С моей головы действительно осторожно потянули леггенсы и через секунду я уже тонула в его зеленых глазах. Он был так близко, что я, забыв обо всем, мечтала о поцелуе. Лёха внимательно посмотрел мне в глаза, потом на губы, и когда я прикрыла глаза — с придыханием выдал нечто неожиданное:
— Микки Мауса дашь поносить? Он и Дональд Дак — мои любимые герои! — сказал он, невинно хлопая ресницами.
И тут я поняла, что все еще не оделась. Сижу на полу в трусах с Микки Маусом, а передо мной парень, перед которым мне меньше всего хотелось опозориться. Щеки вспыхнули, бросило в жар. Мне давно так не было стыдно! А Леха взял меня за подбородок, погладил по щеке и с тяжелым вздохом сказал:
— Такая страшненькая, лохматая, еще и на ногах не стоит! Как же мы тебя замуж отдадим?! Ох, горе мне, горе, — дурачился он, делая позу рука — лицо.
— Убью! — взревела я, вскакивая с пола.
Лёха с диким хохотом начал удирать от меня по всему залу. Отвесить ему пинка стало главной задачей в моей жизни. Прикрывать трусы уже не имело смысла, он уже все видел. Мне казалось, что все…
Набегавшись по залу и не сумев догнать этого супостата, я повалилась на диван отдышаться. Леха, даже не запыхавшись, сел рядом и улыбнулся своей самой милой улыбочкой «ты ж все простишь».
— Фух, зараза бессовестная! Хоть бы раз поддался! — даже не огорчилась я. На него просто невозможно долго сердиться. Никогда не ссорились больше, чем на пять минут. Он делал все, чтобы мои скулы сводило от смеха. Даже подуться нормально не дают!
— Так неинтересно! Знаю я тебя! Догонишь — одним пинком не ограничишься, еще и защипаешь бедненького до синячков, — всхлипнул этот горе — актер.
— Не отрицаю! Такая у меня натура подленькая, — улыбнулась я. — Очень рада тебя видеть! Но почему ты здесь? Ты же в Москве учишься!
— Да, учусь. Но преподов нашего курса отправили в командировку для повышения квалификации, так что на неделю приехал у бабушки погостить, а там староста группы скажет, возвращаться или еще каникулы нам продлят. Странно, что раньше они не чесались. Уже диплом скоро писать, а они со своей квалификацией. Будто без нее они не справятся с нами! — фыркнул парень. — Но зато появился незапланированный отдых, еще и с тобой встретились. Кругом одни плюсы! — его улыбка просто обезоруживает.
— Понятно. Ладно, пойду оденусь и спущусь. Ты уже завтракал или как всегда? — заботливо спросила я.
— Как всегда! — с готовностью ответил Лёха.
— Хорошо! Щас на кухне что — нибудь найдем или приготовим, — я мысленно усмехнулась и направилась одеваться в свою комнату. Только вот дойти мне не дали. Я и думать забыла, что он не всё на мне разглядел. Сзади раздалось восхищенно — восторженное:
— Ути, Бозе мой! Какой халёсий хвостик! — и за этот хвостик меня как дернули, аж резинка от трусов шлепнула по ягодицам. Морда Микки Мауса спереди показалась сразу такой мелочью, по сравнению с его хвостиком на попе! Я была не права, считая, что уже достаточно опозорена. Вот теперь точно могу сказать, что большего стыда еще не испытывала.
Взревев как бешеный медведь, рявкнула:
— Прибью придурка, чтоб не мучался! — резко развернулась, а он уже с диким хохотом скатывался по перилам лестницы на первый этаж.
— За что?! Непостоянная ты женщина! То накормить пытаются, то прибить! Как трудно выживать прекрасному мне в этом суровом мире! — продолжал разыгрывать комедию, но уже снизу.
Вот же ж! Чучелко! Ему двадцать три года, а ведет себя на подростковые пятнадцать! Блин, как же щеки горят. Как ему в глаза теперь смотреть? Небось всю мою много — куда — влипательную задницу успел рассмотреть. Детский сад! И зачем я тогда эти трусы с приколом купила?! Думала, раз парня у меня нет, то и раздевать никто не будет. Ага, и не пришлось, блин — банан!
Ладно, успокойся, выхохни. Я прошла в свою комнату и остановилась перед шкафом — купе. Зеркало на нем отразило светловолосую девушку с взлохмаченными волосами «а — ля воронье гнездо», лихорадочным румянцем на все щеки и яркими зелеными глазами. Ну, не такое уж я и пугало, — подумала я, рассматривая этакую бабайку в зеркале в растянутой майке. Хотя бы стройная, — пыталась оценить себя адекватно.
И чего я так стесняюсь! Я, на минуточку, уже взрослая двадцати — двухлетняя девушка, не голышом же перед ним разгуливала. И вообще, у многих моих одноклассниц уже по ребенку есть и даже не одному, а я все в девках хожу. Да и Лёха не монах! Небось уже покорил не одно женское сердечко. Так что, чего он там не видел? Он никогда не был моим, но как же я ревную! С такими, не очень радостными мыслями, пыхтя как ёжик, я оделась и спустилась вниз.
Глава 3. Гости на пороге
Лёха, как приличный мальчик (ага, если бы) сидел за столом, сложив ручки на коленях. Ну прям сама невинность! Поза — то расслабленная, да глаза выдают: ждет нападок с моей стороны, напряженно следит за мной и готов в любую минуту сорваться с места и драпать от такой нерадивой хозяйки.
Я медленно прошла мимо него к холодильнику, заглянула внутрь и поняла, что завтрак придется готовить. Холодильник был забит от и до, но ко всем продуктам требовался какой — нибудь гарнир.
— Ну — с, хозяюшка, чем порадуешь? — подал голос расслабившийся парень.
— А что бы ты хотел, Великий князь Всея Руси? Чем вас потчевать изволите? — подыграла я. Лёха долго думать не стал:
— Лер, а блинчиков нажаришь? Сто лет не ел, а ведь это — лучший затрак! Особенно со сметанкой или начинкой внутри, — размечтался парень.
— Окей, хорошая идея. Я и сама хотела блинов напечь. Аж слюнки от твоих рассказов потекли. Щас воплотим мечты в реальность. Побуду твоей феей со сковородкой!
— А что как мне, так сразу со сковородкой?! — опешил Богатырёв. — По — моему, феи размахивают волшебными палочками, а не чугунными изделиями! Фея и то — с браком досталась! — буркнул специалист по волшебным созданиям.
— Ну, знаете ли! Какой подопечный, такая и фея! Другая тут не справится! — оскалилась я.
— И то верно! — миролюбиво согласился Алексей и пошел заваривать чай. За столько лет он ориентировался в нашем доме лучше, чем в своем.
Я же на автомате развела тесто для блинчиков и вылила первый половник на сковородку. Лёха нетерпеливо топтался сзади и дышал в затылок:
— Ну что? Ну как? Уже готово? А теперь? А сейчас? А первый блин комом? — галдел мой приятель. Его стало так много на кухне, но этим он мне и нравился. С ним не соскучишься!
— А вот и нет! У меня не бывает блинов комом! — похвасталась я.
— Жаль! Он был бы мной уже съеден! — продолжал скулить Богатырёв.
В прихожей открылась дверь и с улицы раздался женский голос:
— Тут — тук! Есть кто дома?
— О, Катюшка пришла! — сказала я Лёхе. — Кать, проходи, я блины жарю, а то сгорят! — крикнула я с кухни.
— Уже бегу! — Леха помог Кате разуться и она зашла к нам в комнату. — Ох, как вкусно пахнет! Только начали? А я не одна! Пошли мы с зайкой на прогулку и вот решили к вам в гости зайти.
— Хорошо, что зашли. Привет, Викусь! — поздоровалась я с племяшкой. — Кто тут у нас такой хорошенький, кто такой красивенький? А кто самый щекастенький? — заигрывала я с ребенком.
Вика подросла с прошлого моего визита и была очень позитивным бутузом. Она улыбалась мне самым очаровательным беззубым ртом и пыталась сунуть ко мне в рот свой пальчик. У меня эстафету принял Лёха и забрал ребенка у уставшей матери. Он начал подкидывать Вику вверх, а потом играть с ней в самолетик. Ей так понравилось, что кухню наполнил заразительный детский смех.
Я быстро справилась, жаря блины на двух сковородках. Часть блинов завернула с форелью и сливочным сыром, остальные оставила незавернутыми для мокания в сметанку или клубничное варенье. Поставив нехитрое угощение на стол, разлила всем чай по кружкам и села сама.
— Рассказывай, как у вас дела. Что нового? — поинтересовалась я у Кати, жуя блинчик с вареньем.
— Да потихоньку. Рано встаем, играем, гуляем, агукаем вовсю. Каждый день — как и предыдущий. Макс на работу к отцу устроился, пока только первую неделю в поле работает. А я не могу оформить пособие по уходу за ребенком, — грустно сказала сестра.
— Тебе не выплачивают пособие? Почему? — удивилась я.
— Так я в Липецке прописана, здесь прописки у меня нет. Мы не делали. Это надо ехать в Липецк, сниматься с учета, побегать с бумажками и прописаться здесь. А у меня нет ни времени туда ехать, ни возможности. Сама понимаешь, с Викой посидеть некому.
— Да уж. Даже посоветовать ничего не могу. Мои — на работе, бабушка не справится, а я уже завтра обратно уезжаю, — огорчилась я.
— А я ваще безответственный и меня ёжики в капусте нашли! — подытожил Богатырев.
Меня так пробило на смех, что блин некрасиво вывалился изо рта. Кстати, не у меня одной. Вдоволь отсмеявшись, уже спокойно завершили завтрак и пошли проводить Катю с Викой домой.
— Что дома делать будете? — спросила я у сестры, приближаясь к воротам дома.
— Спать! У Вики тихий час будет, и у мамы немножко. Правда, Вик? А то кто — то по ночам слишком часто ест! — засмеялась Катя.
— Ясненько. Тогда не будем задерживать, идите отдохните! — помахал им рукой Леха, и мы развернулись в обратную сторону.
Глава 4. Вырванное признание
Не успели мы пройти и десяти метров, как у меня в кармане завибрировал телефон. Я посмотрела на дисплей, там высветилось «Ирка вызывает».
— О, моя подружака звонит. Я отвечу, ладно?
— Да не вопрос! Давно милые мои ушки не грели бабские сплетенки! — в предвкушении сенсации потер ручки Леха. — Начинайте, дамы! — дал он нам отмашку и повязал вокруг головы воображаемый бабушкин платок. Я закатила глаза от увиденного и приняла вызов:
— Здорова! Как поживаешь, как самочухаешь? — начала я наш привычный разговор.
— Привет! Да ниче так! А знаешь что? У меня такие потрясные новости! — заинтриговала меня подружка. — Вот звоню обрадовать!
— Да? Так не томи! Выкладывай!
— Ходила сегодня в деканат на собрание старост, и…
— Стоп, — перебила я. — Как сегодня? Оно же у вас по понедельникам!
— Да дай договорить! Что ты меня перебиваешь, болтушка?! Так вот, в понедельник собрание отменили и попросили прийти в субботу, хотя мы в этот день и не учимся. Оказывается, в этом году наш ВУЗ должен пройти переаттестацию. Выяснилось это случайно, все об этом забыли, а теперь подняли такую бучу! Весь универ на ушах стоит. Предстоит огромная проверка документов по деканатам, проконтролируют все задолжности у студентов по ведомостям, а чтобы никто на посмел ничего исправить и подмаслить — нас отправляют на каникулы! Представляешь? — радостно завопила Ирка. — Ух, Юльку я уже обрадовала, теперь вот тебе звоню! Кстати, еще полгруппы предупредить нужно. Вот поэтому старост в деканат и вызывали. Блин, надеюсь, наших туркменов совсем всех не поотчисляют! У них долгов обычно больше четырех предметов висит, а тут учиться — то всего ничего осталось.
— Мда. Поэтому нас и отослали, а то нерадивые ученики сразу и зачеты посдают и пушистыми прикинутся, аж отчислять жалко. Но я рада, что у меня появилось время, чтобы с семьей побыть. Как раз вчера приехала, завтра уже обратно собиралась. Так что очень своевременный звонок. Спасибо! — поблагодарила я.
— Да не за что! А что ты делаешь? На улице? — сразу переключилась на меня Иринка.
Наверно у каждого есть друг, с которым невозможно поболтать всего пару минут. Даже если у тебя форс — мажор или еще какие — то обстоятельства чрезвычайного характера, ты все равно не сможешь закончить разговор, не проговорив двадцати — тридцати минут. Даже если ты уже десятки раз с этим человеком попрощался. Вот моя подружка Ирка — это именно такой случай.
— Да, — с улыбкой ответила я, зная, что меня сейчас будут пытать на все темы подряд, до полного удовлетворения собеседника.
— Что — то как — то ты немногословна! — раскусил меня этот «детектив липовый». — Ты не одна? — догадалась она? — А с кем? — посыпались один за одним вопросы.
— Э — э — э, — протянула заторможенно я, не зная, как намекнуть ей, чтоб сохраняла приватность. — Это Лёха, мой друг. Погулять вышли, — я уже начала жалеть, что не перезвонила ей позже. Мы с Богатыревым продолжали идти по переулку. Он держался немного позади, не мешая нашей беседе.
— Лёха? Это еще что за хмырь? Леха…а, я вспомнила! — радостно завопила подружка. И в этот момент я ухом случайно нажала на громкую связь. — Это тот симпатяжка с фотографии, который тебе нравится! Да? Я угадала? Ты ему еще никак не признаешься! — продолжала с восторгом она.
Я замерла на месте, не смея обернуться. Глухим голосом сказала:
— Ир, перезвоню позже, — и сбросила вызов. Сзади послышалось вкрадчивое:
— А почему ты не ответила своей подружке? — спросил Лёха, приблизившись ко мне со спины. — Нас обоих интересует ответ, — раздалось над ухом и его руки легли мне на плечи. Он медленно, с грацией ленивого кота, обошел меня и спросил, глядя в глаза:
— Так я тебе нравлюсь?
Я не знаю, какого ответа он ожидал, но я совсем не смелый человек. Даже, если меня только что сдали с потрохами, не могу ему признаться. Начинаю нести весь бред, который только пришел в голову, главное говорить поуверенней:
— Богатырев! С дуба рухнул? — главная защита — нападение. — Почему, если Леха, то это обязательно ты? — я попыталась убедительно выпучить глаза в праведном гневе.
— Она же сказала симпатичный! — продолжал настаивать этот самодовольный тип.
— Да мало ли в мире симпатичных Лёх расхаживает! — начала нести еще больший бред. — И вообще, неужели за столько лет дружбы я бы тебе не призналась в своих чувствах? — использовала свой главный козырь.
— А может и у меня была причина не признаваться тебе? — настаивал он, тронув мою руку.
— Это мой одногруппник! — выпалила на одном дыхании, боясь не выдержать его напора. Леха отшатнулся как от удара, а я лишь усугубила ситуацию: — С чего бы мне тебя любить?! — на что он сказал с обидой:
— А что, не заслужил? — медленно развернулся и побрел в сторону моего дома. Даже в такой ситуации он решил сначала меня до дома проводить, прежде, чем уйти.
У меня слезы брызнули из глаз. Я такая дура! Зачем же я соврала ему, когда он сам в лоб задал этот вопрос?! Я сделала первый шаг, второй, а потом со всех ног побежала за ним.
Он остановился, но разворачиваться ко мне не стал. Я робко потянула его за рукав толстовки. Опять никакой реакции. Тогда я осторожно обняла его сзади, боясь, что расцепит мои руки, оттолкнет.
Не почувствовав протеста, всхлипнула и уткнулась носом ему в лопатки. Я не находила слов, чтобы извиниться, так мы и стояли молча. Я чувствовала, как под моей рукой быстро бьется его сердце. Он заговорил первым:
— Так заслужил? — и тон его был совсем далек от обижуськи. Ошарашенная, я смогла только выдавить из себя:
— Угу, — Леха повернулся ко мне, сияя как начищенный самовар. — Ты не злишься больше?
— Божечки! Я обещал себе никогда не злиться на сирых, убогих, бестолковых и, — задумался он, — страшненьких! — сказал он, растягивая слова на манер глупенькой блондинки.
— Так я страшненькая? — спросила я, сохраняя видимость спокойствия.
— Неть! Ты сопливая! — бессовестно заржал этот засранец.
— Убью! — заорала я и кинулась на него, но моя атака была сведена на нет. Он резко прижал мои руки к бокам и обнял уже по — настоящему. Вдохнув аромат моих волос, сказал абсолютно серьезно:
— Может как — нибудь потом? В другой раз? Обещаю даже поддаваться! — он отстранился и обвел взглядом мои губы.
Вот жучара! Опять его фразы имеют двойное дно! Мое сердце аж удар пропустило, а он щурится как кот, обожравшийся сметаны.
— Почему не оттолкнул? — тихо спросила.
— Если плачешь — значит дорог! С остальным мы разберемся. Позже, — резко оборвал охрипшим голосом Леха и, как ни в чем не бывало, зашагал по дороге.
Глава 5. Фронт работы
Мне точно не приснились обнимашки? Хотя, я все еще ощущаю тепло его рук и древесный парфюм. Вкусно. Ну ладно, позже, так позже. Зато теперь я знаю, что небезразлична ему. Думала, что относится ко мне только как к другу. Да я постоянно влипаю в дурацкие истории, такие, как сегодня утром, и девушку после такого во мне сложно разглядеть. Да и не намекал он никогда, хотя я могла и не понять. У него же все шутки касаются меня и имеют двойную интерпретацию. Окей, надо догонять, а то отстала со своими думами.
— Раз у нас появилось свободное время, есть идеи чем заняться? — спросил «мистер невозмутимость».
— Зависит. Щас домой зайдем, может мама уже от бабушек вернулась. Подскажет, где помощь нужна и рабочие руки, — сказала, настраиваясь на рабочий лад.
— Рабочие руки? Фу, как пошло! — скривился этот извращенец.
— Дурак! Каждый думает в меру своей испорченности! Я огород имела в виду! — прыснула я.
— Ничего, мы исправим тебя в меру моей испорченности, — пробормотал Леха, но я услышала. Комментировать не стала.