласы пьяниц у соседнего подъезда.

Лея Беликова сидит на кровати по-турецки. Это крепкая пышная женщина с каштановыми волосами. Самоварные икры и бёдра до треска обтянуты чёрными колготками, под пухлой складкой живота между ног упругим ломтиком выступают чёрные трусики. На Лее шёлковый бюстгальтер и полупрозрачная тюлевая блузка.

Подогнув под себя жирные блестящие ноги, Лея Радимовна разбирает картонный посылочный ящик, как ребёнок – долгожданный новогодний подарок. Ветер, сквозящий в балконную дверь, колышет занавески и обдувает её раскрасневшееся лицо.

– Посмотрим, что у нас тут?

Из коробки на постель выкладываются два мотка верёвки, четыре кожаных манжеты, шарик-кляп со специальной лицевой уздечкой. В сочленения ремней уздечки вшиты подвижные стальные скрепки. Они помогают точнее подогнать кляп под форму лица пленника.

Обозрев своё богатство, Лея Радимовна двумя пальчиками вынимает последнюю вещь: воронёные наручники. Сдвоенные браслеты похожи на металлическую бабочку, выглядят страшновато, но ненастоящие. Внутри у них нет секретного замка, защёлка браслетов расстёгивается одним нажатием пальца. Бутафория. Детская игрушка.

Убрав коробку, Лея спускает ножки с кровати, тугие колготки стрекочут на ляжках, словно очередь из «Узи». Присев к компьютеру, женщина выбирает из коллекции ролик под настроение.

Что запустить? «Привязчивую девушку» или «Одна рабыня на троих»? В обоих фильмах есть сладкие эпизоды с участием одинокой женщины.

В «Привязчивой девушке» героиня сладострастно порет себя плёткой, из одежды на ней лишь цепи, эсэсовская пилотка и сапоги с квадратными носами. В «Рабыне» женщина тайком подсматривает за мастурбирующим парнем. Лею такое подглядывание тоже заводит – она сразу ярко представляет себя мужским кулаком, обхватившим…

Нет, оставим эту фантазию на другой раз. Поколебавшись, Лея останавливает выбор на «I will punish myself». Переводится примерно как «Я накажу сама себя», но ей больше нравится исковерканное – «Я меня накажу». Порнозвезда Глория Имбер здесь показывает сеанс соло-бондажа.

– Я меня накажу, – повторяет Лея Беликова, пробуя эту фразу на вкус. – Готовься, дрянная гадкая девчонка.

Отрегулировав звук, Лея Радимовна расправляет скользкие петли верёвок, проверяет, достаточно ли туго сидят манжеты на лодыжках и бёдрах. Она готова смотреть и повторять. Матрас проседает под упитанными ляжками. Трусики впиваются в низ её живота – крошечный элемент мозаики среди облитых капроном валунов.

Короткая музыкальная увертюра, мелькающие титры. На экране появляются комната и безбрежная кровать. На кровати сидит красивая женщина, одетая точь-в-точь как Лея: чёрное бельё, чёрные колготки, ярко накрашенный рот. Это единственное действующее лицо картины – Глория Имбер.

Они с Беликовой похожи как две близняшки. На постели у Глории тоже разложены кляп, цепи и наручники. У неё такие же блескучие капроновые колготки, стринги-ниточка. Крохотный лифчик сдавливает её сиськи, словно пузатые молочные бидоны.

– Мне скучно и я немножко поиграю, – говорит по-английски Глория. Её голос льётся из динамиков как растопленное масло. – Сейчас я свяжу себе ноги.

Актриса раздвигает ноги и приковывает их цепями к спинке кровати. Лея полностью копирует её движения. Продевает верёвки в кольца на манжетах и привязывает свои капроновые ноги широко разведёнными. Дёргает толстыми коленями, чтобы проверить, достаточно ли крепко?

– Теперь я заткну себе рот и свяжу руки, – хрипло говорит англоязычная Глория. – После этого я не смогу дотронуться до себя даже пальцем. Это будет невероятное ощущение плена.

Откинув волосы, актриса засовывает себе в рот жёсткий пластиковый кляп на ременном ободке. Лея Радимовна поступает так же: запихивает в зубы кляп, защёлкивает ремни на затылке. Они с неизвестной актрисой будто улыбаются друг другу.

Некоторое время Глория по ту сторону экрана похотливо гладит себя по бёдрам, по груди, задирает рубашку, пощипывает соски. Её двойняшка Лея Беликова делает то же самое. Вскоре обе самки шумно дышат от возбуждения.

Наконец Глория подмигивает и берёт с постели розовые наручники. Падает на спину, извиваясь, приковывает себя к спинке за обе руки. Лея Радимовна синхронно следует её примеру: ложится на спину, просовывает руки между прутьев кровати и запирает запястья в воронёные браслеты.

Спустя минуту две растянутых женщины с кляпами – одна на экране, другая живая – ворочаются и мычат, наслаждаясь облегающей одеждой, самоистязанием и беспомощностью. Запах из компьютера не слышен, зато от Леи Беликовой отчётливо пахнет десятками оттенков: сырым нейлоном, цветущим миндалём, мокрым пластиковым кляпом и тесными трусиками.

В углу компьютерного монитора тикает хронометраж селфи-бондажного ролика. Глории предстоит пыхтеть распятой на постели одиннадцать минут. Лея Беликова готова выдержать арест вместе с ней. Её грудь, ляжки, живот грузно колышутся над кроватью.

Несмотря на распахнутое окно, лежать в наручниках, колготках, лифчике и трусиках – совсем не то, что нагишом. Дыша сквозь кляп, Лея изредка постанывает и удовлетворённо отмечает, что почти разогрета для более основательных сексуальных упражнений. Эротический наряд Леи постепенно пропитывается терпким потом, он источает аромат возбуждённого тела и спелой пшеницы.

Неудобство от тесноты и сырости раззадоривает пленницу всё сильнее. Живот чешется под резинкой колготок, груди возмущаются в капканах атласных чашек, соски округлились – вот-вот лопнут, словно две перезревших ягодки.

Скованные полные руки Леи неподвижно заложены за голову. Об освобождении беспокоиться нечего: бутафорские наручники отпираются в момент, если нажать клавишу посередине. У её компьютерной напарницы Глории Имбер кандалы наверняка такие же. Тем приятнее терпеть неподвижность и душные колготки, мусолить дёснами кляп и тянуть время до последнего.

В любой момент Лея может отстегнуть от кровати свои руки и ляжки, вынырнуть из мокрых колготок и убежать под охлаждающий душ…

намылиться…

окунуться…

смыть томные сладкие запахи…

схватить себя под белоснежной пеной…

за самое сокровенное и тайное…

начать наказывать себя…

закусить от вожделения губы…

и дико завизжать в потолок, скрытый за облаками горячего пара!

                ***

В этот момент красиво выстроенный сюжет неожиданно рушится. Нет, полуобнажённая прикованная Глория по-прежнему бессильно ворочается на экране, но в распахнутую балконную дверь к Лее Беликовой проскальзывает неизвестный мужчина.

Как он попал сюда, на балкон четвёртого этажа? Спустился с крыши или наоборот взобрался по балконным решёткам? Судя по всему, это случайный вор, решивший, что в квартире никого нет.

На свою беду Лея Беликова не замечает чужака вовремя: она поглощена своей близняшкой на экране и собственными внутренними ощущениями. Постель отсырела под её массивным телом. Кожаные манжеты тихо поскрипывают на бёдрах.

Увидев на постели растянутую хозяйку в чёрных колготках, мужчина чуть не выскакивает обратно на балкон. Однако тут же замечает, что хозяйка крепко прикована к постели цепями, а во рту у неё торчит кляп, привязанный к лицу сбруей из ремешков и металлических скрепок.

Ухмыльнувшись, пришелец тихо хватает со стула пояс от платья и подкрадывается к постели вдоль стенки.

Погруженная в сладкие интимные грёзы, Лея Беликова замечает нежданного гостя слишком поздно. Мужчина догадался, что на женщину надеты игрушечные наручники, и вносит в её сладкий плен свои коррективы. Подойдя к изголовью, он быстро и ловко связывает ей запястья поясом.

– Ты лежи, девочка, лежи. Так-то будет лучше…

Расслабленная Лея оказывается в западне. Она запоздало дёргает руками и мычит в кляп, но заветная кнопка на наручниках ей уже не поможет.

– Тсс-ссс! – мужчина прикладывает палец к губам. – Кажется, я удачно зашёл. Я так понимаю, дома больше никого нет, толстушка? Ты играешь в одиночку или ждёшь дружка?

– Вы-выыы! – Лея пытается вытолкнуть кляп из накрашенного рта, силится  вскочить, но задранные за голову руки не позволяют ей оторваться от подушки. Пояс, завязанный незваным гостем, крепко стягивает ей запястья, скованные фальшивыми наручниками.

Мужчина обходит комнату. Глядит то на корчащуюся в мониторе Глорию Имбер, то на её живую близняшку Лею Радимовну. Присаживается на постель рядом с горячей и распятой хозяйкой. С удовольствием втягивает носом сочный запах. Налётчику-альпинисту лет тридцать пять. Серая рубашка, вытертые джинсы, выгоревшие волосы. Он с равным успехом может быть как матёрым уголовником, так и рядовым слесарем автомастерской, озабоченным поиском денег на выпивку.

– Возьмёшь меня в свою игру? – мужчина с усмешкой кладёт руку на скользкое крепкое женское бедро. Его большой палец почти упирается Лее в трусики.

Обезумевшая женщина в панике пучит глаза, бьётся и вертится, надёжно прицепленная к постели. Одиннадцать минут незаметно истекли. Ничего не подозревая, её близняшка Глория Имбер на экране отстёгивает свои оковы и уходит из кадра, виляя задом. Трансляция ролика останавливается, но Лее Беликовой уже не остановить того, что происходит у неё в комнате.

– Сейчас посмотрю, чем можно у тебя поживиться, – ободряюще говорит пришелец. – А ты пока придумай, что мы с тобой потом сделаем.

Подтянув все узлы на замершей от страха пленнице, мужчина в серой рубашке уходит исследовать квартиру. Проверяет, надёжно ли заперта входная дверь. Осматривает кухню, просовывает голову в санузел. Щёлкает кнопкой выключателя. Нигде никого нет