21. Смерть императору! (ЛП)

- Этому Светонию потребуется вызывать к себе резервы? - спросила Петронелла.

Макрон взял ее руку и нежно сжал ее.

- Скорее всего нет. Нас здесь слишком мало, чтобы что-то изменить, если нас призовут в строй. В любом случае, мы здесь нужны. Пропретор знает, как важно иметь небольшой отряд ветеранов в тылу, чтобы гарантировать, что ни у одного из местных племен не возникнет соблазна поиграть, пока кота нет дома.

Клавдия криво улыбнулась. - Я думала, ты уже ранее говорил, что племена равнин не представляют угрозы.

- Значит, так и есть, - твердо ответил Макрон. - Тринованты13 вокруг Камулодунума кроткие, как ягнята.

- Я не удивлена, - сказала она. - В колонии с ними жестоко обращались ветераны, как мне сказали. Их земли были захвачены, а некоторые из их мужчин рекрутированы и вынуждены служить во вспомогательных когортах, и я слышала, что многие женщины подверглись насилию.

- Поначалу всегда возникают небольшие проблемы, - возразил Макрон. - Ребята в колонии привыкли к военной службе. Проходит несколько лет, прежде чем они научатся быть гражданскими лицами.

- А тем временем местным жителям приходится с этим мириться?

- Вот как все обстоит, - сказал Макрон. - Мы завоевали это место, точно так же, как завоевали земли отсюда до восточных пустынь. Как только они примут свою судьбу, племена будут довольны тем, что являются частью Империи.

- Интересно, - Клавдия повернулась к Катону. - Что ты думаешь?

Катон задумался, чтобы собраться с мыслями. Он не был так уверен, как Макрон, в безопасности этой части новой провинции. Урожай в этом году был плохим, и это не учли, когда сборщики налогов предъявляли свои требования к местным жителям. Голод и нищета вызывали недовольство, и, хотя тринованты казались достаточно послушными, трудно было представить, что унижения и страдания, которые они пережили от рук недавно навязанных им римских хозяев, не вызывали горького негодования, даже если бы они старались не показывать его. Однако в случае, если бы наместник Светоний и его легионы вели кампанию на самом дальнем конце провинции, это могло бы соблазнить горячие головы среди местных племен воспользоваться ситуацией. Макрон и ветераны колонии были достаточно сильны и способны подавить любые мелкие вспышки, но организованное восстание представляло реальную опасность для римских жителей Камулодунума.

Он еще немного подумал, прежде чем ответить на вопрос Клавдии.

- Пока в Британии есть легионы, я сомневаюсь, что в этом районе возникнут какие-то серьезные проблемы. Ицены почувствовали на себе, что значит бросить вызов Риму. Они не будут стремиться повторить этот печальный опыт. Что касается триновантов, кто знает? Большую тревогу вызывает то, что произойдет, если Нерон решит отозвать легионы. Здесь поселились десятки тысяч римлян и другие выходцы из Империи. Они станут легкой добычей для любых племен, которые решат напасть на них. Выбор будет между тем, чтобы остаться и попытаться защитить то, что они держат, или бросить свои дома, свою собственность и свое будущее здесь и бежать обратно через море в Галлию.

Клавдия повернулась к Макрону и Петронелле. - Если Нерон выведет легионы, что вы двое будете делать?

Макрон взглянул на жену, но она не смотрела ему в глаза. - Я не хотел бы отказываться от всего этого. Все, что у нас здесь есть, и половина доли в предприятии моей матери находятся в Британии... Я просто не знаю. Надеюсь, до этого никогда не дойдет.

- Я выпью за это, - сказал Катон, стремясь успокоить своего лучшего друга. - Трудно поверить, что Нерон покинет Британию. Отказаться от нее сейчас было бы опасным ударом по престижу Рима. Можете себе представить, как отреагировала бы на это толпа, не говоря уже о тех сенаторах, которые твердят им о непобедимости Рима.

- Видишь? - Макрон толкнул Петронеллу локтем. - Парень понимает, как все это устроено.

- Есть еще одна причина, по которой Нерон не захочет выводить легионы, - продолжил Катон. - Если он отведет их в Галлию, это даст наместнику значительное количество дополнительных сил. У тех, кто командует мощными армиями, может возникнуть соблазн использовать их в политических целях. Так что безопаснее держать эти легионы связанными здесь, в Британии.

Макрон фыркнул. - У тебя коварный ум, парень. Циничный ум.

- Я реалист, - пожал плечами Катон. - Мы оба достаточно давно здесь, чтобы знать, как устроена Империя. Ты знаешь, что я прав.

Макрон потянулся за чашой. - Все эти разговоры о политике вызвали у меня жажду. - Он поднял кувшин, но когда опустил горлышко, в чашу попала лишь тоненькая струйка. - Вот дерьмо... Мне нужно принести еще немного с кухни.

Когда он поднялся со стула, Петронелла навострила ухо на кухонный блок в дальнем конце перистиля. - В чем там дело?

Макрон нахмурился. Изнутри здания доносились оживленные голоса. - Я лучше об этом позабочусь.

Он побрел прочь с кувшином в руке и исчез внутри. Остальные продолжали слушать, в то время как голоса со стороны триклиния продолжили нарастать, пока центурион не прервал их, требуя тишины.

- Похоже, проблемы среди слуг, - прокомментировала Клавдия.

Петронелла покачала головой. - Они хорошо ладят. Там две девушки-иценки, а конюх – местный. Никогда не слышала обидного слова между ними. Мы скоро узнаем, что случилось, когда вернется Макрон. - Пока они ждали, она сменила тему. - Скоро будут Сатурналии14. Вы все еще будете жить в Камулодунуме? Мы будем рады приветствовать вас у нас.

- Мы еще побудем здесь, - ответил Катон. Он снял скромную виллу в колонии. Она выходил на реку и была обращена на юг, чтобы воспользоваться тем солнцем, которое дает провинция. Там, он и Клавдия спокойно жили, воспитывая Луция. Образование мальчику давал человек, называвший себя греческим ученым, который перебрался из Галлии, чтобы основать небольшую школу. У него был некоторый акцент, какой Катон никогда не слыхивал от греков, разбросанных по всей Империи, но он был компетентен, а Луций учился читать и писать и также основам работы с фигурами речами. Более изысканное образование ждало его в Риме, как только Катон счел бы безопасным вернуться в столицу.

Если какой-либо намек на то, что Клавдию все же отследили до Британии, достигнет Лондиниума, было решено, что Аполлоний пошлет им предупреждение. Греческий вольноотпущенник когда-то служил шпионом в интересах Рима, прежде чем столкнулся с Катоном, и оба они относились друг к другу с уважением, если не с дружбой. Макрон с самого начала невзлюбил его и относился к нему с подозрением, но Аполлоний завоевал доверие Катона и теперь нашел себе полезную должность во дворце наместника в Лондиниуме.

- Это мирная заводь, - продолжил Катон. - И это нас устраивает.

- Мы будем рады разделить с вами Сатурналии, - улыбнулась Клавдия. - Вы должны сказать мне, что мы можем сделать для этого случая.

Звук шагов по гравию прервал их разговор, и они повернулись к Макрону. У центуриона было озабоченное выражение лица, а в руках у него не было амфоры со свежим вином.

- Что случилось? - спросил Катон.

- Боюсь, плохие новости, - Макрон вернулся на свое место. - Моргата только что вернулась с рынка. Она встретила торговца мехом иценов, приехавшего из столицы племени. Прасутаг мертв.

Катон печально покачал головой. И он, и Макрон хорошо знали царя иценов. Они сражались вместе с ним вскоре после вторжения, когда племя было твердым союзником Рима. Его царица Боудикка также считалась близким другом. В последний раз, когда они встречались меньше года назад, Прасутаг выглядел изможденным болезнью, жалкой тенью могущественного воина, которым он был в расцвете сил.

- Есть еще кое-что, - сказал Макрон. - Кажется, он назвал Боудикку и Нерона сонаследниками в своем завещании. Сомневаюсь, что это хорошо кончится для иценов.

- Почему? - спросила Клавдия.

- Мне кажется, что Нерон не из тех, кто соглашается на половину чего-то, когда он может иметь все это.

- Тогда, конечно, это хорошо для провинции. Это даст Нерону большую долю в Британии. Еще одна причина для него не выводить легионы.

- Или он просто не решит разграбить царство иценов до конца, а затем покинет остров.

Клавдия повернулась к Катону. - Что ты думаешь?

- Я не знаю, как это все может обернуться, - сказал Катон. - Потребуется время, чтобы известие о смерти царя достигло Рима, а затем Нерону нужно будет подумать, что предпринять, и отправить ответ пропретору в Лондиниум. Если погода будет благоприятной, Светоний получит свои инструкции в начале следующего года. Примерно в то же время, что и обновление клятв. Люди из иценов будут там вместе с другими племенами и представителями римских поселений, чтобы присягнуть на верность императору и Риму. Вот тогда они и узнают, что решил Нерон. А возможно вопрос затянется.

- И что, по-твоему, он решит? - настаивала Клавдия.

- Я подозреваю, что Макрон прав. Император захочет всю долю, что бы там ни говорилось в завещании Прасутага. Если это произойдет, будут проблемы. Мы знаем иценов, - он кивнул на Макрона. - Это гордый народ с сильным чувством традиций. Прекрасные воины. Нам повезло, что они встали на нашу сторону с самого начала, и повезло, что лишь горстка из них восстала против нас, когда Скапула был наместником. Если Нерон допустит эту ошибку, он может спровоцировать их на открытый мятеж. Они будут сражаться, как львы, чтобы защитить свои земли, и я боюсь, что это может все кончиться кровавой бойней.

*************

ГЛАВА ІІ

Они выслеживали свою добычу все утро, и полуденное солнце низко висело в сером небе, в то время как горизонт застилали снежные вихри.  Недалеко от Макрона и Катона шел пеший триновантский охотник, одетый в меховую накидку поверх коричневой туники и штанов. Катон держал своего коня под уздцы в ожидании, пока тот осмотрит землю. Охотник остановился шагах в тридцати и пригнулся, рассматривая щель в зарослях кустов утесника, раскинувшихся по обеим сторонам.  На снегу было много звериных следов, расходившихся веером из щели, и было трудно разобрать их и определить, какое существо могло их оставить.

- Возможно, мы его потеряли, - пробормотал Макрон, прислонив толстое древко кабаньего копья к лукам седла и потянувшись за флягой.  Он вынул пробку, наклонил голову и сделал глоток, прежде чем предложить ее Катону.

 Взгляд префекта был прикован к охотнику, наблюдая за тем, как бритт внимательно изучает потревоженный снег. Он сделал глоток и вернул фляжку, прежде чем переложить копье в свободную руку. - Я не знаю.  Похоже, Пернокат что-то задумал.

Охотник водил пальцами по снегу, затем по темному стеблю куста утесника справа от себя, прежде чем слегка коснуться поверхности, а затем уставился на кончик своего пальца. Он повернулся к своим римским спутникам и поднял руку, чтобы они могли видеть красное пятно.

- Кровь. Кабан прошел здесь, - объявил он на гортанной латыни.

Пернокат стал наниматься к римским охотникам с момента основания колонии и достаточно хорошо успел выучить язык захватчиков, чтобы бегло говорить на нем.  Он пользовался большим уважением среди ветеранов за свои навыки следопыта, а когда они сближались с жертвой для финального броска, его мастерство обращения с копьем и луком было не хуже, чем у любого бестиария в Империи.

Охотничья группа из трех человек столкнулась с вепрем где-то через час после рассвета, и едва успела подготовить свои копья, как зверь прорвался сквозь них и промчался прочь.  Катону посчастливилось нанести скользящий удар, который ранил ему плечо, недостаточно, чтобы покалечить его, но достаточно, чтобы заставить его истекать кровью и оставить следы, чтобы проследовать за ним через сельскую местность. Пятна крови стали появляться реже, так как рана начала сворачиваться, и они почти сдались, когда увидели горсть маленьких пятен на снегу недалеко от тропы, ведущей к зарослям дрока. Катон был зол и разочарован собой. Это был признак плохого охотника - ранить существо и позволить ему сбежать и мучительно страдать. Он чувствовал обязательство перед животным завершить работу.

Макрон указал на заросли впереди них. - Ну, если этот ублюдок там, мы не сможем приблизиться к нему.

Катон огляделся. Дрок растянулся на пятьдесят шагов поперек в обе стороны, где дальше возвышались ветви сосновой рощицы. Проход сквозь плотную массу был узким. Нехотя он согласился со своим другом. Они никак не могли проехать через чащу, и если бы они шли пешком, то зацепились бы за свои плащи и застряли. Если бы кабан бросился на них в этот момент, шансов уклониться от него не было. Все-таки была одна последняя уловка, которую они могли попытаться применить.

- Пернокат, ты останешься здесь, пока мы с центурионом объедем вокруг и посмотрим, сможем ли мы найти, где дорожка выходит с другой стороны. Если мы найдем путь, я позову тебя. Тогда ты сделаешь столько шума, сколько сможешь. Используй свой рог. Бей по дроку. Если кабан среагирует и побежит, мы будем ждать его.

Охотник с сомнением склонил голову набок, но кивнул. - Как прикажет префект.

В его тоне было что-то, что Катону показалось, что триновант немного не в своей тарелке, он почувствовал намек на подобострастие. Это было нехарактерно, и он боялся, что оскорбил человека своей резкостью.

«Иногда все же было трудно вывести военного из человека», - с сожалением размышлял он.

- Пошли, - сказал Макрон, поднимая копье и отводя древко в сторону.  - Прежде чем он обделается от страха. - Он заставил свою лошадь перейти на рысь и поскакал вокруг полосы дрока.

Катон, кивнув, передал поводья охотничьей лошади Пернокату и поскакал вслед за своим другом.

Как он и предполагал, заросли были невелики, в особенности между дальней стороной и соснами.  Место, где тропа покидала заросли, нашли достаточно легко, но свесившись с седла, Катон не увидел следов крови.

- Он все еще там.

Двое римлян оглядели спутанные заросли в поисках движения или звука, которые могли выдать присутствие кабана, но ничего не было. Катон приготовил копье, и Макрон последовал его примеру, затем они заняли позиции по обе стороны тропы.

- Готов? - спросил Катон.

Макрон кивнул.

- Пернокат! - крикнул Катон.  - Начинай!

Резкий звук охотничьего рога разрезал холодный воздух. Звук испугал некоторых птиц, которые вырвались из укрытия с пронзительным хором панического многоголосья, яростно маша крыльями, пока они улетали в сторону сосен и наконец исчезли вовсе. После еще нескольких сигналов рожка охотник начал кричать, и Катон смог различить слабый треск ломающихся веток на дальней стороне. Затем они услышали его, фырканье и хриплый визг откуда-то между ними и Пернокатом. Мгновением позже послышался шелест сухой растительности, когда кабан устремился в их сторону, мчась по тропе.

- А вот и он! - закричал Макрон, его глаза расширились от возбуждения, он опустил широкое железное лезвие наконечника своего копья и держал древко готовым для удара. Катон сделал то же самое, крепко сжимая поводья и прижимая бедра к седлу.

Кабан вырвался из чащи, и оба римлянина рванули вперед. Это был огромный лохматый зверь с более темной линией щетинок, растущих вдоль его позвоночника к его большой голове, где изогнутые клыки торчали по обе стороны от морды. Макрон среагировал быстрее, наклонился вперед и сделал выпад, острие его копья вонзилось в бок вепря. Челюсти зверя раздвинулись, когда он издал болезненный визг, затем он соскочил с наконечника и столкнулся с задними ногами его коня. Макрон покачнулся, вынужденный бросить копье, схватился за луки седла настолько крепко, насколько мог, чтобы не свалиться.  Его конь пятился между разъяренным вепрем и Катоном, блокируюя последнему цель.

- Дерьмо! - Катон зашипел сквозь стиснутые зубы, сильно натянув поводья и пытаясь развернуть свою лошадь вокруг так, чтобы поразить зверя.  Однако, прежде чем он смог получить ясное представление ситуации, кабан развернулся и бросился обратно в дрок, мчась по узкой тропе в сторону Перноката. Катон сразу понял опасность, грозящую другому человеку, и быстро повернулся к Макрону. - Подбирай копье и следуй за мной!

Не дожидаясь ответа, он пустил свою лошадь в галоп по опушке чащи, кровь стучала в ушах. В охоте всегда был риск, особенно когда добыча была также смертельно опасна, как и дикий кабан, и потому только самые безрассудные решались сразиться с ним в одиночку. Пока он вел свою лошадь, огибая колючие заросли утесника, он услышал тревожный крик Перноката.

- Он здесь!

Обогнув дальний куст, Катон увидел охотника шагах в ста от него. Он был спешен и смотрел на вепря с кинжалом в руке. Зверь, со вздымающимися напряженными боками и окруженный парами активно выдыхаемого воздуха, стоял между Пернокатом и его лошадью.

В тот момент, когда Катон пнул пятками лошадь, чтобы отправить ее в галоп, он увидел, как кабан бросился, раскидывая ошметья снега, прямо на Перноката. Лошадь охотника в панике вздрогнула и развернулась прочь. триновант присел на ноги и удерживал позицию до последнего момента, прежде чем броситься в сторону и попытаться ударить проносящегося мимо вепря кинжалом вбок. Несмотря на свою массу, около полутора метров в длину и высотой с живот человека, зверь оказался достаточно проворным, резко остановился и развернулся в мгновение ока, готовый снова атаковать.

Катон крепче сжал древко своего копья, но, устремившись к противнику, его лошадь споткнулась.  Небо и замерзший пейзаж закружились вокруг него, и в следующий момент человек и лошадь врезались в снег. Удар выбил воздух из его легких, он ослабил хватку на копье и откатился в сторону, чтобы убраться с дороги.

Поднявшись на ноги, хватая ртом воздух, он увидел, что Пернокат потерял свой кинжал и как-то ухватился за клыки кабана, отчаянно пытаясь избежать быть пронзенным в пылу борьбы со зверем. Однако, это была неравная борьба, и охотник вскоре подлетел вверх и в сторону, когда вепрь крутанул всем своим весом и попытался сбросить его. Катон взглянул по сторонам – кругом глубокий снег по икры – и не смог обнаружить своего копья.

Его уши вдруг заполнили звуки рваного фырканья коня Макрона, когда центурион резко промчался мимо него, крепко держась в седле, когда он наклонился вперед – правая рука была сложена на изготовку для удара. Вепрь сделал бешеный, крутящийся прыжок и отшвырнул Перноката в сторону.  Охотник пролетел по воздуху и тяжело приземлился в двух-трех метрах от него.  Раскачивая головой из стороны в сторону, зверь повернулся и вновь разглядел свою добычу и бросился вперед, опустив клыки в сторону отползающего прочь на четвереньках сквозь снег Перноката.

 - Ну уж нет, ты, свинья! - взревел Макрон. Внезапный крик и размытые движения на периферии его зрения заставило вепря заколебаться и наполовину повернуться к новой угрозе, обнажая свой бок.

 Макрон вытянулся вперед, натянул поводья, чтобы избежать столкновения, и воткнул широкий листовой наконечник своего копья в район плеча животного. Сила удара сбила кабана с ног, и он приземлился на бок, вывернув древко из рук Макрона так, что оно еще долго качалось из стороны в сторону в теле корчащегося зверя, забрызгавшего яркими пятнами крови снег вокруг себя.

Макрон перекинул ногу через луку седла и спрыгнул на землю, затем метнулся вперед и ухватился за древко обеими руками, своим весом придавив кабана, пока тот фыркал и отчаянно верещал. Пернокат подобрал свой кинжал и бросился добивать зверя ударом в горло. Катон, снова вскочив на ноги, заметил собственное копье и схватил его, прежде чем броситься на помощь друзьям завершить столь успешную и рискованную охоту.

Все было кончено еще до того, как он добрался до места разыгравшейся драмы. С последним взмахом своих копытц и судорожным спазмом, вепрь окончательно рухнул на землю, как бы признавая свое поражение, кровь хлестала из его ран.  После судорожных нескольких коротких вздохов, он перестал дышать и безвольно остался лежать на залитом кровью снегу. На мгновение дольше Макрон продолжал сжимать древко копья, опираясь на оружие, чтобы удержать тушу зверя прижатой к земле. Пернокат стоял в стороне, с кончика его кинжала капала кровь. Катон остановился и с тревогой посмотрел на них обоих, пока не увидел, что они, похоже, невредимы.  Все трое тяжело дышали.

Наконец Макрон расслабился, выкручивая древко из стороны в сторону, вытаскивая его из туши поверженного вепря.  Он потряс своей головой. - Трахни меня Марс, это было близко. - Потом он судорожно вздохнул и рассмеялся, вдруг почувствовав облегчение. Его спутники инстинктивно также расслабились и отступили, чтобы рассмотреть их недавнего противника.

- Большая скотина, - сказал Катон. - Самый большой из всех, что я видел. - Он взглянул на охотника. - Фортуна была к тебе благосклонна.

Пернокат на мгновение задумался, прежде чем шагнуть к Макрону и протянуть руку. - Ты спас меня, центурион.

Они сцепили предплечья, и Макрон надул щеки. - Мне просто повезло, друг. Одним ударом сердца позже и… - Он провел пальцем по горлу.

 Охотник поморщился и мгновение пристально смотрел на него, прежде чем склонить голову. - Я должен тебе мою жизнь ...

- В нужном месте, в нужное время, вот и все. - Макрон усмехнулся. - Могло случиться с каждым из нас.

Катон увидел выражение боли, промелькнувшее на лице охотника. Он понял, что в его словах было больше смысла, чем понял Макрон. Это был долг, и Пернокат смотрел на этот вопрос с предельной серьезностью.

Бритт склонился над головой кабана и разрезал хрящи вокруг морды, отпилив и потянув за клыки. Когда он высвободил оба, он поднял их перед Макроном. - Они твои. Твое убийство. Твой приз.

Когда Макрон заколебался, он начисто вытер кинжал о бок туши и вложил клинок в ножны, прежде чем засунуть руку за ворот туники и вытащить толстый кожаный шнур, на котором висело несколько клыков. - Принесет тебе удачу. Центурион.

Катон задумался над этим, учитывая, что охотник только что был на пороге смерти.

- Ээ… благодарю. - Макрон дипломатично улыбнулся, что было для него немалым достижением. - «Вне всякого сомнения, то, что я был старшим магистратом колонии, усилило эту сторону моего характера», - подумал он.

Как только клыки были спрятаны в сумке Макрона, трое охотников принялись за разделывание туши. Кабан был слишком велик, чтобы перекинуть его через спину одной лошади и нужно было его разрезать на более транспортируемые куски. К счастью, охотник и двое римлян были знакомы с этой грязной задачей и приступили к ней эффективно. Макрон нанес фатальный удар, поэтому он получил два бедра, в то время как у Катона и Перноката было по одному. Нагрузив мясо на седла, они счищали с рук остатки крови и жира, вытирая их в снегу. Затем они подобрали свои копья, взяли поводья своих коней и повернули обратно в колонию в пешем порядке.

На разделывание туши ушло чуть больше часа, в то же время пеший переход сквозь снег сделал процесс возвращения домой еще медленнее, так что только к вечеру они поднялись на невысокий гребень, возвышавшийся над Камулодунумом, который лежал в двух с половиной километрах отсюда в тонкой дымке древесного дыма. Разросшиеся постройки – смесь перепрофилированных военных зданий, жилых домов с черепичными крышами и хижин, покрытых соломой, – окружали центр поселения, где располагались храм, театр и другие гражданские постройки, находившиеся в стадии строительства. Стены священного храма уже были были возведены, а также ступенчатый фронтон и первые несколько метров ограды. Платформы основания колонн были уже на месте, и каменщики вырезали рифленые секции, которые должны были быть подняты в конечное положение после установки крана.

- Когда храм будет закончен, это будет настоящее зрелище, - сказал Макрон с оттенком гордости.

- Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы увидеть это. - Он взглянул на Перноката и усмехнулся. - Ты молод. Ты обязательно увидишь. Я тебе завидую.

- Завидуешь? - сказал охотник.