Ткач

— Я не могу работать с вашими узлами, ты должна это знать. Как и с любыми другими. В моих руках он просто разлетится. Так что давай, приступай. Я буду говорить, а ты — делать.

Геката трясется, злобно глядя на Митру. Не обращая на нее внимания, тот протягивает руку. Молчаливый Галга вкладывает в нее длинное стило. Митра в нескольких местах прокалывает гладкую кожу нимфы, обмакивает острие в выступившую кровь и выводит на ее животе замысловатые узоры. Нимфа снова выгибается, пытаясь сбросить навалившихся на нее сатиров.

Геката подходит ближе, смотрит. Узор напоминает цветок.

— Она напугана, — говорит, выпрямляясь, Митра. — Это хорошо, но мало. Теперь ей нужно причинить боль. Сильную боль. Очень сильную боль. Тогда узел поднимется и будет вот здесь — он тыкает стилом в место, где от нарисованного стебля отходит листок. У тебя есть серп?

Геката беспомощно качает головой. Митра, порывшись в заплечном мешке, вручает ей маленький изогнутый нож.

— Дарю. Взрежешь ее плоть и узел выйдет сам. Как собирать, думаю, сообразишь. Тут сойдет любая чаша.

Геката смотрит на извивающуюся нимфу, ее продолжает трясти. Наконец, немного овладев собой, она кивает Фесею. Тот напрягает свои толстые мускулистые руки и ломает нимфе ноги. Она страшно кричит, ее тело скручивает спазм. Фесей продолжает давить, на его морде выступают крупные капли пота. Сатиры топчут своими копытами ладони и плечи нимфы, истошный крик Ирки обрывается хрипом и бульканьем. Галга отворачивается, сжимая кулаки.

— Давай сейчас, — негромко говорит Митра. Узор, нарисованный на животе Ирки словно раздувается изнури.

Геката кричит и взмахивает рукой. Серп взрезает нежную кожу. Бьет фонтан крови, окропляя траву и лицо склонившейся над жертвой богини. Края раны раскрываются и в первый момент кажется, что из раны на них смотрит огромный прозрачный глаз. Через секунду он разрывает плоть Ирки и выплывает наружу. Летит он медленно, покачиваясь и дрожа, как живой.

Геката хватает перевернутую чашу и ловит его. Ее руки так сильно трясутся, что она несколько раз промахивается. Наконец ее старания вознаграждаются и прозрачный узел полностью помещается в чашу. Выглядит это так, словно она держит вверх дном полную миску воды.

— Только не расплескай, — мягко советует ей Митра. Геката кивает, ее взгляд прикован к чаше. Фесей что-то мелко блеет, сатиры бросают замершую в траве Ирку и несутся к распростертому мужскому телу.

— Что теперь? — Геката мелко семенит, держа чашу перед собой. С ее ног слетели сандалии, лицо заливает пот. Когда она добирается до тела — спотыкается, едва не упуская узел. Из красивых губ вылетает целый каскад ругательств.

— Опускай чашу ему в живот, — командует Митра. — Как несешь, так и опускай.

Геката, скосив на него безумный взгляд, подчиняется. Она медленно встает на колени, вытягивает руки и вкладывает перевернутую вверх дном чашу в распоротый живот.

— Вот и хорошо, а теперь шей, — мягко говорит Митра. — Игла и нитки у тебя, я так думаю, есть. Натягивай лоскуты его кожи и шей.

Геката вынимает из пояса целый пучок игл, трясущимися руками выбирает одну. Фесей подносит ей целый ворох клубков и катушек.

— Какую нить брать?

Митра усмехается.

— А какая подобает любимому сыну великого Аполлона?

Геката поводит глазами в его сторону, ее снова трясет. Она вынимает из вороха одну из катушек, с тонкой золотой нитью. Фесей ловко зацепляет ее за ушко, Геката берется за иглу. Другая рука удерживает чашу, которая так и норовит всплыть вверх. Фесей боязливо распрямляет один из висящих кусков окровавленной кожи.

— Что делать с чашей? — хрипит Геката.

— Оставь ее там, — отвечает Митра. — Рассосется.

— Чего?!

— Заведи кожу поверх нее и шей. Все будет нормально.

Геката следует его совету. Ложится первый шов — кривой и неловкий. Но вскоре привычная работа успокаивает богиню, следующие витки ложатся все ровнее и ровнее.

Через несколько минут живот зашит. Мужчина стонет, Геката оборачивается к Митре. Тот совершенно спокоен.

— Теперь ему нужен лишь отдых. Узел уже работает. Отнеси его в спокойное место, обмой и оставь в покое. К завтрашнему утру он будет более или менее в порядке.

— Что это значит — более или менее?!

— Это значит, что ты сможешь предъявить его отцу. И если тебе повезет, то Аполлон не заметит, что его сына недавно убил Сет. А полное восстановление Амфиарая… ведь это Амфиарай, да? — так вот, полное восстановление займет пару недель.

Геката выпускает воздух сквозь зубы, ее глаза мечут молнии.

— Все-то ты у нас знаешь, — шипит она. — Да, это он. Амфиарай. И если ты хоть кому-то скажешь, что видел его…

Она хочет сказать еще что-то, но не находит слов. Митра пожимает плечами.

— Я-то не скажу, мне лишние проблемы не нужны. А вот молчание Нефтиды тебе придется обеспечивать самой. Да и Сета, если на то пошло.

Геката мрачнеет, потом исподлобья смотрит на Митру. Тот машет рукой.

— Это не мое дело. Помни, то что я тебе сейчас показал, стоит дорого. Очень дорого.

Геката кривит губы, потом кивает.

— Не сомневаюсь, что ты сдерешь с меня все, что тебе причитается, — бормочет она, потом резко поворачивается.

— Берите господина, и несите в Солею. Живо!

Сатиры подхватывают полотно за углы. Фесей подобострастно подбирает сандалии Гекаты, подносит ей, она нетерпеливо отмахивается. Вся процессия начинает удаляться.

— Эй, ты ничего не забыла?

Митра кивает на распростертое тело Ирки. Та все еще слабо шевелится. Геката снова кривит губы.

— Забирай его себе. Делай с ним что хочешь.

Митра теребит бороду, провожая их взглядом. Потом смотрит на Ирку.

— Галга! — зовет он.

* * *

Дикий небесный лес, маленькая поляна, гораздо более темная, чем предыдущая. На поляне высится полуразрушенная беседка-павильон, с крыши свисают мохнатые коконы. Посередине беседки — длинный камень, на него Галга укладывает неподвижное тело Ирки.

Митра тоже там, в его руке длинная толстая игла. Его спутник мрачно косится на него, вытирая руки об живот.

— Она ж с Олимпа, — мрачно говорит он. — Не получится ничего.

Митра усмехается.

— Геката вынула из нее узел. И сама отдала ее нам. Она теперь ничья. Значит — наша.

Ирка лежит без движения. Из распоротого живота свисают внутренности, ноги и руки сломаны в нескольких местах, из них торчат кости. На лице запечатлено страдание.

Митра разминает в ладонях землю, траву, мелкие камешки. Через минуту они становятся как пластилин, он придает им форму шара, потом сплющивает его и вкладывает в разверстый живот. Аккуратно подбирает висящую кожу. Галга старательно ему помогает, его толстые пальцы неожиданно точны и деликатны. Митра начинает шить.

— Извини, милая, — говорит он чуть погодя. — Придется мне немного с руки взять. Иначе не хватит.

Он тычет иглой в левую руку Ирки, цепляет и тянет на себя. Оттуда быстро ссучивается лохматая нить. Митра продолжает шить. Живот Ирки пересекает толстый шов.

Нимфа начинает биться, Галга держит ее за плечи, очень осторожно, что-то шепчет ей на ухо. Митра заканчивает зашивать живот, потом занимается ногами, словно заново лепит их. Ирка кричит. Закончив, Митра перехватывает Ирку за плечи, Галга тем временем хватает ее за колени, не давая биться о камень. Они работают слаженно, словно делали это сотни раз.

— Ну вот и все, — наконец удовлетворенно заявляет Митра и выпрямляется. — Астарта, конечно, куда красивее шов дает. Но зато мой крепче. Вставай, милая.

Ирка встает с помощью Галги. Она сильно изменилась. Лицо словно похудело, волосы стали черными. Ее все еще можно назвать красивой, но это уже не нежная красота нимфы, в ней появилось что-то хищное. Страшные шрамы на животе, руках и ногах выглядят как боевые татуировки. Левая рука немного короче правой.

Она очень слаба, едва держится на ногах, Галга подхватывает ее и помогает сесть. Нимфа поднимает руки, смотрит на них словно в первый раз. Сжимает и разжимает маленькие кулаки. Потом проводит руками по животу и бедрам, задерживаясь на шрамах.

— Спасибо тебе, великий Митра! — вдруг говорит она.

Тот усмехается, ничего ей не отвечает. Нимфа встает. Галга бросается ее поддержать — но этого уже не нужно, она на глазах наливается силой.

— У меня к тебе будет одна просьба, — говорит Митра.

— Все, что захочешь!

— Я прошу тебя охранять это место.

Митра обводит рукой вокруг. Лес, в прогалинах мы видим силуэты странных животных. Меж стволов струится серый туман.

— Здесь ты найдешь все, что тебе нужно. И ты знаешь, что со всем этим делать, ты же лесная нимфа. А я буду иногда сюда заглядывать. И ты больше не Ирка. Ирка умерла, дав новую жизнь сыну Аполлона. Теперь ты Тромера.

Брови Галги ползут вверх. Тромера срывается с места и скрывается между деревьев.

— Грозная? — спрашивает Галга у Митры. — Но почему?

Тот усмехается.

— Увидишь.

Он медленно спускается по ступеням беседки.

— Порой можно найти что-то ценное в том, что другие посчитали мусором. И еще…

— Что?

— Всегда, слышишь меня — всегда убирай за собой. Никогда ничего не оставляй.