Расцвет Орхидеи. Сборник рассказов

За время нашего общения она сменила несколько работ — то её не устраивала зарплата, то отношение коллектива, то надменность начальства. Она чётко представляла перед собой свою идеальную работу и поэтому не хотела тратить время на то, что ей не нравилось.

Высокая, худенькая, со светлыми волосами и голубыми глазами, она относилась ко всем требовательно и держала любую ситуацию под контролем, что никак не сходилось с её милой и аккуратной внешностью, которая на первый взгляд обманчиво выдавала в ней простодушную и наивную девушку. Мне кажется, даже ту ночь в конце декабря, когда она напросилась переночевать у меня, она заранее продумала до мелочей. С этого и прекратилась наша дружба и начались серьёзные отношения.

Новый, две тысячи четырнадцатый год мы встретили уже как пара, а через пару дней разругались. Я думал, что это конец, но затем мы помирились. А затем вновь поссорились и вновь помирились. Так продолжалось до одного из апрельских дней.

Я не скажу, что у нас были одни лишь ссоры — в дни перемирия мы отлично проводили время, встречали вместе праздники, дарили друг другу подарки, то и дело гостили друг у друга на выходных. Но всё это время я чувствовал, что мы не равны духовно — требовательная ко всему девушка и несерьёзный во всех смыслах парень максимум могут быть хорошими любовниками, но семью они не построят. Примерно это она мне постоянно твердила, когда заводила речь о нашем будущем, тем самым говоря, что я должен измениться, если хочу быть с ней и дальше и в горе, и в радости — или как там?

Затем мы будто начали делать друг другу одолжение, проводя вместе досуг. Без искры, без теплоты, даже обнимались только потому, что так надо, а не потому, что хотелось.

Не желая тратить ни своё, ни её время, и чтобы наконец выяснить наши отношения, в апреле я пригласил её на проспект в наше любимое кафе за наш столик, куда пришёл раньше назначенного времени, а она — как и всегда — точно в срок, минута в минуту: в пять часов вечера.

— Русланчик, привет! — она плюхнулась ко мне на диван и прижалась всем телом — слишком нежно и ласково, чем в предыдущие разы. Её новая тёмная юбка, светлая праздничная рубашка и старательный, аккуратный макияж говорили о том, что сегодня она явно готовилась к долгой прогулке, которую, возможно, планировала закончить к утру.

— Даш, я…

— Ой, погода какая прекрасная! Наконец-то настоящая весна наступила! Что делаешь сегодня вечером? — она положила свою сумочку на соседний диван и уселась поудобнее, показывая этим, что она здесь явно надолго. Осмотрев меня, она улыбнулась.

— Даш…

— Тебя хорошо постригли! А вот побрился ты опять неаккуратно! Может, тебе новую бритву подарить? Я как раз видела хорошую в торговом центре! Это здесь, недалеко!

Я пересел на стул, который стоял с другой стороны стола, тем самым оказавшись напротив Даши. Она нахмурилась и внимательно посмотрела мне в глаза, а затем скрестила руки — она всегда так делала, когда её что-то напрягало.

— Я хочу с тобой поговорить, — сообщил я, глядя на неё в ответ.

— Принеси чай, у меня в горле пересохло.

Я спокойно сходил за чайником и двумя чашками. Она тут же налила себе напиток и, напряжённо сделав глоток, исподлобья прожгла меня взглядом.

— Я устал от наших непонятных отношений. Я ценю тебя как подругу, но как с любимой девушкой с тобой мне тяжело. Ты и сама всё вела к расставанию, — сказал я заранее приготовленную речь, которая в настоящем контексте прозвучала глупо — сейчас она открыта ко мне и проявляла ласку и заботу, а меня понесло не в ту сторону. Но отступать было поздно — я принял решение, я доведу дело до конца. Чтобы моя речь прозвучала более аргументированно, я сообщил заранее придуманную ложь:

— Я полюбил другую.

— Кто она? — тихо и сорвано спросила Даша.

— Лика из моей группы. Я буду строить с ней отношения.

Лику она прекрасно знала — это моя подруга-одногруппница, с которой я часто проводил время после пар. Лика являлась местной университетской красоткой и имела много поклонников, поэтому Даша была спокойна за меня — она считала, что на скромного и безынициативного парня, каким был я, Лика вряд ли обратит внимание.

Даша тихо заплакала и выронила чашку из рук. Недопитый чай разлился по столу, направляясь в мою сторону к лежащему телефону. Я инстинктивно его схватил и сам поднялся со стула, не желая быть запачканным. Из-за своих действий я не заметил, как Даша взяла сумочку и направилась к выходу.

— Даш, подожди!

Но она не отреагировала. В её быстрых движениях читалось стремление уйти от неконтролируемой ею ситуации, а в громких рыданиях было столько горя и отчаяния, что я и сам готов был взвыть — моя девушка на грани срыва, и в этом виноват не кто-то другой, а лишь я сам. Я направился за ней, но меня остановили:

— Молодой человек, расплатитесь, пожалуйста, за чай.

Я замер около официанта на несколько мгновений, чтобы протянуть ему деньги, а затем вылетел из дверей вслед за Дашей.

Бежала она очень быстро, хоть и была на каблуках. Я бежал за ней и кричал: «Прости! Я — дурак! Давай всё вернём!» Но она будто не слышала меня.

Догнал её в конце квартала, когда она сбавила скорость, а затем и вовсе остановилась и обернулась ко мне:

— Не подходи! Я тебя терпеть не могу! Не иди за мной!

Я встал перед ней, тяжело дыша и понимая, что если сейчас что-то не предприму, то больше её не увижу. Буквально в паре метров от нас сидели бабушки и торговали цветами — они находились там каждый день, и мы с Дашей часто проходили мимо них, обсуждая между собой, что лучше переплатить и купить качественные цветы в салоне, чем потрёпанные полевые букеты. Но тогда я не придумал ничего лучше, чем подойти к одной из бабушек и спешно приобрести три цветочные ветки. Всё это время я смотрел лишь на Дашу, боясь, что та опять побежит от меня, поэтому быстро вернулся к любимой и протянул цветы:

— Прости! Я очень жалею о сказанном! Мне нужна только ты!

Честно, я думал, что она растает и бросится ко мне в объятия, но вместо этого получил несколько ударов по лицу этими самыми цветами и громкие оскорбления. Затем Даша выкинула их в рядом стоящую урну и пошла к остановке. Я провёл рукой по своему лицу и со вздохом посмотрел ей вслед. Затем меня что-то толкнуло подойти к той самой урне и заглянуть вовнутрь: там лежали жёлтые тюльпаны.

— Во дура-а-ак… — разочарованно протянул я, стоя на месте и не зная, что теперь делать, но одно я знал точно: Даша меня больше никогда не простит.