Помоги проекту - поделись книгой:
— Может, нам с вами поехать?
— Боги, сохраните! — выпалил Дэвид, красочно представив, чем может закончиться встреча холодной, словно обломок льда, герцогини с изменчивым, точно океанская волна, лордом. — Я не готов все праздники трупы прятать и замок восстанавливать!
Джеральд усмехнулся, покровительственно похлопал сына по плечу:
— Сынок, за Чёрным Джеком убирать не приходится, ты же знаешь.
И это было правдой. Какие бы страшные истории ни рассказывали о бывшем корсаре, наверняка никто ничего утверждать не мог. Как оно всё было на самом деле знал лишь сам Джеральд, но он к ностальгии был не склонен, говоря, что не стоит тащить в новую жизнь груз прошлого. Впрочем, то, что даже самые отъявленные головорезы на море и на суше старались не трогать детей бывшего корсара, говорило умеющим думать и делать выводы о многом. Например, о том, что с лордом Эверлич и его семейством лучше дружить. Как говорится, во избежание.
— Братишка, если помощь потребуется, звезду выпусти, — старший брат Дэйва, Дэниел, вытащил из-за ворота небольшой серебряный кулон в форме звезды.
Такая на первый взгляд неприметная и безобидная подвеска была у каждого члена благородного семейства и являлась не только мощным защитным артефактом, но ещё и сигнальным маяком. В случае опасности звезду нужно было сжать в кулаке, а затем резко подбросить вверх. Артефакт закрывал своего обладателя невидимым для глаз прочным защитным куполом, способным выдержать до пяти прямых магических атак, а в воздухе превращался в многолучевую ослепительно сияющую звезду, пульсирующую в такт ударов сердца хозяина. По цвету сияния любой представитель рода Эверлич без труда определял, кому именно потребовалась срочная помощь, у Дэвида, например, звезда переливалась ярким бирюзовым светом, а артефакт Эми светился всеми оттенками зелёного.
— Надеюсь, до звезды дело не дойдёт, — вздохнул Дейв, машинально нащупывая под рубашкой семейный артефакт.
Лорд Эверлич крякнул выразительно, однако спорить с сыном не стал, прекрасно понимая всю тщетность данного мероприятия. Дэвид был из тех, кто приняв решение, от задуманного не отступал, тем более, когда речь шла об исполнении желания горячо любимой супруги. Впрочем, в этом сыновья удивительно походили на самого лорда Джеральда, чем оный немало гордился.
Сборы в дорогу прошли быстро, Дейв в путешествиях привык обходиться минимумом вещей, а Эмили, не очень-то обольщающаяся по поводу бабушкиного благодушия, решила много чемоданов не брать. Мало ли, вдруг придётся спешно покидать замок, ведь герцогиня Вандербилдт очень любит отдавать приказы в духе: четверть часа на сборы и отъезд. И то, что она сама гостей и пригласила, пожилую леди ничуть не смутит и не остановит, если она пожелает выдворить кого-либо из своих владений.
— Никак не могу понять, с чего вдруг бабушка решила пригласить нас к себе, да ещё и на праздник?
Эми ловко убрала в дорожную сумочку набор для рукоделия и новый детективный роман, коим зачитывались все жители столицы. Деловито прячущий в потайной карман набор отмычек Дейв лишь плечом дёрнул:
— Да кто её знает? Приедем, на месте и разберёмся, что к чему.
Эмили решила поддразнить излишне молчаливого супруга, скользнула к нему поближе, обхватила сзади, запуская шаловливую ладошку в ворот рубашки
— Ты же сыщик, тебе по долгу службы полагается выдвигать и проверять всевозможные гипотезы.
— Тогда сейчас я с огромным удовольствием займусь проверкой, — Дейв плавно, словно вышедший на охоту зверь, повернулся, прижал Эми и выдохнул в её полураскрытые губы, — гипотезы…
Если бы лорду и леди Эверлич предстояло путешествие на поезде, они бы, вне всякого сомнения, опоздали (причём Дэвид в глубине души был бы рад такому исходу), но поскольку путешествие планировалось в современном магически обустроенном экипаже, задержка никого не смутила. Кучер Эд, молодой и пригожий парень, узнав от служанки, что господа задерживаются, понимающе хмыкнул и отправился на кухню в надежде стянуть у кухарки парочку горячих сладких пирожков, а если повезёт, то и сорвать с уст черноглазой посудомойки поцелуй. На большее, увы, рассчитывать не приходилось, девица была воспитана в строгости и блюла себя с пылом, достойным лучшего применения. Надежды Эда оправдались лишь частично, едва он появился на пороге, кухарка всучила ему пухлый, источающий сногсшибательные ароматы узелок, на котором были вышиты сохраняющие тепло и свежесть продуктов символы, после чего решительно выставила за деверь. Даже увидеть черноглазую красоточку не получилось, а о поцелуе с ней оставалось только мечтать. Кучер в сердцах сплюнул под ноги, взгромоздился на сидение и с горя распотрошил узелок, выудив из него румяный, пышущий жаром пирожок. Что ж, как иногда говорят благородные лорды, обученные всевозможным премудростям, за неимением ничего лучшего… Пирожок оказался таким вкусным, что Эд даже не заметил, как его съел. Казалось бы, только один раз и откусил, а он вдруг, бац, и пропал, точно его никогда и не было. Нет, всё-таки надо будет сказать Бетси, кухарке, чтобы она пироги побольше делала. Это же безобразие, печь так вкусно и так мало! Только не послушается она его, посмеётся лишь да скажет, что на такого проглота, как он, готовить надо в бочке, что для сбора дождевой воды крестьяне используют. А он и вовсе даже не проглот, благородные-то господа тоже, между прочим, покушать любят. Тот же лорд Дэвид, кстати сказать, хоть и королевский сыщик, а никогда про завтраки да обеды с ужинами не забывает, только всё равно жилистый, словно сбруя лошадиная. Видать, правду старики говорят: «Сколько гончую не корми, медведем не станет».
Словно подслушав мысли кучера, из замка вышел Дэвид под ручку с взволнованной, но старающейся это скрыть, Эми. Путешественников провожала вся семья: Джеральд прощально обнял сына и поцеловал Эмили в щёку, Дэниел выразительно похлопал себя по груди, мол, помни про звезду. Леди Алалия расцеловала Эмили, погладила сына по щеке и привычно шагнула к мужу, прижавшись к его плечу. Джеральд так же привычно обнял супругу, делясь с ней своей силой и спокойствием.
Путь до старинного замка с несколько пафосным названием Северная звезда был долгим и утомительным. И дело тут не только и не столько в расстоянии и качестве дорог, сколько в магии, которую герцогиня Вандербилдт не любила (Эми предполагала, что эта нелюбовь происходила из отсутствия у почтенной леди каких-либо зачатков таланта к магии), но коей неизменно пользовалась в своих интересах. Только-только получив в дар от отца Северную звезду, герцогиня наняла целых трёх талантливых артефакторов, чтобы они, во-первых, поставили защитный магический купол, который никто не сможет пробить как из самого замка, так и снаружи, во-вторых, обеспечили дом максимальным комфортом и уютом, чтобы и огнь в камине не гас без позволения, и вода была лишь там, где это необходимо, и обивка на стенах никогда не выгорала и не пачкалась, меняя свои цвет и фактуру в прямом смысле слова по первому щелчку пальцев. Третьим приказом герцогини Вандербилдт было сделать так, чтобы любой путник, направляющийся в Северную звезду, сразу чувствовал, насколько ему рады и рады ли вообще, дабы безумец, рискнувший нагрянуть в замок без приглашения даже не смог бы найти дороги. Артефакторы, лучшие из лучших в своём деле, внимательно выслушали пожелания герцогини, уточнили кое-какие детали и принялись за работу. Полученное задание было непростым, во время его исполнения два мага полностью выжгли свой дар, потеряв способности и едва не распростившись с жизнью, зато результат превзошёл даже ожидания самой герцогини. Северная звезда превратилась в магическую крепость, взять штурмом кою не решился бы и самый отважный авантюрист. Разумеется, на новое чудо магии хлынули посмотреть толпы желающих, а попасть в замок смогли… ну, да, правильно, те, кого герцогиня Вандербилдт соблаговолила пригласить лично, те в замок и попали, остальные так и не смогли найти дорогу, в отместку распуская про Северную звезду и её хозяйку самые жуткие истории. Герцогиня большую часть сплетен игнорировала, над некоторыми смеялась, а за иные и вовсе требовала у короля самого сурового наказания. В самом деле, разве можно безнаказанно пачкать в грязи благородное имя Вандербилдт?! Правильно, нельзя, даже если очень и очень хочется.
— Что-то мне подсказывает, что твоя бабуля нам не очень-то и рада, — Дейв покрутил головой, разминая затёкшую шею.
Эми вздохнула, страстно мечтая уже даже не о сытном ужине и горячей ванне, а обыкновенной остановке, можно даже посреди глухой чащи леса, населённой упырями и разбойниками. Хотя нет, упырей всё-таки не надо, если верить Большой магической энциклопедии, их очень тяжело одолеть.
— Я вообще удивлена, что она решила нас пригласить.
Дэвид хмыкнул, выглянул в окошко и облегчённо выдохнул:
— Замок. Наконец-то!
Северная звезда во всём немеркнущем великолепии своих стен и воздушных башен предстала перед утомлёнными путниками, маня тёплыми огоньками света из окошек, интригуя тут и там вспыхивающими разноцветными магическими огоньками и дразня сытными ароматами, долетающими из небольших распахнутых настежь окошек кухни. Впрочем, попасть в замок было не так-то просто, ажурные ворота оказались запертыми, небольшая будочка привратника, почти по окошко засыпанная снегом, выглядела стылой и абсолютно нежилой.
«Нас не ждали, мы припёрлись, — вспомнил Дейв любимую присказку отца. — Впрочем, если нас не пустят в замок, вернёмся домой. Да, будет досадно проделать зря такой выматывающий путь, Эми опять же расстроится, но зато дома нам по-настоящему рады, да и безопаснее там».
Сыщик нахмурился, невольно отметив, что опять задумался о безопасности. Смутная, толком не оформившаяся тревога старым шрамом ныла с самого момента получения приглашения. Никаких причин для неё совершенно точно не было, ни приглашение, ни замок, да даже дорога не несли в себе никакой угрозы, так почему же было стойкое ощущение чего-то неправильного и даже опасного?! Дэвид даже губу закусил, чтобы не приказать недовольно бурчащему что-то себе под нос кучеру не стучать в ворота, а развернуть карету и везти их обратно.
— Что-то не так? — Эмили уловила беспокойство мужа, положила холодную ручку (к вечеру похолодало, даже муфточка со специальным магическим обогревом не справлялась, да и волнение перед встречей с бабушкой студило кровь) на сжатую в кулак руку мужа.
Дейв нашёл в себе силы улыбнуться, с беспокойством глядя на побледневшее от усталости личико супруги.
«Сегодня переночуем в замке, а завтра, если что-то пойдёт не так, вернёмся домой», — решил сыщик и, нежно заключив ладошку Эми в свои ладони, выдохнул:
— Всё хорошо, любимая, не волнуйся. Я никому не дам тебя в обиду.
Промёрзший и уставший не меньше пассажиров кучер так загрохотал по воротам, что его наверняка было слышно даже на окраине столицы. Не удивительно, что не прошло и минуты, как дверь будки привратника с пронзительным скрипом отворилась и на улицу вышел заросший косматой седой бородой по самые глаза мужчина.
— Чего надо?! — пробурчал привратник сердито, не расщедрившись даже на самое простое приветствие.
Кучер, впрочем, тоже не собирался заниматься словоблудием и, помня о том, что господа в карете всё слышат и грубости не спустят (в семействе Эверлич вежливость считалась такой же обязательной, как и аккуратность с исполнительностью), лаконично ответил, пересилив себя и приветственно кивнув:
— Открывай, лорд и леди Эверлич прибыли. По приглашению герцогини.
Из горла привратника вырвался странный пугающий скрип, от которого Эми невольно вздрогнула и прижалась к мужу, не сразу сообразив, что это смех:
— Знамо дело, по приглашению, без оного вы бы сюда и не доехали. Ладно уж, коли приехали, заходите.
Не спеша, всем своим видом демонстрируя полнейшее неодобрение, привратник лениво доплёлся до ворот, распахнул одну створку и только после окрика кучера открыл и вторую, чтобы карета могла проехать.
«Да уж, сразу видно, как нам рады», — вздохнул Дейв, машинально кладя руку на грудь, туда, где под одеждой прятался семейный амулет, и крепче прижимая к себе напряжённо выпрямившуюся Эмили.
Ворота за каретой с протяжным скрипом стали закрываться, почему-то напомнив Эми врата склепа, в коем погребли её родителей. Леди поёжилась и тут же обругала себя за трусость и мнительность. Вот же, какая ерунда ей в голову лезет, всё потому, что она устала и замёрзла! Чего ей бояться, в самом деле, бабушка её пригласила, вон, даже на крыльцо вышла, значит, ждёт и наверняка рада.
Герцогиня Вандербилдт действительно вышла на крыльцо, только вот надменное властное лицо радости не выражало ни капли. Да и серые глаза смотрели холодно, остро, точно два отточенных лезвия, у Дейва даже старый шрам на боку саднить начал.
— Бабушка! — Эмили выскочила из кареты, едва она остановилась, не дожидаясь помощи ни от мужа, ни от кучера, рискуя оступиться и упасть на обледенелый булыжник двора. — Бабушка, как же я рада тебя видеть!
Что-то отдалённо похожее на улыбку осветило лицо герцогини, взгляд стал теплее, словно смертоносные лезвия спрятались до поры в неприметные ножны.
— Эмили, дорогая моя.
Герцогиня на краткий миг прижала Эми к груди и тут же отстранила, придирчиво разглядывая, точно принесённое от портнихи платье.
— Что ж, замужество не сделало из тебя дурнушки… пока, по крайней мере. Манеры вот только стали хуже, но это и ожидаемо, учитывая, в какую семью ты предпочла уйти.
Эмили бросила быстрый взгляд на Дэвида, но тот стоял с таким невозмутимым и непроницаемым видом, что ему и скульптуры в королевском саду бы позавидовали.
— Я тоже люблю тебя, бабуля, — леди приподнялась на цыпочки, слегка коснулась губами высохшей щеки герцогини и совершенно честно добавила. — И очень рада тебя видеть. Мне не хватало твоего воркования.
Уголки губ старой леди дрогнули, собираясь улыбнуться, но тут же привычно опустились, в надтреснутом голосе скользнула насмешка:
— Да неужели? Что же ты тогда даже ни разу не навестила свою бабушку? Про письма и приглашения в гости я и не говорю, молодые девицы чудовищно неграмотны, своё имя и то с трудом нацарапать могут.
Эмили не стала говорить, что без приглашения герцогини в замок к ней не попасть, а письма и приглашения в гости ей присылали, только почтенная леди отправляла их даже не распечатанными. Вместо этого Эми улыбнулась и повернулась к Дэвиду:
— Дейв, знакомься, это моя бабушка, герцогиня Элеанора Вильгельмина Бригитта Вандербилдт. Бабушка, позволь тебе представиться моего мужа Дэвида…
Эми смешалась, от волнения позабыв все прочие имена мужа, которые, кстати сказать, только во время официальных, как правило, служебных, церемоний и перечисляли. Герцогиня, разумеется, такого промаха внучке не спустила, надменно бровью повела, а вот Дэвид, наоборот, улыбнулся, пряча в глазах озорные искорки:
— Друзья и родные зовут меня просто Дейв.
«А он хорош, — невольно отметила герцогиня, буравя мужчину холодным изучающим взглядом, — не удивительно, что Эмили в него влюбилась. Высокий, стройный, волосы копной тёмной волнистой… чисто гнездо воронье по весне. На подбородке ямочка, физиогномисты говорят, она о стойкости духа свидетельствует… Мда, весьма привлекателен, а самое манящее в нём улыбка подкупающая и, пожалуй, глаза тёмные, проницательные, на дне рыбками серебряными всполохи магии сверкают. Ох, бесовский лорд, девки за ним, поди, табунами ходят!»
Леди Элеанора чуть заметно поморщилась, вспомнив своего, теперь уже покойного, супруга. Тот тоже был весьма пригожим и обаятельным, шутя кружил головы и разбивал сердца, упиваясь собственным великолепием. Супруга была ему нужна исключительно для рождения наследника, для всего остального существовали многочисленные фаворитки, искренне влюблённые и свято верящие, что их чувства взаимны. Герцогиня стиснула зубы, вспомнив, как часто рыдала по ночам, уткнувшись в подушку, чтобы жадные до скандалов и сплетен слуги ничего не услышали, как отчаянно надеялась, что муж оценит её любовь и верность, оставит своих многочисленных прелестниц и вернётся к ней. Не вернулся, он даже умер в постели другой, замужней, между прочим, дамы, которую за измены её собственный супруг с позором вернул родителям.
— Как давно Вы супруг Эмили?!
Герцогиня досадливо сжала губы, но сорвавшийся с губ вопрос было уже не вернуть. Дэвид озадаченно нахмурился, но с ответом не замешкался ни на миг:
— Четыре месяца.
Леди Элеанора подозрительно прищурилась:
— И всё это время Вы хранили верность своей супруге?
Лорд посмотрел так, что на краткий миг герцогиня даже усомнилась в собственном здравомыслии и смутилась, покраснела, тут же разозлившись на себя за столь постыдную слабость (и на него, за то, что посмел смутить).
— Естественно.
— Было бы естественно, не спрашивала бы!
Герцогиня Вандербилдт круто повернулась, так, что даже юбка вокруг ног закрутилась, неприязненно бросила через плечо:
— Ступайте в замок. Пусть твой муж и не знаком с тонкостями этикета, но тебе, Эмили, следовало бы и знать, что на крыльце разговоры ведут только простолюдины.
Дэвид всегда гордился своей выдержкой, мало кто мог похвастаться тем, что сумел вывести из состояния душевного равновесия опытного королевского сыщика, но сейчас, глядя на сконфуженную и притихшую жену, ему отчаянно захотелось сделать что-нибудь этакое. В конце концов, надо же оправдать многочисленные укоры в дурном воспитании! Дейв слегка толкнул жену в бок, а затем скорчил такую уморительную рожицу, что Эми не выдержала и прыснула, неубедительно пытаясь замаскировать смешок кашлем. Герцогиня Вандербилдт, разумеется, неуместный смех за своей спиной слышала, но поворачиваться не стала, лишь плотнее сжала губы. Ничего, время покажет, кому на долю выпадет смех, а кому слёзы. И горе этому смазливому мальчишке, если он думает нажиться на доверчивой Эмили, позабавиться ей, а потом переключиться на других таких же доверчивых наивных красоток! Герцогиня Вандербилдт не пожалеет никаких средств и сил, чтобы спасти свою внучку от того горя и позора, который испытала когда-то сама!
Глава 2
Холл Северной звезды был украшен таким образом, чтобы у визитёров в прямом смысле слова дух от роскоши захватывало, а пара сильных артефактов, тщательно спрятанных в пышные завитки декора большого в вычурной золотой раме зеркала, любезно показывали герцогине всю гамму чувств, испытываемых гостями. Элеанора мысленно забавлялась, наблюдая, как искажаются алчностью черты благородных гостей, как чернеют их лица от зависти, как на губах пузырится ядовитая слюна. О, да, истинные облики многих весьма отличались от внешнего благородства и благонравия! Герцогиня Вандербилдт уже гадала, насколько безобразным окажется лорд Дэвид, предвкушая сладость триумфального разоблачения его подлой натуры, только вот магия артефактов на сыщика не подействовала, отражение осталось неизменным. Элеанора недоверчиво прищурилась, шагнула к зеркалу, чуть коснувшись кончиками пальцев прохладного стекла. Артефакты были на месте, к ним никто не прикасался (по крайней мере, не было ни малейшего следа того, что кто-то пытался их вынуть или хотя бы просто поцарапать), так почему же они перестали работать?!
— Судя по всему, артефакты кто-то вывел из строя.
Негромкий, тёплый, словно чашка имбирного чая голос прозвучал так неожиданно, что герцогиня испуганно вздрогнула и резко повернулась, едва не врезавшись локтем в злополучное зеркало.
— Осторожнее, — Дэвид заботливо поддержал почтенную леди, старательно отыгрывая роль благовоспитанного лорда (получалось не очень, смешинки в глазах выдавали, что он, точно озорной мальчишка, искренне наслаждается тем, что сумел застать герцогиню врасплох), — разбитые зеркала оставляют довольно глубокие порезы.
Герцогиня Вандербилдт решительно высвободила руку, вскинула голову, возвращая себе на миг покинувшую её холодность, и процедила, даже не взглянув на немного встревоженную Эми и её супруга:
— Благодарю.
Хотела ещё добавить что-нибудь уничижительное про то, что не привыкла пользоваться помощью таких недостойных людей, но тут в холл из столовой вышли другие приглашённые на встречу Рождения года гости, и герцогиня замолчала, не желая выносить дела семейные на публичное обсуждение. Эмили при виде четырёх разновозрастных дам и стольких же кавалеров широко улыбнулась и повернулась к Элеаноре прямо-таки сияя от счастья:
— Бабушка, ты решила устроить настоящий праздник! Как это мило!
«Да уж», — хмыкнула герцогиня Вандербилдт, внимательно наблюдая за лордом Дэвидом, который не спешил разделять восторгов супруги, глядя на гостей со сдержанным интересом хищника, наблюдающего за пасущимися по поляне овцами.
«Что ж, все марионетки в сборе, пора начинать представление», — решила герцогиня Вандербилдт, холодно улыбнулась и провозгласила:
— Дамы и господа, позвольте вам представить мою внучку, леди Эмили Изабеллу Селестину и её супруга, лорда Дэвида Рональда Доулсона Эверлич.
Дамы церемонно присели в подобающих случаю реверансах, мужчины ограничились короткими поклонами.
— Прошу всех в столовую, — герцогиня плавно повернулась, напомнив Дейву маневрирующую вблизи мелей каравеллу и направилась в столовую, слегка шурша тёмно-синим платьем, расшитым серебром, имитирующим морозные узоры.
Негромко перешёптывающиеся гости, бросающие на Эми и её мужа короткие полные жгучего любопытства (и не только оного) взгляды, последовали за герцогиней. В столовой, коя была обставлена и украшена со сдержанной простотой (Элеанора была убеждена, что именно такая сдержанность и подобает потомственным аристократам, а брызжущая через край роскошь — верный признак дурновкусия), герцогиня остановилась перед своим стулом, окинула приглашённых холодным взглядом и отчеканила, словно приговор зачитывала:
— Присаживайтесь.
Слуги, до этого неприметно стоящие у стен, поспешили вперёд, с поклоном выдвинули дамам стулья, помогая каждой гостей занять предназначенное специально для неё место, причём дамы садились по левую руку от хозяйки замка, а мужчины по правую, смешивать пары, даже супружеские, Элеанора считала неприличным. Герцогиня Вандербилдт подождала, пока все сядут за стол и воцарится тишина, а после этого обвела всех надменным взглядом и отчеканила:
— Поскольку никто из вас два месяца назад так и не прибыл на мой юбилей…
Гости всколыхнулись, среди дам зашелестел приглушённый шёпот, мужчины нахмурились. Оправдываться было бесполезно, герцогиня терпеть не могла выслушивать, как писал иноземный поэт «жалкий лепет оправданья», она лишь констатировала факт вины и назначала епитимьи, как правило, весьма жёсткие, дабы урок запомнился с первого раза и на всю жизнь.
— Так вот, поскольку никто из вас на юбилей не прибыл, — слегка повысила голос Элеанора, ледяным взором без всякой магии запечатывая даже самые болтливые уста, — я решила собрать вас на празднование Рождения года, — по бледным губам леди скользнула ехидная усмешка, количеству яду в коей позавидовали бы самые страшные южные змеи. — Как оказалось, этот праздник для вас гораздо более значим.
— Просто на это торжество Вы нас пригласили.
Негромкий, с бархатистыми перекатами, голос показался сидящим за столом оглушительным, точно пушечный залп. Одна особенно впечатлительная блондинка с большими голубыми глазами и кукольными чертами бледно-розового личика, приглушённо пискнула и начала медленно оседать под стол, хорошо хоть скатерть за собой не потянула. Эми выразительно кашлянула, глядя на мужа, но Дейв уподобился стрелке компаса: смотрел, не отрываясь на герцогиню, чуть склонив к плечу голову. Элеанора брошенный вызов приняла, глаза хищно сузила:
— Мне казалось, родственники потому так и называются, что особые приглашения им не нужны.
Дейв сверкнул короткой ослепительной улыбкой, отражая атаку и тут же делая ответный выпад:
— Прошу простить, если я ошибаюсь, но в Северную звезду не так-то просто попасть без личного приглашения хозяйки.
Гости согласно и одобрительно зашушукались, чувствуя себя зрителями так любимых в провинции боёв между двумя могучими хищниками (ходили слухи, что иногда, для большей пикантности, хищника выставляли против человека, как правило, пойманного преступника или надоевшей любовницы, но достоверно никто ничего не знал или предпочитал делать вид, что ничего не знает).
— Плох тот мужчина, что отступает перед трудностями!
Герцогиня опалила всех собравшихся взором, коему и легендарный василиск позавидовал бы, и резким движением придвинула к себе тарелку, невольно выдавая застарелую обиду на представителей сильного пола.
— Чаще всего перед трудностями не отступают те, кого называют разбойниками или корсарами, — Дэвид обворожительно улыбнулся, понизив голос до доверительного шёпота. — Целеустремлённость редко уживается в жёстких рамках общепринятых правил, так и норовит вырваться на свободу.
«Вот ведь дерзкий мальчишка, не язык, рой осиный!», — подумала Элеанора с тенью чего-то, смутно похожего на одобрение.
Давным-давно, ещё до своего замужества, когда она была молода и восторженна, ей нравились приключенческие романы об отважных героях, открывающих новые земли, сражающихся на турнире за свою прекрасную даму и без тени сомнений вступающихся за попранную честь и справедливость. В ту воистину золотую пору юная Элеанора мечтала, что и она встретит такого же отважного и лихого искателя приключений, который увезёт её в свой фамильный замок, где они непременно будут жить долго и счастливо. И её мечта исполнилась, её супруг был именно таким: ярким, обаятельным, способным вскружить голову любой, даже самой неприступной красавице. И лорд охотно пользовался всем, чем так щедро наградила его природа, оставляя жене в прямом смысле крохи, да и то лишь для того, чтобы она родила ему законного наследника. Герцогиня Вандербилдт вновь, хоть прошло уже очень много лет, ощутила непереносимую боль и горечь предательства, а следом нахлынул слизкий и липкий страх, холодящий спину и заставляющий зорче всматриваться в лица сидящих за столом. Встретившись взглядом с хозяйкой замка, большинство гостей раболепно и заискивающе улыбалось, кукольного вида блондинка слегка позеленела и предприняла ещё одну попытку скрыться за столом, Эми встревожено приподняла брови, а её муж… Лорд Дэвид сохранял полнейшую невозмутимость, только в его тёмных глазах клубился какой-то странный серый туман. Герцогиня Вандербилдт непроизвольно передёрнула плечами и сосредоточилась на трапезе, опустив взор в тарелку.
Ужин, а это был именно он, прошёл в глубоком молчании. Герцогиня Вандербилдт искренне считала, что разговаривать за едой — верный признак дурного тона, да и слишком была погружена в свои собственные, не очень-то весёлые размышления, чтобы изображать радушную хозяйку, тем более что этот образ ей никогда и не нравился. Гости, внимательно следящие за любым оттенком настроения своевольной герцогини, тоже хранили молчание, стараясь лишний раз даже по сторонам не смотреть. Эмили, которой было очень интересно, кто же все эти люди (шутка ли, восемь человек приглашённых!), попыталась было завязать разговор со своей соседкой, черноглазой брюнеткой, нарочитая скромность наряда которой привлекала ничуть не меньше внимания, чем самое фривольное декольте, но леди лишь уголком губ дёрнула и отвернулась. Эми досадливо вздохнула, перевела взгляд на Дэвида, который сидел с противоположной стороны на самом дальнем от герцогини месте.
«Вот ведь, бабушка, зачем приглашала, если не рада?!» — с досадой подумала Эмили, лёгкой улыбкой благодаря наполнившего бокал слугу.
Поделиться книгой: