После, как всем выдали обмундирование, сержант распределил бойцов по койкам, где теперь они будут спать. На некоторых кроватях рядом уже спали солдаты, поэтому чтобы не разбудить вдруг людей, ребята старались улечься как можно тише.
— Завтра будем учиться заправлять, форму одежды, наматывать портянки и подшиваться. — Скомандовал сержант Морозов и вышел из расположения. — Отбой!
Глава 3
— Так, запахи вонючие, подъем! — Раздался незнакомый громовый бас.
Матвеев вскочил, начал надевать на себя штаны, которые были ему на пару размеров меньше, застегивать ремень и искать шнурки на огромных жёстких сапогах как вдруг… Последовал сильный толчок в грудь, Матвеев попятился назад, оступился об свой сапог и упал между кроватей.
— Так, длинный, команда подъем была, встать! — Над Матвеевым навис коренастый солдат с огромными длинными ручищами.
Он был ещё выше первого.
— Да понял я понял! — ответил он, поднимаясь с пола.
— Так, душары, хотя нет вы ещё запахи вонючие, срущие мамкиными пирожками. Меня зовут сержант Бобров, кто не запомнит с первого раза, свой первый отбой проведёт на очке в упоре лёжа!!!
Суматоха постепенно стала утихать, на центральный пролёт начинали выстраиваться бойцы, которые не успели даже поспать и часа.
Перепуганый Фомин оделся очень быстро. Он знал про дедовщину, но не думал что всё произойдёт так быстро.
К сержанту Боброву подошёл уже знакомый всем сержант Морозов, чуть дальше покачиваясь шёл так же знакомый солдат Потапов из каптерке. Больше всего на фоне троих выделялся Бобров. Ремень его не просто был распущен, а он почти висел чуть ли не на коленках, китель был растегнут до самой нижней пуговицы, из под которого виднелась тельняшка, так как на других была обычная нательная белая форма.
— Ну что, щенки позорные, поспали? Слушай мою команду, сейчас из вас уродов, я буду делать хоть подобие солдат российской армии. Разбиваемся на двойки и отправляемся приводить себя в порядок. На первый-второй расчитайсь!
Начался счёт. После этого все отправились в бытовую комнату. Приказ был постричься, побриться и в целом привести себя в порядок.
Фомину в напарники достался Костя Порохов, тот самый рыжеволосый весельчак. Спать хотелось жутко, поэтому ребята постригли друг друга по быстрому. Матвееву достался тот коренастый лысый парень, сосед из автобуса. Так как он был уже стрижен, ему пришлось трудится только над Матвеевым.
Проходя мимо их пары, сержант Морозов лихо отвесил подзатыльник лысому.
— Добро пожаловать в часть, духи…
Не успев даже договорить свою фразу, сержант вдруг почувствовал сильную боль, и его рука оказалась вывернута в неестественном положении вверх. А сам он согнулся до самого пола.
Этот лысый крепкий парень был Костей Хариным. Он просто не любил, когда его обижают, поэтому не стерпел издевательств и заломал крутого сержанта. Тот просто дёргался в его натиске. Лишь через несколько секунд опомнился и начал говорить.
— Ну все, воин, ты труп, понял? Я тебя урою. На утро ты проснёшься мёртвым, чушок. Молись, падла. Через пять минут жду тебя в умывальнике!
Харин отпустил сержанта, молча повернулся к напарнику и принялся достригать его голову. Через несколько минут в проем двери бытовки* проснулась уже лысая голова рыжего Кости, оглядевшись он крикнул.
— Лысый, иди в умывальник, тебя ждут!
Хотя лысые были уже почти все. Но Харин понял, что это именно к нему обращаются. Он положил инструмент на столик к зеркалу, и начал снимать гимнастерку.
— Друг, держись там. — Обратился к нему Матвеев.
Но парень молча вышел, не обращая внимания на его слова.
Зайдя в умывальник, он увидел стоявших в дальнем углу возле окна трех человек. Это был обиженный им сержант Морозов, он стоял возле батареи и что то в пол голоса говорил на ухо второму сержанту Боброву, указывая на Харина рукой. Бобров же грозно не отводя взгляда от вошедшего, с прищуром уставился на него. Он был в своей тельняшке, наматывал ремень на кулак. На подоконнике сидел так же знакомый Потапов в кителе на голое тело. На фоне этих двоих он выглядел самым младшим, может быть из за того, что был намного меньше и хилее их. Он курил сигарету и ехидно улыбался. Глядя на него, можно было подумать, что он совсем не выпускает её изо рта. Первым нарушил молчание Бобров.
— Ну че, собака сутулая, влип ты, подойди сюда, я тебя сейчас в пол закатаю. — Но сам начал двигаться на него.
Харин стоял молча, потирая чуть вспотевшие руки. На его плечах и предплечье заметно выделялась большая татуировка. Обычного человека это немного могло насторожить. Известно было кто носил тату. Вот и Бобров подойдя ближе чуть остановился, бросив взгляд на Харина.
Костя Харин был обычный парень, вырос он без отца и матери в детском доме. Потом учился в специальном интернате. Воспитывался не взрослыми тётками а старшими товарищами на улице. Рано начал курить, часто дрался с местными за свой район, в стычках с соперником чувствовал себя уверенно, поэтому и часто побеждал в драках. Сам первый ни когда не лез на рожон, но за сёбя всегда мог ответить и постоять.
— Представься! — Крикнул на него сержант Бобров.
— Харин это! — спрыгивая с подоконника, Произнёс Потапов.
— Чего борзеем, Харин, жить надоело? Тебе с нами ещё год служить, а ты такое вытваряешь с дедушкой российской армии.
Костя стоял, глядя в глаза говорящему.
— Че языками чесать, Вали его на пол, ломай его! — Закричал Бобров и резко двинулся в сторону новобранца.
Но договорить он не успел, да и напасть на парня тоже. В умывальник вошёл человек, с красной повязкой на плече, выглядел он намного старше всех присутствующих, из под головного убора были видны почти пепельные похожие на поседевшие волосы. На его лице было много мелких морщин, нос был с горбинкой, как у боксеров или драчунов- сломанный. Под этим носом были видны редкие чёрные усы.
— Что происходит тут а? — громким, чётким, командный голосом спросил он.
Все взглянули на него. На погонах у него были совсем другие лычки. Не такие как у сержантов три узких полоски, а одна широкая. Кто это был, Харин пока не знал и не мог понять.
— О, Могила, здорово, а ты че тут? — Обратился к вошедшему Морозов.
— Я задал вопрос, отвечайте мужики. — проговорил Могила.
— Да вот, молодого воспитывмаем, а то совсем распустился. — Ответил Морозов.
— Сами то давно постарели, воспитатели? Отставить мордобой!
— Скомандовал Могила. — В чем проблема? — обратился он к Харину.
Его голос был настолько спокоен, но в то же время в нем чувствоволся какой то убедительный стержень и сила, так как после его слов все трое Старослужащих сделали шаги назад и молча закурили.
— Никаких проблем нет, товарищ… — смотря на его погоны, но не понимая звания, не смог закончить свой ответ Харин.
— Товарищ Старший сержант Могилин. — Представился тот.
— Хех. — Усмехнулся Бобров. — Ну ну. Проблем у него нет. Сейчас будут еп! — Кинул в сторону беседующих, сержант. — Товарищ старший сержант Могилин. — С ехидством поинтересовался Бобров. — А что вы с кпп* пришли вдруг в роту, разрешите узнать?
Но Могила не обратил внимания на его слова. Он давно знал, что Сержант Бобров был самым отьявленным хулиганом роты. Майор Горелов сам лично ходил к командиру и просил, чтобы ему дали сержанта. Поддерживал его, и закрывал глаза на его безобразное поведение и залеты. По духанке, его часто пресовали ихи деды, гоняли и частенько колотили. Но он терпел, набираясь злости, и все время сидя забитый в углу жаловался своим друзьям, что обязательно отомстит за себя и будет так же отыгрываться на молодых. После ротный принял его под свою защиту, и старики отстали от Боброва. Что, как и для чего Горелов сделал это, ни кто не понял. Но догадывались. Теперь за сержанта, Бобров обязан майору. Ведь он по сути своей сделал из него глаза, уши и кнут роты, который в его отсутствие будет держать натянутыми молодых, как и держали самого Боброва в начале службы.
— За сигаретами к вам зашёл, угомонись, Бобёр. — Ответил Ст. Сержант. — Так что за дела ещё раз спрашиваю?
— На стариков молодняк наезжает, вот хотели объяснить что нельзя так делать. — подал голос Потапов, выкидывая бычок в урну. — Мороза заломал, борзометр у парня зашкаливает. Иди в каптерку, там блоками сигареты лежат, возьми сколько надо.
— Остыли! А ты пошли со мной. — Обратился Могилин к Харину.
Зайдя в каптерку ст. Сержант сел за стол, взглядом предложив присесть напротив Харину.
— Слушай парень, как тебя зовут? — обратился Могилин.
— Константин.
— А меня Рома. Так вот, запомни, Костя. Не с того начинаешь службу. Тут свои порядки, и свои традиции. Ты дух, мы старики. Ты гляжу парень не промах, если хочешь чтобы служилось хорошо, не лезь на рожон, и не показывай своих навыков и приёмчиков тут. Можешь пострадать от этого, всю жизнь потом жалеть будешь. Запомни три главных армейских правила: не борзеть, не стучать, не брать чужого. Запомни. Наказать тебя конечно я обязан, не имеешь ты права, солобон, старослужащих воспитывать таким образом. То, что за себя постоял, молодец, только для решения проблем есть язык и голова. Поэтому завтра будем заниматься с тобой по индивидуальной программе, как с наряда сменюсь. Свободен! Мухой спать!
Глава 4
Утро началось, с очередного крика сержанта Морозова. «Подъем». Не выспавшиеся ребята, путаясь в новой для них одежде, выбегали на проход для построения. Старослужащие даже ухом не повели, спали сладко в своих кроватях.
— Медленно, очень медленно, чего как насекомые!!!? — Кричал сержант. — Рота отбой 45 секунд.!! Отбой была команда! — Это он уже обращался конкретно к Фомину.
Тот стоял с полузакрытыми глазами и почти спал на ходу. Уверенный пенок под зад кирзовым сапогом сержанта, взбодрил его.
— Отставить Подъем. Всё проснулись! Упор лёжа принять. Рязь два Рязь два. — горлопанил Морозов. — Встать! Рота отбой!
Он зажёг спичку и начал считать. Так повторялось несколько раз. Расположение казармы гремело железными звуками кроватей и панцерной сетки.
— Дежурный по роте на выход. — послышалось команда дневального. И в казарму зашёл капитан Зубков.
— Товарищ капитан, за время вашего отсутствия происшествий не произошло, рота занимается… — Зубков махнул сержанту рукой.
Зубков был командиром взвода. Он сообщил сержанту, чтобы тот заканчивал с тренировкой и отправлял людей на утренний туалет, а следом на завтрак.
В столовой ребята сидели и не понимали, что находится в их тарелках, то-ли это была каша, то-ли кусок клестера. Они просто отставили еду и жевали белый хлеб с чаем.
После принятия пищи их завели в роту и построили на ЦП* в две шеренги. Первыми стояли сержанты. В роте уже находился Майор Горелов, по которому было видно, что он с похмелья, капитан Зубков, и Прапорщик Матков.
— Старшина, проверить внешний вид личного состава! — Скомандовал сиплым голосом командир роты. — Гляжу уже постриглись, ага хорошо.
Он подошёл к одному из новобранцев, тот был самый коренастый, или толстый, под формой огромных размеров этого было не понять, только его щеки почти лежали на плечах.
— Вот это что за матня, что за мешок на бойце, Прапорщик?
— Так эт ёмое, товарищ Майор, не было другого, что выдали в то и одел, у меня списки….
— Бардак у тебя, Матков, а не списки, ты ослеп что-ли совсем, во что бойцов одеваешь, новую форму наверное уже поменял на тушенку у другана своего? Переодеть его!
Это был тот самый Сухорев, за которого так торговался Матков в военкомате. Был этот парень из обычной семьи, перед самым призывом закончил кулинарный техникум и подрабатывал у тётки в кафе, и чтобы остаться служить ближе к своему городу, родственники заваливали капитана Поросюка продуктами.
— Так эт самое где ж я…? — начал бормотать Матков.
— Меня это не е… не волнует. — ответил Горелов, и обращаясь к капитану сказал. — Занимайтесь дальше обучением с новобранцами. Чтоб через два часа все были подшиты, начишены, и так далее.
Вечером после ужина в животах у новобранцев было по прежнему пусто, и урчало от голода. Харин сидел в бытовке и третий раз уже пытался перешить подворотничок, думая о чем то своём. На плечо его вдруг опустилась крепкая рука. Он повернул голову и увидел ст. Сержанта Могилина.
— Добрый вечер, Константин. — Обратился к нему Могила. — Ну что, не получается? — С усмешкой спросил он. — Пойдём за мной, после отбоя подошьешся.
— Куда? — удивлённо спросил Харин.
— Пошли пошли, там узнаешь.
Они зашли в каптерку, где сидел Прапорщик Матков.
— Вот Олег Николаевич, привёл.
— Это че, тот самый? — Спросил прапор.
— Да, сам изъявил желание, говорит, чтобы не забуреть в армии хочет интеллектуальной работы.
— Ну садись, интеллектуал йё моё. Хех. — Посмеялся Матков. — Вот тебе задачи по математике, за… не важно вообще, надо решить. Тут вот какое дело то, набираем людей в штаб служить, ну бумажки там документы подписывать, умные нужны, командование приказало тест провести, на, решишь доложишь ст. Сержанту вот.
До поздней ночи Харин провозился с математикой, он знал и понял, что ему нужно привести ещё и себя в порядок, сержант утром спросит за это, и ни какие отмазки не пройдут, поэтому дрожащими руками он продевал нитку в иголку и со слипающимися глазами, кое как подшил.
Пройдя в спальное расположение он увидел как Фомин, Матвеев и тот рыжий парень Порохов отжимались в трусах и майке на полу. Было заметно как струйки пота текли по их вискам, а руки уже тряслись от напряжения. Напротив них стояли сержант Бобров и Потапов и басили на них своими голосами. По интонации он понял, что те были не трезвые, и даже очень. Чуть поодаль стоял и подтирал нос, из которого по всей видимости текла кровь, толстый Сухорев.
— Рязь дваааа! — тянул Бобров. — Запомните, духи, за одного тормозного страдать будете все, ясно вам? Рязь, двааа….
— О, ещё один ханурик, присоединяйся к товарищам. — Жестом руки показал Потапов, обращаясь к вошедшему Харину. — мы тут учимся быстро отбиваться спать, вот только ваш друг ни как не может уложиться даже в минуту. Пузико мешает или ещё что то, как хреновому танцору.
— А чего он не со всеми? — Спросил Харин.
— Ещё один шибко разговорчивый, может и тебе зарядить? Упал быра! — Крикнул Бобров.
— Хорош, их дрючить. — Раздался откуда то из темноты казармы голос Могилы. — у них завтра строевая ещё, «Горилыч» три шкуры потом спустит если они горох там на платцу отбивать начнут после вашей физкультуры. Отбой всем!!!
Всё начали разбегаться по своим койкам. Всё ругали пухлого Сухорева, из за которого они все получили в наказание бессонную ночь в упоре лёжа.
— Гад ты, толстый, понял!? Ещё раз будешь тормозить я тебя сам урою! — кричал Порохов. — Пол ночи качались, все тело болит, Козёл жирный, бубнил Матвеев.
Один Фомин молча лёг на кровать, укрылся с головой одеялом, закрыл глаза и стал всхлипывать. Понимал он, что все это ему терпеть как минимум год, пока не уйдут старослужащие. Что делать, как быть? Он совсем не был готов ко всему этому, но осознавая свое положение, принял для себя решение, стараться и пытаться делать все то, чему учат как положено, быстро, чётко и слушать сержантов, чтобы из за него не пострадали вот так же глупо остальные ребята. Может быть тогда в таком случае он сможет прожить этот злополучный год целым и здоровым.
Глава 5
Потянулись суровые армейские будни. То и дело лили весенние дожди, весь плац становился в лужах. Молодых гоняли по нему не смотря на погоду. Готовили к присяге. Ноги ломили, стирались в мозоли. Ребята стонали от таких нагрузок, но Майор Горелов не давал спуска не сержантам, не соответственно они молодым.
Пол дня строевой, пол дня зубрежки текста присяги и устава, утром изматывающая зарядка на турниках. Каша в голове, бардак. Кто, что где, ни кто уже не соображал, что от них требуется, все действия становились как по инерции. Самое приятное было увалиться с отбоем в кровать, только и это не всегда приходилось во время. Ночью старослужащие поднимали некоторых и заставляли драить полы и туалеты в казарме.
Присяга.
На платцу построили все роты. Майор Горелов и капитан Зубков раздавали новобранцам автоматы. Внезапно из за строя появился майор Колобов. Горелов Скомандовал «смирно!» солдаты вытянулись. Колобов дал команду вольно и поздоровался за руку с ротным.
— Ну что, Сергеич, все готовы?
— Как в аптеке, Романыч. — Ответил Горелов.