Тени Амиран. Черный рыцарь для неженки

Страшная смерть. Неправильная, несвоевременная. Насильственная.

Без лица убийцы. Его заслоняет жертва, последняя вспышка инстинкта выжить во что бы то ни стало. Не помог этот инстинкт ни женщинам, ни мужчине.

Их имена Рори намеренно пропускала. Не могла и не хотела запоминать. По крайней мере — сейчас.

Захлопнула папку. Заела стресс конфетой. Вернулась на кухню, где окно выходило в тихий двор, и принялась медитировать, глядя, как недружелюбный ветер срывает и кружит желтые листья.

Так и просидела в раздумьях, пока сзади не раздался голос Эдама:

— Привет.

— Ой! — Он заставил ее подпрыгнуть от неожиданности. — Извини, задумалась.

И тут же подозрение:

— Подкрадываемся?

— С чего бы?

Ну да — зачем?

Интересно, если ей так спокойно в служебной квартире, то как бы ощущала себя у него дома? На личной территории?

Хотела бы проверить? После того, что он с ней сделал?

Да.

Прислушавшись к себе, поняла, что хотела бы и проверить, и рискнуть.

Если бы спросили под присягой на Кодексе, еще раз — да!

Профдеформация? Вернее, нетривиальное развитие личности под гнетом дара?

Рори замерла в неудобной позе, казалось забыв о присутствии стража. Он и не отвлекал. Смотрел только, не отрываясь.

А Рори настигло еще одно озарение. На этот раз личного качества. Осознанно или нет, она усиливала не ту свою часть, которая боится, которая помнит тьму мира, притягивает смерть, а старалась слушать другую свою половину — ту, которая могла быть беспричинно счастливой, благодарной за дарованную жизнь. Ту себя, которая смелая до безрассудства и тоже помнит, но — хорошее и светлое, и тоже притягивает, но — жизнь.

Смерть — лишь один миг в конце этой увлекательной дороги. Так?

Рори верила, что так. Иначе... с ее даром не жить.

— Пахнет вкусно.

Замечание стража вернуло на землю.

— Угум... — Рори встала, не желая смотреть на него снизу вверх.

Эдам включил лампу, мягкий желтый свет разогнал полумрак комнаты. За окном наступали ранние осенние сумерки.

— Как тебе здесь, нормально все? На кухне все нужное нашла, не голодная?

— Я поела. Все в порядке. А вы?

— Что?

— Будете есть?

Страж на миг растерялся. Или показалось?

Он немного дергано расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и снял пиджак, повесив на спинку стула.

Рори не смутилась. А какого он вопроса ожидал после своего замечания, что пахнет вкусно?..

— Буду.

Рори зажгла огонь под сковородой и положила на стол хлеб. Продукты, в конце концов, Орден покупал, так что ничего сверхъестественного в предложении Рори не было.

Страж маячил в проходе.

— Вы проходите, присаживайтесь, не стесняйтесь, — и ехидства в голос побольше. Мэлвин такие ее интонации называл вреднющими.

Сцена наоборот: ранее в камере присаживаться и не стесняться ее приглашал Эдам, сейчас она его за стол зовет.

— Мы же только что на «ты» перешли, — невпопад заметил Эдам, все еще не переступая порога кухни.

— Когда это?

— Когда ты задумчивая сильно была.

— А... Ну ладно.

— На работу предупреждать не надо, что не появишься неопределенное время?

— Я здесь пока никуда не устраивалась. А из студии все равно, наверное, придется уходить, — объяснила Рори, помешивая шкворчащую картошку на сковороде.

— Почему?

Неожиданный интерес со стороны стража... Все на пользу расследования, чтобы ничто не отвлекало новоиспеченного консультанта?

— Да так... сложности из-за дара. Жизни мне там не будет. — Вдаваться в подробности не тянуло, но и горечь от очередного провала устроиться в социуме притупилась.

Пока страж ел — уплетал за обе щеки! — Рори грела руки о чашку с чаем, позволяла шоколадной конфете таять на языке и наблюдала исподтишка за мужчиной напротив.

Красивый? По классическим стандартам в живописи, так себе. Слишком массивные и грубые черты лица и надбровные дуги ярко выраженные, глаза из-за этого кажутся в тени, глубоко посажены. Если рисовать, то углем.

На Рорин женский взгляд, он... манящий. Сильный. И таинственный.

Навевает ассоциации с зимой, холодом и снегом за окном, одновременно почему-то с теплым большим медведем.... Черным, шальным.

Воспоминания непонятные. Если встречаются взглядами, Рори зависает, как загипнотизированная. Это все, не считая того, как на нее действует одно присутствие «экрана» рядом.

Интересно, у него волосы на ощупь жесткие, какими и выглядят, или все же мягкие?

И мундир этот черный, строгий, рубашка с воротом-стойкой под горло... Снять бы ее и проверить, какова его кожа — горячая или прохладная?

Обжечься можно и о пламя, и о лед.

Рори не сомневалась, что она сгорит дотла.

Что за мысли?! Чьи это?

9

Поставила кружку на стол слишком резко, чай выплеснулся на стол. Рори подхватилась за тряпкой — вытирать, и впечаталась в тело Эдама, который поднялся за тем же.

В узкой кухне не предусматривалось активное движение более, чем одного человека. Одного — средней комплекции, а стражу, с его габаритами, тут вообще только сидеть и стараться ничего не свалить и не разломать.

Не ему за полотенцем бросаться... Но он бросился, а вместо него поймал Рори.

Его ладони скользнули по её предплечьям на ускользающую из его рук спину. Сильная хватка не дала Рори упасть. Одновременно выбив почву из под ног — такая волна ощущений накатила.

Замерли в нелепой позе. Рори — выбитая из колеи, как бельчонок, застигнутый хищником... Эдам неподвижен и напряжен каждой мышцей, руки мертвой хваткой сжались на спине Рори.

По инерции она на миг коснулась лицом его шеи, не прикрытой воротом, ладонью на его груди чувствовала биение чужого сердца. Ее собственное стучало куда быстрее, отдаваясь пульсом в ушах.

Рори будто в другой мир окунули, в чистое, сладкое и теплое блаженство, ее сущность целиком — и тело, и разум.

Снова. Как в допросной, когда Эдам ввел ее в это состояние намеренно.

Последние силы и крохи здравого смысла уходили на подавление стона — вот-вот сорвется с губ, полный наслаждения, неприлично интимный, словно они чем-то другим занимаются со стражем, а не стоят посередине кухни... Вот стыдоба-то будет!

Мало ей всех предыдущих содеянных глупостей!

Мэлвин тоже экран, но никогда он не давал ей и толики подобных ощущений.

Давал Авроре?..

Как это работает, если в паре? Если есть лишь один для другого?

Но они же с Эдамом не в паре!

Так почему... так?..

Поток хаотичных мыслей прервал Эдам:

— Прости, — глухой голос почти на ухо. — И не бойся. Я впредь буду осторожнее, буду контролировать. Такого, как в допросной, не повторится.

Рори выдохнула сквозь сжатые зубы, медленно выплывая из состояния «жизнь словно мед, похожая на сон».

Сладкий кошмар — есть такая разновидность снов наяву? Ибо именно так Рори воспринимала происходящее в ее жизни.

Отстранилась, насколько позволяли руки стража. Заглянула ему в лицо.

Колючий подбородок с отросшей за день темной щетиной, плотно сжатые губы, крупный прямой нос и острые скулы. Освещение и тени играют с Рори злую шутку: кажется, и на самом деле черты мужчины мастерски выведены углем.

К его глазам Рори взгляд поднять не решилась. Не готова пока и растерялась от неожиданного признания-обещания.

— Должен... Вернее, хочу рассказать.

Продолжил после недолгой паузы.

— Для меня это важно. Ты выслушаешь?

Рори кивнула. Его руки на ее талии в ответ на молчание и явное избегание взгляда сжались сильнее, почти до боли.

Рори промолчала, потому что «почти» не считается, а ей хорошо в его руках, даже если потом синяки останутся.

— В Управлении настаивали, чтобы я подчинил тебя, как экран и как мужчина. Манипулировал твоими возможными слабостями на благо родины.

Сарказм, или Рори ослышалась?

Подождите-ка... Это что же?..

Что?!

На его лице вина и решимость. И будто отголосок той сладости, что сама ощущала рядом с ним.

Да как они... Да что они себе позволяют?..

Она бы и не узнала, наверняка бы поверила! Попалась на крючок! А это был бы все обман!

— Я отказался.

Рори прикусила губу. Трудно соображать адекватно в такой близости от Эдама. Но надо, еще как надо именно сейчас!

— Настоял на договоре.

Правда, какая есть. Горько от нее. И страшно. И в то же время и тепло, и сладость остались, не исчезли совсем, а все так же вносят ноты блаженства в ощущения Рори.

Слова Эдама заставляют дрожать то ли от страха, то ли от негодования.

Рори принципиально против того, чтобы допустить, что дрожит из-за его близости. Запаха. Голоса. Как в тех романах, что обожала Аврора и над которыми потешался Мэлвин...

Затягивающая воронка его взгляда — ни отвернуться, ни отступить.

Боялась смотреть в глаза, и не зря.

— Просто, чтобы ты знала. На будущее.