Помоги проекту - поделись книгой:
— Как ты? — спросила она, сжимая мою руку.
— В порядке. Думаю, что просто нервничаю.
Мариэтта кивнула.
— А твой папа?
Я вздохнула.
— В восторге. Он вне себя от радости, что его драгоценная дочь выходит замуж за принца, которого он выбрал, когда я была еще ребенком, — я почувствовала укол вины, говоря о нем так негативно. — Это было неуместно, — добавила я. — Ты же знаешь не хуже меня, Баронесса фон Тодеско
Я наклонилась вперед и подняла свой бокал. Я сделала большой глоток, наслаждаясь ощущением пузырьков, спускающихся вниз по моему горлу. Затем протянула Мариэтте ее бокал и подняла свой в воздух.
— За брак по договоренности и за долг, который превыше любви!
Мариэтта засмеялась и чокнулась своим бокалом с моим.
— А если серьезно, — начала она. — Ты в порядке? Все хорошо?
Я пожала плечами.
— Честно, я не знаю, что на это ответить, Этта. Устраивает ли меня брак по расчету? Наверное, да. Готова ли я переехать в Италию? Не совсем. Я люблю Италию — это мой дом. Я там родилась, но это не Нью-Йорк. Все, кого я знаю, находятся здесь, в Америке.
Глаза Мариээты смягчились от сочувствия.
— Согласна ли я выйти за Зено Савона? Печально известного плейбоя и принца Тосканы? — я сделала глубокий вдох. — Понятия не имею. Думаю, это станет очевидным в ближайшие три месяца.
— В твой «период ухаживаний»? — спросила Мариэтта, изображая кавычки в воздухе и смеясь. — Это просто смешно. Зачем двадцатитрехлетней девушке и двадцатишестилетнему мужчине нужен такой период?
Я посмеялась от ее дерзкого тона, но затем серьезно ответила:
— Может быть он нужен для тех, кто совсем не знает друг друга? Для тех, кто должен понять смогут ли они находится в обществе друг друга, прежде чем свяжут свои жизни навсегда?
Мариэтта придвинулась ближе.
— Ты же знаешь так же хорошо, как и я, что как бы ты ненавидела этого так называемого принца, а он ненавидел бы тебя в ответ, я все еще буду твоей подружкой невесты на свадьбе в канун Рождества, — она прыснула со смеха. — Сам факт, что дата назначена, говорит сам за себя. Эта свадьба состоится.
Мариэтта подняла свой бокал, встала, раскидывая руки в сторону, и прокричала:
— Добро пожаловать в жизнь европейской Голубой крови Верхнего Ист-Сайда! Утопая в «Прада» и «Гуччи», купаясь в бриллиантах, но не имея свободы!
Я засмеялась, потянув ее обратно. Она впала в истерику, когда ее задница ударилась о диван, а брызги шампанского растеклись по дорогой обивке. Но наш смех затих, когда в помещении один за другим зажегся свет. Последние звуки танцевальной музыки стихли, и богатые посетители самого престижного клуба Манхэттена начали расходиться по своим лимузинам. Было уже три часа утра, и у меня было еще шесть часов до того, как я покину город, который безумно люблю.
Мы остались в тишине, пока клуб потихоньку опустел. В конце концов, Мариэтта откинула свою голову на спинку дивана, повернувшись ко мне лицом.
— Я так сильно буду по тебе скучать, Кареса. Ты даже не представляешь.
Мое сердце разбилось, когда слезы начали тяжело и быстро стекать по ее щекам. Наклоняясь вперед, я обняла свою лучшую подругу. На самом деле я вцепилась в нее изо всех сил. Когда отстранилась, я сказала:
— Не волнуйся, Этта. Уверена, что скоро появится и твой поклонник.
— Не напоминай мне об этом, — произнесла она сдавленным голосом. — У моего отца уже готов целый список потенциальных мужей. Меня от этого тошнит. Очень скоро тебе сообщат о пузатом, чванливом, напыщенном лорде или герцоге, с которым я помолвлена.
Я склонила голову на бок.
— Ну, ты и сама немного чванлива и напыщенна, ты ведь знаешь? — игриво заметила я.
У Мариэтты от возмущения отвисла челюсть, прежде чем она кивнула и призналась:
— Да, я такая.
Я фыркнула от смеха, но смех быстро исчез, растворившись в мыслях об Италии. Мариэтта положила голову на мое плечо.
— Я знаю, что ты беспокоишься, Кареса. Но тебе не нужно. Я видела твоего принца. Насколько распутным и высокомерным он бы не был, выглядит он великолепно, — Мариэтта шлепнула меня по ноге. — И он получит тебя. Ты не только самый милый и светлый человек, которого я знаю, но также и очень красива. Эти темные волосы, и эти большие темные глаза, и загорелая итальянская кожа. Он будет поражен, как только увидит тебя.
— Да? — я сомневалась в том, что это правда.
Я слышала какие ходили слухи. Принц Зено не производил впечатление мужчины, который мог влюбиться в кого-то, кроме своего отражения.
— Определенно.
Тишина немного затянулась, прежде чем я сказала:
— Я буду скучать по тебе, Этта.
Мариэтта вздохнула в знак согласия.
— Кто знает, может быть я выйду замуж за австрийского барона и перееду к нему. И это будет не так уж и плохо, потому что ты будешь рядом.
— Это было бы не плохо.
— Давай, принцесса, — сказала Мариэтта, вставая на ноги. — Отвезем тебя домой, чтобы ты могла улететь во дворец к своему принцу.
Я поднялась на ноги и взяла свою лучшую подругу под руку. Как раз в тот момент, когда я собиралась выйти на улицу к ожидавшему меня лимузину, Мариэтта вернулась назад и схватила бутылку шампанского.
— Или мы можем продолжить вечеринку на заднем сидении твоего лимузина, совершая последнюю экскурсию по Манхэттену?
Я улыбнулась, и чувство легкости разлилось по моим венам.
— Звучит превосходно.
Час спустя, когда, просунув голову в люк лимузина, мы наслаждались яркими огнями Нью-Йорка, меня охватил настоящий страх. Я не была в Италии с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Я понятия не имела, что меня ждет. Поэтому продолжила пить шампанское и смеяться над Мариэттой, выбросив из головы все мысли о принце, долге и традициях.
По крайней мере, до тех пор, пока не взошло солнце. И не началась новая глава моей жизни.
Глава 2
Когда папин G52 начал снижаться, я выглянула в иллюминатор и стала ждать, пока самолет прорвется сквозь облака. Я затаила дыхание, тело напряглось, затем внезапно ярко-оранжевые лучи дневного света затопили самолет, заливая салон мягким золотистым сиянием. Я глубоко вздохнула.
Италия.
Многочисленные зеленые и желтые поля, напоминали лоскутное одеяло, холмы и кристально-голубые озера простирались так далеко, насколько хватало взгляда. Я улыбнулась, когда меня наполнило чувство тепла.
Это было самое красивое место на земле.
Откинувшись на свое широкое кремовое кожаное кресло, я закрыла глаза и попыталась подготовиться к тому, что меня ожидало. Я летела в аэропорт Флоренции, откуда меня сразу же отвезут в поместье Палаццо Савона, которое находилось недалеко от города.
И там я встречусь с принцем Зено.
До этого я виделась с ним дважды — первый раз, когда мне было четыре, ту встречу я совсем не запомнила, и второй раз, когда мне было уже десять лет. Наше общение оказалось не долгим. Если быть честной, Зено показался мне высокомерным и грубым. В то время ему было тринадцать, и ему было совсем не интересно общаться с десятилетней девчонкой из Америки.
Тогда никто из нас не знал, что два года до этого наша помолвка уже была согласована. Оказалось, что папина поездка в Умбрию, когда мне было восемь, была для того чтобы связать семьи Савона и Акарди. Король Санто и мой отец спланировали, что их единственные дети поженятся. Они уже объединили свой бизнес, и наш с Зено брак укрепил бы позиции семей в обществе.
Я вспомнила свое прощание с Нью-Йорком, которое произошло девять часов назад. Родители отвезли меня в частный ангар и попрощались. Моя мама плакала — ее единственный ребенок отправлялся в новую жизнь. Папа хоть и был опечален моим отъездом, улыбнулся мне на прощание с величайшей гордостью. Он прижал меня к себе и прошептал:
— Я никогда не был так горд тобой, как сейчас, Кареса. Акции вина Дома Савона сильно упали после смерти Санто. Этот союз заверит всех акционеров, что наш бизнес так же силен, как и прежде. Что мы все еще стабильная компания во главе с Зено. Я натянуто улыбнулась и села в самолет, пообещав, что мы увидимся перед свадьбой. И на этом наше прощание закончилось.
Я должна была выйти замуж за Зено и ни разу этому не сопротивлялась. Я представляла, что для большинства современных женщин, живущих в Нью-Йорке, процесс договорной свадьбы звучал слишком средневеково, даже по-варварски. Но для голубой крови, это была просто часть жизни.
Король Санто Савона умер два месяца назад. Акционеры его многочисленных итальянских виноделен, держатели акций «Савона Вайнс» ожидали, что его сын Зено немедленно возьмет правление в свои руки. Вместо этого он только сильнее погрузился в вечеринки, чем сделал ситуацию только хуже. Через несколько недель мой папа полетел в Умбрию, чтобы выяснить, что могло бы это исправить.
Ответ — это был наш скорый союз.
Я знала, что мне повезло — для нашего социального круга дожить до двадцати трех и все еще не выйти замуж. Это было не мое решение, хотя оно мне нравилось. Все дело было в Зено. Король хотел, чтобы его сын остепенился, перестал носить клеймо «плейбоя» до того, как мы поженимся. Но никто не ожидал, что король Санто умрет так рано. Мы все думали, что он будет с нами еще много лет.
После этого моим отцом, дядей Зено, Роберто и правлением «Савона Вайнс» было решено, что Зено нужно повзрослеть. Стать ответственным. И чем быстрее, тем лучше.
Дата нашей свадьбы была сразу же назначена. Правление было удовлетворено.
Мой желудок сжался, когда самолет начал снижаться. Я открыла глаза, пытаясь избавится от тревоги, разливающейся по моим венам, и увидела внизу мерцание городских огней. Я прижалась лбом к стеклу и затуманенным взглядом смотрела, как самолет приземляется в частном ангаре Савона.
Антонио, стюард G5, открыл дверь самолета и жестом пригласил меня на выход. У подножья лестницы меня ждал лимузин. Водитель доброжелательно меня поприветствовал, и я проскользнула на заднее сиденье.
Прежде чем закрыть дверь, водитель заговорил — конечно же, по-итальянски. Я сомневалась, что с этого дня буду говорить по-английски.
— Герцогиня Акарди, принц поручил мне отвести вас в поместье «Белла Коллина».
Я нахмурилась.
— В Умбрии3? Я еду в Умбрию?
Водитель кивнул.
— Принц пожелал, чтобы вы остановились в самом впечатляющем поместье. Он хочет встретиться с вами там. Принц устроил ужин в честь вашего прибытия, — он указал на мини-бар в лимузине. — Так же он организовал для вас прохладительные напитки. В это время суток мы доберемся до поместья за пару часов. Но он хотел, чтобы вы расслабились и устроились с комфортом. Он предположил, что вы будите уставшей после путешествия.
Я выдавила из себя улыбку и поблагодарила его. Он закрыл дверь, сел в машину и тронулся с места.
«Белла Коллина»? Я предполагала, что проведу все свое время в тосканском палаццо. Я представляла, что мои дни будут наполнены многочисленными званными обедами, благотворительными ужинами и встречами со сливками высшего итальянского общества.
Я покачала головой и отбросила замешательство в сторону, поудобнее устроилась на длинном заднем сиденье и потерла пальцами свои виски. Я все еще ощущала эффект прошлой ночи. Мариэтта позаботилась о том, чтобы проводить меня с шумом.
Я улыбнулась про себя, вспомнив, как она отключилась на заднем сиденье лимузина во время нашего спонтанного тура по Манхэттену. Я не стала ее тревожить, наслаждаясь в одиночестве последними моментами суматохи и энергетики Нью-Йорка.
Я подумала о поместье «Белла Коллина». Я знала, что в Умбрии не будет абсолютно никакой суеты и шума. Флоренция была оживленным городом; я бывала там много раз. Но Умбрия? Он был сонным и спокойным, совершенно безмятежным — но не менее ошеломляющим, чем его богатый и успешный тосканский кузен.
Настоящая вспышка возбуждения пронзила меня, когда я подумала о самом эксклюзивном поместье, в котором мне предстояло жить. Там располагался знаменитый виноградник «Белла Коллина Резерв». Красное мерло, изготовленное там, было настолько редкое, что лист ожиданий на одну-единственную бутылку был расписан на год вперед, даже не смотря на его стоимость. Процесс приготовления этого вина, никогда не разглашался в тесном винном кругу. Его производство было окутано тайной. Многие сомелье мира были готовы пожертвовать самым дорогим, чтобы стать свидетелем изготовления мерло «Белла Коллина Резерв».
Я задавалась вопросом, посчастливится ли мне это увидеть?
Конечно, все вина Савона были хороши, но они производились массового. Мерло же было сверкающим драгоценным камнем в их короне.
Чем больше я думала о том, где мне суждено прожить ближайшие недели, тем больше росло мое подозрение относительно причины — я была почти уверена, что принц не хотел, чтобы его нареченная по долгу невеста ограничивала его стиль досуга во флорентийских ночных клубах. Он не смог бы приводить свои ночные завоевания в Палаццо Савона, пока его fidanzata4 прогуливается по его залам.
Я затаила дыхание, когда поняла, что мне было все равно. Меня совершенно не заботила жизнь моего будущего мужа.
Тридцать минут спустя мне захотелось пить, и я обнаружила бутылку воды в мини-баре. Не успела я сделать и пары глотков, как заметила открытую бутылку красного вина, оставленную на полке. Рядом с ней стоял хрустальный винный бокал. Затем меня привлекла вспышка знакомой, но очень редкой этикетки.
— Не может быть, — прошептала я, поворачивая бутылку к свету.
Улыбка тронула мои губы, когда я прочитала красивый каллиграфический шрифт, расположенный по центру. Я заметила нарисованные карандашом виноградники, раскинувшиеся на заднем плане.
— «Белла Коллина Резерв», — прошептала я и поднесла горлышко к носу.
Я закрыла глаза и медленно вдохнула, наслаждаясь, уникальными нотками этого эксклюзивного мерло. Ежевика, темная вишня, ваниль, черный перец, легкий, едва уловимый привкус табака. Тепло наполнило мою грудь от прекрасных ароматов, и я открыла глаза. Затем потянулась к бокалу и налила в него немного темно-красной жидкости. В тот момент, когда собиралась поставить бутылку на место, я заметила год урожая: 2008. Многие считали этот год самым значимым в истории этого виноградника.
Никто не знал, почему этот год так сильно изменил вино, но эксперты сошлись во мнении, что с 2008 года мерло «Белла Коллина Резерв» превратилось из обычного изысканного вина в одно из самых величайших в мире.
Преподнося это винтажное вино в качестве подарка принц Зено использовал тяжелую артиллерию.
Я откинулась на спинку сиденья и сделала небольшой глоток. Как только вино окутало рецепторы на моем языке, я сразу же почувствовала себя как дома.
Моя семья разбиралась в вине; это был наш бизнес. И я была знакома с этим вином, это был вкус моей мечты. Мой самый любимый. Для меня он был чудесен. С годами мое пристрастие к вину окрепло. Я посещала сотни виноградников, некоторые из них были лучшими в мире, но ничто не могло сравниться с этим. Что касалось вина, оно было идеальным.
К тому времени, как мы свернули с магистрали и поехали по извилистой дороге, ведущей к внушительному каменному забору, я выпила два бокала. Динамик, связывающий меня с водителем, ожил:
— Герцогиня, мы приехали.
Я открыла окно и уставилась на освещенный арочный вход. Я с трудом сглотнула и поставила бокал на стойку. Металл застонал, прорываясь сквозь сумерки, когда массивные, черные, кованые ворота, начали отворяться. Лимузин медленно заскользил по узкой дороге, ведущей к дому, пока я упивалась густым лесом, окружающим поместье, и вдыхала свежесть пышной зелени деревьев. Чистое небо было густо усыпано звездами — ни единого облачка.
Через пару минут езды густой лес начал исчезать, и я ахнула. Акры и акры золотых и зеленых виноградников, покрывающих ландшафт. Теплый воздух был пропитан ароматами винограда и влажной почвы.
Я закрыла глаза — это напомнило мне детство. Я перенеслась в те дни до того, как уехала в Нью-Йорк. Я все еще могла ощущать теплоту солнца Эмилия-Романья5 на своем лице, глубокий аромат оливок, винограда и цветов, плавающий по ветру, когда я бегала вокруг нашего поместья в Парме6.
Поделиться книгой: