Алло, Милиция? Часть 2

Главное же, конечно, случилось в позапрошлую субботу, когда пришлось четверть часа выдержать под прицелом пистолета в руках Бекетова, реально готового спустить курок. Окончательно вызрело осознание права постоять за себя. Тебя бьют по правой щеке, ты не подставляешь левую, а выносишь челюсть нападающему. Иначе ты — труп.

Расправа с подонком Бекетовым, пусть руками кавказских гангстеров, открыла новые шлюзы. Как только грузин достал ствол и приказал лечь под каток, не возникло ни малейших колебаний. Если решил отнять право на жизнь, автоматом сам лишается этого права.

Чувствуя, как колотится сердце, а адреналин кипит в крови, Егор толкнул дверь.

Когда вышли на улицу, сзади взревел автомобильный движок, потом раздался свист тормозов. Правая задняя дверь чёрной «Волги» распахнулась. Один из замеченных мужиков кинулся наперерез Егору. Как сказал бы Лёха — болт на отсечение, чтобы запихнуть в машину.

Успев удивиться, что лицо не кавказское, скорее — славянское, невыразительное, Егор ушёл от захвата и провёл тройку в корпус. От их возни захлопнулась задняя дверь. Чтобы скорее избавиться от энтузиаста, он разбил стекло в этой двери головой нападавшего и обернулся. Вовремя: набежавший сзади завалил Лёху и вознамерился переключиться на новую цель.

Уронив второго нахала на асфальт, Егор развернулся к «Волге», ожидая, что двое других выскочат из салона на помощь павшему. Мнение москвичей не совпало с его прогнозом. Первого хулигана, застрявшего в оконном проёме, кто-то втащил внутрь по пояс. Машина рванула с места. Возможно, в суматохе и от неожиданности водитель забыл, что их товарищ остался лежать, нежно прижавшись щёчкой к тротуару.

— Хотя бы браслеты у тебя есть?

— Хотя бы есть.

Лёха поднял с асфальта трикотажную шапочку, водрузив на ушибленную голову, и достал наручники, прихватившие запястья нападавшего за спиной.

Егор перевернул незнакомца пузом вверх и наскоро обшмонал, сыщик начал успокаивать собирающихся зевак, демонстрируя ментовское удостоверение:

— Спокойно, товарищи, работает милиция. Проходите.

— Вы ещё не знаете, с кем связались.

Это были первые слова приходящего в себя мужчины.

— Выясним. Документов нет. Пистолет Макарова с запасным магазином есть. Незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия и боеприпасов.

— Я — капитан Главного разведывательного управления Генштаба Советской армии Сергей Максимов. Во внутреннем кармане удостоверение.

Егор похлопал его по карманам.

— Врёшь! Нет там ничего.

Лёха шепнул:

— Если он и правда из ГРУ, его нельзя в дежурку. Те архаровцы выйдут на наше начальство, начнётся…

— Всё равно начнётся. Нам нужно время — побеседовать по душам. Где?

— Тут рядом на Толбухина опорный.

— То, что доктор прописал. Идёмте, задержанный.

Когда ни москвич, ни Лёха не видели, Егор сбросил удостоверение Максимова в решётку ливневой канализации. Оно провалилось в мусор.

В опорном, заняв комнату для инструктажа народной дружины, Егор перецепил наручники вперёд. Мужчина положил скованные руки на столешницу.

Выглядел он как типичный топтун наружного наблюдения — среднего роста, среднего телосложения, без особых примет. Готовый персонаж для серии «Звездных войн» под названием «Война клонов», похожий на своих собратьев один в один.

— Ты точно из ГРУ?

— Точно. Прошу позвонить моему начальству.

— Сейчас я — твоё начальство.

Егор расселся напротив. Лёха занял позицию у двери.

Задержанный если и нервничал, то умело скрывал волнение.

— Скажи, Максимов, допустим, это подлинная фамилия, ты знал, на кого нападаешь?

— У нас приказ.

— Какой?

— Задержать вас и допросить.

— Хороший мальчик. Откровенный, — ухмыльнулся Егор, хоть был лет на восемь-десять младше «мальчика». — Только уточни — кого именно «нас». Меня с ним?

— Вас, Евстигнеева Егора Егоровича, 1960 года рождения.

— Теплее. Почему вы ловили меня именно у Первомайского РОВД?

— Мы установили: вы проходите практику в следственном отделении.

— То есть пользуюсь всеми правами следователя. В том числе — не сходя с места возбудить уголовное дело, оформить протокол задержания и отправить тебя в изолятор временного содержания.

— За что, интересно?

— За нападение на следователя и сотрудника милиции при исполнении, покушение на похищение, незаконное ношение огнестрельного оружия. Пяток свидетелей у нас есть, работяги из столовки часового завода. Лет пять как с куста. Сколько тебе будет через пять лет?

— У нас был приказ.

— Кажется, я уже слышал эти слова. Сейчас дам ручку и бумагу. Напиши чистосердечное признание, кто дал преступный приказ и какой, почему ты пошёл на сделку с совестью, приняв преступный приказ к исполнению.

— Ничего я подписывать не собираюсь. А ты, щенок, ещё не понял, что играешься с огнём.

Слово «щенок» было лишним.

Егор обошёл задержанного и стал за спиной.

— Угрожаешь? Сотруднику органов внутренних дел? Ладно. Нам показывали один приём на тренировке, давно собирался проверить.

Хукнув, он резко и без замаха рубанул военного ребром ладони в левое плечо.

Хрясь!

— Ты что творишь? — ужаснулся Лёха.

Задержанный застонал от дикой боли.

— Я? А что я? Когда спасал работника милиции, подвергшегося нападению вооружённого неизвестного, применил приём боевого самбо. Неизвестный упал, в падении случайно вывихнул плечо. Вот только не помню, одно или оба плеча?

В опорном было прохладно, но по лицу капитана струился пот.

Пошарив по ящикам, Егор отыскал бумагу и ручку.

— Пиши подробно. Чьё задание. Почему решили провести незаконный арест без санкции прокурора. Больше напишешь — больше здоровья сохранишь.

Он снова зашёл за спину. Максимов наклонился вперёд, ожидая худшего.

Его ожидания оправдались. Крепкие пальцы стиснули вывернутый сустав. Лицо человека-клона посерело, он скатился на грань болевого шока. Когда Егор отпустил плечо, шепнул:

— Напишу…

Через двадцать минут Егор набрал телефон Сазонова. Тот как обычно нёс службу в кабинете, словно охрана поста №1.

— Товарищ подполковник! Со мной опер Давидович. На нас совершено нападение тех, кто покрывал Бекетова. Одного мне удалось задержать и разговорить. Полученная информация свидетельствует о чрезвычайной и скорой угрозе государственной безопасности СССР.

Он продиктовал адрес и положил трубку.

— Ты кому звонил? — прошипел Максимов, пытаясь пристроить пострадавшую руку удобнее.

— Управление КГБ по городу Минску и Минской области, контрразведка. Но не волнуйся, если они установят, что ты — в самом деле военный, передадут в тройку, в военную контрразведку.

Капитан зажмурил глаза. Он больше не пытался скрыть эмоций.

— Дурак! Малолетний имбецил! Даже представить не можешь, какую лавину ты сейчас обрушил. Думаешь, в стороне останешься? Хрен тебе в зубы! Тебя первым засыплет.

— То есть быть похищенным боевиками из ГРУ, чтобы подвергнуться допросу с пристрастием, а потом исчезнуть, чтобы никому не пожаловался, лучше?

— Мы не ломаем руки.

— Сразу ломаем шею, понятно. Расслабься. Поезд ушёл, и стоп-кран не дёрнешь.

Он обернулся к Лёхе. Тому происходящее совершенно не нравилось.

— Я ещё нужен?

— Лёша, конечно. Только твоё присутствие удерживает меня в рамках здравомыслия. Иначе не знаю, смог ли удержаться, хотел пристрелить этого хорька при попытке к бегству, — Лёха со стуком положил «Макаров» разведчика на стол.

На лице сыщика его отношение к происходящему читалось так явно, словно было написано метровыми светящимися буквами и матерными словами.

— Хорошо. Дождусь гэбистов. Но потом иду в РОВД. И, сам понимаешь, вынужден доложиться Папанычу.

— Не забудь напомнить, что я спас тебя от ГРУшного ублюдка, когда тот возил бравого сыщика мордой по асфальту.

Следующая четверть часа прошла в молчании, и Егор уже начал беспокоиться, пока не услышал тяжёлые шаги в коридоре опорного. Пожал руку Сазонову и без слов сунул ему писулю разведчика. За спиной босса маячил Аркадий.

— Надо было приехать в другом составе, раз военный, — процедил подполковник.

— Виктор Васильевич, вы считаете, мне по открытой телефонной связи следовало доложить обстоятельства во всех подробностях? Даже Давидович не осведомлён. Потому что… Извини, Лёха, вынужден был бы тебя застрелить.

— Не паясничай! — оборвал его Сазонов. — Давидович! Официальную подписку о неразглашении брать некогда, но ляпнешь хоть одно слово — пожалеешь, что у тебя вообще есть язык.

— Наручники за мной числятся…

— Евстигнеев тебе их вернёт. Дай ключи.

Аркадий прихватил Максимова за локоть здоровой руки и повёл к выходу. Сазонов прибрал его пистолет.

Егор придержал Давидовича за рукав.

— Лёха! Спасибо тебе. Если б не ты у меня за спиной, вдвоём эти гады меня бы уработали. И прости за неприятности. С меня причитается.

— Отвали, гестаповец.

— Филологини с сессии вернутся, свожу тебя в гнездовье. Кабак и хата — с меня. Ну? Мир?

— Бля-а-а! Ну да. Мир. А то не отвяжешься. Но всё равно, ты — сука и садюга. Даже по меркам уголовного розыска.

х х х

Улучив минуту наедине с Егором, Аркадий зло бросил:

— Почему удостоверение отдал Образцову, а не мне?

— Ты же торопил. Вот, я при первом удобном случае.

— Ты совсем олух или прикидываешься? Ещё бы самому Сазонову отдал с присказкой: Аркадий оставил и разрешил пользоваться.

— Так Сазонов не в курсе?

— Николай не сказал ему. Но теперь имеет компру на меня и держит на крючке. Эх, Егор, сопля ты ещё… Куда тебя несёт?

Продолжить не дали. Из кабинета раздался голос подполковника:

— Евстигнеев! Заходи.

Максимову уже вправили вывих и подвесили левую клешню на перевязь. В лицо Егору капитан смотрел со смесью ненависти и брезгливости.

— Не обижайся, служивый, — чуть виноватым тоном произнёс тот. — Рассказал бы всё сразу, обошлось бы. Стакан уже сегодня поднимешь, завтра почешешь затылок. Я не со зла.

— Иди в задницу, — отрезал капитан. У Сазонова спросил: — Что с моими товарищами?

— Машина объявлена в розыск. Спасибо, коллега из милиции запомнил номерные знаки. Всем постам предписано задержать, при необходимости применить оружие.

Скорее всего, блефует, подумалось Егору. Даже если у КГБ с ГРУ столь же скотские взаимоотношения, как с МВД, это совершенно не повод развязывать войнушку.