Помоги проекту - поделись книгой:
Мистер Клокворк придирчиво сравнивал то, что нарисовано, и то, что вышло. Вроде, похоже…
– Эй, Артур! – раздалось вдруг откуда-то с улицы. – Открывай! Это я, Бикни!
Мистер Клокворк вздрогнул и поднял голову. Он настолько ушел в работу, что совсем забыл о том, что друг должен был прийти.
Продавец шестеренок вскочил на ноги, закрыл окно и, бросившись к двери, распахнул ее.
Бикни будто нарядился в костюм из снега: даже его лицо, точно театральным гримом, было сплошь им залеплено, при этом под глазом явственно проступал свежий синяк. Друг дрожал, зубы его стучали, но, несмотря на свое незавидное состояние, он явно был чем-то доволен и не мог сдержать улыбки.
Мистер Клокворк опустил взгляд и увидел, что Бикни в руках держит, прижимая к себе груду лампочек.
– Хм… вот ведь пройдоха! – Артур осуждающе покачал головой. – Кажется, парочка аллей в парке осталась без света.
– Ну уж нет! – еще шире улыбнулся Бикни. – Я честно добыл эти лампочки. Все и каждую!
Он выглядел таким простодушным, а в его голосе звучало столько искренности, что мистер Клокворк не увидел ни одной причины не верить.
Артур залюбовался добытым сокровищем. Каких только лампочек здесь не было! И вытянутые, как носы, и приплюснутые, как морды котов, которых отходили по ним башмаком, и круглые, как снежные шарики. У всех внутри проглядывали фигурные проволочные нити накала, все ярко блестели. Блики от свечки мистера Клокворка создали удивительную иллюзию: лампочки будто таяли на свету, словно они были сделаны из тончайшего льда.
– А ты? – спросил Бикни. – Ты добыл дерево?
Мистер Клокворк отошел в сторону, и Бикни предстала весьма причудливая картина: в углу каморки стояло невысокое, в три фута максимум, сгорбленное и кривобокое нечто, скрученное из проволоки и опирающееся на подножку с несколькими колесами. Это нечто топорщило в стороны руки-ветки, сделанные, казалось, из старых сломанных зонтиков. На верхушке был установлен анемометр.
– Бродяжья ёлочка для двух бродяг! – улыбнулся мистер Клокворк.
Ёлка Артура выглядела очень неказисто, но… что-то в ней все же было.
– Это просто замечательное дерево, Артур!
– У меня было целое приключение прежде, чем я его сделал. Я отдал все шестеренки, у меня украли настоящую ёлку… А как ты добыл лампочки?
– Да вообще обошлось без приключений, – рассмеялся Бикни. – Я тебе потом расскажу. Скоро полночь – надо поторапливаться! У тебя есть нитки? Мы развесим лампочки, как игрушки.
– Ниток у меня нет, – мистер Клокворк на мгновение задумался, – но у меня есть кое-что другое! Подожди, я сейчас вернусь! Только отыщу это «кое-что» в железном сарае!
И не прибавив больше ни слова, он ринулся к двери и был таков, оставив недоуменного Бикни одного.
Не успел Бикни разложить свои лампочки на верстаке и снять заснеженный котелок, как Артур уже вернулся. В руках он сжимал какие-то жуткого вида катушки, но вместо ниток на них была плотно намотана медная проволока. Помимо этого, продавец шестеренок волочил длиннющий путаный, как старушечьи воспоминания, провод.
– Мы их сейчас зажжем, – с порога заявил Артур.
– Кого зажжем? – Бикни недоуменно глянул на друга: что тот удумал? – Лампочки?
Мистер Клокворк подмигнул ему и нырнул под верстак. Оттуда он выволок ящик со множеством инструментов непонятного для Бикни назначения, после чего принялся вертеть, мотать, кусать, гнуть, жечь, паять, а еще грызть губу.
Бикни глядел на его мельтешение с восторгом и некоторым испугом: когда Артур берется за дело, он становится слегка похож на безумца.
– Ты же знаешь, что давно мог бы устроиться механиком или каким-нибудь, не знаю, инженером? – спросил Бикни, глядя, как Артур крепит катушки с медной проволокой к самодельной ёлке.
– Нет уж… – пробормотал Артур, не поднимая головы. – Я же не знаю всех тонкостей инженерного дела. Я просто… просто… знаю, как здесь все устроено…
– Ты слишком умный, чтобы жить в этом чулане и стирать подметки, Артур.
Мистер Клокворк присоединил к катушкам нечто, напоминающее дверную ручку. После чего прикрепил к проволоке обмотанный черным шнуром провод, несколько раз прокрутил ручку, и на свободном конце провода начали прыгать синие искры.
– Так… – Артур даже язык высунул от сосредоточенности и напряжения. – Чем же заменить патроны?
– Патроны? – пораженно прошептал Бикни. – Мы будем стрелять?
– Нет же! Патроны для ламп. Держатели. Чтобы соединить их с… а, точно!
То, что произошло дальше, Бикни не понял целиком и полностью: Артур разрезал провод в нескольких местах и снова принялся что-то крутить и паять. После чего взял первую лампочку и принялся ее буквально связывать с проводом. Для ничего не понимающего Бикни все это тянулось едва ли не вечность, но после первой лампочки дело пошло быстрее, и вскоре Артур прикрепил их все.
Спустя каких-то десять минут он уже держал в руках то, что отдаленно напоминало лампочную связку с прилавка мистера Балба.
– Готово! – наконец радостно сообщил мистер Клокворк.
Бикни недоуменно уставился на обмотанную странной гирляндой странную ёлку.
– Но они не светятся!
– Нужно переключить рубильник. – Мистер Клокворк невозмутимо протянул Бикни небольшую плашку с рычажком. – Только сейчас не включай! Зажжем ровно в полночь.
– В полночь, так в полночь… Вроде как, совсем немного осталось…
Мистер Клокворк кивнул и достал из-под перины свою самую большую ценность – бурую склянку с зеленой этикеткой;
– Ты купил сироп в аптеке на улице Слив?
– Мистер Лемони сам мне ее всучил, когда я заходил в аптеку на прошлой неделе. Я пытался продать ему шестеренок, но ему не понравился мой кашель, а когда я запротестовал и сказал, что у меня нет денег, он уверил, что я могу занести их ему, как появятся. Тем более его злобная теща в тот момент была слишком занята подсчетом годовых выгод и ничего не замечала, зарывшись в свои счетные книги.
Артур и Бикни уселись на два кривоногих табурета напротив обледенелого окна. У Бикни в карманах завалялось немного старого печенья, у Артура отыскались пара луковиц и мешочек сухарей.
– Немного микстурки от кашля и тоски! – Артур вытащил пробку и налил вязкую бордовую жидкость в два наперстка. Один вручил Бикни, а другой поднял сам.
– Пей – не жалей! – воскликнули они хором, осторожно, чтобы не пролить, чокнулись наперстками, после чего одним махом их опорожнили.
От микстуры у обоих тут же заныла мочка левого уха – неизменный побочный эффект сиропа. От его крепости лицо Бикни сперва побелело, затем побагровело, и лишь после этого снова вернулось в норму. Что касается мистера Клокворка, то у него от выпитого волосы на голове встали дыбом, на миг приподняв при этом цилиндр на пару дюймов.
– Поверить не могу, что нам удалось, Артур! – воскликнул Бикни.
– А я же говорил, что все получится. Ну как, Бикни, чувствуешь праздничное настроение?
Бикни на миг задумался и улыбнулся.
– Почти-почти… кажется, чувствую…
– Ты готов?
– Сколько там осталось времени?
Мистер Клокворк взял со стола небольшие часы с потрескавшимся лаком, фигурными стрелками и витиеватой наполовину стершейся гравировкой. Эти часы он нашел вместе с чертежом «Электриситетного фонаря З.» и прочими схемами в чемодане со свалки.
– Двадцать четыре минуты. Думаю, лучше подготовиться заранее, чтобы не пропустить.
Бикни кивнул и, схватив рубильничек, выжидающе уставился на друга. Мистер Клокворк приставил ухо к циферблату часов. Он вслушивался в тиканье, раздающееся из-за него, слушал шелест шестеренок и стук храповиков. Время ползло…
А за окном ветер подхватывал снег, закручивал его и носил туда-сюда, словно в лишь ему ведомых квадратах танца. Город замер в ожидании. Сотни ушей прильнули к раструбам радиофоров, сотни глаз впились в циферблаты часов, сотни ладоней сжали любимые ладони…
Кто бы еще этим утром мог предположить, что Артур Клокворк и его приятель Бикни будут в числе тех, кто с нетерпением ждет того момента, когда часы пробьют полночь, как будто там, за порогом, их ждет что-то другое, хорошее… новая жизнь.
Двое бедняков из Саквояжного района: нелепый, но с тем упрямо не поддающийся отчаянию уличный продавец шестеренок и неудачливый воришка с добрым сердцем… Они ждали полуночи, рядом стояла их собственная ёлочка, украшенная гирляндой из лампочек, а одиночество и тоска отправились за дверь. Подумать только, им удалось сделать себе праздник! Буквально из ничего!
Секунды таяли одна за другой. Артур Клокворк и его друг вот-вот должны были стать такими же, как и все в этом городе. Ну или хотя бы чуточку счастливее, чем до этого. Вероятно… И все же прямо сейчас в каморке продавца шестеренок, затерянной в глубине заснеженных Странных Окон, происходило что-то странное.
Артур и Бикни, не сговариваясь, уставились в окно. А потом переглянулись.
Да, они устроили себе праздник, но… этого было недостаточно.
Бикни отодвинул плашку с рубильником. Артур Клокворк кивнул…
***
Улицы были пусты. Габен словно вымер. Никто не летал по небу, экипажи стояли молчаливыми громадинами вдоль тротуаров, ни одного прохожего сейчас во всем Тремпл-Толл было не встретить, зато из многочисленных пабов раздавалось нестройное и нетрезвое пение. Светились окна домов, в них проглядывали фигуры хозяев. Все замерли в ожидании.
Улица Вишневая выглядела даже пустыннее прочих: за высокой кирпичной стеной чернело здание лечебницы для душевнобольных, трамвайные пути замело снегом. Здесь, в почти полной темноте, совсем никого не было, за исключением человека в темно-синем пальто и высоком шлеме.
Констебль Гун мерз у своей тумбы, пытаясь согреться при помощи едва теплящейся свечки в фонаре.
Он знал, что все его коллеги оставили посты и забились в пабы и харчевни, но сам он не мог себе этого позволить – вдруг что-нибудь случится, а даже если нет – долг есть долг. И пусть пятки промерзли насквозь через три пары шерстяных носков, а шарф нисколько не помогал. Пусть стоять ему здесь еще семь часов, а учитывая вечные опоздания констебля Поббса, который должен был его сменить, то все девять. Нет, он не бросит свою тумбу!
Внимание Гуна замерзло так же, как и его лицо – он сперва даже не обратил внимания на топающих к нему людей, волочивших с собой кучу какого-то хлама. А когда он их все-таки заметил, его брови от недоумения даже слегка оттаяли.
Констебль узнал мистера Клокворка – тот тащил за собой, словно собачку на поводке, нечто странное и ни на что не похожее – причудливая конструкция покачивалась из стороны в сторону, колесики жутко скрипели. Рядом с ним ковылял Бикни – он держал в руках коричневый бумажный пакет, из которого торчали крысиные тушки, поджаренные и румяные. За продавцом шестеренок и воришкой следовали: нищий мальчишка, дворник со старинным радиофором на плече, местный чудак в ночном колпаке и растрепанная городская сумасшедшая – она тащила свою здоровенную виолонтубу.
«Что за дела могут быть у всех этих людей в такой час?» – подумал констебль. Что ж, его изумление лишь возросло, когда вся эта странная компания подошла к его тумбе, где и остановилась.
– Что это за неурочное явление? – пробурчал констебль.
– Мистер Гун, – сказал Артур Клокворк, – мы пришли встретить Новый Год вместе с вами.
– Да, не прогоняйте нас, – поддержал Бикни. – У нас есть праздничное дерево! Глядите!
Гун с сомнением оглядел неказистую ёлку, сделанную из металлолома, но не смог не признать, что в ней все же что-то было.
– Надеюсь, вы не откажетесь от вкуснейшего запеченного сома, мистер Гун! – улыбнулся мистер Морбиньяк, демонстрируя констеблю здоровенную рыбину на блюде, из бока которой торчала пара вилок.
– А еще у нас есть радиофор, – сообщил мистер Тоббс. – И сейчас как раз идет новогоднее вещание из Старого центра. Вы же хотите послушать?
– Ну… э-э-э… я… да… – пробормотал констебль – он был совершенно сбит с толку. – Но это… не положено.
– Почему?
– Я не должен покидать пост без особо важных причин.
– Вам никуда не нужно идти! – воскликнул Артур. – Мы ведь пришли к вам! Вам запрещено отмечать праздник?
– Нет, но…
– Вот и замечательно! – потер озябшие руки Бикни. – Мистер Тоббс, ставьте ваш радиофор на тумбу. Мистер Гун, у нас тут есть немного угля – у вас там печка угольная?
– Конечно, угольная, но…
– Вот и хорошо. Отворяйте дверцу, сейчас растопим ее как следует.
Артур Клокворк подкатил свою ёлку и поставил ее рядом с тумбой, а мистер Тоббс включил радиофор.
Сперва из медного рога раздалось одно лишь шипение, но вскоре в этом шипении стал различим голос:
Бикни и мистер Гун принялись растапливать печь в тумбе, и вскоре из большой медной трубы с колпаком пополз дымок.
Мистер Морбиньяк поставил блюдо с сомом рядом с радиофором и взялся за нож, отрезая от рыбины кусочек за кусочком. Щербатый Билли протянул констеблю перчатки, но тот лишь усмехнулся и потрепал его по волосам. Глухая Мадлен покачала головой: она словно не понимала где находится, но где-то на дне ее отсутствующего взгляда будто бы что-то искрилось, и тень улыбки появилась на ее потрескавшихся от холода губах.
И вот наконец мистер Фоглан из новогодней радиопередачи сообщил, что до полуночи остались считанные мгновения…
Все сгрудились вокруг ёлки. Артур Клокворк нетерпеливо потер руки, Бикни вцепился в рубильник…
Почти полночь… три… два…
По всему Тремпл-Толл начали бить часы.
На двенадцатом ударе Артур Клокворк дал отмашку, Бикни дернул рубильник, и…
Лампочки на ёлке загорелись ярко-ярко, и все вокруг, не сговариваясь, восхищенно вздохнули. Зрелище было просто невероятным. Это было чудо! Настоящее новогоднее чудо!
Артур Клокворк, Бикни, мистер Тоббс, мистер Морбиньяк, Билли, Глухая Мадлен и констебль мистер Гун рассмеялись и восторженно запрыгали вокруг ёлки.
Никто из них пока не замечал, как из заснеженного неба спустились большущие алые сани. Звенели цепи передач, щёлкали храповики, пыхтели выхлопные трубы, и экипаж приземлился неподалеку от тумбы констебля Гуна. С подножки слез некто в красной пелерине с капюшоном и белой меховой оторочкой. В руках этот некто держал огромный, бугрящийся мешок. Закинув мешок на плечо, Человек-в-красном (это ведь был именно он – а кто же еще?!) потопал прямиком к веселой компании у тумбы.
А они его все не замечали… Каково же будет их удивление, когда они его, наконец, заметят…
Вот и подошел конец этой странной новогодней истории. Мы оставляем наших героев в ярком ламповом свете, под снегом и в хорошей компании. Такой вот клочок праздника в холодной зимней ночи. Немного тепла. И много-много подлинной, совершенно детской, радости.
Разумеется, это могла быть история о жутких преступлениях, коварных злодеях, кошмарных монстрах или что-то… кхм… любовное, но это была совершенно другая история. Добрая и праздничная сказка с хорошим концом.
Поделиться книгой: