Книга I. Дар светоходца. Враг Первой Ступени

— Отступись от парня, и ты получишь Свет!

— Ты встанешь на Путь с ним?..

На секунду, а может это была вечность — Кай уже потерял понимание течения времени — установилась тишина. Каждая грань могучего знака опустилась вглубь развороченной бездны прозрачной мерцающей стеной. Лишь шелест крыльев и стук сердца о грудную клетку Кая отмерял смену мгновений. Если внутри него сейчас находилась душа, то она похолодела и сжалась до размеров льдинки, Кай понимал, что эта тишина решает всё.

— Ты встанешь на Путь?.. Ты знаешь цену, Ипсиссимус, — буря, или уже скорее лава, подобная вулканической, внезапно начала обретать плотность и форму, словно в руках ваятеля.

Кай уже просто не имел сил удивляться, но в этом обезумевшем жидком камне проявились очертания лица с валуноподобным носом и ртом. В суровых глазницах чёрными ямами загорелись глаза. Ничего ужаснее в своей жизни Кай не видел — живые бездонные глаза на лице из дымящейся раскалённой магмы. И, кажется, в этот момент назначалась цена за его жизнь.

— Я знаю цену, Патриарх, — тихо проговорил Каргер, опускаясь на одно колено и склоняя голову. Затихающий вихрь раздул складки его моццетты, и взгляду открылись блестящие пластины, прикрывающие плечи, на груди сверкнул какой-то знак.

Тишина стала нестерпимой. Казалось, от этой тишины лопнут барабанные перепонки. Или разорвутся сосуды, не выдерживающие бешеные толчки крови камерами сердца. Ну кто-то, разорвите её! Скажите хоть что-то…

— Вне Слова и Глупца, — проскрежетал старческий голос.

— Вне Слова и Глупца, — эхом проговорил Каргер, приложив пальцы к губам, а затем к металлическому знаку на груди.

Каргер встал, разогнувшись в полный рост, пошатнулся и снова согнулся, уперев руки в колени. Он с трудом восстанавливал дыхание. По опалённому в морщинах лицу стекал пот. Лоб и щёки были иссечены и кровоточили. Коротко стриженные жёсткие с проседью волосы и колючие брови были покрыты серым пеплом. Кожа на руках потрескалась от жара, длинные пальцы дрожали.

Он вынул из кармана сутаны нечто похожее на шарф и вытер им окровавленное лицо и шею, затем поправил колоратку и, присвистнув, поднял над головой руку — на неё спланировал сокол.

— Благодарю тебя, Мистика, — он погладил птицу по спине.

Соколицу ещё не покинул боевой раж, она крутила головой из стороны в сторону, но ответила усталым «ии-чип».

Кай видел, как ему тяжело. К своему удивлению, он впервые понял, насколько, в действительности, стар Каргер.

— Если бы не ты, совсем беда… — Каргер провёл рукой по взъерошенным крыльям, расправил несколько перьев. Птица смотрела на него немигающим строгим взглядом. — Ты же присмотришь за ними?

— Ии-чип…

— А тебе не пора ли возвращаться? — продребезжал хтоник недовольным голосом.

Мистика раскинула крылья, оттолкнулась когтистыми лапами и перелетела на соседнее дерево.

Каргер повернулся к лицу из застывшей магмы. Но вместо него уже вырисовалась огромная фигура, скорее человекоподобная… поскольку беспрестанно меняла лик. То медвежья голова покажется, то лицо бородатого старца, то бычья рогатая голова явит себя. То же самое относилось и ко всей остальной фигуре — мощные крылья сменялись огромными когтистыми лапами, лапы — человеческими руками, руки же — копытами. Кай подумал, что это снова проделки времени, словно оно просто замедлило скорость смены кадров.

Он не ошибался. Снаружи картинка тоже начала меняться. Застывшие в их течении бытия на несколько секунд тела деда, Музы и незнакомой девушки тягуче медленно продолжили своё изначальное следование. Это не было ещё полноценным живым движением, но с той стороны незримый маятник качнулся, и часы с натугой начали ход.

Трость деда медленно рассекала бурую стену вихря. Обдаваемый жаром и струёй раскалённой каменной крошки, он встретился плечом с непроницаемой стеной. Муза остановилась, закрывая лицо палантином. Девушка продолжила падение навзничь, медленно выставляя за спину руку. Змея, скрутившись в восьмёрку, шлёпнулась на асфальт и направилась прочь от растущих трещин в асфальте.

— А тебе придётся остаться… — загрохотало в ушах у Кая.

Каргер успокаивающе поднял руку.

— Я, Водчий всех Путей и Господин же всех дорог, властитель Нави…

— Прости за эннеаграмму, Велес, — прозвучал надтреснутый голос Каргера, в этот момент лицо его было очень спокойным и серьёзным, а глаза холодны. — И прибрался бы ты здесь, пока кто-нибудь не заметил.

— Прощаю… за доставленное удовольствие. Мой Щит не всякому академику даётся. Ты хорош, не спорю, — могучий седовласый старец в дорожном плаще, с длинной бородой, заправленной за кушак, наконец определился с внешним видом. Он воздел посох к сияющей композиции из двух наложенных друг на друга треугольников. Купол дрогнул, плавно поплыл к нему и нанизался на посох, и Кай почувствовал ощутимое изменение, самый момент, когда выровнялся ход времени этого мира с внешним. — И приберёмся. Как известно, Каргер, созидание — моя вторая натура.

Почти тотчас в свете фонарей рассеялась удушающая каменная буря, из развороченной земли под их ногами выплеснулась лава, на глазах заполняя рваные трещины, остывая и обретая вид и плотность асфальта. Пострадавшие фасады по камешку восстановили свой вид, трещины и выбоины затягивались родной штукатуркой.

— Единственная заповедь — не повторяться… без канализации в этот раз, — прогудел старец, мрачно осматривая перекрёсток. — Козырёк уж оставим так, если никто не против, — голова его в этот момент начала принимать форму бычьей, её увенчали мощные рога. — Для достоверности добавим картинке реализма, — Велес шевельнул посохом, и на многострадальный покорёженный козырёк подъезда сверху обрушилась огромная ветка каштана.

В следующий момент Муза, дед и девушка вернулись к естественному человеческому темпу, и их глазам открылась фантастически абсурдная сцена — неуклюже болтающийся в сине-золотом сиянии Кай, белобородый старец с завидными рогами и смиренный священник Каргер, окровавленные руки которого словно лианами были опутаны нитями света, уходящими к небу.

Дед Егор шагнул вперёд:

— КАРГЕР?!!

— Давай-ка вернём тебя, парень, — с этими словами Каргер сцепил пальцы обеих рук, и мерцающие лучи повлекли Кая вниз. Едва они коснулись земли, Каргер виновато кивнул деду.

Тупик Острожского

Сияющая сфера, сотканная из золотых с голубым лучей, начала рассеиваться.

Быть непосредственным участником этой дикой мистерии и одновременно сторонним наблюдателем себя самого в ней — опыт не из приятных. Он всё ещё лежал на асфальте, но уже ощущал себя в прежнем теле… Кай пошевелил руками, согнул колени, потёр ушибленные места — никакой боли. Только слабость.

Каргер протянул ему руку и помог встать. В ладонь острым краем врезалось что-то очень жёсткое, но Каргер не отпускал его руку.

— Я, Водчий всех Путей и Господин же всех дорог, Владыка Волхований и властитель Нави, я Равный среди Равных Престолов, и Высший среди Высших Престолов, Хранитель Миродрева Весемирья, предназначая такового неофита Корпусу Стражей, велением Универсума открываю Путь:

Наступит время западной звезды,

Предвестницей несчастий наречённой вотще,

И Трое Посвящённых примут новых,

Отверзнув Гнозиса врата во имя Света.

Язычница, чей дух не упокоен, рукою деспота

Навек заточена, лишь может разомкнуть

Цикл злонаследия, что бременем лежит

На череде потомков. И тот, кто в силе

Снять печати и прочесть, проложит путь

И кровь свою отдаст.

Закланник, Вор, Оракул, Берегиня,

Нежданный друг, Нежданный враг и Мистик

Мной званы и приговорены к Пути.

От рук их, в трёх стихиях окрещён,

Последний выйдет, благо буде жив,

Снеся хулу, что встанет над хвалою.

Сомкнутся стрелки, посолонь пройдя

Стеклянным морем, и взойдёт к истоку Свет.

И первая последнего признав, свой Путь

Исполнив, смерть обрящет в дар,

Могилы смыв грехи.

Главе честной вернуться должно ……….…

……….……… погребён четвёртою стихией.

Под знамением внука сыщут имя ………….

Ему же ……………………………………………………

…………………………….. и пламенник…………….

………….………………… пойдёт против отца.

Неволей грянувши на волю и зло.…..….

И ночь против ……………………………….……….

И смена смен пройдёт..………………………….

………………………………………………………………..

И вместе с доброю надеждой буде найден

заслон от звёздных градов, что заложен

благословенным был для нас и с этой силой

Оскудеша вражебное железо.

Раскинет …………………………….. Миродрево,

И лист его во век не ……………………………….

………………………………………….. одну седьмую

Тверди Весемирья.

И слову плотью бысть.

Кай стоял, и в кровь его одно за одним входили эти диковинные слова. Он по-прежнему понимал незнакомую речь, на которой происходило общение Велеса с Каргером. Однако где-то со второй половины суть слов соединить в какой-то смысл уже не мог. Ритм их менялся, в размере терялась законченность мысли. Между тем, это были не просто слова. С каждой произнесённой строфой они фиолетовой цепочкой загорались в воздухе, спиралью огибая стоящих в центре утихшего смерча Кая, Каргера и Велеса. Когда в ушах прогудело последнее слово старца, вокруг них фиолетовым светом мерцала каждая буква сказанного, словно они были высечены светом на внутренней стороне незримого цилиндра.

— Ну… может и не всё разборчиво, — тёмная бездна в глазах старца гулко хохотнула, — но вполне пригодно.

— Ты открыл лишь часть. И ты не назвал имя, нефилим, — Каргер смотрел на хтоника с кривой улыбкой на губах. — Без имени всё это пустой звук.

— Не хитри, светоходец, он и есть пустой звук, мошка, которую ты накрыл ладонью. Заслужит ли он имя, или таковою мошкой он и останется — зависит от многих вещей, и от него не в последнюю очередь. Одного Света мало. Найдёт силы пройти ясную часть, познает и скрытую. И ты дал клятву, — за спиной Велеса ударил по асфальту клубящийся багрово-чёрным мраком шипастый хвост.

— Этот Путь на несколько веков… Велес, ты не оставишь его одного, одного со всем этим, — Каргер не сводил глаз с хтоника.

И в этот момент Кай мог поклясться, что видел, как его рука в латной перчатке потянулась к бедру, и в складках его чёрного одеяния блеснула серебристая гарда. Всего лишь миг, и видение исчезло. А рука Каргера смахнула пот, заливающий глаза.

— Меня спросить не хотите?!! — внезапно обрёл дар речи Кай, до этого всё ещё наблюдавший сцену как бы сверху.

Хтоник медленно повернулся к нему. Глаза его удивлённо округлились.

— Тебя?.. Ты в тупике, парень. У тебя своих ходов пока нет.

— Но я… не знаю как.

— Я подобрал тебе спутников. Коли достоин, то за годик-другой узнаешь как. Путь он и есть путь, чтобы тупики все обойти. Да и… Ты не мог не заметить, Каргер, — холоднее добавил хтоник, поворачиваясь к старому священнику, — что Время уже на его стороне. Это немало. Я не сведущ в чтении в душах как в книгах. Я лишь открываю Пути. Но союз скреплён. И слову плотью бысть, — повторил он и оскалился в улыбке, насколько можно было распознать улыбку на его теперь медвежьей морде. — Да… и ещё вот это… Ab exterioribus ad interiora.

Последнее, что увидел Кай, была огромная когтистая медвежья лапа, сбивающая его с ног.

Сломанные Крылья

И пошёл Кай куда глаза глядят. А там… ну вы знаете: «…направо пойдёшь — коня потеряешь. Прямо пойдёшь — жив будешь, но себя не найдёшь…» Шёл он через горы и долы, через воды и бороды, шёл долго и пришёл наконец к огромной пещере, а у входа в ту пещеру уже ждала его фея-крёстная, — примерно так написал бы сказочник. Но ничего такого не произошло, потому что куда бы он ни шёл, никто из добрых персонажей ему не встречался…

Кай летел.

Его захлёстывало чувство упоения, восторг, кипящий в крови, он совершенно не чувствовал веса своего тела. Это не было похоже на гротескные полёты людей в фильмах, барахтающихся на страховочных шнурах, или на картинах, с плоскими фигурами, глупо висящими над облаками. Раскинув руки, он купался в солнечных лучах будто птица, испытывая радость от своего умения ловко кувыркаться и падать вниз головой, а потом, мощно поведя плечами, снова взмывать. Иногда он начинал терять высоту, это было неприятное чувство напряжения, какая-то обманность чувств, иррациональность, которую нужно было исправить.

Он всего лишь хотел спать. Так хотел, чтобы мягко, и чтобы долго. Но сейчас он падал и уговаривал сам себя, что вот сейчас, вот ещё через мгновение всё получится. Сейчас время для очередной части игры, как в поддавках, — ты на мгновение ощущаешь ужас свободного падения, и уже в следующее — снова ввысь.

Внутри неприятно заныло, он не мог ввысь, больше не получалось. Он стоял на траве, местность вокруг незнакомая… Он поднял голову вверх, над головой был ангел, белый, прозрачный как мираж, он видел его сложенные за спиной крылья. Он никогда не видел крылья так близко, только на рождественских открытках. Ангел был огромный как дом. Может даже как несколько домов, поставленных друг на друга. Ангел что-то держал в руках, но Кай не видел что — тот стоял к нему спиной.

Если бы Кай умел летать, он бы взмыл к нему, обогнул его и заглянул в румянощёкое лицо, он раньше никогда не видел лица ангелов. Кай сердился, потому что никогда не умел летать… Или умел? Он не помнил… Внутри поворачивался страх.