Летающая невидимка

В воздухе витала напряженность. Хотя вокруг было тихо. Даже не верилось, что они приехали на войну.

Только теперь парни рассмотрели друг друга поближе не стесняясь. Хотя, кого тут было рассматривать. Парни, как парни. Одеты практически одинаково. Примерно одного возраста. Встретишь таких ребят на улице, не обратишь на них никакого внимания.

Потеряв интерес друг к другу, молодые люди стали осторожно озираться по сторонам. Наш герой тоже осмотрелся.

Сам двор был сравнительно небольшой. Огорожен деревянным, но довольно высоким забором без явных и заметных щелей и проломов. Металлические ворота, в которые они въехали, закрылись за ними автоматически.

Строение старое, как говорят в таком случае, еще довоенное. Видимо, многое повидало оно на своем веку. Но в результате ремонта, по всей видимости, проведенном недавно, выглядит нормальным зданием. Только в отличие от современных зданий окна в нем были не европакеты, а старые, деревянные, только что без ставней.

Прошло несколько минут. Никто к ним не выходил.

Пока ожидали дальнейших команд, строй как-то сам собой распался. Кто-то отошел в сторону, чтобы покурить, кто-то, чтобы перекинуться парой фраз с новым товарищем.

Неожиданно резко отворилась одна из двух дверей в доме. Во двор вышел мужчина в камуфляжной форме без погон и знаков различия. Сразу было видно, что перед ними был кадровый военный. Выправка, чеканный шаг, взгляд не исподлобья, а прямой и открытый. Лицо волевое. На вид ему было, как предположил Мурат, не более сорока лет от роду. С этим человеком мы еще не раз встретимся по ходу дела.

«Привык командовать, — подумал Мурат, — сейчас начнет нам лекции читать. Наверняка, замполит».

Но, скажем заранее, в данном случае он ошибался.

***

Надо отметить, что замполиты, а точнее заместители командира по политической части, теперь, правда, они называются иначе, в разных странах бывшего Советского Союза. Например, заместитель командира по работе с личным составом. Но, как не называй их, по сути все равно они были и остаются комиссарами, замполитами.

Мурат не любил эту категорию военных еще со времени службы в армии. Он был сторонником единоначалия в части. Командир за все в ответе, что происходит в части, что делают подчиненные. Только он должен иметь возможность единолично принимать решения и отдавать приказы.

Общеизвестно, что комиссары впервые появились еще в 16-ом веке в армиях итальянских республик. Они контролировали лояльность войск и командиров новой власти.

Были они и во Франции во времена Великой революции.

В США во время войны за независимость комиссары контролировали лояльность командиров, а также политическое и моральное состояние личного состава.

В России комиссары то появлялись, то исчезали из воинских частей. Точнее не исчезали, а меняли свое наименование и должности. Но все равно они были в частях соглядатаями.

Еще в Гражданскую войну в России коммунисты, они тогда называли себя большевиками, видимо, для того, чтобы держать командиров на коротком поводке и руководить ими, ввели в воинские части институт комиссаров. И получилось, что командир по уставу единолично отвечает за все в части, а принимать решения может только с согласия комиссара. Те же, в свою очередь, практически ни за что не отвечали. Для этого были командиры. Это, если что-нибудь случалось плохое. А когда дело доходило до наград, то уже комиссары были впереди. Спрашивается, зачем тогда они фактически были?

Мнение нашего героя о комиссарах и политработниках совпадало с мнением и желанием знаменитого полководца 20-ого века маршала Георгия Жукова. Уже давно военными историками доказано, что он в своей деятельности военачальника допустил много ошибок. Некоторые были оплачены кровью солдат и офицеров.

Но при этом, по мнению нашего героя, он не ошибался, когда не только считал, но и открыто говорил, что комиссары мешают командирам руководить подразделениями и частями. Ведь ни один приказ без подписи комиссара не имел законной силы. А ведь в боевых условиях бывает так, что очень сложно согласовать какое-то решение с комиссаром. Жуков непрестанно настаивал на том, чтобы политработники были убраны из армии. Называл их шпиками.

Через некоторое время уже во время Великой Отечественной войне их переименовали в замполиты. И не только переименовали. Ограничили их деятельность только политической работой среди личного состава армии.

При всем при этом они продолжали вмешиваться и вмешиваются в руководство армии, в том числе через партийные органы в частях.

В некоторых армиях есть военные капелланы — священники, которые оказывают помощь командиру в воспитательной работе посредством участия в жизни коллектива и одновременно совершающие богослужения. Но они, в отличие от комиссаров или политработников, не вмешиваются в действия командиров.

Конечно, и среди комиссаров и замполитов были и есть толковые и честные люди. Как говорится, люди чести. Ведь нельзя стричь всех под одну гребенку. Были и такие, которые не только вмешивались в дела командиров, но и помогали им. Помогали и подчиненным. В окопах сидели со всеми наравне. В атаку шли не сзади, а впереди, показывая пример. И погибали вместе с бойцами за правое дело.

Но таких, по мнению Мурата, было не так много. Тем более, что он за годы службы с такими положительными и честными замполитами он не встречался. Не повезло ему, наверное, с ними. Ему попадались все более своенравные всезнайки, умеющие все только на словах, а не в деле.

Конечно же, не в случаях, когда нужно было отвечать за негативные действия подразделения или части. Вот тогда за все отвечал командир. Тогда эти комиссары — замполиты вспоминали, что в армии существовал и существует принцип единоначалия.

***

— Внимание! — Голос мужчины звучал негромко, но четко и по- военному строго. — В одну шеренгу по ранжиру, становись!

Парни уже привычно встали в шеренгу. Мурату опять достался третий номер, то есть серединка.

По опыту военной службы он знал, что с одной стороны это хорошо, а с другой не очень. Хорошо то, что ясно и четко видит и слышит командира и его команды. Но с другой стороны — все время на виду и перед глазами того же командира. Ну, да он уже привык к такому положению.

«Интересно, кто он по должности и званию? Наверное, не ниже полковника».

— Равняйсь! — твердый голос командира прервал его размышления. — Смирно! Вольно! Я командир формирующейся роты разведки нашего ополчения. Звания у нас пока не установлены. Поэтому обращаться ко мне можно и нужно так: Товарищ командир!

Он внимательно осмотрел строй, как будто хотел убедиться в том, что его все поняли правильно.

И продолжил:

— На мои вопросы сейчас можно отвечать вслух.

— Понятно. Что тут не понятного, — загалдели молодые люди.

Но один из них, стоящий слева от Мурата, наверное, самый въедливый, спросил вдруг:

— А почему, товарищ, а не господин, например, или сэр?

— Так установило наше командование по согласованию с представителями нашей власти. Ответ понятен?

— Так точно.

— Есть еще вопросы? — Командир снова пристально осмотрел строй.

Все молча смотрели на него, ожидая дальнейших команд.

— Хорошо. С этим разобрались. Перейдем к другому вопросу. Вначале мы проведем некоторые подготовительные мероприятия. Например, по проверке каждого из Вас. Вы ведь прекрасно понимаете, что прежде, чем идти в бой с человеком, нужно знать с кем идешь, кто рядом с тобой, можно ли опереться на него. Как мы это сделаем, не важно. Затем проверим, кто, на что горазд и на что способен. А потом решим, куда и в качестве кого каждого из Вас направить. Если вопросов нет, то можно разойтись, взять свои вещи и проследовать за мной, — как-то совсем по — будничному, а не по — военному закончил командир роты.

Пройдя вместе со всеми в здание, Мурат убедился, что это действительно старое строение. Старые скрипучие лестницы, ведущие, как на второй этаж, так и в подвальное помещение, недавно наспех покрашенный пол, так же скрипучий, видимо от старости. Старая, но добротно сделанная мебель. Наверное, тоже скрипучая, как и все здесь вокруг.

Вслед за комроты все поднялись на второй этаж. Вошли в одну из комнат. Видимо, это самая большая комната в здании, потому, что она занимала очень большую площадь. Раньше, в советские времена, такие места в учреждениях и воинских частях называли ленинскими комнатами. Скорее всего, их так окрестили по той причине, что в них обычно проводились политзанятия, в том числе для изучения трудов Ленина, а также общие собрания коллектива. Теперь это название ушло в небытие. И называют их по-разному: зал для собраний, конференцзал и так далее. Но, как говорится, от перемены мест слагаемых, сумма не меняется. Так и здесь, от смены названия сущность, предназначение и способ использования таких помещений не изменился. Разве, что только труды основателя первого в мире социалистического государства не изучаются теперь. По крайней мере, в таких помещениях. Да и портрета его не видать.

Посередине комнаты рядами стояли скамейки, а у дальней от входа стены — стол с четырьмя стульями с одной стороны и небольшая трибуна с другой.

«Да, ничего не меняется в этом подлунном мире», — подумал молодой человек.

— Располагайтесь на скамейках, — скорее предложил, чем приказал командир роты. — Сейчас сюда придет командующий, который встречается со всеми вновь прибывающими. Если у кого есть вопросы, лучше задать их теперь, чем потом поступать неправильно. Рекомендую.

Сказав это, он вышел из комнаты.

Будущие бойцы молча расселись на скамейках. Получилось, как отметил про себя Мурат, что сели они так, как обычно это происходит в среде молодых людей, то есть на задние места.

В воздухе повисла тишина. Каждый думал о чем-то. Как в шутку говорил Мурат, о своем, о женском.

Через несколько минут томительного ожидания двери открылись, и в комнату быстрым шагом вошло несколько мужчин, одетых в камуфляжную форму. Впереди шел высокий, статный человек. В нем сразу чувствовался командир, командующий. Так оно и оказалось.

Пройдя к столу и расположившись на стульях, мужчины о чем-то негромко перекинулись несколькими словами.

Тот, которого Мурат признал за командующего, поднялся и заговорил. Говорил он неожиданно негромко, но по-военному четко, без запинки и практически не останавливаясь:

— Я Патрушев Игорь Геннадьевич, командующий военным ополчением нашей республики. Это, — он указал рукой на сидящих рядом с ним двух мужчин, — мои заместители. А это, — он указал на командира роты, который их встречал, а сейчас сидел с краю стола, — как вы уже знаете, командир нашей разведывательной роты. Его позывной «Вихрь». Звания, у нас пока еще не введены. Но это дело ближайшего будущего. Олег Афанасьевич, он же Вихрь, должен был уже ввести Вас в курс дела, что и как мы с Вами будем делать дальше. Прошу отнестись ко всем нашим просьбам, советам и приказам серьезно. Вначале все будут опрошены. Ответы на поставленные вопросы должны быть предельно четкими, без прикрас и честными. Иначе у нас не получится никакого взаимодействия. Все должно быть основано на доверии. И еще. Раз и навсегда усвойте одно правило: если станет невмоготу, если почувствуете, что это не для Вас, нужно сразу же сказать об этом. Вместе подумаем, что можно сделать. Бывает так, что поодиночке проблему в наших условиях не решить. Если кто-то решит, что он случайно оказался здесь, и это не его дело, то мы спокойно, без обид и негативных последствий просто расстанемся. Так будет лучше для всех. В том числе и для вас. Не забывайте, что все вы добровольцы. И мы также помним об этом. Не сомневайтесь. Запомните хорошенько, или, как говорил в свое время мой ротный, зарубите себе на носу: приказы командиров и старших нужно исполнять сразу без обсуждения их. Лучше сразу отказаться их выполнять, если не сможешь это сделать по каким — либо причинам, чем потом будут страдать те, кто рядом. Да и Вы также. Вопросы ко мне или моим заместителям есть? — командующий спокойно, без всяких эмоций на лице осмотрел всех сидящих перед ним.

Хотя спокойно может и не то слово. Скорее, как-то устало. Но сосредоточенно. Оценивающе.

«Видно дел у тебя выше крыши», — подумал про себя Мурат. Но вслух, конечно же, ничего не сказал.

— Так. Хорошо. Пока все поступаете в распоряжение командира разведроты. До свидания.

Четким шагом он направился к выходу.

Следом за ним встали и вышли его заместители, а также двое неприметных молодых парней в камуфляже, без знаков отличия, которые до этого тихо стояли около входной двери.

«Охрана, — сообразил Мурат. — Это ж надо, даже на встрече с нами и то без охраны не обходится. К чему бы это?»

При выходе руководителей все молодые люди, как по команде, встали и молча проводили их взглядами.

Как только входная дверь закрылась, в тишине резко прозвучала короткая команда Вихря:

— Садитесь! Теперь ожидайте здесь, — помолчав несколько мгновений, он продолжил, — Через несколько минут будет обед. Вас позовут в столовую. Вещи можете оставить здесь. Ничего не пропадет. После обеда всем собраться здесь же. По одному будем вызвать в кабинет, — он кивнул в сторону до этого закрытой двери в стене напротив окон, — для выполнения формальностей. Потом определимся, где кто будет служить дальше. Затем разойдемся по командам и взводам. Ясно?

Все молча смотрели на него, всем своим видом показывая, что поняли его слова.

— Молчание — знак согласия. Еще один немало важный вопрос: все ли понимают русскую речь?

— Понимаем, отлично понимаем, — загалдели было будущие ополченцы.

Командир роты прервал их:

— Тогда ожидайте обеда.

Он встал и быстро направился к выходу. Все молодые ребята, опять же, как по команде, встали и молча проводили его взглядами.

«Интересно, чем будут кормить нас. Действительно, есть что-то уже захотелось», — размышлял про себя наш боец. В вещмешке у него еще оставалось немного харчей (2), которые он брал с собой в путь. Так сказать, сухой паек. Но уже хотелось бы чего — тепленького.

Но вслух ничего не сказал и даже не подал вида, что по-настоящему голоден.

Ребята опять расселись по своим местам и стали тихо переговариваться.

Не прошло и пары минут, как в зал вошел седой старик. На вид ему было лет 70, если не больше. Одет он был, как и все они, а также те, кто их встречал, в камуфляжное обмундирование.

— Добрый день ребята! Сразу хочу сказать, чтобы не забыть потом: прошу сдать все имеющиеся у вас телефоны и другие средства связи. Они будут находится в камере хранения. При случае вы сможете их забрать. Но постоянно иметь их при себе запрещено.

Подождав, пока все сдали ему свои мобильные телефоны и смартфоны, «старик» зычным голосом скомандовал:

— Вещи оставить здесь! На обед в столовую, за мной, шагом марш!

«Ничего себе! На вид старик стариком. А по голосу не скажешь, что старый. Вот как легко ошибиться с возрастом человека по первоначальному взгляду», — подумал Мурат.

Вслед за «стариком» и остальными ребятами он направился в столовую.

Как, вероятно, и все остальные помещения в здании, столовая была спешно отремонтирована. Причем сделано это было совсем недавно. Даже запах краски еще не выветрился полностью. На длинных деревянных столах, на подобии тем, что стояли в столовой части, где служил Мурат, и за которыми свободно усаживалось по 10 человек, уже стояли металлические тарелки с перловой кашей и кусочком вареной колбасы, а также по стакану с компотом для каждого. Хлеба не было видно. Да и первых блюд то же.

«Вот тебе и обед! Да, видно, не очень у них с харчами. Но и на том спасибо. Война ведь идет. Многого, скорее всего, не хватает», — так размышлял Мурат, усаживаясь за одним из столов.

После такого обеда, который один из парней в шутку обозвал перекусом, все опять собрались в конференцзале. К этому времени ребята как-то разомлели, подобрели, что ли. Начали переговариваться между собой. Правда, потихоньку.

Мурат молча рассматривал ребят, оценивая каждого, стараясь угадать, кто из них попадет с ним в разведку.

О том, что сам туда попадет, он не сомневался ни секунды. Ведь он и ехал сюда воевать в качестве разведчика. Ни в каком другом качестве он себя и не видел. Ну, на крайний случай снайпером. Как считал Мурат, у него все для этого есть. А вот кто еще будет с ним в разведку вместе ходить, он не знал. Ни на ком конкретно остановиться не мог. Никто из ребят, на первый взгляд, не выглядел разведчиком. Какие-то не такие они были, что ли.

Но вот входная дверь отворилась, и в зал вошел Вихрь. Следом за ним в комнату шагнул незнакомый Мурату мужчина в белом халате. Рассмотреть его будущий разведчик не успел. Тот быстро скрылся за дверью, на которую указывал Вихрь перед обедом.

— Так, все пообедали?

— Да, конечно. Хотя, можно было бы еще дозаправиться, — пошутил кто-то из ребята.

— Я понимаю, что вам нужно больше, — продолжил командир. — Но у нас продукты питания по разнарядке. Кое — что завозим из-за границы. С гуманитаркой трудновато приходится. Очень даже незначительно. Своих запасов практически нет. Поэтому придется привыкать. Наши парни, и в частности, разведчики, отбивают периодически некоторое количество продуктов у противника. Иногда, даже прилично получается. Тогда можно и разговеться. Хотя нужно учитывать, что есть еще и гражданское население, дети, старики, больные и раненые. Им тоже нужно помогать. Иначе не выживут в таких условиях. Но уверяю вас, что это все временные трудности. Мы их, в том числе и с вашей помощью, преодолеем. Обязательно преодолеем. Не сомневайтесь. Надеюсь, про питание мы все обговорили? — Вихрь осмотрел всех присутствовавших в зале.

Ребята молчали. Да и что тут скажешь. Ведь и так все понятно.

— Если с этим вопросом разобрались, то продолжим нашу работу дальше. Сейчас я буду приглашать по одному в кабинет. Остальные ожидают здесь. Желательно вести себя потише. Это для того, чтобы не отвлекать наших специалистов. Первым пойдешь ты, — Вихрь указал на одного из парней, который сидел на ближайшей к кабинету скамейке.

Тот встал и молча проследовал вслед за Вихрем в кабинет.

В зале воцарилась тишина. Все сидели и сосредоточенно думали каждый о своем. Мурат тоже думал. Думал о том, что и как говорить проверяющим. Наверное, лучше действительно все сказать сразу, чтобы потом не возникло сомнений в его верности и порядочности.

Прошло минут двадцать, не больше. Из кабинета выше парень, которого первым вызывали на прослушивание. Он устало и несколько растерянно улыбался.

— Ну, что, как там? Какие вопросы задают? По — русски разговаривают? — Вопросы сыпались со всех сторон.

А он стоял, и кисло улыбался. Потом скорее пробормотал, чем сказал:

— Пехота. В разведку не подошел.

Ребята начали было галдеть каждый свое. Но в этот момент в дверях показался Вихрь.

— Я же сказал соблюдать тишину. Неужели не понятно. Взрослые люди, а ведете себя как пацаны. Нехорошо. Теперь заходи ты, — он обратился к парню, который оказался рядом с ним.

Тот как-то скукожился и тихонько прошмыгнул в кабинет. Вихрь проследовал за ним.

Ребята расселись по своим местам. В воздухе повисла гнетущая тишина. Было слышно, как у кого-то громко тикают часы. Ни один звук не раздавался из-за плотно закрытой двери кабинета. Как будто там никого не было.