Грядущее вчера

Я успела лишь прижать голову к коленям, чтобы хоть как-то защитить её от удара. Боль обожгла спину огнем. Я закричала, не в силах терпеть.

— Господин Ньянг! — крик сквозь кучу бессвязных воплей.

Странно, что на меня в это время никто не смотрел. Я чувствовала, как моё собственное сознание ускользает в темноту.

Последнее, что я подумала перед темнотой, была уверенность в том, что я точно не робот — роботы боль чувствовать не должны.

***

Тильда уткнула нос в учебник биологии. Она ненавидела её сильнее, чем я физику.

Откуда я это знала? Понятия не имею, но сестра обычно о таком не распространялась. Она вообще в последний год закупорилась со всех сторон, не подпуская к себе никого, кроме Клаудии. Обе они часто обсуждали подростковые изменения и то, что происходит с Тиль, в то время как я сидела у вентиляционного ответвления, которое связывало наши комнаты в своей гардеробной.

Со мной, конечно же, такого никогда не было — я же бессердечная.

— Солнышко, как дела в школе? — только что спустившаяся на первый этаж мама опустила руку на макушку Тиль.

Отвечала сестра сквозь зубы:

— Биологичка сказала, что я не сдам экзамен, — выдала она злобно.

Я хмыкнула. Никто не обратил на это внимания.

— Конечно сдашь, — позитивный тон мамы всегда бесил меня.

— Ага, — рассмешили они меня, — если включит голову, — щека растянулась от язвительной ухмылки, — и начнёт учиться хотя бы сейчас.

Тиль взглянула на меня из-под бровей, в то время как Клаудия, которую я перестала называть мамой ещё три года назад, скривила лицо.

— Я не права? — растеклась в довольстве я, — и ещё: ты не хочешь спросить о моих успехах, Клауди? Нет?

Я хотела бы знать, о чём она думала в этот момент. Я оставила позади возраст, который сейчас проходила Тиль, но даже сейчас, спустя столько лет вместе с этой семьей, я иногда впадала в состояние опостылевшей обиды.

— Я знаю, что ты справляешься на отлично, Ауфер, — сузила глаза она, — мне незачем спрашивать о твоей идеальной жизни.

Камень в сторону отца. Она ненавидит то, что у него всегда всё получается. Хорошими считает только людей, которые совершают ошибки — я слышала, как она говорит что-то подобное Тильде.

— Тиль не сдаст экзамен, потому что в её голове сейчас новый ухажер, — я подняла крышечку на чашке.

Двадцать секунд, Пуэр готов.

— Зачем ты так, Фыр? — исказила моё имя она, — ты вчера помогала мне, да, — она всплеснула руками, — но я ничего не понимаю. Мне сложно, — её брови слиплись и упали до переносицы, — мы с мамой считаем, что учёба — не главное, — глаза вмиг подёрнулись страхом, — только папе не говори.

Это я уговорила папу поместить её в туже школу. Это я из собственных карманных трачу на её обучение деньги. Это я была той, кто сделал учебу для Тиль сложнее.

Может, не зря отец тогда предупреждал о бесполезности моих стремлений? Он называет Клаудию и Тильду плебеями. А «обучать науке плебеев бессмысленно». Ей это попросту не нужно.

— Я не стану помогать, когда тебя будут отчислять, — сдержанный глоток чая.

Она кивнула.

Правильно. Она же ничего не знает, так зачем ей рассказывать о её же ошибках? Оценить это она не сможет.

— Я купила тебе платье на день рождения Ауфер, — поспешно приблизилась к кухонному островку Клауди, — синее — тебе идет этот цвет. Примеришь?

Тиль обожала такие моменты. Её лицо всегда озаряла восхищенная улыбка, на щеках появлялись полосы от носа к уголкам губ, а лоб наоборот — разглаживался, потянувшись за мышцами вокруг глаз.

Симпатичная, пусть и не удостоившаяся гордого отцовского наследия. Аристократического и прямого, как Эмпайр-стейт-билдинг. Всё успела вобрать в себя я.

— Как тебе, Фыр? — покрутилась она совсем рядом.

Блестящая и безвкусная, как всё, что могла приобрести Клаудия.

— Как всегда стрёмно, — допила чай из пиалы я.

Она рассмеялась.

— Это где-то между твоими: «Тошнотворно» и «Погано», я права?

На меня тоже напала улыбка.

— Значит оно и в самом деле милое, — направилась к зеркалу сестра.

Дурочка.

— Осталось только подобрать туфли и заплести что-нибудь интересное, — искренне радовалась Клауди, — что думаешь насчёт нитей для волос? Тильда, милая?

Пуэр второй крепости. Хотя… сколько двадцатисекундных отрывков вместилось в один неприятный диалог?

— Длинные причёски на вечернее мероприятие — непристойно, — ответила ей я, — я уже молчу о длине платья. До колена. Ты снаряжаешь её на детский утренник?

Мне шестнадцать. Но отдавать приказы и критиковать я умела с рождения. Забрала добрую половину презрительности и чопорности папы, при внутриутробном развитии отметя материнские черты.

— Ты сказала, мне, что я к тебе невнимательна, — неуверенно пошептала Клауди, — ты права, Ауфер. Поэтому займись подготовкой к школе. В своей комнате.

Как же она тряслась произносить это. Как же переживала о последствиях. О словах, которыми я сейчас ей отвечу.

— Постарайся не сотворить из Тильды себя, — я хмыкнула, вставая, — вспомни собственный итог. Ты же не хочешь ей такого?

В проёме я столкнулась с сестрой и уже совсем по-другому сказала:

— Зайди ко мне вечером — у меня есть подходящие туфли. Если не понравятся, то закажем другие.

Она часто закивала, радуясь тому, что я допущу её в свой гардероб. Я, в отличие от них, вкус имела, причём осознанный и признанный ими двумя и папой.

***

Волосы разметало ветром.

— Рэффи? — смотрел на меня с ожиданием Белые перчатки.

Мы стояли в компании ещё нескольких мужчин, вглядывающихся в линию горизонта.

— Да? — сделала вид, что прослушала я.

В реальности же слышала его изначальный вопрос вовсе не я. Ответвление сознания? А может часть меня самой, уже отошедшая от «укола бессмертия»?

— Ауфер? Что ж, тогда веди себя сдержанно, желательно молча и непринужденно. Я не стану напрягать тебя сейчас, но позже мы спустимся в лабораторию, — сразу же узнал меня он, — меня раздражает стремление Тариана заполонить собой нашу нишу, — повторил то, о чём, вероятно, уже рассказывал ранее, — он даже посмел оставить моё наименование, слегка исказив его, — мужчина ядовито усмехнулся, — что толку от переноса сознания в робота, если он имеет изначальные регулировки. Установки типичны, оттого и критичны.

— Мы способны возродить жизнь, а они — лишь продают родственникам железо в безвкусной обертке, — с другой стороны от мужчины застыла та самая женщина, которую я встретила обеспокоенной в коридоре.

Сколько дней прошло с того вечера? Произнесла ли вторая я ту речь, о которой говорил Белые перчатки?

— Я права, Парзи? — она явно была не против иметь с ним личные отношения, — твоя рука полностью зажила? Невероятные успехи медицины — я впечатлена достижениями вашей лаборатории. И чего только стоят попытки Тариана, да? Сравниться с первым создателем невозможно! Не зря все в Либэн и за его пределами толкуют…

— Первым был не я, — даже не повернул к ней голову мужчина, — вертолёт на горизонте.

Её глаза нашли мои, пренебрежительно окрестили и исчезли из поля зрения.

Мы стояли на вертолётной площадке — к этому были его слова: мы, очевидно, кого-то ждали. Не собрался же он садиться в вертолёт в костюме?

— Мы женаты? — расценила взгляд женщины на себе я.

Ньянг кивнул, слегка ухмыльнувшись.

— Сделай при их прибытии более мягкий взгляд — Тариан не отёсан, груб и имеет склонность к древним воспоминаниям из своей невежественной жизни, — вновь обратился ко мне мужчина.

Невежественный здесь был скорее синонимом слова «простолюдин». Белые перчатки был настолько похож на моего отца, что мне резко захотелось вжаться в его объятья и забыть о том, что он безжалостный убийца. Был ли таким папа?

— Не то слово неве… — не оставила без внимания женщина, ненавидящая меня.

— Я просил бы оставить нас с Ауфер наедине до прибытия вертолета, — постно, но культурно заявил Ньянг.

Наваждение спало — отец припечатал бы больнее.

— Тариан тоже… ему тоже вкололи это бессмертие? — проронила тише обычного.

Кроваво-карие глаза вперились в меня.

— Как и всё здесь, Рэффи.

— И ты? — оттягивала момент с нужным мне вопросом я.

— Я был первым, Рэффи, — дернул губами он, — не испытуемым. Скорее просто решившимся.

Вязкая тишина. Резко стали ощущаться и каблуки на моих ногах, и тяжёлое пальто и ветер, разрезаемый лопастями, и поднятая пыль с поверхности высотного здания.

— А я? — одними губами.

— А ты — вторая, — грустно улыбнулся и направился в сторону уже посаженного вертолета.

Что произошло дальше я не смотрела — перед глазами стояла ясная пелена радости и свободы.

— Ауфер, нужна твоя подпись, — отвлёк меня от мыслей Белые перчатки.

Тот же длинный стол — зал для конференций с множеством людей и Ньянгом во главе. Мне пришлось отвлечься от стеклянной перегородки с видом на город, пройти к возложенной, как на пьедестал, бумаге и поднять её, чтобы вчитаться.

— Пункт 23.4 «Синхронизация и переответвление деятельности материнской компании на сервера дочерней в случае непредвиденных актов изменения территориальной целостности». Обтекаемо, помимо… почему возможно это изменение? — спросила.

И зачем прописывать это так явно?

— Либэн атакуют деревенские террористы, забыли? — рассмеялся мужчина в той стороне стола, — по слухам добрались до главной башни неделю назад.

Всматриваться в его лицо было лишним.

— Контроль в любом случае будет за нами, Рэффи, — попытался успокоить меня подозрительный по виду Ньянг.

Что-то его в моих словах впечатляло и одновременно беспокоило.

— Это покупка, а не слияние акционеров, — качнула головой я, — зачем прописывать это условие в договоре?

К тому же всё изначально выглядело странным: тот парень, встреченный мною во второй раз в городе, да и, быть честной, первые девушка с мужчиной на террористов похожи не были. Логично, что взрывы происходили во время вылазок тех деревенских, однако… что-то было не так.

— Это повторная вычитка и утверждение? — спросила исключительно у «мужа», пусть от такового он был далёк.

— Четвёртая, — прошипел и подался вперед Тариан, об имени которого догадаться было не сложно, — вы находите новые косяки в идеальном договоре.

И в самом деле плебей.

— Сожалею, но мы с коллегами обсудим ещё несколько пунктов и отошлём вам на сверку в течении нескольких дней, чтобы ваш юрист так же изучил документ, — заученно произнёс по какой-то причине улыбающийся Ньянг, — следующий визит будет наш, — наплевательский тон, — мы способны расценить ваш жест доброй воли, поэтому последуем вашему примеру и повторим его.

Я нашла ещё пару интересных мест, способных спровоцировать что-то непоправимое.

— Юрист? — удивился Тариан, — в каком веке застряла ваша… — он осёкся под жестким взглядом Белых перчаток, — как скажете, — выплюнул, — пусть я и не понимаю, зачем нам сложности с юристом-человеком, если роботизация жизни продвигается именно нашими компаниями.

— Желаете ещё чая перед отправкой? — деловой этикет никто не отменял.

Мужчина из другого города смотрел на меня в упор.

— Вы впечатляете, — хмыкнул он, а после направился по указаниям улыбчивой девушки в приметной юбке-карандаше.

К чему относилась его фраза — догадаться было сложно. Он, казалось, ненавидел тот факт, что подписание вновь перенеслось.

— Подожди меня пятнадцать минут, — попросил вышедший из зала Ньянг.

Я кивнула, снова погрузившись в договор. Чего же добивается этот Тариан? Он преподносит всё как продажу, но ведёт себя так, будто покупает он сам.

— Нужно посмотреть, в какой роли он оставит себя в дочерней компании, — пробурчала для самой себя, — что-то мне подсказывает, что…