В жизни не каждого теннисиста

Прошло еще немного времени, когда уже все попробовали сделать правильное подобие удара.

— Все мячи соберите в корзину и подходим ко мне, — крикнул наш ненормальный тренер. — Быстро, я сказала!

Мы бросились собирать красные шарики, не удерживая их в руке; мы клали их на ракетку и как можно быстрее бежали к высшей самодельной корзине.

Когда все мячи были собраны, Дебора заявила, что сейчас мы будем работать с ударами, имитацию которых тренировали ранее.

— Шесть человек становятся на этой стороне, — показывала Дебора, натягивая сетку, — все остальные на противоположную сторону.

Корт имел множество непонятный разделений. Это была прямоугольная площадка разделена сеткой на две равные части. Если рассматривать с самой главной стороны, где должен стоять игрок — с задней линии, то по бокам расположены два вытянутых прямоугольника, под названием "коридоры". Если приближаться к сетке, то мы дойдем до линии подачи, находящейся на расстоянии приблизительно двух десяток футов от сетки параллельной задней линии. Центральная линия подачи делит корт на две равные части по короткой стороне и проходит только между линиями подачи, выделяя два квадрата подачи. А также и пространство за кортом, предусмотренное для передвижения игрока. Это была замысловатая конструкция площадки. Не зря Дебора, перед тем как впустить нас на корт, выделила целую тренировку на объяснение всех правил, ударов и так далее.

Когда Тейлор повесила сетку, она подходила к каждому, показывая его задачу. Вскоре все стояли так, что все восемнадцать человек были задействованы. Шесть человек были на противоположной стороне корзины, выстроившись в три колонки по два человека, а все, в том числе и я, стояли в ряд на стороне с Деборой. Распределившись, мне предстояло стоять одному и без Дэвида, Шарлотты и Сюзи. Все они были по ту сторону корта. Но вот Тодд был именно рядом со мной. Посматривая на меня, он думал, как мне казалось, о возможном отмщении за драку.

— Я сейчас буду кидать мяч, а те, кто стоят рядом со мной, должны сделать удар и перебросить его через сетку. Если мяч перелетает через сетку, то делает удар уже другая группа, — объясняла Дебора. — Все понятно? Тогда начинаем!

Она взяла свою гениальную конструкцию, сделанную немыслимыми экспертами, а именно табуретку со своим большим целлофановым пакетом, наполненным мячами, и начала кидать в нашу сторону. Дебора бросала всем, на удивление, аккуратно.

В нашем строю было девять человек, а на противоположной стороне шесть. Как мне показалось, было слишком много человек для такой площадки, но Тейлор угораздило быть активными.

Первый человек, стоявший в строю, попал по струнам ракетки, делая правильное движение. Но мяч, к сожалению, не долетел до сетки. Там один за другим. У каждого была задача перебросить это мяч через сетку. Пять человек, стоящих передо мной, не смогли перебросить через сетку мяч. Но вот когда настала моя очередь, то я уверенно ударил по мячу, попадая центром ракетки. И мяч, словно по прямой траектории, полетел, перелетая сетку и попадая в площадку. Я сразу начал улыбаться, радуясь своим первым перелетевшим мячом через сетку. Мой мяч отбила Сюзи и также перебросила его через сетку.

— Молодец, Сюзи! Берите пример, — стервозно говорила Дебора. — Пока у всех не получится — никто на ужин не пойдет!

Моя улыбка сразу скрылась на моем бывши-радостном лице. Меня просто не поблагодарили, словно я чего-то не сделал… Не показывая никаких эмоций, мне пришлось встать в конец, в ожидании своей очереди.

Мне приходилось слышать любые имена, но только не свое, так на протяжении месяца… Но самое ужасное на этой тренировке было не это…

Когда уже у всех более-менее начало получаться, мы начали держать мяч, перебивая его два, три, а то и более раз. Хоть и мячи и летели то в коридор, то вообще за площадку, но все равно отыгрывали каждый из ударов. Не повезло Дэвиду. Наверняка он думал, что чем сильнее он ударит, тем точнее мяч полетит. К сожалению, эта мысль для него оказалась роковой. Мяч, перелетел на сторону, где он и стоял. Дэвид решает сделать удар, но не попадает по струнам, а по ободу ракетку. И тем самым мяч, отскакивая неправильно, летит за пределы корта, перелетая даже через забор интерната. В эту минуту замерли все. Только ожесточенная Дебора, загоревшись своим внутренним гневом, бросила все мячи, взяла ракетку и начала приближаться к Дэвиду. Она прошла мимо деревянного столба, державшего сетку, и взяла свою громадную ракетку. Дебора, как смерть, медленно подходила к моему лучшему другу. Подойдя прямо к Дэвиду, она замахнулась своей деревянной ракеткой и ударила его по спине, а после по рукам, что тот начал дрожать от страха, закрывая глаза от причиненной боли. Дэвид не прослезился, а просто упал на колени. Дебора отошла в сторону, закрыла корт и пошла за мячом, уходя в сторону главных ворот, которые никогда не открывают, чтобы мы не сбежали. Мы все подбежали к Дэвиду…

— Ты как, — спрашивали мы. — Что болит?

У него сразу появились синяки от суровых ударов Деборы.

— Надо отнести его в медпункт, — предложил я.

— Она закрыла нас на замок, — сказала Сюзи.

Об этом я не подумал и нам оставалось только ждать.

Все были испуганы. С чувством страха все желание играть в этот вид спорта испарилось. Все стояли рядом с Дэвидом, кроме Тодда. Он усмехался с этой ситуации, наговаривая, что следующим, кто будет так лежать, буду я. Мне было наплевать на его помыслы… Самое главное для меня было в ту минуту — это здоровье моего лучшего друга.

Все мы стояли рядом с Дэвидом, но по приходу Деборы все разбежались. Увидев это, Тейлор позвала всех к ней, чтобы кое-что сообщить…

— Если вы хоть кому-нибудь сболтнете об этом, то будете сидеть в подвале целую неделю без еды до самой вашей кончины.

Всех повергло в шок от ее указания, поэтому никто больше не смел ей противоречить с этого момента.

Придя в медпункт вместе с покалеченным Дэвидом, Дебора начала рассказывать об придуманном неудачном случае.

— Фельдшер! О мой Бог! Помогите, — разыгрывала очередную коварную сценку Дебора, — помогите бедняге!

Она сопровождала Дэвида до самой койки. В мыслях у Деборы были сомнения, по плану которому она не хотела бы идти дальше. Поэтому, проведя еще несколько минут в медпункте, мы устали стоять и ждать под палящим солнцем. Некоторые, после этого дня получили солнечный удар, и следующие несколько недель лежали в своих комнатах. Дэвида отправили в ближайшую больницу. А все остальные, которые не попали под солнечный удар, продолжили ежедневные тренировки.

Деборе были просто наплевать… Наплевать на нас. Ей надо было просто угодить мэру, а с директором церемониться ночью в его закрыто-уединенном от всех кабинете. Директор Антонио ни капли не изменился после произошедшего с Дэвидом. Возможно, он сам об этом всем не подозревал… Единственное, чем интересовался директор, так это приезд высших по его значимости людей. Надвигалась проверка мэра, дабы он спокойно спал в своей богатой кровати. Ведь он до конца не верил в этот проект с теннисным кортом, поэтому решил все ускорить…

Прошел месяц тренировок. По-прежнему в группе оставалось восемнадцать детей. В начале июля всех обрадовала новость о включении воды в нашем городе. Это не могло не радовать.

На втором съезде директора, тренера и мэра они обсудили нас. Мы изначально знали, когда приедет мэр в интернат, поэтому спланировали все, чтобы узнать множество скрытой информации.

Мэр приехал во вторую половину дня. Все те, кто более-менее освоил начальные познания в теннисе, были на корте и пытались играть между собой без Деборы. Все остальные должны были ждать на втором этаже так, чтобы их никто не слышал и, наоборот, чтобы они ничего не слышали. Но один отважный паренек с болезнью сердца, решился подслушать их разговор. Мы все продумали… Шон Холл, без возможности бегать, как все остальные дети, стоял и подслушивал все, о чем говорят взрослые. Шон аккуратно спустился на первый этаж и медленно подходил к двери, где все были в сборе. Что только не несли Дебора с Мотиссом, дабы заработать кучу денег. Никто из этих обоих мерзавцев не рассказал про Дэвида. Никто не говорил про отключение воды, что ее не хватало, даже чтобы попить. Эти две властные твари говорили только о том, какие же мы молодцы и уже осваиваем спорт… И это все слышал Шон, стоя под самой дверью.

— Раз уж образовательный процесс у вас хлещет как никогда, то я хочу посмотреть на обучающихся, — покорно говорил мэр.

— Что ж, пройдемте, — встал со стола Антонио и пошел к двери вместе с Деборой.

Тут резко открывается дверь и испуганный неожиданностью Шон отскакивает в сторону.

Дебора замечает подслушивателя. В ее голове сразу просыпается та самая ожесточенность, сдерживать которую она попросту не могла.

— Я сейчас подойду, — фальшиво улыбалась Дебора мэру.

Она взяла Шона за воротник и увела как можно дальше за стену, дабы мэр с директором ничего не видели и не слышали. Тейлор стала жестоко унижать Шона, угрожая, что она отправит его в лес, где его загрызут волки. Он был весь запуганным и трясся от безысходности.

— Чтобы молчал как труп, а ни то… — с намеком говорила Дебора…

— Хорошо, — сквозь слезы говорил Шон.

— Пошел быстро в спальню и позвал всех, кроме отброски, чтобы были около корта немедля.

К слову, Дебора называла Иссу Ловли — девочку со статусом ДЦП, отсталой. Как же Дебора издевалась над ней, когда та ходила по интернату. Тейлор всегда считала, что Исса не способна не только играть в теннис, но и мыслить вовсе. Именно поэтому Дебора отправила Шона сидеть с Иссой, в надежде на тот сюжет, что Исса просто не запомнит ничего из слов Шона. Хотя сам Шон был уже достаточно запуган Деборой, поэтому он не собирался ничего говорить.

Исса и Шон остались наедине, в то время как оставшиеся дети пошли по требованию Деборы к корту…

— Извините, — запыхавшись, говорила Тейлор.

— Ну что… Продемонстрируйте мне, как ваши обучающиеся делают хоть какие-нибудь продвижения, — настаивал мэр, уставившись на нас.

— Все быстро взяли ракетки с мячами! — крикнула Дебора.

— Ну что ты так с ними обращаешься, — вмешался директор…

— Нет, она делает все правильно, — перебил директора мэр. — Вы же не тренер.

Директору Антонио это не нравилось… То, как Дебора обращается с детьми, казалось ему неподобающе. Не вытерпев, он кинулся в сторону корта, покидая компанию деловых лиц.

Все действия директора Антонио казались мне непредсказуемыми. То ли он наигранно подошел к нам и начал подбадривать, то ли ради денег, то ли он один из немногих, кто относился к нам с добротой.

— Детишки! Вы не расстраивайтесь, если что-то не понравиться мэру. Вы все равно будете играть в теннис, — с душевной добротой говорил Антонио, не подозревая настоящих и ожесточенных наших тренировок.

Именно в этот момент я понял, что Дебора не рассказала Антонио о всем произошедшем… Самое противное было то, что директор отошел от мэра и Деборы, оставив их наедине. Когда Антонио поддерживал нас, чтобы мы не падали духом и не боялись, за его спиной Дебора и мэр Мотис обсуждали его и не только…

— Вы же понимаете, Тейлор, что из этой кучки малолеток ничего не будет…, — критиковал мэр. — Боюсь предположить, что никаких денег вы с них не заработаете.

— Вы не волнуйтесь, мэр Мотис, — заволновалась Дебора, — я приму меры, чтобы они быстрее все освоили.

— И как можно быстрее, — кивал мэр, — нам нужны деньги как можно быстрее.

— Понимаете, мэр Мотис, как мне говорил директор Антонио, он не сильно желает отправлять детей на соревнования, дабы заработать деньги. Деньги у него есть, а детей он начал обучать только для их пользы. Он душка, который не понимает, что надо вертеться в этом злосчастном мире.

— Передавайте ему, что государство и так идет в минус из-за его благотворительного интерната, поэтому никто больше не будет выдавать средства в эту организацию, — строго сказал мэр Деборе. — Единственный выход из ситуации — это соревнования, с которых все деньги пойдут в казну.

— Передам, — улыбнулась Дебора. — Дети отныне будут трудиться усерднее.

Дебора и Мотис пожали руки, улыбаясь и смотря друг другу в глаза. Это рукопожатие заметил Антонио и в ту же минуту что-то заподозрил, смотря на них слегка с закрытыми глазами с опущенными бровями. "О чем же они там говорят?", — было в мыслях у Антонио.

— И так, дети… Взяли ракетки и показали итоги нашего первого месяца обучений, — приказала Дебора.

Нам ничего не осталось, как выполнять эти приказы. Корт был один, было мало места для такой компании, поэтому поиграть в просторе нам не удавалось.

Мэр пристально смотрел и следил за каждым из нас. Он очень надеялся, что найдет какой-то лучик света, подходящий для его желанных заработков. К его несчастью, никто не показался ему более достойным.

— Я все увидел, — заявил сэр и молча помчался к своей скромной машине.

— Ну куда же вы?

— Я насмотрелся, — говорил Мотис в лицо Антонио, — я надеюсь, что следующая наша сходка порадует меня.

Мэр был разгневан. А Дебора медленно подошла к директору Антонио. Она аккуратно положила свою руку на его плечо, чтобы успокоить директора. Но Антонио резко убрал ее руку, обидчиво поворачиваясь в противоположную сторону от Деборы.

— Антонио! — крикнула ему вслед Дебора.

А тот повернулся и черство сказал ей:

— Для вас, Дебора Тейлор, я, Антонио Ховард.

Неисполненная слащавостью Дебора пошла в сторону интерната, заставив всех остальных детей находятся на корте. Она настолько была в бешенстве, от чего не могла сдерживать свою злость. Сколько всего произошло отрицательного для нее. Именно поэтому она решила выпустить свой гнев на мальчике, который подслушивал их разговоры с мэром и директором.

Добора Тейлор громко стуча по лестнице своими кроссовками, шла к безобидным Шону и Иссе.

В тот момент Бесс охватил разум Деборы, что та, ворвавшись в спальню, быстро подошла к Шону, взяла его голову и стукнула изо всех сил об пол. Это все видела Исса, но ничего не могла сказать из-за своего диагноза. Она с переполненным страхом спряталась в углу комнаты, отворачиваясь, когда Дебора избивала Шона со словами: "будешь знать, как подслушивать".

Самое ужасное было не это… Помимо нанесенных ударов, Шон испытывал моральные пытки. Когда он встал на ноги, Дебора кричала на него как резаная, унижала и угрожала ему.

Слабое сердце маленького мальчишки не выдержало… Последнее, что слышала напуганная Исса, это громкий звук, будто кто-то упал на пол без возможности встать.

Вернувшись, Дебора провела до конца тренировку, используя уже жестокие слова в адрес детей. В тот момент мне запомнился ее необычный и испуганный взгляд. Тейлор никогда не позволяла себе так выглядеть…

В ее мыслях что-то было и так и выплачивалось наружу.

— Сейчас поработаем с корзиной, — заявила она. — Я бросаю мяч, а вы отбиваете как на большинстве тренировках.

Ее робкий голос настораживал и пугал исключительно всех в нашей группе.

Как только Дебора взялась за мячи, ее руки начали дрожать без возможности удержать не только мяч, но то и ракетку. Не бросив ни одного меча, она психанула и резко бросила все… Тейлор была унижена директором, думали мы, поэтому не дали этому особого значения. Да даже что-нибудь сказать по этому случаю очень боялись…

— Тренировка закончена, все по спальням. И чтобы на улицу ни ногой.

Мы кинулись как можно быстрее к Шону. Ведь нам очень хотелось узнать, сработал наш план или нет. Шон все это время должен был подслушивать разговоры мэра, директор и Деборы. У нас было все спланировано, в надежде убрать Дебору…

Переодевшись и вернувшись по своим комнатам, мы заметили, что Шона нет ни в одной из спален.

Он словно растворился, оставляя только возможную надежду, что Исса Ловли, возможно, что-то скажет. Но на тот момент она была тоже запугана. Да и тем более она не могла внятно говорить и высказывать мысли. Именно поэтому теорий о пропаже Шона только становилось все меньше.

Наш придуманный план провалился, так еще и с последствиями. От безвыходности мы решили спросить саму Дебору об пропаже Шона. К сожалению, она вначале пожала плечами, сказав, что не знает ничего. А потом, опомнившись, что-то пробормотала себе под нос…

— Ах, Шон Холл! Так его забрала другая семья сегодня после обеда, — с улыбкой стресса сказала Дебора и ушла как можно быстрее.

Это было как минимум странно. Мы провели еще несколько часов просто сидя в своих комнатах, думая о Шоне. Где бы он ни был, мы ждали его с нетерпением, чтобы он рассказал все, что смог узнать о разговоре Деборы, мэра и Антонио. Странность была в том, что двое мальчишек сказали, что вещи Шона даже не забрали. Тут было что-то неладное…

Тренировки продолжались полным ходом, особенно по выходным, когда у нас не было школы, но был теннис. Этот спорт, существуя хоть только месяц, уже заполнил весь мой ежедневный распорядок ненасыщенного дня, прожитого словно за решеткой в интернате.

Так же я заметил скопление людей, которые не проходили мимо и смотрели, как мы играем.

— Вы не должны близко подходить к мячу! Мяч должен опуститься и был на уровне груди! — обучала нас Дебора. — Чтобы мяч не летел в сетку, вам надо вести ракетку снизу вверх, сгибая колени.

По началу нас обучали обычным ударам, не затрагивая более сложные движения. Но большинство детей группы застряли на простейших действиях.

Я, хоть и медленно, но двигался вперед. Раз за разом я значительно повысил свой опыт в теннисе, так как мне этого хотелось. Ежедневные тренировки вжились в повседневную роль моей жизни. Директор считал меня одним из самых лучших в группе. Но мне так не казалось. По правде говоря, просто превосходно играла Сюзи. Не знаю, но во времена тренировок она казалась мне всемогущей… Хоть она была неразговорчива, я частенько подходил к ней, чтобы просто провести с ней время.

— Сгибаем ноги и никогда не останавливаемся. Вы всегда должны быть в работе!

Ох уж эти повседневные пугающие крики Деборы Тейлор. Она не имела никакой положительной черты своего настырно характера. Она знала, что ее до смерти боятся дети, ей это так нравилось: видеть страх беспомощных детях.

Нашего тренера не стыдно бояться, в особенности тогда, когда у нас что-то не получалось, она несильно била нас по рукам ракеткой, чтобы не оставались синяки.

— Если ты ничего не хочешь делать, то уходи отсюда! — постоянно кричала Дебора на отстающих в спорте детей.

Радовало то, что время от времени около корта собиралась толпа и Дебора боялась повышать на нас тон или избивать на людях, так как среди толпы могли быть и правоохранительные органы. Даже не представляю, откуда в малонаселенном районе столько людей скапливаются около интерната, чтобы посмотреть, как играют маленькие сироты. Возможно, это проделки мэра, дабы привлечь внимание окружающих. Но вот зачем?..

Толпа возрастала, расходясь по периметру забора, чтобы всем все хорошо было видно. Шел уже второй месяц тренировок под солнцем и месяц как несколько помещиков пристально смотрели за нашей игрой. Но в середине августа произошел очень интересный случай… Не знаю, какой частью мозга нужно было думать, но некий чиновник Франсуа Ротшильд, выкрикнул пару слов, от которых у Деборы глаза превратились в фунтовые монеты.

— Я хочу поставить ставку! — крикнул чиновник, тем самым вызвав ажиотаж в лицах смотрящих. Все сразу начали толпиться, так как Франсуа пытался пробиться через толпу, чтобы подойти ближе к корту.

— Я хочу поставить ставку! — повторял он же, а Дебора с обновленными намерениями шла к нему.

— Я даже не знаю, можно ли вам предоставить такую услугу, — насмешливо говорила Дебора, посматривая на опустошенное крыльцо интерната. — Сомневаюсь, что вас поразит игра этих бездарей. Они от слова совсем ничего не могут, даже перебить пару ударов через сетку; два месяца тренируются!

— Ставлю пять фунтов! — восторженно улыбаясь, говорил чиновник и протягивал деньги через сплетенную железную сетку прямо в руки Деборе.