Жить или умереть 2. Черный корсар

Оказавшись снова на улице, Болс, оставив капитана под охраной трех гвардейцев, побежал в сторону казармы патрульной службы. Ворвавшись в кабинет Алигаса, он с ходу выпалил:

–Берите четырех подручных и проводите Орсека Тёмного в тюремную крепость, это же, кажется, Ваша работа?

Алигас, не поняв вначале, в чём дело, переспросил:

– Кого? Куда?

– Капитана императорской гвардии, – повторил сержант.

– Что? – лицо Алигаса вытянулось от удивления.

– Давай шевелись! – подгонял его Болс.

Кулак начальника патрульной службы врезался в скулу сержанта, сшибив того с ног. Валяясь на полу, гвардеец закричал:

– Ты ещё заплатишь! – и выбежал из сторожки.

Второй раз жизни Орсек оказался в тюрьме. Но если в первый раз причиной этого была уличная драка 5 лет назад, то теперь его обвиняли в убийстве монаршей особы. Было над чем задуматься.

Раннее утро встретило сержанта наёмников имперской армии за чисткой боевого топора. Любовно поглаживая лезвие, Дрю вслушивался в умиротворённую тишину. Солдаты ещё спали, и вдруг воин услышал стук подкованных железом сапогов. Из известных ему варшукцев такие носил только один человек. «Алигас, – подумал наёмник, – что ему надо?»

Через минуту Алигас стоял перед толстяком Дрю.

– Дрю, – начал он без предисловий, – Орсек в опасности. Он сидит в тюрьме за убийство императрицы, завтра казнь!

Маленькая жилка затряслась на виске наёмника, и он с невиданной для его размеров скоростью выскочил на улицу, автоматически взяв топор. Колючие жёсткие снежинки вонзались в лицо, ноги по колено утопали в снегу. Могучие плечи сшибали с ног одиноких прохожих, но ни недовольные возгласы, ни отвратительная погода не могли остановить гиганта.

Орсеку уже надоело сидеть на холодном полу. Мозг лихорадочно искал пути спасения, но так ничего и не находил. Но воин не собирался сдаваться и умирать за неизвестно кем совершенные преступления. И тут глаза мужчины поднялись и увидели то, что могло быть путём на свободу – решётка на толстой деревянной двери. В проем, если его освободить от ненужного металла, нельзя было пролезть, зато оружие у охранника могло оказаться более доступным.

Сильные ладони воина схватились за железные прутья, ноги упёрлись в дверь. Инстинкт выживания – вот что двигало сейчас Орсеком.

Дрю, словно вихрь, ворвался в тюрьму. Стражник у ворот даже не понял, что произошло, когда огромная туша снесла его с ног и буквально вмяла в снег. В глазах наёмника горела решимость, никто не смог бы сейчас остановить гиганта.

Мышцы на руках, спине и ногах вздулись, и теперь словно узлы обвивали кости воина Тьмы. Напряжение было максимальным. Вся сила Орсека вкладывалась в борьбу за свободу. Невдалеке от двери камеры слышались приглушённые голоса охранников. Кровь пульсировала в ушах, казалось, стук сердца услышит сейчас вся тюрьма. Пот крупными каплями покрывал глаза, хриплое дыхание вырывалась из горла Орсека. Чтобы не шуметь, он постарался задержать дыхание, и в глазах тут же потемнело. Боль волнами окатывала всё тело.

Угрюмый ещё сильнее сжал горло несговорчивого надзирателя, глаза того почти выскакивали из орбит.

– Где Орсек Темный? – прошептал Дрю.

– На втором этаже, – сдавленным голосом ответил тюремщик и с облегчением глубоко вздохнул, почувствовав, что снова может дышать. Но кулак Дрю, уложивший его на холодные плиты крепости, прервал блаженство.

Из бессознательного состояния Орсека вывел какой-то шум в коридоре. Воин напряг оставшиеся силы, и решётка начала поддаваться. Орсеку послышался звук, как будто от ударов двух шлемов друг о дружку. Металлическая конструкция заскрежетала, дерево начало подаваться, и вот наконец решётка вылетела из пазов, увлекая на пол воина.

В замке заскрипел ключ. Орсек не без труда поднялся с холодной поверхности и сжал кулаки для боя. Раньше всё происходило, как в тумане, но теперь он полностью осознавал, что произойдёт, если не вырваться на свободу.

Дверь с грохотом распахнулась и Орсек увидел Угрюмого Дрю. Человек Тьмы радостно обнял спасители и вполне серьёзно сказал:

– Не надо было этого делать, Дрю. Теперь у тебя могут быть неприятности, но спасибо огромное, спасибо.

– Я должен был это сделать. Мы же друзья, ты не раз спасал меня. Не мог же я стоять в стороне и смотреть, как тебя казнят, – ответил толстяк.

Без лишних разговоров Орсек, почувствовав новый прилив сил от ощущения свободы, стрелой вылетел на улицу. Холодный ветер освежил разгоряченное тело воина; вслед за ним выбежал друг.

– Это, кажется, тебе еще пригодится, – сказал он, протягивая Орсеку шпагу лорда, – взял у одного из гвардейцев.

– Да, – ответил Тёмный человек, и пальцы крепко сжали рукоять оружия, – пригодится.

3. «Белая акула».

Начиналась вьюга. Заснеженная равнина была лучшим пристанищем северным ветрам. Но погода не могла остановить двух всадников. Ноги коней утопали в снегу, но люди не желали останавливаться.

Беглецы уже больше недели спасались от погони, и пока им везло – преследователи не могли их достать.

Сквозь снежный заслон Орсек и Дрю увидели то, что и ждали – реку Гидалайку. Вода ещё не покрылась льдом, и можно было надеяться на то, что в одном из кораблей легко будет спрятаться и доплыть на нем до Чёрного моря.

Город встретил путников безлюдными улицами. Прежде, чем отправиться в порт, друзья решили подкрепиться. В таверне «Бидалак» было тепло и сухо; ещё один плюс этого местечка заключался в том, что оно было на окраине города, рядом с почти заброшенной пристанью, у которой стоял фрегат «Бульгот», единственный в этом месте корабль.

Заказав баранины и рисовой водки, Орсек сел за стол, в то время как Дрю, несмотря на всю свою угрюмость и неразговорчивость, стоял у стойки и заигрывал с какой-то миловидный девушкой, и у Тёмного человека не возникало никаких сомнений в том, с какой целью он это делает.

Принесенная водка теплом разлилась по телу. Редкие минуты отдыха были для Орсека настоящим наслаждением.

– Ты ещё не нашёл себя, – скрипучий старческий голос оторвал мужчину от поглощения вкусных жирных кусков мяса.

Орсек резко поднял голову, но напротив никого не было. Только черный ворон нагло сидел на спинке стула.

Беглец вновь приступил к трапезе, но какое-то смутное чувство, что этот голос он уже когда-то слышал, преследовало его. Орсек решил, что от переутомления у него просто «поехала крыша» и на время забыл о странной фразе.

Вдоволь наевшись и напившись, экс-капитан гвардии решил, что самое время справить маленькую нужду. Выйдя на улицу, Орсек не заметил ничего подозрительного и принялся за дело. Уже застегнув широкий пояс, он зевнул – давно уже не удавалось поспать – и прикрыл глаза. Когда Орсек их снова открыл, прямо перед ним стоял незнакомец, одетый в такую пургу только в какой-то балахон с капюшоном; в правой руке он держал перетянутый чёрными и белыми кожаными жгутами деревянный шест.

– Э-э-э, – не знал, что сказать, Орсек.

– Ты ещё не готов, мой мальчик, – тот же голос достиг разума мужчины, и боевой шест упёрся ему в подбородок.

– Какого чёрта! – возмутился Орсек, выхватывая тяжелую шпагу из ножен.

Оружие старика сделало круговое движение и мягко выбило шпагу из руки. Тут же удар в грудь отбросил воина в снег. Синее небо завораживало своей чистотой – снег перестал идти, а облака как будто рассеялись.

Во внутренний двор, громко топая, выбежал Дрю:

– Ну что ты разлёгся в снегу, место получше не нашёл? Поднимайся, и больше столько не пей. Подъехал отряд всадников. Я сказал крошке Гоби, что нас здесь не было меня и тут же смотался. Придётся спрятаться в «Бульготе», других вариантов нет.

– Хорошо, – отряхиваясь от снега, произнёс уже вставший Орсек. Голос старика показался ему всё более знакомым, но сейчас было не время об этом думать.

Оглядевшись, воин Тьмы не увидел больше ничьих следов, кроме своих; правда, на белой поверхности снега сидел тот же ворон, деловито смотря своими немигающими круглыми чёрными глазами на Орсека.

– Ерунда какая-то, – отгоняя странные мысли, пробормотал наёмник.

– Что ты сказал? – не понял Дрю.

– Бежим к кораблю! – очнулся наконец-то Тёмный человек.

Император был в зале совершенно один. Ни единой души, и никто не осмелился бы сейчас побеспокоить его. Но Мигис Великий вовсе не отдыхал. Опираясь всем телом на подлокотник трона, монарх думал. Замысловатые тени отплясывали на полу таинственный танец.

На изможденном лице императора, который пережил глубокое несчастье, отражались все его чувства: ненависть, недоумение и боль. Он не только потерял любимую жену, но к тому же, по всем доказательствам, её убийцей оказался человек, которому он безоговорочно доверял и сам приблизил. А теперь преступник бежал от возмездия и разгуливает на свободе! Но больше всего сейчас императора тревожили смутные сомнения, которые украдкой пробирались в его душу…

В трюме «Бульгота» было сыро и холодно, но друзьям было не из чего было выбирать. Им ещё повезло, что во всеобщей суматохе при загрузке корабля удалось незаметно в него пробраться.

– Вёсла на воду, лентяи! Через три, максимум четыре дня мы должны быть у Чёрного моря! Порт Карад ждёт нас! Поднять якоря, спустить паруса, чтобы снег их не залепил! Полный вперёд!

Судно сначала резко, толчками, а потом мягко заскользило по воде. Мерное покачивание убаюкивало Орсека. Дрю же не мог пока, как товарищ, свернуться калачиком на мешках зерна – он уже в своё единственное плавание, правда, два раза по одному маршруту, понял, что море – это не для него. Но теперь уже не было рвотных позывов, как когда-то на шхуне «Белая акула», и толстяк, успокоившись, тоже уснул.

Капитан фрегата «Бульгот» Бимбой, оставив за главного своего помощника Гилакса, решил спуститься в трюм. У его матросов была отвратительная привычка продавать часть товаров из рук в руки для личной наживы. Особенно Бимбоя интересовал последний отсек, где была зерно для жителей побережья Чёрного моря. В обмен он мог получить неплохую партию фруктов для столицы Западной империи Варшука, а при хорошем раскладе он мог стать личным поставщиком Императорского двора. При этом мысли Бимбой улыбнулся.

Полностью довольный собой, он спустился в трюм. Самый дальний отсек осветил маленький керосиновый фонарь. Сгустки теней расползлись, и капитан злобно прошипел:

– Ублюдки, бесплатно покататься захотели?! – но друзья всё равно ничего не слышали.

Сон свалил двух воинов наповал, и даже легендарное во время войны с Ворлоком чутьё Тёмного человека подводило его – пять лет мирной придворной жизни теперь сказывались.

– Бон! Рон! – заорал хозяин фрегата, врываясь в кают-компанию, – завязывайте хлестать ром и бегом в трюм, выволочить оттуда двух подлецов и приковать к вёслам, никто не посмеет бесплатно плыть на моём корабле! – Бимбой разошёлся не на шутку, и два здоровенных негра немедля побежали в трюм.

Во сне Орсека и Дрю повязали, как детей; сон был прерван самым бесцеремонно образом – тяжёлые сапоги мяли бока беглецов.

– Ах вы скоты! – заорал Орсек от боли.

Дрю же молчал – он знал, что такое быть рабом. Два года своей жизни он бесплатно трудился на плантациях Южной империи. Но однажды его место в бараке оказалось пустым. А надзиратель с плёткой вокруг шеи был найден в самом темном углу.

– Кандалы на них и к веслам! – повторил свой приказ Бимбой.

– Ты пожалеешь, – прозвучала еле слышно угроза Орсека.

– Ах ты падаль! – и острый носок сапога больно ударил в грудь пленника. – Что-то теперь скажешь?!

И через несколько минут цепи были плотно подогнаны к полу у скамеек, на которых за вёсла посадили друзей. Дрю был послушен, и греб наравне с другими рабами – неграми. Орсек же из-за своей гордости не мог смириться с участью раба, поэтому кнут и сапоги Бимбоя стали его ближайшими поклонниками.

Через два дня не спавший, не евший, не пивший, избитый Орсек всё же нашёл в себе силы крикнуть:

– Эй, длинная свинья, вали сюда!

Рыча и плюясь, Бимбой, взявший лично на себя обязанность надзирателя, подскочил к Орсеку. Не успел он замахнуться кнутом, как нога воина со всей оставшейся силы ударила его в голень. Взвыв от боли, капитан упал на пол. Ступня Орсека еще успела втемяшиться в голову негодяя, прежде чем кулаки Бона и Рона отправили его в забытие.

Дрю вел себя в данной ситуации гораздо мудрее друга, и изображал полное повиновение. Нужен был только момент, чтобы освободить ослабевшего от постоянных злоключений Орсека. Могучему толстяку даже удавалось время от времени вздремнуть и поддерживать силы хоть какой-никакой, но едой – баландой из отрубей.

Снег прилипал к веслам и грести было очень тяжело. Эбонитовые спины негров отливали потом. Бугры мышц катались под кожей. Они были выносливее Дрю, но их силы ни в какое сравнение не шли с его.

Посмотрев на Орсека, гигант понял, что пришло время действовать. Безропотные, смирившиеся с судьбой рабы, закованные в цепи, даже и не пытались бежать. Для Дрю не было другого выхода. Мускулы наёмника от усилий напряглись, половая доска заскрипела, и теперь толстяк был на свободе. Цепи всё ещё болтались на его руках, но теперь они служили наемнику оружием. С решительным видом он направился к Рону и Бону. Те от удивления, что кому-то из гребцов удалось вырвать цепи из пола, несколько секунд, пока Дрю к ним шёл, были в состоянии шока. Воспользовавшись этим, воин просто снес их, как шторм, на пол. Вместо лиц у охранников Бимбоя теперь были кровавые маски.

Угрюмый без разговоров снял с пояса Рона ключи, которыми освободил себе наконец запястья, а у Бона взял шпагу Орсека. Через 15 минут все гребцы, в том числе и Тёмный человек, были освобождены.

– Дрю, – окровавленный губами прошептал Орсек, – дружище, спасибо…

Угрюмый поднял друга и почти на себе вытащил на палубу. Фрегат становился от того, что гребцы оставили свои места. Теперь они высыпали на палубу, вооружившись цепями, у двоих даже были ножи, отобранные у «цепных псов» Бимбоя.

Орсек, на которого Дрю заботливо накинул плащ, стоял на ногах не очень крепко, поэтому он опирался на стальную шпагу.

– Гребцы, – шепотом обратился он к неграм, – теперь вы вольны. Если хотите, повернём корабль к берегу и высадитесь, но у меня есть идея получше: оставайтесь здесь, без цепей, гребцами за плату, равную с матросами…

– А кто дал тебе право здесь распоряжаться? – отделился от группы матросов помощник капитана Гилакс.

– Я Орсек Темный, – и тут же ухмылки исчезли с лиц нескольких матросов, злобное выражение сменилось удивлением на всех остальных.

– Чем докажешь? – раздался звонкий голос светловолосого молоденького юнги, и Орсек, несмотря на холод, скинул с себя плащ, камзол и рубаху, обнажив рельефный торс- на правом плече моряки увидели татуировку капитана личной гвардии императора.

– Это он, – зашелестели их ряды. Легенды ходили об этом человеке среди западноимперцев, каждый ребёнок знал о герое войны, человеке из Чёрной страны.

– Шпага лорда, – прошептал юнга Килот.

– Или может кто-то хочет оспорить мои претензии? – воодушевившись, голосом погромче, спросил экс-капитан гвардии.

– Я нет, капитан! – провозгласил Гилакс, – я полностью за Вас! А вот что капитан?

– Я займусь им, – ответил обрадовавшийся успеху Дрю и пошёл в капитанскую каюту.

Его шаги ещё не успели притихнуть, как из толпы матросов, расталкивая товарищей, к Орсеку выскочил коренастый матрос с обнажённым кинжалом.

– Я претендую, – прохрипел он.

Шпага Орсека полетела на палубу, у ближайшего гребца он выхватил нож, и начался танец смерти. Два человека кружились по палубе, оценивая противника. Сейчас все были на стороне Орсека, и это придавало ему силы; но всё же он очень устал. Раньше в честном бою ему без труда удавалось побеждать сразу нескольких врагов, но сейчас он не был уверен в успехе.

Бимбой, хрюкая от удовольствия, глотал из горлышка бутылки ром, лежа на койке. Дверь в каюту резко распахнулась, и грузная фигура ввалилась в помещение.

– Какого дьявола! – заорал капитан, увидев одного из новых гребцов на свободе. Но у Дрю не было настроения говорить – нога могучего воина, как пушинку, откинула тело капитана к стене, а тяжеленный кулак размозжил череп обидчика Орсека.

На палубе стояла тишина. Звук разрезаемого воздуха – и длинный порез появился на руке Орсека. Ещё один круг безумного танца. Воин Тьмы чувствовал, что может упасть в обморок от усталости, голода, бессонницы и побоев, но держался. Нож матроса взметнулся, и красная полоса появилась на груди наёмника, теперь уже бывшего.

– Да пошёл ты! – вдруг услышали все зрители поединка, и тут же увидели нож в горле здоровяка. Хрип вырвался изо рта с ручейком крови. Орсек не спеша подошёл к претенденту и вынул свой нож, кровь хлынула новым потоком.

– Не мучайся, – произнёс он, и лезвие воткнулась в грудь.

Юнга и помощник подбежали и помогли ему, полностью обессиленному событиями прошедших дней, спуститься в каюты капитана, уже очищенную от бывшего хозяина.

– Оставьте меня с Дрю, – прошептала Орсек.

– Есть, капитан, – и помещение освободилась.

– Трупы за борт, ребятам бочку рома, с утра на веслах – вперёд, а я буду спать, – и новый капитан корабля забылся беспокойным сном.

Наутро, немного приободрённый удачным началом новых приключений, но всё же голодный Орсек шумно ворвался в кают-компанию, где было очень тесно – есть хотели все, но теперь к матросам присоединились гребцы.