Что там, за калиткой?

Через несколько минут дверь купе открылась, и вошел давешний мужчина.

–Здравствуйте! Давайте знакомиться. Меня зовут Дмитрий Дмитриевич. А Вас?

–Здравствуйте. Меня – Ольга Львовна.

–Круто! А может сразу на ты? Тебе куда? Сколько мы будем вместе ехать?

–Можно и на ты.– я старалась быть любезной, он ведь мне здорово помог.

–Тогда меня зовут Дым Дымыч. А тебя я буду называть Лёля, гут?

– Почему, Лёля?– я удивленно уставилась на моего нового знакомого.

– Не знаю. Тебе очень идет имя – Лёля. Ну как?

–Хорошо.– сама не знаю, почему я согласилась, мне стало легко и весело.

Поезд тронулся. Зашла Тося. Принесла белье.

–К сожалению, чай предложить не могу. Бойлер сломался. Не греет, собака. Придется вам в соседний вагон ходить. Могу банку дать, чтобы с кружкой не бегать.

– А что с бойлером? Давай, я посмотрю.– подхватился Дым Дымыч.

–А ты умеешь?

–Я все умею.– он наклонился и вытащил из кармана мультитул и электрическую отвертку- индикатор. – Пошли. Покажешь свой бойлер.

Застелив белье, я спокойно переоделась в спортивный костюм и шерстяные носки. Залезла с ногами на полку и укрылась одеялом. В купе было откровенно холодно. От окна сильно сквозило, прямо в шею. Я подумала и накинула на плечи куртку и надела капюшон. Взяла книгу и углубилась в чтение.

Через час или больше пришел Дым Дымыч. Увидев окоченевшую меня, он почесал затылок. Снял свою куртку, укрыл мне ноги, не обращая внимания на мои робкие протесты, развернулся и ушел. Через несколько минут вернулся с куском картонной коробки, высотой с него самого.

–Пересядь на мое место. Сейчас утеплим твою стенку.

Я послушно перескочила на его полку. Он сдвинул в сторону мою постель и стал устанавливать картон. В купе стало темнее, картон закрыл половину окна. Он поправил мою постель. Постоял. Подумал и подложил мне еще одну подушку.

–А как же ты?

–Я у Тоси еще одну возьму. Иди – обживай свое местечко.

Я опять закуталась в одеяло. Стало намного уютнее. Сквозняк больше не ощущался.

–Слушай, он же теперь на тебя будет дуть.

–Нет. Рассеется по всей поверхности коробки. Все нормально.

Тося принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками.

–Присоединяйся к нам.– Дым Дымыч похлопал рукой по своей полке.– А почему так холодно? Отопление что, тоже не работает?

–Да. Видимо напряжение скакнуло. Бойлер ты починил, а Сплит-система не включается. Теперь до следующей станции мерзнуть будете. Могу еще по одеялу и подушке принести.

–А когда следующая станция?

–В три ночи. Если механика найдут и электрика. А так, только завтра днем будет крупный город.

–Не, я так не согласен. Две подушки ты мне дай, а Сплит-систему я починю. Пошли.

–Слушай, у тебя золотые руки!– обрадовалась Тося

–Я знаю.– Дым Дымыч был сама скромность.

Я опять углубилась в книгу. Согревшись в куртке и под одеялом, я задремала. Проснулась от того, что в купе зажегся верхний свет. Тося принесла нам ужин из вагона-ресторана.

–А где Дым-Дымыч?

–Пошел руки мыть. Теплее стало, чуешь?

–Действительно. Значит отремонтировал?

–Представляешь? Сказал, что до завтра легко прослужит. А там придут ремонтники и что-то там заменят. Ну, хоть мерзнуть не будете. А окно я тебе завтра заклею. Тут один буйный ехал, все окна открывал. Только щелей наделал.

Так прошел наш первый день пути. Наступила ночь. Пришел Дым Дымыч, увидел, что я еще не сплю, обрадовался.

–Хорошо, что ты еще не спишь. Боялся, что разбужу. Щас постелю. И баиньки. Слушай, а что ты читаешь? Можно посмотреть?

Я протянула книгу. Он посмотрел оглавление.

– Круто! Дашь почитать? Я быстро.

–Дам, конечно. Ты куда едешь?

–Не знаю. Еще не решил.

–Как это?

–Давай завтра поговорим. Я с ног валюсь. Я им еще в одном вагоне бойлер починил. Завтра печь в вагоне-ресторане доделаю.

–Там твой ужин давно остыл.

–Ничего, меня шеф-повар накормил. На завтрак обещал нам блины. Ты любишь блины?

–Да, люблю.– я опять удивилась.

– Тогда, спокойной ночи. Я тебя рано разбужу. Учти.

–Спокойной ночи.

Мы синхронно выключили свет. "Какой суматошный"– подумала я и провалилась в сон.

Утром я проснулась раньше соседа. Пошла умылась, почистила зубы. Когда вернулась, он уже был готов к выходу.

–А умываться?

–Я уже. Возле комнаты проводников тоже есть санузел. Между прочим, с душем. Усекла?

–Откуда ты все знаешь? И все умеешь?

–Жизнь научила. Пошли в вагон-ресторан. Повар нас уже заждался.

Мы были в пути еще меньше суток, а Дым Дымыча уже знали все проводники и половина пассажиров. Пока мы шли по узким проходам вагонов, его постоянно останавливали, пожимали руку, о чем-то спрашивали. Он улыбался, здоровался, отвечал. Когда мы вошли в вагон-ресторан, повар обрадовано поставил перед нами тарелки с горкой блинов и баночку сметаны. Два больших бокала с горячим кофе дополнили завтрак. Дым Дымыч ел быстро, но аккуратно. Управившись со своей порцией в считанные минуты, он улыбнулся мне и, пожелав приятного аппетита, отправился на кухню. Я завтракала никуда не торопясь. Попивала кофе и любовалась видами ранней весны за окном. На полях еще лежал снег, правда не пушистый и белоснежный, а просевший, слегка сероватый с блестящей корочкой. Иногда луч солнца, отражаясь от ледяного наста, мимоходом попадал мне в глаза. Но все быстро проносилось мимо, и уже вдоль колеи, ветками без почек и старой листвы, торчали голые деревья, а кусты под ними были еще по колено в прошлогоднем снегу. Хотелось верить, что вот так же и моя жизнь теперь начнет выбираться наружу из-под гнета прошлых проблем и несчастий. Я, как эти кусты, стряхну слой за слоем незаслуженные обиды, и они ручьями талой воды уйдут под землю. Хотелось тепла и солнышка, ласкового, чистого, умытого весенними ливнями. Пока я так мечтала, из кухни вышел Дым Дымыч:

–Здорово, что ты еще здесь. Хочешь еще кофе?

–Нет, спасибо. Жду официантку, чтобы расплатиться за вкусный завтрак.

–Не, не надо. Я угощаю, вернее повар угощает. Я ему почти всю технику починил. Он на седьмом небе от счастья.

–Когда же ты успел?

– Вчера и сегодня. А что?

–Ничего. Удивляюсь, как это у тебя все так быстро получается.

–Когда знаешь, куда смотреть, все остальное – дело пары минут. Раскрутил, исправил, если это возможно, обратно скрутил, опробовал. Работает? Значит порядок. Разве у тебя в работе не так?

–В моей работе тоже важно знать, куда посмотреть и что с чем сравнить, чтобы найти проблему. Но это совсем другое. Там ничего не раскрутишь и не скрутишь.

–А ты кем работаешь?

Я ответила. Он уважительно присвистнул:

–Я почему-то сразу так и подумал. Подумал, что ты, скорее всего, работаешь каким-нибудь начальником в ревизионной службе.

–Почему?– я опешила.

–У тебя взгляд такой. Смотришь и сверяешь со своей таблицей из критериев. Как к тебе окружающие относятся?

Мне стало грустно, но он мягко накрыл мою руку своей и заглянул в глаза. Я вкратце рассказала, пусть знает. Если в голове "тараканы", лучше сразу расстаться.

–Во дают! Как же ты с этим справляешься?

– По-всякому. Раньше как-то не обращала внимания, а несколько дней назад не выдержала. Захотелось уехать на край света. Взяла отпуск по семейным обстоятельствам на сорок пять суток, позвонила другу детства. Набрала кучу подарков ему, его жене и детям. Села в поезд, и вот – еду.

–Скажи, а у тебя только один друг детства? А более близкого человека нет?

– Нет. Была тетя Элла, но она умерла десять лет назад. Потом была одна старушка, Клавдия Ивановна, но мы с ней встретились слишком поздно. Только два года и побыли вместе. Она тоже умерла. А потом, больше никого.

–Про замуж, я не спрашиваю. Что одни "козлы" на пути?

–Да нет, в основном придурки и мерзавцы. Я их как магнитом притягиваю. Устала.

Сразу вспомнился Максим и на глаза навернулись слезы.

–Вот и у меня тоже самое.– задумчиво проговорил Дым Дымыч, не замечая моих мокрых глаз.– Когда родителей не стало, мы остались жить с сестрой в одном доме. Она скоро вышла замуж, родила двойню. Шум, гам. Муж вечно под градусом. Ругань. Надоело. Решил жениться и уйти. Начал встречаться с одной девчонкой. Так, вроде бы, симпатичная. А как узнал поближе.… То ей кольцо купи, то шубу она хочет, то отдыхать летом в Турции. Я подумал-подумал… и уехал на Камчатку. Два года с геологами. Классно. Потом поехал на Магадан. Тоже год или больше, лес валил, золото мыл. Все бы ничего, но отношения там совсем простые. Надоело. Навкалывался до одури, пришел – выпил, спишь. И тогда я решил искать свое счастье по всей стране и уехал в Норильск на комбинат. Там проработал три года. Почти женился. Женщина попалась неплохая, но выпить была профи, а когда выпьет, на мужиков вешается, на всех, без разбора. Я уехал. И вот, уже шестой год кочую по городам и весям.

– А теперь куда?

– Все равно. Ты куда едешь?

Я ответила. Он подумал, тряхнул лохматой головой:

–Годится. Там я еще не был. Ты сколько там собираешься пробыть?

– Может месяц, а может, останусь навсегда. Как примут.

–Ты в друзьях сомневаешься?

–Даже не знаю, что сказать. Понимаешь, звоню и пишу всегда я. А теперь, и вовсе напросилась в гости. Люська, когда я с ней разговаривала, согласилась как-то обреченно. Может быть, мне это только показалось, по телефону трудно разговаривать, когда не видишь глаза собеседника. Но я очень хорошо знаю свою подругу.

Я не собиралась этого рассказывать, само как-то выскочило. От неожиданности, я замолчала и отвернулась к окну. Дым Дымыч, тоже молча, смотрел в окно.

– Ты очень одинока.– убежденно сказал он.– Тебе обязательно нужен друг.

–Друзья на деревьях не растут.– пошутила я.– А с моей репутацией…

Я тяжело вздохнула, проглотила ком ненужных сожалений, и, улыбнувшись, спросила:

–А у тебя, наверное, друзей пруд пруди. Мы едем только сутки, а тебя уже весь поезд знает.

–Как тебе сказать. Я с людьми схожусь очень быстро. Но что бы дружить, этого мало. Потом я вечный "шалтай-болтай". Прихожу, ухожу, живу. Снова ухожу. Уезжаю. Иногда навсегда. Возвращаюсь я всегда только в Москву. Как будто что-то тянет, что-то ищу. А что? Не знаю. Вроде бы ничего и никого не терял. Стараюсь помогать людям, но к себе никого близко не подпускаю. Честно говоря, боюсь "грязных" лап на чистом теле моей души. Вот так, как мы сейчас с тобой разговариваем, я еще ни с кем не разговаривал. Просто уверен, что ты ни с кем не будешь меня обсуждать, а я тебя.

–Это, безусловно. Говорят, что дорожные встречи, особенно в купе, делают совершенно незнакомых людей откровенными. Люди рассказывают вслух о наболевшем, уверенные, что больше никогда не встретятся. А рассказы обрастут байками и превратятся в вымысел. Мне бы не хотелось так думать про тебя. Моя откровенность с тобой совсем другого рода. Я позавчера вот также говорила сама с собой, пытаясь что-то понять. Все безуспешно. Сам себе не соврешь, но и разобраться со своими бедами не сможешь. Ты совсем другой, чем я. Но мне с тобой легко.

–А мне с тобой. Ты меня понимаешь на уровне подсознания. В душу не лезешь, а такое чувство, что знаю тебя не один год. Можно тебя попросить?

–Попроси.

–Дай мне свой номер телефона. Вдруг мы еще встретимся когда-нибудь. Или я буду в Москве. Я тебе позвоню. Сходим куда-нибудь в театр, или кафе.

Я кивнула, достала из сумочки визитку:

–Ты только не подумай. Я не хвастаюсь. Просто здесь все мои телефоны. Вдруг ты будешь в городе, а я на работе или в командировке. А телефон может в самый неподходящий момент разрядиться, или упасть и разбиться, или его украдут. Не хочу рисковать, а так по одному из четырех номеров ты сможешь меня найти. Если захочешь встретиться.

–Еще как захочу.

Мы неловко замолчали. Тут к Дым Дымычу подошла Тося:

–Дым Дымыч, там наши механик и электрик тебя ищут. Пойдем, пожалуйста, со мной.