Физик: Артефакт

Иваныч закрыл глаз, пытаясь привести мысли в порядок, но тут протяжно скрипнула входная дверь, и избушку огласил настолько мощный утробный рёв, что в стенах начали поскрипывать брёвна, ворочаясь в своих сёдлах. Следом в домик вошел улыбающийся и перепачканный какой-то бурой слизью Вел с мешком в левой руке. В вытянутой правой руке он гордо нёс за лапу бесформенное зелёно-коричневое нечто. Нечто было размером с упитанную индейку, и общими чертами напоминало жабу с солидным таким шнобелем, похожим на переваренную сардельку. Огромная пасть жабы была усеяна мелкими заострёнными зубами, каждую лапу украшало по три огромных когтя. На груди одинокими островками рос редкий рыжий мех. В помещении начало пованивать тухлыми яйцами.

— Мишико! Сегодня у нас на ужин болотистый рыгун! Говорят, его вырезка благотворно сказывается на мужской силе! — ещё шире улыбнувшись, произнёс Вел.

— Дерьмо! — выдохнув, констатировал Мишико.

— Дерьмо! — испуганно тараща единственный глаз, подтвердил Иваныч.

— Р-Ы-Э-Э-Э, — протяжно рыгнула жаба, извергнув комок жёлтой слизи Велу на сапог.

— Дерьмо! — согласился Вел, смотря на поваливший от обуви дым.

— Так что там с историей, Павел? — успокоившись, спросил Мишико, поглядывая на разворачивающуюся борьбу демонолога и явно не желающего идти под нож рыгуна. Кажется, жаба начинала вести этот поединок по очкам.

— Хм… — Павел наблюдал, как противники перешли в партер. Рыгун оказался сверху, вонзив коготь в мягкую ягодицу заверещавшего Вела. — Даже не знаю, с чего начинать.

— Начни сначала. С самого начала. Там разберёмся, — посоветовал блондин.

— Миш! Миша-а-а! Готовь сковороду, я уже почти закончил! Мясо готово к разделке! А-а-а-а! — Вел с помощью лавки ушёл в глухую оборону от внезапно пошедшего в атаку рыгуна. Жаба оказалась настоящим бойцом. Несмотря на торчащий в хребте нож, она умудрилась плюнуть слизью на второй сапог демонолога и пыталась когтем подрезать ему сухожилие на ноге.

— Может, ему помочь? — поинтересовался Иваныч.

— Не-е-е, — улыбнулся Мишико. — Пусть сам. Хочу историю.

— Ладно. Историю, так историю, — согласился Павел.

Начал он своё повествование с того момента, как, выйдя с работы, решил срезать свой путь через старый парк. Рассказывал он сумбурно, часто прыгая с одного на другое, но, как выяснилось, Мишико оказался внимательным слушателем. Редкими короткими вопросами блондину удавалось направить Иваныча на нужную ему тему, не упустив ни одной мелочи. Особенно его интересовало то, что происходило с Павлом во время его “отключки” в парке, во время разговора с ним Золена, во время произошедшего в том чёртовом подвале. Мишико спрашивал обо всех деталях и, казалось бы, ненужных подробностях и мелочах. Кто где находился, что Павел чувствовал в тот, или иной момент, что видел, что слышал. Момент со смертью палача Рихарда Иванычу пришлось описывать снова и снова, пока не была восстановлена вся хронология ужасной сцены, вплоть до каждой секунды, до мельчайших деталей. Что ты ощущал тогда? Точно ненависть? Шар, или веретено? Какого размера шар? Искры белые либо красные? Вопросы сыпались и сыпались, словно из рога изобилия. Наконец, Мишико удовлетворенно кивнул и, прикрыв глаза, крепко о чём-то задумался.

Повернув голову вбок, Павел увидел очень необычную картину: Вел выглядел так, словно рыгун его пережевал, проглотил и отправил на свободу весёлой кишечной тропой. Тем не менее глаза демонолога и мага тьмы пылали азартом, а губы были растянуты в хищной улыбке. Нахохлившаяся жаба, сидящая в углу домика, взирала на всех с холодным безразличием. Вел еще шире улыбнулся, и с его рук сорвались несколько крупных чёрных смолянистых капель, которые мигом оказались на голове рыгуна, залепив ему глаза. Выглядело это так, словно жаба окунулась мордой в нефть и теперь сидела в горючей омолаживающей маске. Внезапно чёрная субстанция ожила, резко выстрелила десятком тягучих щупалец не ожидавшему такой подставы рыгуну в пасть и втянула всю тягучую массу в утробу болотистой твари.

— Ха! Получил, дерьмоед?! Чувствуешь, как тьма приобняла твоёсклизское сердечко?! Ты у меня теперь сам на задних лапках на сковородочку попрыгаешь! — радостно оскалился Вел.

— Р-Ы-Э-Э-Э, — закатив глаза, зычно опорожнился рыгун, шмыгнул носом, расчесал лапой редкий рыжий лесок на груди и звонко и влажно пустил ветер.

— Мишико! Друг! Слушай, может, ну его это мясо? Я там в мешке корней колчуна принёс. Запечём, посидим, как в старые времена, — у демонолога начал мелко подёргиваться глаз. — Да и в борделях на силушку мужицкую вроде бы никто не жаловался… А, Миш?

— Электи анима… — тихо протянул Мишико, не открывая глаз. — Бред! Старые сказки, поросшие древним мхом. Создатель давно отвернулся от нас… Эй, парень! Как давно в вашем мире являл свою волю Создатель?

— В нашем мире? То есть ты хочешь сказать, что… — не понял Павел.

— До тебя еще не дошло? — ухмыльнулся блондин.

— Я… Я, — кажется, до Иваныча начало доходить. — Ну это же бред… Так не бывает!

— Ага, — ответил Мишико, — не бывает. И именно в этом бреду тебе сломали колено, проделали пару дыр в брюхе, угостили свинцом да выжгли глаз. Ты не ответил на вопрос.

— Вопрос? — растерянно переспросил Павел.

— Как давно в вашем мире являл свою волю Создатель, Паша?

— Создатель? В смысле, Бог? — уточнил Иваныч. — Не знаю. Кажется, никогда. Хотя, если верить Библии, то пару тысяч лет назад что-то такое было.

— Библия? — слово было незнакомым для Мишико. — Так у вас называлось священное писание? Понятно. Две тысячи лет… Вот тут ты ошибаешься, парень! Создатель сказал слово своё не позднее, чем пару дней назад.

— То есть…

— Да! Только Он может распоряжаться столь ценным ресурсом! — ответил на незаданный вопрос блондин.

— Ресурсом?

— Души, Паша. Наши души лишь ресурс в Его руках. И Он волен поступать с ними так, как ему заблагорассудится. Так как Он считает нужным.

— Зачем? Почему именно я?

— Хм… — улыбнулся Мишико. — Кто знает, Паша. Кто знает… Неисповедимы пути Его. И вряд ли нам дано понять замыслы Его.

— Бред, — повторил Иваныч.

— Кто знает, парень. Кто знает… — донеслось в ответ.

— Вел… Кажется, так его зовут? — после продолжительной паузы начал Павел.

— Да, — ответил блондин.

— Когда он бился с этой тварью… У него с рук слетели какие-то чёрные кляксы… Что это было?

— Бился? О нет, парень. Вел… Как бы тебе объяснить… Он неплохой маг. Он точно не самый худший человек во всём этом дерьме. Но он с особенностями. Понимаешь, каждый, кто достигает высот в искусстве, так или иначе меняются сами.

— Искусстве? — перебил Иваныч.

— Простой люд называет это магией. Сами маги называют это искусством. Вижу твоё удивление. В вашем мире нет магов? Как же вы… Ладно, позже расскажешь. Так вот, те, кто достигает высот в искусстве, вынуждены очень долго и плодотворно работать с даром. С силой. И сила меняет их. Это неизбежно. Меняет не сразу, постепенно. День за днём, год за годом. Так, что сам маг и не замечает этого. И всех по-своему. Кто-то становится кровожадным психопатом, кто-то замыкается в себе и становится отшельником. Чем сильнее дар, тем скоротечнее и сильнее изменения. Вел же… У него свои странности.

— Бред!

— В этом бреде ты теперь по самую маковку, Паша! — рассмеялся Мишико. — И тебе придётся его принять во всей его дерьмовой красе! Ну, или сдохнуть. У тебя же дар, парень! И судя по тому, что ты устроил у церковников, дар редкий. Ты способен за развыдавить из себя охренеть какое количество света! Так что решать тебе: принятие бреда и попытка выжить, либо отрицание и хреновая смерть. Думай. Эй, Вел! Мы жрать-то сегодня будем? Я сейчас сам себя переварю! И убери эту хрень отсюда! Воняет как от твоей трактирщицы!

— Да не моя она! Она там случайно оказалась, Мишико! Сколько можно об этом говорить?! — взвился Вел.

— Случайно… Ага. Как же.

Глава 4

Иваныч сидел прямо на земле, прижавшись спиной к бревенчатой стене домика, приютившего беглецов. Подставив своё лицо тёплым солнечным лучам, он аккуратно сгибал и разгибал правую ногу, прислушиваясь к ощущениям в колене. Удивительно, но колено работало, и боли не было совсем. Да, было лёгкое онемение, будто мышцы ноги затекли от долгого сидения в неудобном положении, но не более того!

Сколько прошло времени с того момента, когда ему сломали колено? По словам Мишико, не более трёх суток. Всего три дня, и его истерзанный коленный сустав вполне сносно работает. Даже не поскрипывает. От дыр в брюхе и грудине остались лишь красные зудящие рубцы. Глаз? Вот тут всё плохо. Новый глаз не вырос, оставив на своём месте зияющую дыру в глазнице.

Но даже так процесс заживления полученных ран прошёл быстро. Слишком быстро. О таком Иваныч ранее не слышал. И это тело. Это не его тело! Где его чуть полноватые руки, полноватые ноги со шрамом от неудачного падения с велосипеда над коленом, где начавший образовываться “пивной” живот? Где это всё? Но вместо них Павел мог наблюдать сухие, жилистые руки с мозолистыми ладонями и столь же жилистые ноги. И судя по состоянию кожи этому комплекту конечностей было лет двадцать от силы.

Точности в определении возраста Иванычу добавило лицо, взглянувшее на него в отражении из лужи. На него смотрел худощавый паренёк лет двадцати от роду, со спутавшейся паклей каштановых волос, острым носом, тонкими губами и пустой глазницей. Второй же глаз был без радужки. Просто маленькая точка зрачка посреди белого яблока.

И было кое что ещё. То что бывший педагог понял моментально, стоило ему подняться и немного пройтись. Его новое тело, при всей кажущейся субтильности, было куда как сильнее и ловче, в сравнении с его родным, оставшимся в том парке. Хотя он никогда не считал себя слабаком.

— Мда… — тихо пробурчал Павел — Дела-а-а. Вот дерьмо же!

— Рефлексируешь, парень? — спросил вышедший из домика Вел, неся в руках довольно объёмный свёрток, закутанный в ткань.

— Ага, — ответил Иваныч.

Демонолог положил ношу на землю и уселся рядом с Павлом.

— Я тут тебе одежды и снаряжения кой-какого принёс. В дороге пригодится, — произнёс Вел.

— Спасибо! — на автомате ответил Павел. — Подожди! Ты сказал в дороге? Вы уходите? И откуда одежда?

— Да. К вечеру лучше покинуть этот приютивший нас тихий уголок, пока хозяева не вернулись, — улыбнулся Вел.

— Хозяева?

— Они самые. Гостим мы сейчас у личных егерей его светлейшества Николаса Третьего, чтоб его кровавый понос пробрал! Это один из их охотничьих домиков. Пока он пустует, но, когда они сюда вернутся, неизвестно. Так что лучше бы уйти до того, как это произойдёт, чтоб лишних вопросов у господ не возникло. Тем более мы тут слегка поживились… Одежда, кстати, из их запасов.

Иваныч, приоткрыв свёрток, увидел высокие сапоги из коричневой кожи на жёсткой подошве, кожаные штаны, хлопковую рубаху, шерстяной серый свитер крупной вязки, хлопковый вощёный плащ и довольно объёмную походную сумку на одном ремне. Неплохо. Учитывая, что сейчас у него из имущества только чужое тело, непонятный обруч на шее да каменной твёрдости чёрные пятки, — это действительно неплохо.

— Спасибо! — повторил Павел. — Спасибо за всё!

— Ты, никак, куда-то собрался? — удивился Вел.

— Так вы же уходите, — не понял Иваныч.

— Уходим, — кивнул брюнет.

— Ну, так и мне куда-то нужно идти… — продолжил бывший педагог.

— Нужно, — подтвердил Вел.

— Мы же тут вроде как без разрешения…

— Ага. Егеря тебе за такое самоуправство быстро дымоход прочистят, — важно кивнул маг тьмы.

— Ну, вот я и…

— Вел! — донёсся из дома злой голос Мишико. — Не морочь парню голову! Он и так не в себе!

— Да я и не собирался, — сник демонолог.

— Не собирался он, — проворчал вышедший на улицу Мишико. — Паш, ты что собираешься дальше делать?

— Не знаю, — честно ответил Павел.

— Зато я знаю. Пойдёшь с нами. Или у тебя другие планы? — поднял бровь блондин.

— Нет, — не раздумывая ответил обрадованный Иваныч.

— Ну и славно. Одевайся. Хотя, нет. Сначала вымойся. За домом бочка с водой. А то несёт от тебя, как от того куска болотистой слизи, — поморщился Мишико.

Покинув временное пристанище в виде егерского домика, компания углубилась в лес и добрых пять часов прошагала узкими звериными тропками, пока не вышла на небольшую опушку, на которой Мишико скомандовал о привале и ночлеге.

В пути Павел старательно вертел головой, рассматривая новый для него мир, в поисках отличий и схожести. Бывший педагог не был большим знатоком ботаники, но точно был уверен в том, что некоторые растения врят ли могли встретиться на его родной планете. По крайней мере, он раньше не слышал о стройных древесных исполинах, с ярко сиреневой корой, либо о небольших пышных кустарниках с огромными и одуряюще пахнущими оранжевыми цветами, что выстреливали длинным липким языком по пролетающим мимо насекомым.

На опушке же, демонолог отправился на поиски пропитания, а блондин начал организовывать навес из веток на случай ненастья. Иваныч как мог ему в этом помогал.

Зайчатина, тушённая с корнями колчуна и добавлением каких-то местных трав, по фирменному рецепту дядюшки Вела — это вкусно! Если, конечно, бывают зайцы размером с крупную собаку, четырьмя длинными ушами и оскалом, которому позавидует добрая стая волков. По крайней мере, Иваныч уплетал зайчатину за двоих. Вслед за чуть утихшим стрессом к нему пришёл зверский аппетит. И теперь Павел, обжигаясь и рыча, его унимал. И не только он. Так же рыча и громко чавкая, рядом насыщались Мишико и Вел. Над чуть дымящим костерком висел котелок, в котором варился отвар из собранных демонологом плодов, похожих на сморщенные, битые жизнью огурцы. Отличались от привычных Иванычу огурцов они запахом, напоминающим запах шиповника, и тем, что при сборе с дерева огурцы матерились, как бордельные уборщицы в грязном порту, при чистке пытались договориться, а перед тем как отправиться в кипяток, несколько из них, затянув боевой марш, норовили плюнуть кислым соком в Вела. Но пахло от котелка вкусно! Шиповником и цитрусами.

Смеркалось.

Утолив голод, Иваныч откинулся спиной на ствол дерева и посмотрел в сторону. Там, на границе сумрака и света от костра, что-то тихо скулило, чавкало, плюхало и завывало. Иногда мелькала пара больших жёлтых глаз.

— Зачем он нам? — спросил Павел.

— Вел к нему привязался, — улыбнулся Мишико.

Мастер тьмы поперхнулся очередной порцией зайчатины, что пошла не в то горло, и зашёлся в сильном кашле. При этом он начал дико вращать глазами и показывать рукой за спину, явно на что-то намекая.

— Погляди! Они же как братья! — заржал блондин, с размаху прикладываясь по спине демонолога.

Огонь в костерке вспыхнул чуть ярче и высветил болотистого рыгуна, который ни на шаг не отставал от компании в их коротком походе, а после первого часа пути и вовсе забрался Велу на спину, намертво вцепившись острыми когтями в одежду. Но сейчас жаба оказалась в патовой ситуации, сама себя туда и загнав. Когда маг тьмы разделывал зайца-переростка, рыгун состроил самую жалостливую мину, на которую был способен, выпучил глаза, и, похрюкивая и бурча животом, решительно направился к месту разделки тушки. Охреневший от такого зрелища Вел кинул в тварь заячьей головой с висящими на ней остатками пищевода и потрохов, которую в грациозном прыжке жаба и поймала. Вот только снаряд для неё оказался великоват, застряв где-то в зобу. Сейчас же рыгун напоминал рождественского эльфа, который, тряся плюшевой кровавой бородой из заячьих ушей и кишок, пытался проглотить или выплюнуть слишком большой кусок. Делал это он, громко сопя, урча и поскуливая.

— Мишико, вот Вел, он демонолог, маг тьмы и всё прочее. Хотя для меня это всё лишь непонятный набор слов, знакомый из детских сказок. А кто ты? — задал вопрос Иваныч.

— Кто он? — рассмеялся, откашлявшись, Вел. — Он один из твоих друзей, что пихали раскалённые предметы во все твои потаённые места!

— Ты из инквизиции? — удивился Павел.

— Нет, — вороша сухой веткой багровые угли в костре, тихо произнёс Мишико, — я паладин Создателя нашего… Был им когда-то.

— Был?

— Брось, Мишико! Ты же сам прекрасно знаешь, что заслуживаешь это звание больше, чем весь оставшийся там сброд, — снова влез демонолог.

— Там ещё осталось достаточно тех братьев, кто не сбился с пути. Так что лучше не произноси этих слов, — мягко ответил паладин.

— Ой ли… А не эти ли братья первыми бросились выполнять ТОТ приказ? Не эти ли братья с улыбкой на лице тщательно пережёвывают всё то дерьмо, что полилось на вас сверху, и просят ещё добавки? Скажи, Мишико, не из-за них ли мы оказались здесь? — завёлся Вел.

— Они не ведают… — начал Мишико.

— Они что, дети?! Они не могут задать себе и окружающим элементарные вопросы?! Мишико, признай ты уже тот факт, что ваша шайка превращается совсем не в то, чем должна быть! Или спроси мнение у Нарии! Спросишь? Ах да, совсем забыл… Её ведь совсем недавно заживо освежевали твои милые братья! Очнись уже, паладин! Ты же, мать его, гроза Сурийских Врат! При упоминании твоего имени вся падаль в тех местах пускала жидкого по внезапно вспотевшим ляжкам! Твой молот узнавали все! А теперь?! Я вижу перед собой лишь мясной кисель, из которого разом выдернули хребет, — взорвался Вел.

— Мне нужен мой молот. И ответы на вопросы. Что-то их слишком много скопилось… — после длительной паузы тихо произнёс Мишико.

— Наведаемся к дядюшке Золену на душевную беседу? — оскалился демонолог.