Невеста на санях

Наше внимание полностью приковано к трехлетнему ребенку, четвертый день рождения которого всего через неделю. Я знаю об этом благодаря его взволнованному дяде и беспокойной лучшей подруге, которую я взяла с собой в магазин за «идеальным» подарком, потому что ее мама должна была разобраться с какой-то фигней с бухгалтерией.

Само собой разумеется, я думаю, что притворяться фальшивой невестой его дяди будет гораздо менее болезненным опытом, чем нерешительные споры о том, что Супермен лучше Шазама.

Переход от болтливого дошкольника к болтливой фальшивой свекрови проходит довольно легко. В одну минуту я слушаю, как он готовил еду из оленины на мероприятии по пути домой, а в следующую, как его бабушка описывает гирлянды, которыми они хотят украсить деревья снаружи дома, чем-то, что, как она настаивает, они будут заниматься, после того как съедят блестящую овсянку, которую он приготовил раньше в тот день.

Глубокие тарелки с клюквой, веревками и попкорном, свежими и засохшими, разбросаны по паркетному полу гостиной Ларка, месте, где мне не нужно притворяться, что я чувствую себя в своей тарелке, потому что мне действительно комфортно. Мы сидим бок о бок с Ореном и Спарроу, которые находятся между нами и его родителями. По телевизору орет Гринч, пока мы вшестером ищем части, которые должны собрать. К сожалению, у меня с этим больше проблем, чем у малыша, сидящего по другую сторону от меня, который собирает все в единую гирлянду, словно его снимают для эпизода шоу проекта «Подиум» версии детских вундеркиндов.

— Почему ты так плохо нанизываешь попкорн? — Ларк игриво подзуживает. — И как я не знал об этом раньше?

Я указываю иглой прямо на него.

— Не заставляй меня использовать эту штуку не по назначению.

Он наклоняется вперед, чтобы прошептать:

— Ты… хочешь, чтобы это звучало пугающе или сексуально? Или может… все вместе?

Недоумение лишь на мгновение отражается на моем лице, прежде чем в разговор вмешивается его мама:

— Ты очень плохой жених, Ларк. Ты видишь, что твоя будущая невеста пытается собрать гирлянду, и твоя задача помочь ей, а не кидать в нее снежок, когда она и так не справляется… Хотя, сладкая слива, он поднял очень важный вопрос, почему ты не можешь собрать это? Разве твоя мама не научила тебя таким вещам?

— Нет, — невзначай признаюсь я. — Мы не очень близки. И Рождество никогда не было связано с такими вещами, как это, пока я росла, до того момента, как я переехала сюда чуть больше года назад. Все, что связано с Рождеством, всегда было немного трудным, но… я полюбила это.

— Ты можешь сказать то же самое о моем сыне, верно? — сладко вздыхает она.

На самом деле… да. Поначалу Ларк был немного напряжен и определенно заслуживал звания самого сварливого из братьев Веллингтонов. Однако, как только ты узнаешь его поближе, легко понять, что с ним легко поладить, если приложить немного усилий.

Румянец, заливший мои щеки, стал таким же неожиданным, как и ответ, сорвавшийся с губ:

— Определенно.

Спарроу бросает на меня скептический взгляд, заставивший меня вспомнить то, что я проигрываю в сборке гирлянды.

— Может, мне пора прекратить и просто съесть попкорн?

— Помоги бедной девочке, сынок, — быстро подбадривает Уолтер. — Покажи ей, что она выбрала хорошего мужчину, который может сделать больше, чем просто прочирикать красивую песню.

Его очевидная отсылка к птицам заставила меня встретиться с ним взглядом.

— У тебя отличный голос. Я имею в виду, что никто не поет лучше алфавитную песню с буквой «Х» или «Рудольф — красноносый олененок» как ты.

— Они сильно отличаются, малышка, но я ценю комплимент.

Мы одновременно удивляемся нашему общению, а затем делаем вид, что всегда так разговариваем.

Хотя это определенно необычно.

Но я все больше и больше мечтаю, чтобы это стало реальностью.

— Позволь мне, эм… позволь мне показать, как это делать.

Он бросает свою гирлянду, стремительно приблизившись и сев так, что его тело оказывается позади меня, и хватает новый кусок нити.

— Почему бы нам не начать делать все заново?

Как только нить оказывается в его руках, Ларк помогает завязать узел, замирая так, что его лицо оказывается у меня за плечом.

— Не забудь завязать на этом конце толстый узел.

Его дыхание щекочет мою шею, посылая дрожь по позвоночнику.

— И затем осторожно натяни это…

Ощущения его крепкого тела, так сильно прижатого к моему, выбивает из легких воздух и лишает меня возможности говорить.

— Сначала мы начнем с клюквы, — продолжает он, держа мои руки своими и нанизывая ягоды на нитку, вызывая мурашки по коже.

Я искусно протыкаю ягоду, прежде чем медленно продвигаю ее до противоположного конца. Это дело успешно крадет мой слабый вздох, который мне удалось вобрать в легкие, и Ларк ухмыляется, будто понимает, что происходит.

— Затем мы нанизываем кусочек попкорна, который немного… тверже, чем ожидалось.

Именно так бы я описала ситуацию, из-за которой отшатываюсь от паха компаньона.

Мы проталкиваем иглу сквозь упрямую твердую несвежую еду и скользим ею в том же направлении и с той же скоростью, как делали с предыдущей ягодой. После того как мы заканчиваем, его голос возле моего уха звучит серьезней, и он шепчет:

— Как думаешь, у тебя получилось или тебе все еще нужна моя помощь?

Я хочу напомнить ему, что в этот самый момент именно ему нужна моя помощь, учитывая это потрясающее шоу, которое мы устраиваем, но предпочитаю игнорировать свою обычную дерзость ради более мягкого подхода, и все потому, что не могу припомнить, когда в последний раз парень был мил со мной, не говоря уже о том, когда в последний раз, парень, в которого я была немного влюблена, осыпал меня таким вниманием. Я оборачиваюсь, наши глаза встречаются, губы оказываются слишком близко, чтобы сопротивляться друг другу, если мы останемся в этой тесной близости еще дольше.

— Может…эм…еще парочку?

— Ага… — Ларк бросает взгляд на мои чуть разомкнутые губы, явно готовый прижаться к ним своими. — Я точно могу… это сделать.

— Дядя Ларк, — с энтузиазмом кричит Орен, прерывая момент, когда между нами пробежала искра страсти. — Это называется порядком! — Он сверкает своей идеальной ниткой. — Видишь. Вот она нанизывается. Клюква. — Его крошечный палец указывает на предмет, о котором он говорит. — Попкорн. Клюква. Попкорн.

Мы все вместе смотрим и воркуем над тем, как впечатлены его умениями и словарным запасом.

Я, в свою очередь, должна вынести из этого урок.

Я больше никогда не приду на помощь другу, играя фальшивую невесту.

Это безусловно, одна из моих привычек, с которой стоит попрощаться.

Глава 3

Ларк

Телефон звонит большее количество раз, чем может вынести мой разум.

Наконец, женщина, которая может спасти мою задницу, сонно отвечает:

— Привет?

— Мне нужна услуга.

Звук шарканья ее ног сопровождает громкий зевок.

— Ты имеешь в виду еще одна?

С моих губ слетает ворчание, пока я наконец не бормочу:

— Формально… да.

Звук ее сникерсов[10] снимает стресс, который я взвалил на свои плечи.

— Чего ты хочешь? Скажи мне, что это что-то простое, например, тебе нужен друг для нового фитнес-приложения или почка.

— Отдать мне свою почку проще, чем притвориться моей невестой?

Да’Ника уклоняется от вопроса, и мне не нравится то, что я не услышал ответа.

— Что тебе нужно, Ларк?

— Соня отказалась мне помочь в судействе конкурса пряничных домиков, который будет проходить здесь, в магазине. Ее собака съела целую буханку хлеба и сильно больна или что-то в этом роде, поэтому она не сможет оставить ее, и мне нужен третий человек, чтобы заполнить судейские кресла.

— Это звучит так, будто мне придется поработать, прежде чем пойти на свою настоящую работу.

— Будет весело.

— Веселее, чем сон?

Я ударяюсь спиной о дверь кабинета в то же время, понижая свой голос, умоляя:

— Давай, Да’Ника, ты нужна мне…

Долгие минуты молчания предшествуют нежному, побежденному вздоху.

— Ладно, но это будет стоить тебе бесплатных булочек в течение года.

— Договорились.

— Увидимся через двадцать минут.

— Может… ты успеешь приехать через пятнадцать?

— Может, мы тогда договоримся на булочки и кексы?

— Окей, двадцать так двадцать.

Каждый из нас на этой ноте кладет трубку.

Я снова исчезаю в месте, где проходит основная часть конкурса «Латте начинает выглядеть как Рождество», где с одной стороны разные участники украшают свои пряничные домики, а на другой — постоянные покупатели приходят попить кофе.

К счастью, избегать мою семью, собравшуюся вместе, чтобы помочь племяннику в его участии в конкурсе, довольно легко. Как бы я не любил их, но уклоняться от впечатляющего количества вопросов о фальшивом романе утомительно. И, учитывая, что я сейчас управляю семейной кофейней, чтобы мой брат мог заниматься отцовскими обязанностями, дополнительный стресс в виде агрессивных допросов о придуманных мною отношениях, сейчас ни к чему.

Хотя… после того, как позавчера она была в моих объятиях, мне бы хотелось, чтобы это стало правдой. Чтобы наши отношения стали реальными и тот поцелуй, который я чертовски жаждал оставить на ее губах, когда у меня был шанс, все это не было бы постановкой худшей рождественской пьесы в мире.

Да’Ника приходит вовремя и, увидев ее свитер с надписью «Запеклось» с пряничным человечком спереди, мои губы расплываются в улыбке. Ее стиль и взгляды далеки от общепринятых, как и у меня. Иногда я думаю, что именно поэтому мы так хорошо ладим. Никто из нас двоих не имеет кристально чистой репутации в этом городе, в котором принято вести себя именно так.

Мы оба с большей вероятностью предпочтем посмотреть фильмы ужасов даже в самое праздничное время года.

Нас двоих с большей вероятностью поймают за прослушиванием рок-группы Tool, а не той музыки, которую спонсирует Disney Radio.

И… скорее нас увидят за покупкой ящика пива в продуктовом магазине, чем распитием гоголя-моголя.

Я приветствую свою фальшивую невесту, прежде чем быстро ввести ее в курс дела о том, как это все работает, пока мы ждем, когда будет приготовлен ее роскошный латте с корицей. Она сморит последнюю порцию угощений кейтеринга Kringle’s, которые завезли в магазин. После этого провожаю ее на судейскую площадку, чтобы познакомить с другой нашей помощницей по имени Этель — восьмидесятишестилетней женщиной, которая занимается этим дерьмом с тех пор, когда еще мои бабушка и дедушка управляли этим местом. Она решает остаться на своем месте, пока не придет время надеть судейские ленты и выставлять оценки, тогда как мы решаем прогуляться, с небрежностью наблюдая за созданием домиков. В какой-то момент один из участников случайно натыкается на нас и наши руки сцепляются друг с другом, чтобы удержаться и не споткнуться. Вместо того чтобы убрать их, мы продолжаем держаться за руки, и я не могу отрицать, что не наслаждаюсь каждой секундой этого.

— Эм, что. Это. Такое?

Да’Ника задыхается, убрав руку из моей руки и показывая на глубокую тарелку с глазурью на месте, где выступает племянник.

— Как у него получилось сделать так, что на его доме сияет темно-зеленая глазурь?

— Магический трюк Агги-пирожка, — тихо отвечает папа, подмигивая. — Женщина всегда знала, как обходиться с глазурью.

— Звучит извращенно, — не раздумывая парирует Да’Ника.

— Потому что это так и есть.

— Папа!

— Ох, расслабься, Ларк, — хихикает он, прежде чем предложить что-то женщине, которая стоит рядом со мной. — Тебе стоит попробовать это. И под этим я подразумеваю попробовать глазурь… На вкус она просто изумительна. Моя жена делает глазурь с нуля.

Да’Ника слегка морщится.

— Звучит… утомительно.

— Не забывай, что это еще и очень громко, поэтому ты должна быть благодарна тому, что не осталась на ночь.

И не из-за того, что мои родители не настаивали. Боже, выдумывать причины, по которым она должна была уйти, а затем объяснять, что та ждала переезда после того, как пройдет праздник, было кошмаром. Этот звук, из-за которых мне снились страшные сны, в которых все это взорвалось прямо у меня на глазах. Добавьте это к шуму, издаваемому моей матерью в неподходящий час, и вы получите идеальный рецепт сварливого гуся.

Тьфу.

Больше отсылок к птицам.

Это дерьмо всегда случается, когда я нахожусь рядом с отцом в течение длительного времени.

Да’Ника кидает мне милую, сочувственную улыбку, прежде чем спросить папу:

— Вы поэтому здесь совсем один, Уолтер? Они оставили вас охранять тайную семейную глазурь, пока сами отправились шпионить за конкурентами?