Биомем

Он убрал телефон и посмотрел на Бориса.

— Ты видишь, как быстро всё меняется. Если бы Оля смогла прямо сейчас выложить в блог короткий видеоролик с сообщением о своём выздоровлении, это, скорее всего, разрядило бы обстановку. А иначе, боюсь, ночью стрелочники опять пойдут на штурм.

— Она ведь сможет? — обратился Борис к Варваре Петровне.

— Сказать несколько слов? Сможет, конечно. Но учти, она сейчас не в лучшем настроении. Организм ищет ребёнка и не находит; мы даже представить не можем, какие там сейчас гормональные сквозняки. Возможно, то, что Ольга скажет, тебе не понравится.

— А можно дать ей что-нибудь… тонизирующее? — спросил Борис. — В интересах дела?

Варвара Петровна скривила лицо в презрительной гримасе.

— Мне насрать на интересы дела! Моя работа — соблюдать интересы пациентов. А интересы дела — ваша работа. Вот и займитесь этим.

— Понятно, — сказал Борис, вставая, — идём.

Оля сидела перед выключенным ноутбуком, глядя в пустой экран. Её плечи были опущены, воротник пижамы поднят. Говоря о депрессивном настроении, Варвара Петровна ничуть не преувеличила. Бориса Оля выслушала молча, лишь изредка кивая. Также молча включила ноутбук и вошла в аккаунт. Машинально поправила волосы и начала стрим.

— Здравствуйте, мои дорогие подписчики! Я вижу, вас стало гораздо больше. Понимаю, что дело вовсе не в интересе к моей скромной персоне. Просто я, возможно, оказалась единственной, кто прошёл полный курс интересующего вас лечения. Что могу сказать по итогу. Я полностью вылечилась. Ощущения? Наверное, так чувствует себя наркоман, соскочивший с иглы. Был кайф — и весь вышел. Потеряла. Зато нашла наконец себя — настоящую. Вот теперь сижу и думаю — нужна я себе такая?

— Спасибо, — сказал Борис, закрывая крышку ноутбука, — подожди немного, я скоро вернусь.

Он вышел из бокса, чувствуя себя предателем, бросающим любимую девушку именно тогда, когда был ей так нужен. Но стрим транслировался в институтское облако, и его надо было срочно выложить в инет. Обрезав, естественно, последнюю фразу. Хотя и без неё сообщение звучало совсем не оптимистично. Но свою оперативную задачу оно должно было выполнить — удержать толпу от активных действий. А что его нельзя использовать как рекламу лечения — не велика беда. Учитывая настроения инфицированных, не сработала бы никакая реклама. Даже если бы в стриме Оля пела и ходила на руках.

Выложив запись в блог, Борис ещё какое-то время следил за камерами внешнего наблюдения. Когда толпа у входа стала рассеиваться, он поспешил к Оле. Она сидела у стола в той же позе, только ноутбук кто-то отодвинул в сторону. Борис не рискнул присесть рядом и обнять девушку. Он сел напротив и взял в свои ладони её холодные пальцы.

— Оленёнок, что с тобой?

Оля ответила после долгой паузы.

— Я снова стала собой. Я этого хотела, это очень круто, но… Это такая горькая гордость. А ещё недавно я чувствовала совершенно невозможное, бескрайнее единение со всеми. Это было так сладко. И вот теперь сижу тут, как будто опустошённая. И я хорошо понимаю стрелочников, которые не хотят лечиться.

Борис до боли закусил губу. Он всегда был честен с Олей, но в последние дни всё пошло не так. Он был вынужден перехватить её аккаунт, а дальше пошло-поехало, одна ложь прикрывала другую. И теперь он не понимал, что Оля знает, а чего ещё не знает. Что можно сказать ей сейчас, а с чем лучше обождать.

33

Утром Матвей вызвал Бориса в свой кабинет.

— Зря ты так переживал, есть и для тебя работа.

— Слушаю.

— Три дня назад в Кремле прошло закрытое совещание на очень высоком уровне. Есть подозрение, что там обсуждали нашу проблему. Возможно, приняли какие-то решения. Нужно узнать как можно больше об этом совещании.

— Матвей! — Борис не мог скрыть удивления. — Ты же понимаешь, что это в принципе невозможно. Не стали бы они делать таких записей. А если где-то что-то и осталось — то в спецпроверенном компьютере, в изолированной сетке, в сертифицированном помещении, к которому и близко не подойти.

— Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, — сказал Матвей. — Всё понимаю. Но ты всё-таки попробуй. Подойди к этому с другой стороны. Есть список участников, сорок семь человек. Они, конечно, блогов не ведут — не тот уровень. Но у каждого есть семья, родственники, коллеги, подчинённые. Надо просканировать их блоги, проверить записи, увеличить все фотографии — может, что-то случайно попадёт. Проанализировать стримы, разложить все звуки — может быть, удастся услышать что-то за кадром. Если с близкими ничего не получится — расширить круг поиска. Не мне тебя учить.

— Человеку такое не под силу, — сказал Борис. — Тут нужна нейросеть, заточенная специально под эту задачу.

— Конечно, — согласился Матвей, — но ты ведь недавно работал над чем-то подобным. Подрихтуешь немного, отладишь. Я знаю, ты справишься. У тебя всегда есть идеи.

Борис покачал головой.

— Нет, там были совсем другие задачи. Легче написать заново, чем переделать. Но одна идея у меня действительно есть.

Через час он уже стоял на площадке у квартиры КуДзу и давил кнопку звонка.

— Какие люди! — закричал КуДзу, увидев его.

Он сгрёб Бориса в охапку и с размаху хлопнул его по спине широкой ладонью. Затем отстранился, чтобы получше рассмотреть гостя.

— Какими судьба́ми? Что, опять надо спасать мир?

— Вроде того, — ответил Борис.

— И что сейчас?

— Теория заговора. Всё как ты любишь.

— О! — оживился КуДзу. — Если надо потрясти жирных ублюдков, то я всегда в деле!

Он сунул Борису свою ладонь, и тот машинально пожал её. С их последней встречи КуДзу постарел ещё больше, щетина на его скулах поседела почти полностью. Борис кратко пересказал ему всё, что знал о пацифике.

— И что, — спросил КуДзу, — это сейчас везде так?

— По всему миру, — подтвердил Борис. — Мем ещё не до конца оформился, пробует себя в различных мультикультурных течениях. Но религия мультиверса постепенно подбирает их под себя.

— Прикольно! — сказал КуДзу. — Знаешь, я думаю, мутации на понижение агрессии случались нередко. Но они тут же отбраковывались естественным отбором — ибо без агрессии обычно нет и пенетрации. А тут наоборот, надо же! Воистину, если паразит — то паразит во всём.

Борис недовольно поморщился.

— Так бывает. Та же токсоплазма повышает уровень тестостерона у мышей-самцов. Они становятся сексуально привлекательнее для самок и заражают их прямо во время случки. Паразиты очень изобретательны. Но мы не о том говорим. Скажи, ты согласен помочь нам? Я помню, у тебя была нужная нейросеть. «Мария», кажется? Она ещё осталась?

КуДзу улыбнулся.

— От той «Марии» мало что осталось. Пойдём, познакомлю тебя с новой версией. «Мария 4.2».

Они вошли в предбанник перед серверной. КуДзу уселся за терминал и указал Борису на место рядом с собой. Тот сел и достал флешку.

— Тут список всех участников. Известные люди, их ни с кем не перепутаешь.

— Понятно.

КуДзу вставил флешку в разъём и застучал по клавишам. Подождал несколько минут, пока остановится бег строчек на консоли. Внимательно просмотрел результаты поиска.

— Нет, — сказал он наконец, — ничего. Никаких паразитов и биомемов.

— А что-нибудь ещё из этого набора?

КуДзу снова прокрутил таблицу результатов поиска.

— Три раза упомянули симбиоз, один раз мутуализм и один раз — расширенный фенотип.

— Чёрт! — выругался Борис.

— Что такое?

— Слова знакомые. Оля именно так это называла, когда болела. КуДзу, мы на верном пути! Копай дальше, ответы где-то рядом.

34

КуДзу снова застучал по клавиатуре. Потом откинулся в кресле и закрыл глаза. Мария что-то искала, сравнивала, выявляла зависимости. Раздался негромкий звонок, КуДзу встрепенулся, открыл глаза и уставился в монитор. С минуту изучал схемы на экране, затем склонился над клавиатурой, набирая команды новых запросов. Этот безмолвный диалог продолжался минут десять. Наконец КуДзу удовлетворённо хмыкнул и повернулся к Борису.

— Есть интересные пересечения по геолокациям. В течение недели перед встречей семнадцать участников посетили Боровое.

— А что в Боровом? — спросил Борис.

— Комплекс закрытых биолабораторий. Но слушай дальше. Мария отследила маршруты всех служебных машин Борового по трекингу. Догадаешься, что выяснилось?

— Спецы из Борового посетили всех остальных участников?

— Правильно. А дальше ещё интереснее. Вот локации их родственников две недели назад.

КуДзу щёлкнул мышкой, и на экране появилась карта мира, усеянная красными точками.

— Обычная локация чиновничьей родни. Европа и Америка. А теперь смотри, где они сейчас.

Точки на экране пришли в движение.

— Узнаёшь место? — спросил КуДзу. — Все они или на пути в Боровое, или на пути из Борового. Понимаешь, что это значит?

Борис вскочил с места.

— Они прививаются! У них уже есть вакцина! Они привились сами, а теперь прививают всех, кого решили взять в свой ковчег! Значит, у нас остались считаные дни, максимум недели. А потом религии мультиверса дадут карт-бланш, и паразит начнёт распространяться уже бесконтрольно.

— Именно! — сказал КуДзу. — Но жирные ублюдки совершили ошибку, не приняв нас в расчёт. А мы остановим этих гадов!

— Как?

— Как твой отец в своё время 2. Скажем людям правду, откроем им глаза.

— КуДзу, времена изменились! Никто не даст нам говорить правду, за любой чих против актуальной повестки тебя тут же забанят наглухо.

— Меня не так-то просто забанить! — гордо сказал КуДзу. — Знаешь, кто лучший в мире укротитель модераторов?

Борис в отчаянии тряхнул головой.

— КуДзу, ты живёшь прошлым! Сегодня никто уже не будет вести благородную дуэль на айпишниках. Просто придут и тупо конфискуют все твои сервера. Вместе с накопителями, телефонами и прочей электроникой. Ты этого хочешь?

— Что, вот так просто придут и вынесут? — не поверил КуДзу. — Без суда?

— До суда. Как вещественные доказательства нематериального преступления. Ты же хочешь выступить против биомема, то есть против пропаганды добра. А это хейтспич, язык вражды; за такое сегодня можно и уголовку получить.

КуДзу недовольно пробурчал что-то себе под нос, слов было не разобрать.

— Я знаю, ты можешь временно перехватить контроль над любой инет-площадкой, — продолжил Борис, — можешь вывесить наш манифест на самых посещаемых ресурсах. Но это не решит нашу проблему. Дело ведь не в том, что люди не могут найти правдивую информацию. Всё гораздо хуже — даже если правда будет у них перед носом, они не захотят в неё верить. Все зачарованы мемом мультиверса — мир, добро, все дела. Правда никому не нужна.

— Что же нам делать? — спросил КуДзу.

— Пока ничего. Будем думать. Если что-то придёт в голову — звони. Я тоже буду держать тебя в курсе.

— Хорошо, — сказал КуДзу, — скинуть тебе на почту результаты анализа?

— Не стоит светиться, — ответил Борис, — скинь лучше на флешку.

35

Увидев запись, Матвей негромко выругался. Закрыл приложение, вынул флешку и вернул её Борису.

— Времени у нас действительно в обрез. Сходи в лабораторию, покажи это Давиду.

— Думаешь, это его подстегнёт?

— Знаешь, Винер как-то сказал, что Советам незачем было красть у Штатов чертежи атомной бомбы. Главный вопрос, над которым все бились — возможно ли такое в принципе. Но после того, как Штаты показали бомбу в действии, тайн уже не осталось; всё остальное было делом техники.

— Понятно, — сказал Борис. — Я потом ещё к Варваре схожу, ей тоже будет полезно это увидеть.

— Сходи, — согласился Матвей.

Аруджанов посмотрел запись с интересом, но без особого восторга.

— Если бы ты мне ещё какую-нибудь подсказку принёс… А так…

Его прервал телефонный звонок. Звонил КуДзу.

— Не знаю, важно ли это. «Мария» просканировала ближний круг на сегодняшний день. Это трудно заметить, но у некоторых родственников насморк. А ещё неделю назад ничего подобного не было.

— Спасибо, КуДзу, — сказал Борис, — это действительно может быть важно.

— Что там у тебя? — спросил Аруджанов.

— Продолжаем отслеживать вакцинированных, — ответил Борис. — У некоторых насморк…

— Вирус! — перебил его Аруджанов. — Чёрт возьми, вирус! Как же я раньше не догадался! Боря, ты молодец, ты своё дело сделал. А теперь выметайся из лаборатории, мне надо работать.

Варвару Петровну запись тоже не впечатлила.

— И что ты хочешь сказать? Что мне надо ускориться? У меня все операции плановые, и ни одну я не сдвину ни на час! Если собрать вместе девять беременных женщин…