Синдзи-кун и дорога домой

Она не хотела, чтобы ее Акира проходила через это, она помнила, чего это стоило ей самой, но что она могла поделать? Только держать горячие руки в своих, только шептать на ухо что она будет рядом, только сидеть и смотреть в темноту пустыми глазами.

Акира-сан. Она больше, чем старший товарищ. Больше, чем юношеская любовь. Больше чем друг. Когда Юки думала, что осталась в Бартаме навсегда — она выплеснула всю свою любовь и весь свой страх в рассказах. Про Акиру-сан. Про Сумераги-тайчо. Про своих друзей, свою семью. Она и подумать не могла что это превратится в легенды, но сейчас она была счастлива, что так вышло. За те годы, что она прожила тут, образ настоящей Акиры в ее голове сменился образом идеальной Акиры, такой, какой никогда не существовало, которую она выдумала сама для себя. Потому … только потому она и сорвалась, увидев ту самую улыбку, но не на лице у Акиры. На лице у подделки, у той, которую сделала Джин, талантливо обыграв образ легкого, игривого огня, какой Акира всегда казалась.

Юки не ругала себя за это. Она уже достаточно пожила на свете, чтобы не жалеть ни о чем, чтобы она не сделала. Если ты сделал что-то и в состоянии это исправить — значит иди и исправь, и не ругай себя за это. А если ты что-то сделал и уже ничего не исправить — тогда какой смысл себя ругать?

Потому она просто держалась рядом с Акирой, с тревогой отмечая признаки ухудшения ее состояния. И ждала. Надеялась на то, что ночью они будут вместе и она сможет все объяснить, но Акира отказалась от встречи, они с Майко пытались ее заманить в каюту-люкс, но потерпели неудачу. Юки не теряла надежды на следующую ночь, собиралась даже поговорить с Сином об этом, но все ее планы рухнули, едва боевая тройка ведьм спикировала на яхту и Акира-сан с готовностью приняла вызов, взлетев им навстречу.

— Акира-сан! — Юки летит вслед за ней, по дороге убрав одну из атакующих с дороги: — Акира-сан!

Впереди бушует и ревет пламя, Акира — хлестанув по атакующим огненным протуберанцем — закладывает вираж и уносится к горизонту, навстречу парусам Флота Вторжения.

— Акира!! — кричит Юки, ускоряясь и чувствуя, как задыхается от сопротивления морского воздуха: — стой! Ты же …

Она догоняет ее и, окинув взглядом окружающее — поджимает губы. Флота Вторжения уже практически нет, Акира смертоносна и ужасающе, огненные столбы встают на месте кораблей, протуберанцы и метеориты прошивают деревянные борта, поджигая их и превращая людей в пепел.

— Акира, да прекрати ты уже! — кричит она на нее, хватая за руку: — хватит! Ты потом остановится не сможешь! Это путь в один конец!

Акира поворачивает к ней голову и Юки едва сдерживает возглас. Ее глаза залиты золотым огнем, ее кожа покрыта им же, сейчас она больше похожа на статуэтку Агни, чем на человека.

— Кто ты такая, что осмелилась поднять руку на Богиню Пламени?! — гремит голос и ее сметает вниз огненным протуберанцем. Юки едва успевает призвать снежный сугроб в воздухе, смягчая падение и удержавшись на льдине.

— Ладно. — бормочет она себе под нос: — придется все сделать тяжелым путем. Не обижайся, Акира-сан…

Глава 6

Никогда не стойте между двумя ссорящимися женщинами — это древняя мудрость была усвоена мною как аксиома. За все прошедшие годы и прошедшие отношения с разными женщинами из этого правила есть только одно исключение — никогда не вставайте между ссорящимися женщинами, если только это не абсолютно необходимо. Какая муха укусила Акиру и почему она швырнула в Юки огненным метеоритом, который та едва успела отразить — доподлинно неизвестно. Однако и стоять с разинутым ртом, или махать руками и кричать «девочки, прекратите!» — нет времени. В отличие от пары домохозяек, вцепившихся друг другу в волосы в чайном павильончике — драка Акиры и Юки грозит им обоим и всем окружающим очень нехорошими последствиями. Они обе — и Акира и Юки — «хрустальные пушки». То есть ущерб, который они могут нанести — колоссален, но в то же время каждая из них — всего лишь человек. Одной пули, одного удара мечом, да что там — хорошего удара кулаком будет достаточно, чтобы повергнуть Акиру. Юки — с ее ледяной броней, возможно потребуется чуть больше, но только если она успела ее призвать. То есть в текущей ситуации крайне высока вероятность что у нас на руках прямо сейчас будет один труп. А, возможно — два. Я не могу подняться к ним, выше, какая-то сила все еще отталкивает меня, но я могу достать их другим способом…

Кровавые нити выстреливают вверх и присасываются к Юки, мгновенно исцеляя ее ожоги и ушибы. Она благодарно кивает мне, не сводя глаз с Акиры… кровавые нити рвутся и к Акире тоже, но пламя «Дыхания Феникса» — выжигает их на полпути.

— И ты туда же? — гремит голос, в котором я не узнаю Акиру, это не приятный, но твердый голос нашей Зажигалки, это раскаты грома, это низкие частоты, которые сокрушают барабанные перепонки и отдаются во всем теле.

— Никто не смеет противится Воле Огня! — гремит голос и Акира расправляет руки в стороны, вспыхивая огненным крестом в воздухе: — ИНФЕРНО!!! — и нас поглощает море огня! Я пытаюсь защититься щитом, но чувствую, как жар проникает внутрь, за щит, он сдерживает только кинетическую энергию удара, знай я заранее, что попаду под супер-мега-инферно — я бы создал два, три щита и откачал бы воздух между ними, был бы такой термос, но сейчас уже поздно… одежда на мне вспыхивает и на секунду мир передо мной меркнет, я задыхаюсь внутри своего же щита, горящая одежда съедает весь кислород и у меня нет иного выхода, как снять щит, чтобы вздохнуть. Паническая мысль охватывает меня, а что, если я сниму щит, а там, снаружи — все еще бушует это невероятное по ярости ИНФЕРНО? Я сгорю в долю секунды, смогу ли я восстановиться из пепла, развеянного над семью морями? Задыхаюсь, выбора нет — снимаю щит! Щит лопается с каким-то тонким звуком, и я лечу вниз, в морские волны, облегченно отмечая тот факт, что пламени вокруг больше нет.

— Акира! — кричит Юки и ее голос — тоже гремит, отдаваясь рокотом грома под небесами. Машинально отмечаю, что она сейчас чертовски привлекательна — стоя на своей льдине, одетая в ледяной доспех, выпрямившая спину, с вызовом смотрящая в лицо опасности, пусть даже и без одежды. Одежда на ней сгорела, остался только лед.

Удар об воду вышибает из меня дух и я снова напоминаю себе, что мне не надо дышать. Плоские пластинки бордовых венозных лужиц выталкивают меня из воды, и я снова лечу вверх, отмечая, что остатки моей одежды перестали тлеть. Ожоги на теле — проходят мгновенно, встают на место внутренние органы, отбитые при ударе об воду с такой высоты. Что-то случилось с Акирой и у нее снесло крышу — думаю я, набирая высоту, может у противника есть менталист? Или она находится в наведенной галлюцинации? Неважно что, с причинами можно разобраться позже, сейчас главное — разобраться с последствиями! Не дать Акире угробить Юки, и не дать Юки угробить Акиру в процессе ее усмирения. И не дать Акире самой угробиться. И, желательно — самому тоже не угробиться. Программа-минимум.

— Акира! Ну-ка прекрати! — кричит Юки, с интонациями матери, обнаружившей что ее чадо тащит в рот очередную бяку, или всовывает пальцы в розетку.

— КАК ТЫ СМЕЕШЬ! СМЕРТНАЯ! — Акира взмахивает рукой и с кончиков ее пальцев слетает косая полоса черного пламени. Я даже не успел подумать, что эта штуковина выглядит опасной — как инстинктивно сдернул Юки с ее льдинки вниз — рывком, за все еще прикрепленные к ней кровавые нити. Полоса черного пламени прошла выше. Юки хватается за обрубок руки… обрубок?! Да, я потянул ее не прямо вниз, а с перекосом в одну сторону, переворачивая ее льдину набок, падая она взмахнула рукой, вот и …

Моя способность действует мгновенно, и рука тотчас отрастает, Юки смотрит на нее, поворачивая из стороны в сторону, потом — легким движение возвращается на льдину и обрушивает на Акиру ледяной осколок. Я вижу, что Юки — сдерживается, что она не работает и вполсилы, что она бережет Акиру, а вот Акира… или та, кого мы так называли — не сдерживается ни капельки.

— ЧТО? ТЫ ОТРАСТИЛА РУКУ? КАК ИНТЕРЕСНО? А ГОЛОВУ — СМОЖЕШЬ? — гремит голос и я окончательно понимаю, что перед нами — не наша Акира. Возможно кто-то, кто захватил ее тело, кто-то, кто управляет ей сейчас, но не Акира. Потому что уж Акира-то знает про мою способность и никогда не стала бы считать это способностью Юки и уж тем более удивляться этому. Эта мысль мелькнула в голове мгновенно вытесненная другой — голова! Голова Юки! В самом деле, могу ли я отрастить голову?! С пальцев той, которую мы называли Акирой — срываются несколько полос черного пламени и летят в голову Юки, я не успеваю дернуть ее в сторону, так рвать ее вниз — значит порвать ее тело своими нитями, а тем временем полосы черного огня как нож сквозь мягкое масло проходят через мой кровавый щит, через ее ледяной щит, через ледяной доспех и я в отчаянии — делаю то, что никогда бы не сделал в другой ситуации…

Вокруг гремит гром и пылает пламя, но я-мы не замечаем этого. Потому что только что я-мы полностью закрыл черепную коробку Юки своими нитями, защищая мозг от повреждений, чтобы сразу восстановить, купировать повреждения… и сейчас я-мы понимаем три важные вещи. Первая — от полосы черного пламени не существует защиты, она проходит сквозь любые препятствия. Вторая — если накачать орган кровушкой предварительно — то повреждения заживают мгновенно. И третья — сейчас больше нету ни Синдзи, ни Юки. Есть мы. Как? Мы не знаем. Может быть Синдзи своей попыткой защитить Юки — соединил их нервную систему в единое целое. Может быть из-за повреждения мозга Юки в момент атаки. Может быть что-то еще.

Только отныне здесь — мы. Это мы прожили уже одну жизнь в другой вселенной, другом мире, прожили долго, с приключениями и без, с друзьями и врагами и переродились в Японии, вселившись в тело Синдзи-куна. Это мы прожили другую жизнь — сперва примерной девочкой, которая сдерживала себя, а потом — в качестве легенды другого мира. Мы знаем про нас все. Самые потаенные и скрытые желания. Самые постыдные и неприглядные секреты. Самые опасные грани нашей силы. Нашей совместной силы. На мгновение мы понимаем откуда мы берем лед, откуда к нам поступает эта бордовая венозная и алая артериальная кровь, мы видим эти Джомолунгмы льда и океаны крови, видим черное небо над ними, расчерченное на ровные прямоугольники, словно чертежная калька. Видим и хранителей магического измерения с их узкими лицами и длинными боками, изгибающимися в призрачном свете прожекторов. Но это видение — мгновенно и исчезает из головы и памяти, оставляя нас наедине с собой. Я-мы понимаем, как ущербно жили до этой поры, пытаясь передать словами, то, что чувствовали, что переживали. Я-мы — знали друг друга. Отныне — знали. Знали до последней мысли, до самых темных закоулков сознания и я-мы прекрасно понимали что мы — не идеальны. Мы — Синдзи-Юки — не самые лучшие друзья, не самые хорошие люди, и уж конечно не боги. Мы — несовершенны и это знание, которое заставляло раньше рыдать и сворачиваться в клубочек под одеялом, или стискивать кулаки и искать выходя ярости — сейчас это знание больше не причиняло боль. Потому что пришло принятие. Принятие Синдзи с его жаждой признания и страхом совершать ошибки, принятие Юки, с ее детской травмой «насаждаемого долга» и страхом, что она «недостаточно хороша». Принятия всех ошибок и несовершенств. И прощения самих себя за эти ошибки.

Доверие. Теперь мы наконец нашли кого-то, кому мы могли довериться до конца. До самого-самого конца. Я-мы знали, что Юки на самом деле чувствует к Акире и Синдзи. Что чувствует Синдзи к ней и Акире. И эти подробности, предпочтения, запахи, действия, символы — больше не были постыдными или вызывающими смущение. И я-мы знали, что никто так не поймет нас, как мы сами.

Благодарность. Теплое чувство затопило всю вселенную. Наверное, это и есть настоящая любовь, подумали я-мы, когда ты растворяешься в другом человеке до конца.

Время словно остановилось для нас, мы замерли в этом времени, изучая сами себя, свои сокровенные мысли и тайны, планы и мечты, так, словно сидишь со старым другом, пересматривая семейный фотоальбом и вспоминая какие мы были наивные и счастливые в детстве. Это так, словно мы прикоснулись обнаженными сознаниями друг к другу и так — замерли, прижавшись. Восхищаясь красотой и силой души. Нашей души.

Что-то снаружи требовало нашего внимания, колотясь в закрытые двери, но мы были заняты, словно два любовника, наконец ставшие единым целым и не имеющие достаточно сил, чтобы оторваться друг от друга. Мы вывесили на ручку двери нашей маленькой вселенной карточку «не беспокоить» и снова погрузились друг в друга, понимая что мир снаружи — всего лишь серое, пустое пространство, наполненное болью непонимания и взаимных претензий. Это-то и погубило Акиру-сенсея. Я-мы любили Акиру-сенсея. Мы любили кого-то, кроме нас самих? Это удивительно, но да. Я-мы были самим совершенством, доверием, благодарностью, любовью, и нам никто не был нужен.

Но Акира-сенсей сейчас там, снаружи. И с ней что-то не так. Я-мы с неохотой сняли карточку «не беспокоить» с метафорической двери в нашу вселенную и открыли дверь наружу.

Снаружи, на огненном столбе — стояла Акира-сенсей. Она была несчастна и одинока. Я-мы приняли решение о том, что Акира-сенсей больше не должна быть одинока. В это время Акира-сенсей призвала Феникса Пламени и его крылья черными серпами обрушились на нас. Эта атака доставила бы неприятностей Синдзи и возможно — даже убила бы Юки, но нас… я-мы легко сместились относительно атаки, перенаправив вектор движения и поглотив часть пламени порталом в магическое измерение. Я-мы помню о том, что Акира-сенсей уже больше не Акира, а значит единственным способом ее спасти сейчас было — подключить ее к нам. Тем более, что я-мы ее любим. Как привлекательную женщину, как старшую сестру, как наставника, как любовницу, как невероятно хрупкую душой нашу Акиру. Решение принято, осталось только реализовать его. Рывок вперед и Акира едва успевает отлететь в сторону, уходя от захвата моими ледяными кровавыми нитями… для того, чтобы влететь спиной в открывшийся за ней портал, портал в то самое измерение, где возвышаются Джомолунгмы льда и растекаются океаны крови. Прямо в гнездо наших нитей, тут же сомкнувшихся на ней. Портал открывается снова, выбрасывая Акиру в наше измерение, никто не может пребывать в том измерении долго, сама природа того места выталкивает все живое и разумное… но выплюнутая в наше измерение Акира — уже опутана моими нитями с ног до головы. Она вспыхивает, пытаясь освободится, но мои нити уже нашли дорожку в ее голову…

Я-мы не нашли там Акиру. Мы нашли там огонь. Пламя. И в то время, как ее тело — замерло в воздухе, в ее голове — не было ничего, кроме пламени. И теперь мы знали, что где-то там — есть измерение, где есть не только Джомолунгмы льда и океаны крови, но и протуберанцы плазмы и пламени размером с целый континент. И если Акиры нет здесь, то значит она — там.

Я-мы бежим босиком по раскаленным углям, по лаве, льющейся из жерла вулкана по поверхности Солнца — обжигаясь и перепрыгивая со льдинки на льдинку. Я-мы — находим Акиру, которая стоит на равнине из разливающейся лавы и смотрит вверх, туда, где возвышается Бог Огня, который улыбается своей дочери.

— Еще не время! — кричим мы, приземляясь рядом с Акирой на одно колено. Лава обжигает руки и ноги, пар вырывается из под наших ступней, там, где тают призванные льдинки.

— К кому вы обращаетесь? — спрашивает Бог Огня, наклонив голову.

— К вам! Бог Огня! Отпусти свою дочь, она еще не прожила положенного срока! — кричим мы-я.

— Вы должны быть в курсе, что Бог Огня — это скорее метафора, чем физическое воплощение — говорит Бог Огня: — и я никого не держу. Она сама пришла сюда. Она сама хочет остаться тут.

— Если вы не держите ее здесь… — я-мы хватаем Акиру за плечи и трясем ее: — Акира! Вернись с нами в свое тело!

— Ей не нужно тело — отвечает за нее Бог Огня: — она пришла за силой. И у нее теперь есть сила — он обводит рукой окружающее нас пространство, наполненное огнем и пламенем: — вся сила, которая заключена здесь.

— Для метафоры ты слишком разговорчив — говорю я-мы: — ты не держишь ее насильно, но удерживаешь обещанием силы и могущества. Ложным обещанием.

— Ложным? Что за чушь — гремит уже знакомый голос: — посмотрите — эти горы из кипящей лавы — это Акира! Эти вулканы, изрыгающие пламя — тоже Акира! Эти океаны плазмы — Акира! Все, что вы видите вокруг — это Акира! Этого достаточно чтобы сжечь сотни таких мирков как ваш! Она — намного больше, чем вы, чем каждый из вас!

— Ложным — качаю головой мы-я: — потому что она растворяется в этой силе и перестает быть собой, становится просто стихией. Мы были у нее в голове, там осталось только пламя.

— Потому что она и есть пламя! — рокочет Бог Огня: — потому что она — огонь! Потому что она — это я!

— Вот уж дудки. — говорю мы-я: — вот уж дудки. Мы — не отдадим тебе нашу Акиру. Потому что на самом деле, она — куда больше чем просто твое дурацкое пламя!

— У вас хватит дерзости бросить мне вызов в месте моей силы?! — угрожающе гремит Бог Огня.

— Для метафоры ты слишком самоуверен. — говорю я-мы: — нам и не надо драться с тобой. Нам не нужна победа над тобой. Нам нужна наша Акира — и с этими словами я-мы делаем шаг вперед и прижимаем Акиру к своей груди, чувствуя как горит и трескается горящая кожа, прижимаем свои губы к ее губам.

— Вернись к нам — шепчем мы обожжёнными губами, глядя ей в глаза: — вернись, пожалуйста.

Пустая оболочка Акиры закрывает глаза, а когда она открывает их — мы видим, что Акира вернулась.

И я-мы — Акира-Синдзи-Юки— поворачиваемся к Богу Огня, сидящему на своем огненном троне.

— Ой, да делайте что хотите — машет рукой он: — я всего лишь манифестация огня в твоем воспаленном мозгу, Акира, всего лишь фантом твоей собственной силы. Хочешь уйти отсюда — уходи. Но ты все равно вернешься — рано или поздно огонь поглотит тебя. Нет существа более голодного, чем огонь.

И мы возвращаемся. Я-мы висим в воздухе над обломками флота. Я-мы перевариваем случившееся. С нами — Акира. То есть — мы и есть Акира. В том числе. Как там насчет Бога? Он уверял, что Бога Огня не существует. Кто же тогда мы?

Глава 7

Весь мир словно застыл в янтарном свете солнечных лучей, пробившихся через просветы в облаках. Я-мы висим в прозрачном воздухе над волнами с белыми барашками, над тонущим Флотом Вторжения, над самой тканью бытия, видя, как она пульсирует в наших руках. Пришло время задать себе парочку вопросов.

Самый важный вопрос, который всегда стоит перед любым существом, которое достигло могущества, звучит так — что делать? Когда твоя сила приближается к некоему абсолюту, ты перестаешь влачить жизнь от удовлетворения потребности к удовлетворению потребности. От одного приема пищи до другого. От захвата города, страны, осуществления своей мести — до следующего захвата, страны, мести. Низшие формы жизни так и живут — сперва от голода к приему пищи. Поел, удовлетворил голод, можешь не беспокоиться, что умрешь от недостатка еды — следующая потребность. В безопасности, укрытии, сексе… вся жизнь существ с недостатком ресурсов крутится вокруг того, чтобы добыть их побольше. Открытие потаенных дверей в измерения силы дает нам такие ресурсы, что необходимости заботится о пропитании или выживании больше нет. Океаны Крови дают нам неуязвимость и мгновенную регенерацию, возможность не испытывать голода в течении нескольких миллиардов лет… вплоть до тепловой смерти этой вселенной. Джомолунгмы Ледяного Королевства дают нам возможность превратить всю планету в ледяной куб, а Леса Пламени — сжечь все живое и неживое.

А доступ к нашей памяти и нейронной сети, объединение разумов в единое целое — дает возможность открыть доступ к доселе недоступным возможностям человеческого мозга. Насколько этот разум еще человеческий? Уже — нет.

Обведя взглядом окружающее, я-мы, Акира-Син-Юки — мгновенно схватили своим разумом всю картину происходящего — до мельчайших деталей. Время словно замерло, с такой скоростью я-мы успевали обработать информацию. Я-мы видели застывшие в своей ярости волны, опрокинутые обломки кораблей Флота Вторжения, тонущих матросов — каждого из них в отдельности, темные тени тигровых акул под сине-зеленой поверхностью воды, привлеченных ароматом пролитой крови, открытый в пространстве над флагманским кораблем темный портал, из которого высовывается огромная демоническая рука, каждый палец которой увенчан острым багровым когтем. В нескольких километрах к северо-западу от порта, на волне стоит, слегка накренившись «Санта Терезия», на палубе стоит, широко расставив ноги Читосе, которая слегка наклонилась вперед, положив на крышу капитанской рубки снайперскую винтовку Шептуньи с расправленными сошками. Рядом с ней — стоит Майко с нелепо открытым ртом, указывая пальцем в нашу сторону. Я-мы видим каждую волосинку на ее голове, капельки пота и морской воды на ее лице, неестественность ее позы и застывшую сразу за ней в прыжке — боевую ведьму Флота Вторжения, которая каким-то образом освободилась и атаковала ее со спины. В руке у боевой ведьмы мерцает короткий огненный клинок. Ее лицо перекошено гневом, ненавистью и болью. Потому что из ее груди вырастает темное лезвие, а стоящая двумя ступеньками ниже Иошико — стоит с вскинутыми руками. Чуть дальше — портовый город, к нему несутся скоростные десантные суда, люди на них оборачиваются назад и на их лицах написан ужас. В порту разбегаются в разные стороны торговцы, грузчики, рабы, попрошайки, вокруг уже падают огненные шары заклинаний от висящих над городом троек боевых ведьм.

Я-мы видим все, что находится вокруг и у нас есть много вариантов действия. Сейчас я-мы понимаем люденов, понимаем почему они сделали шаг в сторону, видимо опасаясь раздавить цивилизацию, случайно неловко повернувшись. Они ушли, сделав землю заповедником. Я-мы понимаем их, потому что прямо сейчас все проблемы и вопросы, стоящие перед каждым из нас в отдельности — кажутся такими пустяками, недостойными внимания. Я-мы знаем ответы на вопросы и решения всех проблем и эти проблемы сейчас действительно не стоят нашего внимания. Над чем мы бились в этом мире? Вспомнить имя? Вот оно — Сакура. Можно послать мыслезов и Бегущая по Мирам — тут же появится рядом. Можно призвать ее, а можно притянуть сюда, а можно даже — создать новую. Другую Сакуру, исправив ее.

Зачем? Ведь, если такая необходимость есть — можно просто открыть портал, ведь каждый маг в основе своего существования — уже умеет делать это. Так называемая «магия» — это перемещение энергии и предметов между мирами. Маги просто умеют управлять этими микро-порталами. Потому нам достаточно открыть портал не в какое-нибудь из измерений нашей силы, а туда, куда бы мы хотели попасть. Небольшое мысленное усилие и рядом откроется портал в любое место. В любой мир, в любую вселенную. Для этого просто надо уметь это делать, инструментарий есть у любого мага, не хватает только инструкций.

Зачем? В своем мире у нас был конфликт с Инквизицией и его главой, Масадзи Китано, мы собирались уничтожить его и всю его организацию, проблема была только в том, чтобы найти их всех и остаться после этого в живых. Здесь и сейчас я-мы можем открыть сотни порталов и мгновенно пронзить кровавым клинком каждого из ученых, кто когда-либо участвовал в экспериментах над людьми, всех инквизиторов, всех, кто принимал решения и подписывал бумаги. Доля секунды и все мертвы. Или еще хуже — я-мы можем переписать их сознание.

Но… зачем? Потому что они делали ужасающие вещи? Потому что то, что они делали — неисправимое зло? Нет. Здесь и сейчас я-мы можем просто воскресить всех, кто когда-либо подвергался этим экспериментам, дать им в руки тупые пилы и возможность поквитаться… а могу просто поменять их сознаниями, чтобы палачи прожили все ощущения жертв. А еще я-мы можем сделать так, чтобы этого никогда не было. Чтобы, например в ткани реальности никогда не было ни Масадзи Китано, ни отряда 731, ни Великой Войны и все были счастливы. Как сделать так, чтобы все были счастливы? Просто изменить им мозг, немного подправить гормональный баланс и оставить в таком состоянии. Все будут счастливы.

Я-мы мгновенно открываем порталы, сотни, тысячи порталов и убиваем всех, кто был причастен к проекту 731. Я-мы знаем их всех, знаем степень вины и причастности каждого. Я-мы даже воскрешаем тех, кто уже умер — от старости или болезней, от несчастных случаев и заставляем увидеть, пережить и сожалеть о содеянном. И убиваем снова. Возвращаем яхту Марии назад — в наш мир, излечиваем все травмы у нашей команды, попутно избавляя Майко от комплекса неполноценности, Читосе от перфекционизма, а Иошико — от неуверенности в себе, восстанавливаем Флот Вторжения, воскрешая всех моряков и внушив им мысль о том, что впереди их ждет лишь смерть, отправляя их домой. Находим в этом мире ту самую Адияну и … ничего с ней не делаем. Она заслужила свой покой. Она сделала все, что смогла. В этой вселенной. Оживляем старого дракона и доверяем ему исправить бардак в Срединных Равнинах.

В другой вселенной — мы стираем сам факт существования «отряда 731» и его командира и жизнь в этом мире продолжается как ни в чем не бывало. Яхту мы возвращаем в наш мир и в этом отрезке времени. С каждым нашим решением я-мы видим, как возникает новая реальность, новая параллель в течении времени и пространства. В этой вселенной очень приятно жить.

В следующем времени я-мы возвращаемся в Японию и уничтожаем Инквизицию, находим Джиро и заставляем его пожалеть о том, что он сделал. Находим эту мелкую гидрокинетичку Кику и заставляем ее страдать тоже. Находим всех, кто когда-либо поступил с нами не так и наказываем их. Находим всех, кто нам дорог — и награждаем их. Бессмертием, жизнью в раю, вечным счастьем — людям так мало надо. В этой реальности заставляем Масадзи Китано жить десятки тысяч лет, непрерывно испытывая мучения, насаженным на золотой кол у Лазурного Дворца. Нам становится скучно уже на второй сотне лет.

В этом проблема могущественных сущностей — они не испытывают потребностей, им не нужно заботиться о своем существовании, бояться своей смерти, испытывать голод или иные потребности. Есть только одна потребность, которую невозможно удовлетворить в принципе. И эта потребность — потребность в развлечении. Любое разумное живое существо после того, как его базовые потребности в еде, сне, безопасности и сексе удовлетворены — стремится к развлечению. Потому прямо здесь и сейчас я-мы понимаем, что все эти миры и их пересечения, само пространство вариантов и время — были созданы для развлечения. В мире… в мирах, в реальностях — нет ничего серьезного. Никто не умирает насовсем. Если кто-то, когда то существовал, то он уже вписан в ткань реальности и всегда можно найти его в этой ткани… потому что смерти — нет. Конца существования — нет. Есть только бесконечная игра, в которой даже такие как я-мы — всего лишь актеры, которые должны играть свою роль. При этом на самом деле никто не заставляет нас играть эту роль. Мы играем ее сами, как захотим. И это и есть настоящая реальность.

Через какие-то несколько миллиардов лет и миллионов вероятностей нам становится скучно убивать Китано, уничтожать Инквизицию, свергать Императора и заставлять Джиро и Кику сожалеть о случившемся. Я-мы начинаем благодарить. Тех людей, которые помогли нам. Иноуэ-сан. Всех Нанасэ и Питера. Наших одноклассниц-близняшек, Аю и Мико, Иошико, Майко, Читосе, всех. Мы строили для них миры, райские дворцы, где они могли пребывать в неге и каждое их желание сбывалось бы. Мы уничтожали и унижали их врагов. Мы …

И это тоже стало скучно. Тогда я-мы нашли Золотой Город и первые несколько тысяч раз просто разрушили его до основания, несмотря на тщетные усилия Защитников отстоять его. Нашли Марию-сан и заставили ее страдать. А потом — осознать. Именно в такой последовательности. Мы призвали каждого из старцев, стоящих за КОМКОН, мы заставили их отведать своего же лекарства, обращаясь с ними так, словно они — неразумные дети и ничего не понимают в окружающей жизни, устройстве вселенной и прочем. Тем более, что так и было. А потом и это стало скучно.

В какой-то момент пришло осознание того, что каждый из нас уже был божественной сущностью, частью чего-то большего и только спасаясь от этой вечной скуки — мы приняли правила игры и стали жить как личности. Как Акира. Как Синдзи. Как Юки. Любая игра неинтересна, если ты можешь выиграть с самого начала. Все эти ограничения сил и возможностей — лишь добровольно принятые на себя обязательства для развлечения в этих мирах и реальностях. И Мисадзи Китано и Кикуми — всего лишь осколки общности, желающие прожить свою жизнь, чтобы спастись от скуки всемогущества. У вселенной нет множества душ. У всего на свете — одна душа и все мы — часть ее. И это мы сами делаем себе добро, причиняем зло, убиваем, любим, крадем и осуждаем. Форма высшей справедливости в том, что все, что творится в мирах и реальностях — происходит только с одной душой.

Осознание этого наконец пришло к нам на каком-то из миллионов вариантов вселенных, реальностей, миров. И у нас был выбор. Мы можем снова присоединится к общности, стать чем-то еще более могущественным, тем, что всегда было и всегда будет, Альфа и Омега, начало и конец, что есть и что грядет… или продолжить жизнь в качестве осколков этой общности, развлекаясь до конца этой короткой жизни. Этой игры. Чтобы потом — начать другую. Ведь единственная потребность, которую нельзя удовлетворить — это потребность в развлечении.

Я-мы возвращаемся в точку, где все началось. Сейчас мы понимаем, что человеческие понятия о добре и зле — всего лишь догматы ограничивающие сознание, исходящие, что смерть — плохо, а рождение — хорошо. У нас нет сожалений о том, что я-мы перестанем существовать как сущность, как единое. Потому что даже один глоток из чаши Грааля, один глоток всемогущества — лишает чувств — радости и горя. Потери и приобретений. Любви и ненависти. Наслаждения и боли. Одно нужно только для того, чтобы оттенить другое.

Я-мы принимаем решение. Я-мы возвращаемся назад, в ту точку, в ту реальность, где я-мы висим в воздухе над обломками флота, а Читосе целится в связывающие нас кровавые нити из своей винтовки, а боевая ведьма, которая пыталась атаковать Майко сзади — уже падает с темным клинком, торчащим из ее груди.

Я-мы перемещаемся туда, где пуля из винтовки разобьет нашу связь. Я-мы делаем эту связь уязвимой и прощаемся с нами. У нас впереди — короткая жизнь, в которой будет место боли и наслаждению, счастью и горю, любви и ненависти. И конечно — будет смерть. Которая только начало.

Пуля, выпущенная из винтовки Шептуньи, с патронами, снаряженным красным ювелирным порошком — разбивает уязвимую связь, и мы перестаем существовать как единое целое.

Я открываю глаза и вижу обеспокоенное лицо Читосе над собой. Вижу синее небо с лоскутами облаков на нем. Я не спрашиваю, что случилось, я знаю, что произошло. Мой мозг кажется сейчас взорвется от обилия информации. И мне очень одиноко. Словно бы меня выставили из теплого дома на мороз — я снова один.

— Как ты? — спрашивает Читосе и в ее глазах я вижу искреннее беспокойство. Чувство потери, чувство тоски по доверию, по пониманию и по любви — начинает проходить, оставляя щемящую боль в груди.

— Хорошо — отвечаю я: — хорошо. А где? — я приподнимаю голову и ищу взглядом и тут же нахожу, встречаясь с взглядом Акиры. Мы понимаем друг друга без слов. Пока еще понимаем. А вот и Юки — она сидит тут же, на палубе и смотрит на нас. На ее ладони — лежит шоколадная конфета. Мы встречаемся взглядами, и я киваю.

— Сакура… — шепчет Юки и в этот мир с легким хлопком приходит Бегущая по Мирам со своей вечной, едва видимой улыбкой на губах.

Глава 8

— … эти вопросы будут на экзаменах — привлекает наше внимание Сатоми-сенсей: — поэтому будьте особенно внимательны! Чем проще вы формулируете предложение, тем меньше у вас шансов совершить ошибку, а при поступлении в университет работает система отрицательного или негативного стимула. Никто не будет ставить плюсы, как в школе, будут ставить минусы. Изначально у вас сто баллов и за каждую ошибку будут вычитать баллы. Следовательно, если вы формулируете свое предложение со сложными причастиями и деепричастиями, со сложными определениями или путаетесь во временах — вы сами себя запутываете. Привыкайте. — она строго смотрит на класс поверх очков: — сразу привыкайте к ответам на тесты как на вступительных экзаменах. Надеюсь, кто-то из вас сможет поступить в Тодай.

— Динь-донн-динь! — звучит сигнал к окончанию урока, но Сатоми-сенсей не закончила. Сатоми-сенсей не собирается отпускать нас, пока она не закончит и вообще, звонок — для учителя.

— Ямасита-кун, Ким-тян, Оно-тян — перечисляет она: — вы и так пропустили достаточно, вам необходимо посещать дополнительные занятия. В мое время ученики не пропускали занятия просто так… даже в больном виде мы посещали школу, а это было на самом севере, в Аомори, там иногда снег выпадает до метра глубиной. И ничего, мы брали с собой лыжи, термоса и шли в школу, несмотря на мороз и ветер. Однажды мы даже видели медвежьи следы недалеко от дороги, но все равно пришли в школу. Как вы собираетесь поступать в университет, если будет пропускать уроки? И я молчу про девочек, но ты, Ямасита-кун, у тебя и так оценки не очень, а ты еще и пропускаешь… — она сверлит меня своим взглядом поверх очков, и я опускаю голову. Виноват, что тут скажешь. Как тут оправдаться? Извините, Сатоми-сан, но сперва нас обвинили в терроризме и арестовали, а когда мы смогли всех вытащить — перенесли в другой мир и удерживали там, но все это время мы очень-очень хотели в школу. И, это, кстати, не фигура речи. Чего-чего, а в школу я очень хотел. Вот где от тебя ничего не зависит и все идет своим чередом, неспешно и спокойно.

— Девочки — поворачивается Сатоми: — вы уж возьмите над ним шефство, раз уж ваши пропуски совпали по времени.

— Конечно, Сатоми-сенсей. — кивает Юки.

— Да, сенсей — вторит ей Иошико.

— У меня все. Не забудьте сделать задание в новых тетрадях для проверки. До свидания. — Сатоми наконец заканчивает урок, и староста подскакивает со своего места.

— Класс! Встать. Поклон. Спасибо за урок, сенсей! — мы кланяемся и благодарим Сатоми за то, что поделилась с нами частичкой своей житейской мудрости. Сенсей выходит и в помещении классе начинается обычный гвалт, кто-то продолжает сидеть на месте, кто-то подходит к шкафчикам со своими вещами, кто-то выходит в коридор, все говорят с друг другом одновременно, сплетничают, смеются…

— Странное ощущение, а? — говорит Иошико, запрыгнув на мою парту: — не находишь? Я вот никак в себя прийти не могу. — она начинает болтать ногами и ловит мой взгляд: — Что? Это у нас традиция.

— Да не, сиди ради бога — отвечаю я, чуть отодвинувшись в сторону, чтобы не мешать самовыражению и свободе движений ее ног: — как там Горячие Губки?

— Михо? Она очень просила не называть ее так — улыбается Иошико: — она смущается. У нее и так травма… то ли травма, то ли ей понравилось, трудно сказать. Во всяком случае наши с ней отношения сейчас лучше, чем когда-либо. Она поняла наконец, насколько я крута и невероятна!

— А что она в школу не пришла сегодня?

— Она говорит, что ей нужно время чтобы осознать тот факт, что в ее классе учатся трое магов категории «Эс плюс». — шепотом сообщает мне Иошико: — это нелегко уложить в голове, знаешь ли…

— Эс плюс? Да кто у нас эс плюс?

— А, не бери в голову, это я … немного преувеличила. — сознается Иошико: — а что? Она все равно не разбирается, зато звучит солидно… сознавать что твоя подруга — может уничтожать миры и ниспровергать правителей! Даже если это не совсем правда.

— То есть ты наговорила ей всякого, а она и поверила. А теперь боится в школу ходить. — делаю вывод я.

— Ну… здесь я, наверное, палку перегнула — сознается Иошико: — но я просто не могла удержаться. После всего, что она увидела — она всему уже верила! И что ты на самом деле — манифестация Бога Похоти, а Юки — столетняя старуха в облике школьницы и ночами поедает молоденьких, чтобы не было морщин. И что Майко на самом деле — вервольф-оборотень и по ночам воет на луну, и что ты силу берешь от сексуальных оргий! — в ее глазах прыгают озорные искорки, и я вздыхаю.

— Вообще ты недалека от истины — признаю я: — особенно насчет похоти, но тут наоборот надо человека успокаивать, а не пугать.

— Ой. Да я ее знаю, ее это все на самом деле притягивает а не пугает — легкомысленно машет рукой Иошико: — ты лучше приготовься, тебя хозяйка сейчас позовет.