Помоги проекту - поделись книгой:
Да уж, какой-то бред сивой кобылы. Но зато правильно имя и возраст указали. Хоть что-то хорошее. Теперь хотя бы не забуду, сколько мне и как меня зовут. Хе-хе. Да и в наведенных проклятиях значилось, что до дезактивации остается:
Последняя цифра сменилась на 21с, затем на 20с, а после и на 19с. И как это вообще работает? Я в себе никаких изменений не замечаю. Еще и «м» с «ж» какие-то. Знаю я интересные кабинки, на которых отображаются такие же буквы. С неделю назад забегал в такую по нужде хоть и малой, но настолько неотвратимой, как... эммм... как дембель для срочника. И кто навел на меня это проклятие? И зачем? И при чем тут паранойя? Да и о чём я вообще думаю? Какие, к черту, проклятия? Их не бывает. Как не бывает сглазов, порчей, колдовства и прочей магической шушеры.
Через полчаса силы немного восстановились. Я смог подвигать пальцами, затем челюстью, а после получилось приподнять руку. Сразу же потрогал предплечье. Ожидал нащупать шприц, который мне вставили в вену, но ничего такого не было. Я притронулся ладонью ко лбу и слегка надавил — получилось поднять веки. В этот момент ощутил себя Вием. Нет! Это точно не больница! В незнакомом помещении было темно, но я всё-таки смог различить сложенный из бревен невысокий потолок. И что это за место? Как я сюда попал?
Минут двадцать я растирал затекшее тело. Кожа казалась мне непривычно гладкой. Да и складок никаких не было. А ещё у меня пузо куда-то исчезло. И это было странным. Вдруг я так год уже валяюсь? Всё может быть. С ужасом понял, что какой-то лиходей сбрил мою седую бороду и надел на меня парик. Волосы были густыми, мягкими и их было слишком много. Я попытался снять его, но куда там — приклеили намертво. Извращенцы проклятущие!
Со старческим кряхтением я наконец-то смог приподняться. Ну до чего же болит всё тело! Внутри ощущались голод или жажда — я так и не смог понять, что именно. Чувствовал себя будто наркоман, который забыл о существовании наркотиков. А вдруг меня чем-нибудь накачали и куда-то увезли? Только кому и зачем это понадобилось? Неужели пендосовские спецслужбы подсуетились? Так я давно должен был выпасть из их поля зрения.
Я сел и осмотрелся. В пробивающемся солнечном луче клубилась пыль. Под потолком висела паутина, а в углу проглядывалась мышиная морда. И что это за сарай? Как я тут оказался? Вообще ничего не помню. Рядом, разбрасывая во все стороны помет и перья, пробежало несколько куриц. Точно! Я же сперва встретил петуха, потом его мамку-наседку, а затем... А затем я умер. И попал в чистилище. Так, значит, церковники всё-таки были правы: есть жизнь после смерти! Забавно-забавно... А там была какая-то девка страхолюдная. А что дальше? Эх, память-то ни к черту!
Со второй попытки получилось встать. Я отряхнул с себя налипшую солому. Перед глазами всё плыло, но собрав волю в кулак, смог сохранить вертикальное положение. На пошатывающихся ногах подобрался к двери и распахнул её. А следом произошло нечто странное. На меня попал солнечный луч. Кожа сразу же забугрилась от полученных ожогов. Пришлось отпрыгивать обратно — в сарай. Перед глазами всплыло оповещение:
— Эх, шельма! Да что вообще происходит? — спросил я у ближайшей курицы. Она почему-то не ответила. Да если бы и ответила, то я бы уже не сильно удивился.
На мгновение я замер. Интонации хоть и были моими, но голос изменился. Он стал более глубоким и каким-то бархатистым. Противно! Я прокашлялся, а следом внимательно оглядел своё странное тело. Исчез шрам от вырезанного аппендицита и полученных ранений, пропали пигментные пятна, кожа стала намного светлее. Да мне ещё и член перешили! Ну не мой это и всё тут! Это я с уверенностью могу сказать. И какого хрена я без одежды? И что за странная реакция от солнца? Не уж-то очередная война произошла, пока я спал? Что это за лучи такие? Радиация? Похоже на то. По этой причине у меня выпали все волосы. Хотя на голове они почему-то остались.
Следом произошло то, чего я никак не мог ожидать. Обожженные части начали восстанавливаться. Сперва отпали омертвевшие чешуйки. Под ними проступила розовая кожа, которая за секунды перекрасилась в мертвенно-бледный цвет. И весь тон выровнялся. Я потрогал сгоревшие места — боли не было.
— Вот каналья! Накачали меня галлюциногенами. И всё, что я вижу, мне просто кажется. А вдруг меня сейчас на камеру снимают?
Я начал обшаривать все углы, заглянул в каждую щель, простукал стены — ничего не было. Один раз мое плечо попало под солнечный луч. Символы перед глазами сообщили, что я получил очередной урон, а резервуар «ж» немного уменьшился. Кожа опять обуглилась и опять сама по себе залечилась.
— Как-то это всё неправильно! — пробурчал я, когда убедился, что скрытого наблюдения нигде нет. — И чего это жрать так хочется? Или даже не жрать, а чего-то другого. И интересно, моя кожа всегда будет восстанавливаться? А что, если...
Я безбоязненно ударил кулаком в стену. Сарай заходил ходуном, но всё-таки выстоял.
Получен урон — 1.
Резервуар «ж»: 89 / 1000.
— И силы откуда-то у меня появились, — сказал я, с удовольствием рассматривая, как затягиваются рассеченные пальцы. — И непонятный резервуар сам по себе немного восстановился.
В молодости-то я смог бы также ударить, но годы берут своё. Ещё в шестьдесят лет я тренировал бойцов. В семьдесят строил бизнес, благо, что пенсия позволяла. В семьдесят пять выходил на пробежку. Но когда пошел девятый десяток, понял, что начал сдавать. Жизнь-то у меня была насыщенная и, признаться, не самая легкая. И газов разных я успел надышаться. И под облучение попадал (хорошо, что без онкологии). И шальную в бедро ловил. Это всё мелочи, но и такие мелочи сказываются. Так что к восьмидесяти годам я уже не мог так резво махать руками, а тут — ты погляди: резко и профессионально смог выбросить кулак! И мне это нравится. Вот только разобраться бы надо, что вообще происходит. С символами более-менее всё понятно. Если моё тело получает урон, то резервуар падает. До нуля доводить его точно не буду, а то мало ли что. Да и поесть не помешает, а то внутри уже всё сводит от голода. Я представил зажаренное мясо на углях и понял, что не хочу его. Как не хочу и овощей с фруктами. Мне требовалось нечто иное, но что именно, я не мог понять.
С улицы донёсся шум. Послышались звуки твердых шагов. Кто-то направлялся в сторону моего убежища. Вот чувствую, что это враги! Я огляделся в поисках оружия, но ничего подходящего на примете не было. Ну не соломой же бить супостата! Пришлось впиваться пальцами в землю и брать сыпучую горсть. В крайнем случае смогу ослепить противника, и, следовательно, на время обезвредить. А дальше буду действовать по обстоятельствам.
Внутри меня заклокотало давно забытое чувство. Адреналин вспрыснулся в кровь. На мгновение я будто стал не склочным стариком, а тем уверенным бойцом, который ликвидировал моджахедов в горах Афганистана. Сейчас я мог бы попытаться спрятаться, забившись в стог сена. Но тогда моё положение было бы менее выгодным, чем сейчас. Я подлетел к стене и встал так, чтобы моё тело не попадало под проклятущие солнечные лучи. А лучи-то будут пробиваться, когда дверь распахнется — в этом я уверен.
Снаружи (через доски) просвечивался мужской силуэт. Я увидел, как чужая ладонь берется за ручку, а следом тянет её на себя. В сарай вошел человек, который держал в правой руке какое-то странное оружие. Оно напоминало металлический прут. Разбираться, что это такое, не было времени. Собранная земля полетела в глаза врага. Мой неизвестный соперник с бабским визгом попытался замахнуться, но я поднырнул по него и пробил ниже пояса. Затем перехватил руку и ударил в локтевое сочленение — оружие выпало. Следом прошелся ребром ладони по горлу — крик прекратился. Потом ударил прямой ногой в обратную сторону колена — конечности подогнулись. И в завершении взял на болевой, скрутив плечевой сустав так, что мог бы легким движением оставить человека инвалидом.
Я с удивлением увидел, что выпавший металлическим прут им и являлся. А если точнее — это была кочерга для печи. И откуда взялась у него такая древность? Я прислушался — на улице было тихо, на крик никто не прибежал. Вот и славно!
— Слушай меня внимательно, — прошептал я на ухо. При этом нажал на плечо. До меня донесся едва слышный скулёж. — Если попытаешься вырваться, сломаю руку, затем убью. Попробуешь закричать или позвать на помощь, получишь тот же результат. Откажешься отвечать на вопросы, тоже убью. Тебе всё понятно?
— Ты чё, охерел, тварь? — послышался ответ. — Да ты знаешь, с кем говоришь? Я уполномоченный представитель...
Договорить я ему не дал. Слегка надавил. Ощутил, как трещал кости под моими ладонями.
— Где я сейчас нахожусь? — задал я первый вопрос.
Мой пленник, что удивительно, больше не скулил. Он будто перестал чувствовать любую боль. Видна многолетняя подготовка заграничных спецслужб. Контроль боли, контроль тела, контроль сознания. Нас учили этому с самых первых лет в учебке. И его, видимо, тоже. С этим мужиком нужно держать ухо востро.
— Кто ты? Ты из катакомб? Я представитель смотрящего. Ты уже труп, — прорычал он, пытаясь повернуть голову.
— Не дергаться! Не задавать вопросы! Смотреть прямо перед собой! — пришлось нажать её сильнее. Хрящи затрещали. Я чувствовал, что сустав вот-вот вылетит из своего привычного места. — Всё понятно?
— Да, — сдался мужик. — Я всё понял.
Ага. Строит из себя смиренного барашка. Теперь будет делать вид, что боится и очень податлив. Знаем мы таких. Насмотрелись в прошлом...
— Повторяю вопрос: где я сейчас нахожусь? Мне нужен максимально краткий и максимально подробный ответ.
Пока проходил наш обмен репликами, я ощупывал его тело. Благо, что для моего захвата требовалось только одна рука, а вторая при этом была полностью свободна. Никаких микрофонов или оружия скрытого ношения не обнаружил. Сотовый тоже отсутствовал. Ну кто же сейчас ходит без телефона? Да, почитай, и не осталось таких.
Я бесцеремонно сорвал с него странную серую одежду — голый человек всегда чувствует себя более уязвимым. Сморщенная кожа, пигментные пятна, лысая (наверно, от радиации) голова. На предплечье мужчины были странные татуировки. Первая изображала каплю. Над ней — человек с мечом. А ещё выше (к моему изумлению) — двуглавый орел. Серые татуировки ярко выделялись на фоне грязного тела. И на миг показалось, что они двигаются. Бред какой-то! Ну точно галлюциногенами меня накачали.
— Так это, — начал пленник, имитируя какой-то непонятный акцент, — в трущобах мы сейчас.
— И в каких же трущобах? — ласково поинтересовался я. Сейчас начнет мне втирать какую-нибудь чушь. Ну послушаем...
— Так в трущобах Рязанского графства.
— А где находится это графство? — задал я вопрос. Пока покажу, что играю по его правилам, затем перейду в наступление. Нужно выждать момент, когда он по-настоящему расслабится.
— В Центральном герцогстве! — недоуменно проговорил мужик.
Вот ведь актер! По Станиславскому работает. Прям вжился в роль глупого простака. И его словам хочется верить. В общем, пять баллов за реализацию.
Я не забывал поглядывать в сторону двери. Если появится ещё кто-то, мне придется обезвредить моего языка. Но пока что всё было тихо. Лишь курицы продолжали носиться по сараю, а со стороны улицы доносилось коровье мычание.
— А герцогство?..
— Ты, тварь, подлечился бы, — посоветовал он. — Не видишь, на кого напал? Да я из тебя все жилы вытяну. Перебрал, небось, вот и несет тебя, будто...
Договорить я не дал. Свободной рукой я слегка ударил в лопатку. Послышался звук ломающихся костей, а следом тяжкий всхлип. Всё! Правая рука, если не вправить, теперь точно не будет работать. Я схватил его за левую и снова скрутил.
— Мне не нужны советы. Отвечать только на поставленный вопрос! — раздался мой приказ. Ну и голос у меня... Будто у сопляка какого-то. — Кто ты такой? На кого работаешь?
А сейчас он, наверно, устроит истерику. Начнет говорить, что у него остались годовалые внучатки, а дети умерли. И что только он один теперь о них заботится.
— Я человек Альфача. Я слежу за порядком на пустыре. И любой, кто тронет меня, будет жестоко наказан. И никто не посмотрит, что с тебя можно выкачать литров пять крови. Тебя забьют, будто свинью, и выкинут в канаву. Я плачу налоги. И я под защитой смотрящего.
Ага. Разливается соловьем. Сплошной и бессвязный поток мыслей. Будет говорить много, но без какой-либо конкретики. Придется действовать по старинке. Такой точно просто так не расколется. И ещё угрозами сыпет...
— Заткнись, — пришлось снова надавить на плечо. — Какое сейчас число и месяц? — спросил я, а после добавил. — И год?
— Вторая неделя лета заканчивается, опарыш безмозглый. А год я не знаю. Я же мало живу, тупой ты ублюдок. Мне нет смысла года считать.
— Где мы находимся? — повторил я первый вопрос.
— В трущобах, — ответил мужик. Он кое-как сплюнул и сразу же добавил. — В Рязанском графстве. А оно в Центральном герцогстве. А герцогство в Российской империи.
Я ведь специально проверил, не начнет ли он путаться в словах. Но нет. Легенду свою знатно стелет. Вызубрил назубок. Такому хоть под ногти иголки загоняй да зубы напильником стачивай — не расколется. А ведь не хочется доводить до такого, но, видимо, придется. Задам-ка я какой-нибудь необычный вопрос:
— Какая скорострельность АК-74?
— Че, мля? Ты че несешь, дебил? Я не понимаю тебя. Нормально говори.
Не понимает он... Сам-то, наверно, неполную разборку и сборку с закрытыми глазами за полминуты сможет сделать. Но продолжим:
— Что за лучи на улице? Откуда такой радиационный фон? Когда началась война?
— Ты че, сука?..
— Почему ты свободно проходишь через лучи? — я продолжал сыпать вопросами. — С кем война? Кто первый напал?
— Какая, нах, война? У нас нет войны. Слухи даже до наших трущоб дошли бы.
— До ваших? — зацепился я. Всё понятно. Со своей начальной легенды он теперь точно не свернет. — А есть и другие? Какие? Называй!
— Я знаю только про наши, ублюдок. И знаю, что в других графствах тоже есть трущобы. Иначе баронствам пришлось держать у себя опустившихся дворян.
А теперь и баронства какие-то приплел...
— Называй графства! — приказал я. Снова пришлось надавить на скрученную руку.
— Тамбовское, Липецкое, Тульское, Московское, Владимирское, — перечислила мужик. — Есть и другие. Их много.
— Я хорошо знаю Московскую область, — признался я. И ведь не соврал. Память, вопреки моим же словам, всё-таки у меня ещё нормально работает. Старые знания до сих пор сохранились, но могу забыть то, что было пару минут назад. — Есть ещё, наверно, Орловское, Ярославское, Воронежское...
— Да. Такие тоже есть. Ну, сука, дай мне выбраться, и я тебе глаза вырву.
— И что за баронства? Отвечать! — я нажал свободной рукой на лопатку. Рано или поздно он должен сдаться.
— Обычные баронства. Их все знают.
— Ну так называй, раз все знают!
Не разговор, а какой-то бред. Я стою голый посреди сарая, вокруг бегают курицы, на улицы к мычанию коров присоединились козы. Тело не моё. Перед глазами мерцают буквы. Почему-то ярко подсвечивается слово «паранойя». При этом мне приходится пытать подготовленного мужика-диверсанта. А за дверьми меня поджидают лучи, которые сразу же прожигают кожу. И хочется жрать! Меня уже начало ломать от непонятного внутреннего голода. Но пока что я держусь, так что допрос с пристрастием продолжается.
Глава 3. Кушать подано!
— Ты будешь говорить или нет? — прорычал я через пару секунд.
Чувство непонятного голода затмевало сознание. Всё-таки меня долгое время накачивали наркотиками, а вот теперь подступает ломка. Я посмотрел на пробегающую курицу и понял, что не хочу есть эту суетную птичку. Да и вообще ничего не хочу из того, что мне было известно. Мне нужно было нечто иное. Что-то такое, что способно насытить меня. Я всегда презирал торчков. Ведь каждый из них сознательно губил свою жизнь. И теперь я оказался на их месте. Ирония судьбы!
— Буду, — сказал мужик. Он попытался вырваться, но я не дал ему этого сделать. — На востоке Голицынское баронство и Брюсовское. На западе — Шереметьевское. На Юге — Келинское и Меньшиковское. На севере — Репинское и Лефортовское.
— И откуда такие названия? — спросил я ласково. При этом не забывал крепко держать его руку. — И откуда знания? Ты ведь строишь из себя недалекого человека.
— Так название дается всегда по родам, которые ими правит, мразь. А знания... Так все люди это знают. А ты нет?
Он просто непробиваем! Несколько минут назад я сломал ему локоть и перебил горло. В глазах до сих пор земля. Его плечевой сустав не работает, а скоро и второй отправится вслед за первым. И при этом в голосе почти нет страха. Хотя, наверно, он тоже употребил что-нибудь эдакое. Вон кожа у него какая нездоровая, будто иссушенная вся. Наркоман-диверсант — это странно. Хотя, наверно, его и готовили для подобных дел. И я теряю время.
— Когда тебе нужно выйти на связь? Сколько человек в твоей группе? Какое вооружение? Отвечать! — я переусердствовал. Снова послышался хруст. Теперь две руки повисли по бокам бесполезными кусками мяса. — И ты ведь понимаешь, что это продолжится? Я не остановлюсь. У тебя ведь ещё и ноги есть. Да и другие части тела: глаза, зубы, язык...
Теперь можно было не беспокоиться, что он убежит или что-то сделает. Одними ногами много не навоюешь. Хотя знавал я одного тувинца. Вот тот мог. И носился, аки лось по лесам, и бил так, что диву можно было даться.
Я обошел мужика и встал прямо перед ним. Краем глаза контролировал дверь, которая открывалась во внутрь. Понятно, что больше не было никакого смысла скрывать своё лицо, ведь пока я лежал без сознания, он его видел сотни раз. И почему меня не связали? Что за безалаберность? Или не ожидали, что я очнусь? Хотя куда бы я убежал? После пробуждения я ограничен этим сараем. Проклятая радиация!
Он подняла голову и посмотрел на меня. Злобные глаза не сулили ничего хорошего. А следом взгляд стал испуганным и каким-то растерянным. Губы слегка дрогнули.
— Господин, — непонимающе протараторил он, — вам ведь нельзя... Это запрещено... Я думал, что вы обычный... Обычный... А вы...
— Ну и кто же? — спросил я и попытался сделать устрашающее лицо. Хотя поясницей ощущаю, что и лицо-то уже не моё. Зеркало бы найти какое-нибудь!
— Вы же благородный, хоть и опустившийся, — сказала мужик. Создавалось ощущение, что он сам не мог поверить в то, что говорит. Диверсант зачем-то посмотрела на моё предплечье, а следом завопила. — Ааааа! Демон! Упырь! Нечисть! Изыди! Именем пресветлой матери заклинаю!
На его безжизненных руках появился слабый луч света. Я тут же перебил связки пленника, а затем вывернул кисть. Неизвестно было, что у него там за фонарь. Вдруг по совместительству с шокером? Предмета никакого не оказалось. Да и незаметно выкинуть его он бы не смог.
На мгновение мне показалась, что его кожа стала более иссушенной. А потом я заметил, как на землю опадают поседевшие остатки волос. Ногти пожелтели, тонкие губы потрескались, по телу проступила вязь истончившихся фиолетовых вен. И что это за гадость? Какую дрянь он употреблял, что его так колбасит?
Вот шельма! Я отпрыгнул. Из рта мужика полилась бурая жижа, а в уголках глаз образовались красные кровяные полоски. Он завалился и захрипел. Ну ясно: передоз.
От его тела исходило слабое сияние, которое почему-то начало впитываться в меня. Пленник брыкался, стучал ногами, а после затих. И что это, спрашивается, было? Я подобрал кочергу и потыкал в его живот — никакой реакции. Я надавил сильнее, затем приложил металлом об колено. Закрытые глаза мужика даже не шелохнулись. Передоз! Ну и черт с ним! Так-то человек я хороший. И зла никому не причиняю. Да и живу по простому принципу: ты не трогаешь меня и моих родных — я тебя не трону. А это подобие на человека было замешано в моем похищении. Так что жалеть его я уж точно не буду. Не заслужил. К тому же такую околесицу нес, что диву можно даться. Надо же — графство Рязанское! Я, по привычке придерживаясь за поясницу, смачно сплюнул, а следом заметил изменения в символах:
Поделиться книгой: