Пасынки Луны. Часть 1 (Краденая магия - 6)

Пасынки Луны. Часть 1 (Краденая магия - 6)

ПРОЛОГ

в котором упоминается об опасности полетов на коврах

Молодая баронесса Марта фон Мирбах, девица девятнадцати лет, бледная щуплого телосложения блондиночка, одетая в сине-зеленый мундир Новосибирского юнкерского училища – прямо скажем, не самой престижной военной школы Империи – сидела прямо на полу в своей комнатке на верхнем этаже главной башни родового замка. Приложив ухо к особому камню в стене, она чутко прислушивалась к разговору, который вели в соседнем зале ее отец и его только что прибывший порталом гость.

– Рад вас видеть у себя, граф Сергей! – воскликнул барон – Марта живо представила, как, приветливо раскинув руки, он вразвалочку идет навстречу долгожданному визитеру.

– Прошу, друг мой, не нужно имен! – строго обронил его собеседник, судя по голосу, человек еще достаточно молодой.

– В моем замке нам решительно нечего опасаться! – поспешил заверить гостя отец.

– Опасаться всегда есть чего, – не согласился, однако, граф. – В любой самой надежной стене сыщется уязвимость, к коей можно приставить ухо!

Вздрогнув, Марта отшатнулась от заветного камня, обнаруженного ею в комнате еще в раннем детстве и с тех пор исправно служившего девичьему любопытству. Неужели гость знает?!

Из приоткрытой несмотря на зимнюю пору – до Нового Года оставалось всего пять дней – балконной двери дыхнуло холодком, слегка остудив молодую баронессу. Нет, рассудила она, откуда бы графу было выведать ее секрет? Должно быть, это он вообще сказал, в широком смысле!

Решив так, Марта снова прильнула щекой к шершавой каменной стене.

– Время пришло, друг мой, – услышала она голос отцовского гостя. – Но я должен осмотреть девицу.

– Я полагал, вы захотите проверить ее магический уровень, – заметил барон.

– Тут я целиком и полностью готов положиться на авторитетное мнение преподавателей Новосибирского юнкерского, – усмехнулся граф. – Однако в любом случае, на сем этапе для наших с вами целей магия – далеко не главное. Но вот ежели, упаси Ключ, у вашей дочери имеется явный телесный изъян…

– Уверяю вас, ничего подобного… – начал было отец.

– Давно вы имели случай видеть вашу Марту без бального платья или юнкерской формы? – насмешливо осведомился гость. – Вот то-то же! Необходимо убедиться.

– Вы намерены заняться сим сами? – спросил барон.

– Друг мой, не просить же мне о сем свою дражайшую кузину! – должно быть, этот вариант и впрямь казался собеседникам абсурдным, так как оба рассмеялись. – Увы, ни одной даме моего дома я не могу ныне доверять в полной мере – по, полагаю, очевидным вам причинам, – вернувшись к серьезному тону, продолжил граф.

– Да, да, я понимаю, – с готовностью согласился отец.

– В таком случае, проводите меня к девице, – потребовал гость.

– Прошу вас!

Марта стремительно вскочила на ноги и через несколько мгновений, когда дверь ее комнаты отворилась, уже стояла возле книжной полки с раскрытым томиком поэзии в руке. При виде на пороге отца девушка приветливо улыбнулась, заметив же его спутника, умело изобразила недоумение.

– Здравствуйте, молодая баронесса, – приветствовал ее тот – должно быть, коротким кивком, но уверенности тут никакой быть не могло: лицо и плечи гостя скрывала фантомная маска и оная лишь неопределенно дернулась.

– Здравствуйте… сударь, – выговорила Марта, чувствуя, как стук сердца в ее груди начинает стремительно ускоряться: если сейчас все пройдет как надо, она, молодая баронесса из Ключом забытого курляндского рода фон Мирбахов, сделает первый шаг к грандиозной перемене в своей судьбе!

Да, тут было из-за чего трепетать! Хотя как раз насчет «телесных изъянов» переживать девушке не приходилось: таковых у нее не имелось вовсе. Вот по части магии она никогда особо не блистала – даже в училище поступила не с первой попытки и лишь по особой квоте, выслуженной еще ее дедом, Иоганном фон Мирбахом – несмотря на Боярский уровень по мане, толком развить силу Марте никак не удавалось, такая вот незадача… Но граф же, вроде, сказал, что это покамест и неважно?

– Его сиятельство прибыл по делу, о котором мы с тобой вчера беседовали за ужином, – произнес между тем барон. – Ему нужно… – он смущенно запнулся. – Ему нужно посмотреть на тебя, – выговорил после короткой паузы. – Будь добра, выполни все, что он скажет.

– Разумеется, отец, – покладисто кивнула Марта.

– Что ж, тогда оставлю вас…

Барон поспешно вышел из комнаты.

– Что мне нужно делать? – дождавшись, когда дверь за отцом закроется, осведомилась девушка у человека в маске – приблизительно, впрочем, понимая, что именно сейчас услышит.

– Будьте любезны, молодая баронесса, разденьтесь, – ровным тоном попросил тот.

– Полностью? – зачем-то уточнила она.

– Именно так. Представьте, что вы на приеме у целителя, – участливо посоветовал граф. – Сие поможет вам перебороть естественный стыд.

– А я ничуть и не стыжусь! – вскинув голову, Марта принялась расстегивать зеленый китель.

Разумеется, она лукавила. Молодую баронессу растили скромницей, и если полтора года в юнкерском училище и принесли ей кое-какой пикантный опыт, вот так вот просто взять и раздеться догола перед незнакомым мужчиной все еще оставалось для девицы задачей весьма нетривиальной. Хорошо еще, что на графе эта фантомная маска – под открытым взглядом Марте пришлось бы, наверное, куда труднее.

«Оно того стоит! – старательно успокаивала она себя, стягивая синюю форменную юбку. – Все это ради моего же будущего! – мысленно твердила, избавляясь от чулок. – Когда-нибудь я стану вспоминать об этом со смехом», – думала, оголяя высокую грудь с зачем-то предательски набухшими сосками.

– Благодарю, сударыня, – произнес граф, когда последний предмет ее нехитрого туалета отправился на кресло к прочей снятой одежде. – Будьте добры, встаньте прямо… Опустите руки, – молодая баронесса сама только теперь заметила, что машинально пытается прикрыться. – Спасибо. Теперь повернитесь спиной… Отлично. Нагнитесь. Раздвиньте руками ягодицы… Хорошо. Сядьте на кровать и разведите в стороны ноги… Шире, прошу вас… Достаточно. Встаньте. Уберите волосы с шеи… Благодарю. Можете одеваться.

Красная, как вареный рак, и пылающая, словно раскаленная жаровня, Марта протянула руку к исподнему.

– Я… подхожу вам? – выговорила она, затаив дыхание.

– Вполне, – бросил человек в маске. – Вы безупречны, сударыня, – добавил он, словно бы в задумчивости.

– Благодарю, сударь, – пролепетала девушка, натягивая трусики.

– Благодарите отца с матушкой и Неистощимый Ключ, – хмыкнул граф. – Сие их заслуга, не моя… Прошу меня простить, но, кажется, вы надели исподнее задом наперед!

– О, духи!.. – залиться краской сильнее было уже невозможно – оставалось разве что вовсе почернеть от стыда.

– Ваше волнение вполне понятно, – невозмутимо заметил человек в маске. – Отец ведь рассказал вам, что нужно будет сделать в Петрополисе? – спросил он затем.

– В общих чертах… – запутавшись в трусах, которые пыталась снова снять подрагивавшими руками, Марта едва не упала на пол.

– Думаю, мне стоит подробнее остановиться на некоторых деталях, – заявил граф.

Буквально за минуту, пока Марта одевалась, он повторил ей план, с которым барон вчера ее уже ознакомил – и в самом деле успев добавить немало существенных моментов.

– Вот и все, сударыня, – закончил человек в маске. – Надеюсь, во время следующей нашей встречи мне уже не придется скрывать своего лица… Да и величать я вас стану иначе…

– Я тоже на это надеюсь… – выдохнула она.

– Думаю, не нужно особо пояснять, что все сие должно оставаться в строжайшей тайне – до самого конца, каков бы оный ни выдался? – строгим голосом уточнил граф.

– Да, сударь, разумеется… – торопливо закивала Марта.

– Что ж, за сим позвольте откланяться. Счастливо оставаться, молодая баронесса!

– До свидания, сударь…

Стоило человеку в маске скрыться за дверью, как вдруг позади девушки послышался какой-то странный шум. Марта испуганно обернулась: в приоткрытую балконную дверь кто-то настойчиво протискивался. Молодая баронесса хотела было пронзительно закричать, но голос отказал ей.

А неизвестный уже проник в комнату, и с немалым облегчением девушка поняла, что это не шпик из III Отделения, шпионящий за ней или отцом – всего лишь беспутный кузен Карл, из младшей ветви фон Мирбахов, юноша на год ее старше, одно время, перед поступлением Марты в училище, просто не дававший ей прохода. Сама она его терпеть не могла, но сейчас видеть мерзкого, но все же родича, казалось ей куда лучше перспективы столкнуться с каким-нибудь коварным жандармом.

– Что ты здесь делаешь? – снова обретя наконец дар речи, хмуро поинтересовалась молодая баронесса.

– Сказать по чести, я тут оказался совершенно случайно! – осклабился Карл. – Этот идиот Роберт уронил мой ковер-самолет прямо над башней. Не знаю уж, что там у него стряслось: мана закончилась или просто ковидл засчитался, но если бы не твой удачно подвернувшийся балкончик – лежать бы мне на дворе в виде плоской художественной композиции!

– Что ты слышал? – сухо задала новый вопрос девушка.

– О, вполне достаточно! – ухмыльнулся кузен. – Заговор, все дела…

– Ты никому ничего не расскажешь! – с нажимом заявила она.

– Разумеется, я буду немее фантома! – охотно заверил Карл. – Но кое-кому за это придется заплатить! – он шагнул к Марте.

– У меня нет ничего ценного, – развела руками молодая баронесса.

– У симпатичной девицы всегда найдется, чем рассчитаться с парнем за услугу! – обронил кузен, подходя к ней вплотную и разве что не облизываясь.

Карл пошевелил пальцами, и зеленый китель, только недавно старательно застегнуты й Мартой на все пуговицы, словно сам собой распахнулся. Той ж участи незамедлительно удостоилась поддетая под ним форменная рубашка.

– Что ты делаешь?! – воскликнула молодая баронесса, попятившись к стене и судорожно пытаясь вернуть одежде пристойный вид, но пуговицы в ее пальцах никак не попадали в петли.

– Беру свою плату, – бросил кузен, без труда настигая девушку. Одной своей рукой он решительно отвел вниз обе ее, ладонь же другой нагло положил ей на левую грудь, едва прикрытую тонким бюстгальтером. Слегка сдавил, будто сдобную булку на пробу.

– Нет! – взвизгнула Марта.

Звать на помощь, впрочем, было бесполезно: дверь комнаты звуков не пропускала, а заветный камень в стене работал только в одну сторону. Да и что скажет отец, если узнает, что, пусть и невольно, она выдала их тайну Карлу? Граф в маске, конечно, тоже виноват, но ведь это именно она оставила открытым балкон!

Молодая баронесса в отчаянии уронила руки. Почувствовав, что жертва больше не сопротивляется, мерзавец кузен жадно запустил освободившуюся руку ей под юбку:

– Вот так, умница…

Она и впрямь была умницей. Еще бы магической силы побольше…

Но и той, что у Марты имелось, хватило – пусть и ценой максимального напряжения всего тела и воли – Карл, небось, решил, что выгнувшаяся кошкой девица приняла-таки его «ласки». И не увидел, как тяжелая бронзовая статуэтка в виде натянувшего тугой лук большеголового амурчика, подхваченная техникой левитации, соскользнула с полки и пролетела добрую сажень до прижавшейся к стене парочке.

Кудрявая голова амурчика обрушилась на затылок юноши, и, охнув, Карл осел наземь.

– Вот так! – с чувством пробормотала молодая баронесса, оправляя юбку.

Потом она тщательно застегнула рубашку и лишь затем, подхватив тело несостоявшегося насильника под мышки, поволокла то к балкону. Вытащила, перекинула через мраморные перила балюстрады – и столкнула вниз.

– Опасное это дело – на коврах-самолетах рассекать, – процедила Марта, возвращаясь в комнату и плотно притворяя за собой балконную дверь.

Ни сожалений, ни ужаса по поводу содеянного девушка не испытывала.

Самой ей оставалось жить всего лишь шесть неполных дней, но об этом полная радужных надежд молодая баронесса, конечно же, и не подозревала.

Справедливости ради, не знал этого и уже успевший покинуть гостеприимный курляндский замок фон Мирбахов граф Сергей Салтыков-Заболоцкий.

Глава 1

в которой я просматриваю утреннюю газету

Газета была самая настоящая – не какая-то там временная копия, как некогда на уроке у Поклонской: хочешь – сразу прочти, хочешь – на потом оставь, никуда не денется, не исчезнет. Правда, иллюстрации в ней все равно содержались обычные, плоские и неподвижные – ни мерлина магии. Можно было, конечно, покупать люксовое издание, где каждый экземпляр являлся полноценным артефактом – вот там и картинки двигались, и объем заметок регулировался: торопишься – выбирай краткое изложение, никуда не спешишь – смакуй подробности. А коли совсем уж лень одолела – включай озвучку и слушай чтеца. Но такой выпуск, во-первых, шел по добрых три серебряных рубля за номер, а во-вторых, доставлялся подписчикам лишь к полудню. И если лишние траты нынче я себе позволить мог, то ждать ни малейшего желания не имел, предпочитая просматривать новости за завтраком.

Вот и сегодня, удобно расположившись в гостиной за заставленным стряпней столиком у окна – мастеровая Фекла, раньше служившая у Миланы, а после вместе со Светкой перебравшаяся ко мне, как всегда, расстаралась на славу – я вальяжно развернул поданную дворецким Афанасием газету, скользнул взглядом по заголовкам, выбрал пару самых любопытных и углубился в чтение.

– Ну, что там интересного пишут? – небрежно поинтересовалась, входя в комнату и устраиваясь в соседнем с моим кресле, Каратова. И уточнила: – Про Школу ничего нет?

– Про Школу мы узнáем не из прессы, – усмехнулся я, но на всякий случай снова скоренько пробежался глазами по рубрикам. – Нет, про Школу – ничего, – подтвердил, приопуская газету, глянул поверх нее на девушку – и невольно залюбовался.

К завтраку моя подруга надела, может, и не самое претенциозное, но очень ей идущее голубое – под цвет глаз – платье без рукавов, великолепно подчеркивавшее все, что нужно, и даже чуть больше, если самую малость помочь ему удачной позой. Чудный образ дополняли шикарные золотые волосы, свободно спадавшие Светке на плечи – сводившие меня с ума еще в мире-доноре.

– Ну, может, и к лучшему, – задумчиво обронила Каратова, подставляя чашечку под краник самовара.

Надо признать, заданный девушкой вопрос был не праздным. После трагической гибели Цесаревича Дмитрия крымская Специальная Школа под былым его личным патронажем работу так пока и не возобновила – хотя дело шло уже к местному Новому Году, праздновавшемуся 1 марта. При этом, нас, оставшихся в живых курсантов, в прежние наши учебные заведения также не вернули, тупо «подвесив» в ожидании «у моря погоды». Создавалось впечатление, что за прочими державными бедами и заботами о нас попросту забыли – хотя едва ли все и впрямь обстояло именно так. Воронцова как-то обронила вскользь, что мы теперь для властей чем-то сродни сбоящему китайскому артефакту: вещь ценная, но как использовать с умом – дух ведает, так что лучше попросту отложить в сторонку и не трогать без особой нужды.

Вот нас старательно и не трогали – чему та же Светка, по-моему, была только рада. Штука в том, что обещание зачислить ее в одну школу со мной было дано Цесаревичем только на словах, и далеко не факт, что теперь стоило рассчитывать на его исполнение. Надо отдать ему должное: то, что Дмитрий Борисович успел, он сделал. Мелкая Юлька получила титул княжны, Диана Цой заделалась молодой баронессой, Машку Муравьеву освободили из-под стражи, сняв все обвинения, а Инну Змаевич без вопросов отпустили в вассальную России Японию. Но, скажем, я нового фамильяра так и не получил, а граф Воронцов-Залесский, уже вовсю принимавший поздравления с назначением на должность московского наместника, в резиденцию на Тверской, 13 не въехал – вместо него туда заселился некий граф Андрей Салтыков, к слову – отец небезызвестной мне девицы Варвары, былой наперсницы Миланы (ну или полагавшей себя таковой).

Ну да астрал с ними, с Салтыковыми, речь вовсе не о них. Что же касается нас со Светкой и Юлькой, то, предоставленные самим себе, мы неплохо коротали время в моем особняке на Мясницкой. Первые дни с нами здесь же обретался Кир, но на такую ораву мой скромный домик был уже, признаться, тесноват (особенно с учетом, что первый этаж полагалось отдавать слугам), и в итоге «Заикин» вскоре перебрался в подмосковное имение Воронцовой. Там же нынче проживала хабаровчанка Цой, взявшаяся вернуть Милане утраченный с перстнем безымянный палец левой руки – пока, впрочем, очевидного успеха в сем благом деле не добившаяся.

Компанию им составляли Даниил Гагарин и Машка, благополучно воссоединившаяся со своей Оши. Семья молодого князя, мягко говоря, не слишком благосклонно отнеслась к его роли в свержении Романова и не то чтобы прям вот выставила отпрыска за порог, но и против его ухода из дома на все четыре стороны совершенно не возражала. Родственники Муравьевой, напротив, охотно приняли бы у себя и саму «длинноножку», и ее титулованного кавалера, но парочка все же предпочла воспользоваться гостеприимством Воронцовой.

Инна, как я уже упоминал, уехала вместе с высланным на историческую родину Ясухару.

А девятая, последняя из «друзей Оши», Златка… Царевна Златослава, невеста Цесаревича Дмитрия, нелепо погибла во время рокового выстрела пушки нигилистов. Никто так и не узнал, что заставило этих двоих бросить все и рвануть вдруг из боготворящего их Петрополиса в Африку – навстречу своей смерти. Молва утверждала, будто они пытались предотвратить удар сумасшедшей черни по Луне, да вот не преуспели. Только, блин, какого кривого астрала они поперлись туда лично?! Его Высочество ведь запросто мог послать против нигилистов хоть всю русскую армию, не считая Конвоя и корпуса жандармов! Но нет, решил зачем-то все сделать сам, да еще и новоиспеченную невесту с собой потащил! Авантюрист духов!

Ну и получите! Теперь Империя – без очевидного наследника престола.

А мы – без Златки…

Ну и Луна в ночном небе – алая, словно кровью истекает.

Магия в мире, правда, никуда не пропала – тут гады-нигилисты, вроде как, просчитались. Но, возможно, лишь пока не пропала. Согласно древним трактатам, списки которых продавались нынче чуть ли не в каждой второй московской подворотне по медному пятачку за пачку, восход кровавой луны определенно предвещал всяческие бедствия, чуть ли не Конец Света. В деталях источники весьма расходились, но большинство из них вело речь о скором явлении в подлунный мир четырех духов-центаврусов. Не тех обычных, пусть и опасных, чудовищ, с которыми мы недавно имели дело в Америке, а небывало могущественных порождений астрала, против которых, будто бы, даже Князь – что чернь супротив мага.

Первый из четверки, белый как снег, якобы будет зваться Чума (в некоторых вариантах – Мор), второй, ржаво-рыжий – Раздор, третий, вороной – Голод. Ну а имя последнему Центарврусу, бледно-пепельного окраса – Смерть. Вот так, ни больше ни меньше.

И Белого духа будто бы уже многократно видели – то где-то в Европе, то в Индии, то в Южной Африке, а недавно, буквально на днях – и в пределах Империи, в Таганроге. В моей сегодняшней газете как раз имелась большая статья о том случае – прямо на первой полосе, с нее-то я чтение и начал. Впрочем, если отбросить явные противоречия в свидетельствах очевидцев и истеричные журналистские охи-ахи из серии «Мы все умрем!», ясности было не так много. Да, многие наблюдали на морском берегу гигантскую белую фигуру, которую одни потом уверенно называли центаврусом, но иные – гарцующим на коне всадником. И да, сразу после этого чудного явления случилась в городе и окрестностях вспышка магической дистрофии – недуга почти неизлечимого, но, вообще-то, незаразного, им обычно поодиночке болеют, а не массово. Но если верить ростовскому губернатору – князю Юрию Вяземскому – ситуация в регионе уже под полным контролем у властей, никаких оснований для паники нет. Но так ведь неинтересно! Вот писаки и нагнетают: типа, неделю назад, когда Белый Центраврус появился в Бремене, местные одаренные, все поголовно, начисто лишились способностей к магии. А еще за неделю до того пострадал английский Йорк, причем среди жертв Мора оказался сам принц Уэльсский Ричард, боярин по мане, но силой отныне не тянущий и на мещанина-мастерового. Про принца, впрочем, тут же, ниже, шло официальное опровержение британского Форин-офиса: Ричард-де находится в Лондоне и не покидал столицы с декабря месяца.

Кто и где врет – пойди, разберись, короче…