Украсть право первой ночи

Она осторожно выглянула в другое окно – рыжий как раз уезжал со двора, как влитой сидел на красивом гнедом жеребце. От ворот оглянулся, быстро оглядел дом, и каким-то дивным образом их взгляды опять встретились. Он усмехнулся, а Мариса отпрянула от окна, прижалась спиной к стене. И чего это он?..

Она снова выглянула. Рыжий уехал, и трое стражников за ним.

– И чего явились, – Лайна подошла, остановилась за спиной. – Лорд Монтери о чем-то поговорил с отцом.

– Лорд Монтери? Откуда ты знаешь, как его зовут? – Мариса обернулась к ней. – Он после твоего отъезда тут появился.

– Он в наш городок приезжал за каким-то делом, жил в трактире моего свекра, – пояснила Лайна, – мимо нас никто не проходит. Я подавала ему обед. Хоть мы и живем своим домом, но работать мне приходится у свёкра.

– И как же его полностью зовут? – отчего-то Марисе захотелось узнать.

– Лорд Ивин Монтери, – ответила Лайна. – Он племянник нашего графа. И сам сын графа, но другого. А сам беден, как все говорят.

– Что-то он не похож на бедняка! – Мариса даже засмеялась. – И как сын графа может быть бедным, не пойму? Графство не проиграешь и в трактире не спустишь, и оно всегда дает деньги. Графу ведь платят подать!

– Можешь мне поверить. Он не первый сын, графство его отца досталось не ему. Знатным людям важно одеться, как полагается их породе, и иметь лошадь, и пустить пыль в глаза своим видом, и ради этого они влезают в долги и не торопятся с отдачей. А на деле они могут быть не богаче работника у нас на мельнице.

– Ты шутишь? – не поверила Мариса. – Смешно!

– Не шучу. Не будь наивной, дорогая. Я в нашем трактире уже на всяких посмотрела! Пойдём, поможешь мне разлить вино по кувшинам. Столы надо накрыть.

– Он забирал невесту с прошлой свадьбы, – сказала Мариса. – Для графа. Я думала, он и теперь за этим.

– Да, он? – Лайна поджала губы. – Вот как… Тогда чтобы ему споткнуться!

Разлить вино, разнести оставшиеся блюда на столы, что заняли половину обширного двора – немудрёная работа помогла скоротать время до приезда новобрачных. Свадебный возок, гремя бубенцами, влетел в распахнутые настежь ворота. Сурит, теперь муж Умины, подхватил на руки и снес с возка жену. Потом они долго стояли у крыльца и принимали поздравления, а подарки гости складывали на отдельный стол. Мариса теперь не высовывалась, разве что посмотрела немного в щель между занавесками. Лайне, как близкой родственнице, досталось всего – она с мужем поздравила новобрачных, посидела за свадебным столом, то и дело срывалась, чтобы подать-принести, раздавала указания нанятым помощницам, и присела с Марисой за стол в кухне – поболтать о том о сём и вместе съесть по куску сладкого свадебного пирога. Она была усталая и веселая. Да и Умина с Суритом вроде не грустили.

– Наладилось. Я ведь говорила, что всё будет хорошо, – тихо сообщила Лайна Марисе. – Сурит не дурень, с отцом дела ведет, всё понимает. Ведь нет выхода, и родных подвести нельзя! А Умина красавица, таких в округе больше нет! Вот привезёт завтра кучу золота от графа, и подавно все будут рады!

Солнце ещё светило ярко, но пошло к закату и удлинились тени, когда к воротам подъехала простая, без украшений и гербов большая карета, запряжённая четвёркой лошадей. Безо шума и звона бубенцов – эту карету ждали и её появление не пропустили бы ни за что. Карету окружали семь всадников, трое из них въехали во двор, спешились и двинулись к новобрачным. Один шёл впереди, и это был не рыжий Ивин Монтери. Рыжего вообще не было! Сурит, муж Умины, вскочил и заслонил её плечом. Мариса, которая не утерпела и выглянула, поразилась, какая неприкрытая ненависть застыла теперь на его лице.

Навстречу приезжим вышел дядюшка Фуртаф, поклонился, посланник графа в ответ тоже изобразил легкий поклон. Они обменялись короткими фразами, и мельник двинулся к дочери. Мариса замерла – что, если Сурит…

Нет – мужчины, друзья или родственники, предусмотрительно оттёрли его от невесты. Умину взял за руку отец. Она покорно пошла к карете. Открылась дверца, её подсадили, дверца захлопнулась. Мариса, которая к тому времени уже вышла на крыльцо, заметила, как внутри кареты мелькнула женская фигура – там уже сидела женщина, которая, как видно, явилась сопровождать невесту.

Карета сразу развернулась и понеслась по пыльной дороге, всадники пристроились по бокам.

– Ну вот, теперь осталось посмотреть, сколько наша невеста привезёт монет! – громко сказала одна из многочисленных родственниц мельника.

Утром та же карета привезла Умину обратно. Было уже не раннее утро, и во дворе опять собрались почти все, кто только смог прийти. Один из сопровождающих открыл дверку и помог выйти невесте – в том же свадебном платье, она снова казалась невестой. Умина тут же попала в объятия матери, отец стоял рядом. Из кареты высунулась изящная женская рука, поманила мельника, приказывая подойти. Тот подчинился.

Леди, сидящая в карете, нагнулась и негромко сказала:

– С девушкой все отлично. Но она устала, уложите её поспать ненадолго.

Мельник поспешно поклонился и закивал:

– Конечно, миледи!

Дверка захлопнулась, карета уехала. Умину мать, обняв, увела к дому. Невеста действительно казалась уставшей, шла покачиваясь. В руке она несла кошелёк, и со стороны уже было видно, что он далеко не полон. Следовало развязать кошелёк и показать содержимое, чего мать делать не стала. Она уже поняла, что там слишком, слишком мало для их первой в округе красавицы. Как же так? Им-то ничего, а новая родня не поймёт.

Умину увели в дом и уложили – и без советов ясно, что той необходимо было отдохнуть. Тем более что и жених пока не просыпался. Сурин, жених, накануне много пил и громко объявлял всем и каждому, что не собирается пока трогать невесту, и унять его удалось не сразу. Ну а в остальном весёлая была свадьба, все остались довольны.

В дальней спальне, сидя рядом с дочерью, мельничиха и развязала злосчастный кошелёк. Так и есть – из него выпали две монетки, впрочем, золотые. Мало! Мельничиха вздохнула – придется доложить ещё несколько, отдавая родителям жениха якобы их долю, чтобы не позорить девушку. И что же графу не понравилось? Не с той ноги встал? Все деревенские дурнушки получали больше. Старшую дочку так и вовсе одарили щедро, молодые, считай, хороший дом себе на те деньги поставили!

Мариса сбежала к себе в каморку, от людей подальше, и села прясть – не сидеть же без дела. Ах, сбежать бы и вовсе куда-нибудь далеко!

Всё обошлось: Умина, проснувшись, чувствовала себя здоровой, её муж к этому времени тоже оказался проспавшимся и притихшим. И свадьба пошла своим чередом – новобрачную переодели в красное платье и увезли в город, в дом жениха. Часть гостей последовала за ними, а часть продолжила праздновать у мельника. Мариса, конечно, осталась дома, и даже поздно вечером вышла к праздничному столу – чего там, все свои. Лавочник Реддит не пришёл, кто-то обмолвился, что он вовсе укатил из деревни – вот и хорошо. Впереди, только руку протяни, была свадьба самой Марисы....

Граф Финерваут за завтраком был не в настроении. Леди Льен надела маску приличной безмятежности и сочувственно ему улыбалась. Граф отодвинул подальше кашу, положил себе кусок мясного пирога и щедро полил его соусом. После чего исподлобья взглянул на Ивина.

– Почему не выполняешь свои обязанности?

– Простите, милорд? Вы что имеете в виду? – удивился Ивин.

– Почему не ты вчера привёз девушку?

Компаньонка леди Валины закашлялась и закатила глаза.

– Что с вами? – граф повернулся к женщине. – Вы больны, эсса? Тогда зачем выходите из своей комнаты?

– Простите, милорд, – пробормотала та и уткнулась в свою тарелку.

– Я всё устроил, милорд, – объяснил Ивин. – Разве что-то было не в порядке?

О том, что девушка не оправдала ожиданий, ему уже сказали. Но с этим он ничего не мог бы поделать. Бывает.

– А ты сам? – граф сверлил его взглядом.

– Мне нездоровилось, милорд. Боюсь, в моем состоянии никак нельзя было выполнять обязанности лично.

– И что у тебя заболело? – ровным голосом поинтересовался граф.

– Милорд, позвольте мне не отвечать на этот вопрос за завтраком.

Леди Льен еле заметно улыбнулась. Граф бросил на племянника долгий взгляд и отвернулся.

Ивин сам не знал, почему он сначала поехал к дому мельника раньше положенного, а потом решил не ехать вовсе. Верный ответ – так ему захотелось. Но «захотелось» – это не то, что может позволить себе человек его положения.

Граф недовольно посмотрел на племянницу, которая сидела тихо, как мышка, и приказал Ивину:

– Зайди сразу ко мне.

Ивин приказ выполнил – зашёл после завтрака в графский кабинет. Леди Льен была там, удобно устроилась в бархатном кресле, прямо над ней на стене висел портрет леди Камиллы, последней графини Финерваут – когда новый граф занял кабинет прежнего, он распорядился оставить портрет прекрасной дамы на месте. Матушка считала, что леди Камилла была предметом его тайной страсти, и делилась этим соображением со всеми желающими. Ивин, однако, готов был спорить, что граф не способен ни на какую страсть, тем более глубокую и тайную. Некоторые графские секреты, о которых посторонним леди неизвестно, говорили за это. Просто леди Камилла была красивой женщиной, а графу нравилось всё красивое. Портрет был отличный.

– Девчонка оказалась пустышкой, – сходу заявил граф Ивину. – Совершенной пустышкой! Как пыльный сухой горшок.

– Сочувствую, милорд, – ответил Ивин, ужа догадываясь, что будет дальше, и внутренне вскипая оттого, что возражать с его стороны будет крайне недальновидно.

Да, но… Соглашаться – это разумно, но простить себя потом будет непросто.

– Дочь мельника так красива, – сказал он. – Правда ведь, леди Льен?

– Именно так, – тут же подтвердила та. – Удивительная красавица. Меня всегда искренне удивляло, почему самые красивые девицы несут столь малый запас первородной силы? Если они не одаренные, конечно. Но вы видели когда-нибудь настоящую одарённую среди здешних сельских девок? Знающие люди утверждают, что таких нет.

Леди Льен можно было доверять – она долгое время была помощницей самого знающего и одарённого.

– Мне не нужны одарённые! – пробормотал граф. – Как раньше говорили: связаться с колдуньей – потом семикратно жалеть. Мне нужна чистая невинная девка с хорошей первородной силой. Если красотка – пустой горшок, то может, твоя уродина, напротив, на что-то годится? Так что забудь о нашем договоре. Я её заберу. Возьмешь её потом, позже, отпросишь у мужа, если не перехочется!

Теперь Ивину следовало нацепить на физиономию выражение истовой покорности и заверить графа и благодетеля в своём послушании. «Да, милорд, конечно, милорд!»

Демона тебе лысого, благодетель – подумал Ивин. Марису он хотел себе, сколько бы у неё ни было той первородной силы.

– Нет, милорд.

– Что? – граф воззрился на него удивлённо. – Что ты сказал?..

И леди Льен замерла, перестала покачивать на пальцах ноги сброшенную туфельку. Она посмотрела на Ивина с самым чистым недоумением – дескать, ты совсем глупый, дорогой?..

Их взгляды встретились. И он опомнился. Вести себя глупо действительно не нужно. Он только потеряет, и никто ничего не приобретёт. Речь не о графе…

– Я хотел сказать, что она мне потом не понадобится, зачем бы?.. – не смутившись, пояснил Ивин. – Как прикажете, милорд.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул граф. – На вот, забери, – он снял с пальца кольцо с рубином и бросил на стол.

– Не нужно, милорд, – отказался Ивин. – Ваше слово и моё слово. Вы останетесь мне должны одно «право».

– Ты достойный сын своего отца, – сказал граф. – Ступай прочь.

Ивин ушёл. Он уже почти решил, как поступит, осталось продумать детали. И, собственно, это станет концом его службы в Финервауте, но ему и хотелось с ней покончить. Из сложной ситуации всегда есть больше одного выхода. Выход, идущий через Финерваут, Ивину не нравился.

Несколько часов спустя граф встретил леди Валину на прогулке в парке. Девушка шла по дорожке в компании эссы Тори, та, как обычно, несла корзинку, в которой лежало рукоделие и книга – и то и другое на всякий случай.

– Возьми, девочка, – граф протянул ей перстень, – носи сама, потом отдашь матери. Твой брат ещё не дорос владеть такими вещами.

– Спасибо, милорд, – прошептала Валина, принимая драгоценность. – Я так и сделаю.

– Через неделю я поручу ему сопровождать тебя в Нивер. Там сейчас гостит герцог Карати, второй адмирал Кандрии, со свитой. Развеешься, там будет много интересных персон, – граф доброжелательно кивнул и пошёл дальше.

Несколько мгновений Валина смотрела на рубин.

– Я не понимаю. Ивин отдал его графу, зачем?

– Ничего удивительного. Лорд Ивин променял кольцо, – раздраженно пояснила эсса Тори. – Это ужасно. Не надевайте на руку, лучше спрячьте. Если лорд Ивин захочет его отобрать, он будет в своём праве. Девице не положено владеть этой вещью...

Глава 7. Свадьба Марисы

Настал и этот день. Снова толпа соседей с утра собралась во дворе – теперь уже проводить к венцу сироту, воспитанницу дядюшки Фуртафа. Народу собралось даже больше, чем обычно, Мариса точно такого не ожидала. Может быть, людям было любопытно, как все пройдёт в её случае – ведь она не как все, а сирота безродная, да и калека к тому же. И повезут ли её к графу? Кто открыто об этом судачил, кто помалкивал…

Марису тоже нарядили в белое венчальное платье – совсем простое, надо сказать. Но она и в таком казалась себе нарядной, да и соседи, увидев её слишком разодетой, только удивились бы. Дядюшка Фуртаф на правах отца вручил её руку жениху, они с женой благословили пару. Мельничиха даже расчувствовалась и заплакала, и от души пожелала счастья жениху и невесте. Жених в новом костюме был любезен и в меру взволнован – кто там знает, отчего, – и не портил общего впечатления. Вот традиционного шута с пожеланиями, как говорили, на этой свадьбе не будет – он уехал сразу после венчания Умины. Да и зачем он нужен, брак из-за его отсутствия менее законным не станет.

Садясь в свадебную повозку, Мариса не удержалась и бросила вокруг жадный взгляд – нет ли на этот раз рыжего лорда? Лорда не было. Это хорошо. Мариса о нём только вспоминала – и сердце начинало биться быстрее, а это ведь неправильно?

Ивин Монтери, вот так его зовут. Мариса имя запомнила, конечно.

Пока ехали до Храма, Мариса и не глянула на жениха, хотя чувствовала, что он смотрит. И сел Реддит с левой стороны, чтобы видеть её слева, где шрамов нет, а руку её, как положено, всю дорогу держал, не выпустил – и когда вышли из повозки и проделали положенный пусть пешком. Он очень старался. Крыльцо, несколько шагов до алтаря…

Пламя на алтаре – небольшой огонь, и горел он ровно, как в печке, пока священник говорил положенную речь. То, что Пламя гаснет, когда оно против брака – больше похоже на сказку, никто не помнит, чтобы это на самом деле случалось. Да и вряд ли Реддит и Мариса так уж друг другу не подходят, с чего бы?

Сначала священник говорил на древнем языке – непонятно. Мариса внимательно выслушала то, что могла понять, про их взаимные долги и обязательства, и про обещания верности, и что брак навеки и будет нерушим.

Реддит и Мариса, вы пришли сюда, чтобы сочетаться браком и навеки принадлежать друг другу, любить и поддерживать. Вы согласны? Реддит?

Да, согласен.

Мариса?

Оно тоже согласна. Иначе чего идти было?

Она слушала, отвечала, но не верила. Чтобы Реддит свою единственную разлюбезную оставил ради неё, деревенской уродины? Да ладно. Затем ведь и выбрал её, чтобы та не ревновала. Хотя слова обряда хороши. Счастливицы те, у кого эти слова сбываются. А ей бы прижиться в новом доме да с мужем поладить и с его роднёй – и хватит. Никаких звезд с неба и даром не надо.

Священник закончил обряд и ушёл. На маленьком столике остались лежать их брачные браслеты, серебряные, с одинаковым узором, Реддит взял женский браслет и надел его на руку Марисе. И она взяла мужской, тоже надела ему, защелкнула замочек… и рука отчего-то задрожала.

Вот зачем случилось это всё? Помоги Пламя…

– Я теперь про тебя иначе думаю, – вдруг сказал Реддит. – Раньше казалось, что на тебя и смотреть незачем, в потемках любая сойдёт. Не сердись. Теперь вижу, что ты любую красотку за пояс заткнёшь.

– Отчего же ты изменил мнение, дорогой супруг? – Мариса была слегка озадачена.

– Ну как… Для того, кто понимает, горячие и дерзкие – это самый вкус. Перец заморский знаешь сколько стоит? Начнёшь меня радовать – и точно жемчуг подарю, нитку по грудь! Не сомневайся. Жене ничего не пожалею, и пусть все видят!

– Благодарю, – пробормотала Мариса, и сама потянула Реддита к выходу из Храма.

– Если граф за тебя монеты даст, то шубу из лисицы куплю. С графом будь послушной и нрав не показывай. Поняла?

– Поняла, – она кивнула.

Впереди были поздравления, свадебное застолье, и серая карета, что повезёт её в графский замок. Просто придется всё стерпеть, как учила Лайна. Вроде как помыться в бане, а жизнь будет потом. И хорошо, что Реддит не против, а то не хватало ей ещё его недовольства!

Серая карета приехала несколько раньше, чем ожидалось. Всё обычно, разве что запряжена карета была не четверкой, а парой, и по бокам скакали два всадника, а не семь. И одним из всадников был её рыжий лорд. Мариса невольно закусила губу – ну лорд, ну и пусть!

– О, уже? – удивился Реддит, и засуетился, схватил жену за руки и почти силой заставил подняться, – ну теперь смотри, моя хорошая! – он сказал это тихо, – будет граф доволен, тогда мы и заживём! Твоя шуба из лисы, помнишь?