Diabolus ex Machina. Том II

— Последнее слово? — равнодушно спросил Вайтснэйк, разминая правую руку.

— Пошёл нахуй! — панически вскрикнул бандит, в руках которого оказался небольшой кухонный нож.

— Vulgar display of power! — нараспев произнёс музыкант, после чего, игнорируя отчаянный выпад раненого негодяя, с размаху ударил того по лицу.

Разбросав во все стороны несколько ярко — белых искр, бледный кулак буквально смял и без того непривлекательную физиономию, дробя скулу несчастного, подобно молоту. Худощавое тело безжизненно обмякло — череп бандита обратился в крошево, он умер мгновенно.

— Вы в порядке? — буднично утерев лицо от содержимого головы негодяя, Вайтснэйк обратился к вставшей в ступоре женщине.

Направленные к ней слова будто ударили током по парализованному разуму. Вскрикнув, несчастная заметалась взглядом из стороны в сторону, а уже спустя секунду со всех ног рванула прочь, едва не споткнувшись о лежавший на земле труп. И всё время, пока силуэт в поношенной одежде не скрылся за углом, за ним наблюдал единственный, растерянный взгляд.

— Я что — то сделал не так? — непонимающе спросил музыкант у пустоты.

В голове Вайтснэйка мгновенно пронеслись сотни фильмов, книг и даже игр, которыми он занимал свой досуг в прошлом. По всем известным ему канонам спасённая должна была как минимум сердечно отблагодарить героя за помощь. Может, это были её друзья? Нет, полный бред. Тогда в чём проблема?

— Что, партнёр, неудачное свидание? — внезапный басистый голос сзади заставил музыканта вздрогнуть.

Обернувшись, он увидел перед собой человека, которого мог бы описать одним словосочетанием: «Джаз — музыкант». Чёрная кожа, испещрённое морщинами, явно повидавшее жизнь лицо, длинное, засаленное пальто, и увесистый саксофон в руках — этот крупный мужчина будто сошёл с обложки старого музыкального журнала.

— Ты кто? — Вайтснэйк задал первый пришедший ему в голову вопрос.

— Это очень многогранный вопрос, дружище, — неоднозначно ответил мужчина, — Пусть за меня ответит моя музыка!

И в тот же момент широкие губы коснулись мундштука, а обтянутые грубой кожей пальцы забегали по латунным клавишам. Из инструмента полилась нежная мелодия, что и правда звучала, как рассказ одинокого странника о своей нелёгкой жизни. Казалось, джазист и саксофон слились в одно целое в головокружительном танце — мужчина даже закрыл глаза, без какого — либо труда играя на латунном инструменте. Вайтснэйку оставалось лишь стоять и восхищаться. Он никогда не был большим фанатом джаза и блюза, его нутро лежало к более тяжёлым жанрам рока и металла, но творческая душа могла углядеть прекрасное во всём, ибо любая музыка имеет право на существование.

Наконец, спустя полминуты, чудное соло закончилось, и загадочный мужчина заговорил сам:

— Я — Луи Стронгарм. И это — история моей жизни! — и вновь из саксофона полилась музыка, но на этот раз — бодрая и жизнерадостная, заставляя металлиста тепло улыбаться.

Да, Вайтснэйк не знал Луи, как человека. Секунду назад он даже не знал его имени, но эта песня без слов и правда была для него лучше любой автобиографии. Она дёргала за самые глубинные струны музыкальной души, ведая всё, что нужно знать.

— Я вижу по твоим глазам, что ты понимаешь меня, друг! — снова заговорил Луи, лучезарно улыбаясь.

— Мы с тобой похожи, — кивнул металлист, — Я — Рэйнбоу Вайтснейк. И позволь же мне…

— ГРАЖДАНСКИЕ. СЛЕДОВАТЬ. ЗА. МЫ, — неожиданно раздался издалека скрежещущий, металлический голос.

Музыканты одновременно взглянули в сторону другого конца переулка. С прилегающей улицы доносился нарастающий грохот и скрежет. Земля начала слабо подрагивать, будто от едва заметного землетрясения.

— ГРАЖДАНСКИЕ. СЛЕДОВАТЬ. ЗА. МЫ, — повторил механический голос, теперь уже немного ближе.

— Что это? — непонимающие спросил Вайтснэйк.

— Пойдём и узнаем! — задорно пробасил Луи, и, поудобнее перехватив свой инструмент, тяжёлым шагом направился навстречу приключениям.

Пожав плечами, металлист последовал за своим новым знакомым. Его тоже терзал неподдельный интерес.

Практически синхронно музыканты вышли на широкую, пустую дорогу. Они взглянули на садящееся солнце: издалека надвигалось что — то большое, прямых и практичных форм. Закрывая собой светило, по асфальту медленно катилось нечто, напоминающее крупный танк кубической формы, из корпуса которого местами свисали провода, некоторые из которых даже искрились. На крыше этого чудного транспорта стояли четыре громкоговорителя, из которых вновь, сотрясая воздух, раздался громогласный призыв:

— ГРАЖДАНСКИЕ. СЛЕДОВАТЬ. ЗА. МЫ.

Но не один лишь металлический куб приближался по дороге: вокруг него неуклюже шагали сверкающие на солнце стальными телами, гуманоидные роботы, что тоже отличались крайне практичным дизайном: прямоугольный корпус, в щелях которого виднелись провода и движущиеся механизмы, вместо головы — будто старый телевизор с выпуклым экраном, на котором был изображён яркий, вертикальный глаз с красным белком и жёлтой радужкой. Это, вместе с архаичным оружием в руках, делало шагающий строй роботов похожим на приспешников злодея из какого — то старого мультика. Иногда отделяясь от товарищей, машины, что — то громко декларируя безэмоциональным голосом, останавливали редких людей, которым не посчастливилось наткнуться на этот стальной марш. Под дулами странных пушек они вели пленников за собой, а если кто — то пытался сбежать или сопротивлялся — простреливали им ноги, после чего водружали раненых себе на плечи и несли, как мешки с овощами. Несколько отрядов роботов вламывалось в дома, выводя и вынося жильцов оттуда. Хотя мало кто послушно сдавался.

— Не к добру это, партнёр! — высказал очевидную мысль Стронгарм.

Рэйнбоу хотел было что — то ответить, но не успел — один из роботов энергично для своей конструкции приблизился к двоице, после чего продекларировал неприятным, бездушным голосом:

— ГРАЖДАНСКИЕ. СЛУШАТЬ.

Красный глаз на мониторе мелькнул помехами, и из динамиков машины раздался куда более человеческий голос, хоть и не без налёта металла. Очевидно, аудиозапись.

— Люди! Я — Император, пришедший с востока, дабы принести вам благополучие! Правительство показало свою ПОЛНУЮ несостоятельность в эти трудные времена, а потому кто — то должен взять контроль в свои руки. И этим кем — то буду я! Вместе с моим легионом машин, мы переживём воцарившийся хаос, наведём порядок и вернём утраченный мир! Мне нужны живые, умеющие думать люди, а потому ВЫ проследуете за моими воинами! Не пытайтесь сопротивляться — вы лишь усложните и так непростую ситуацию.

Тихий щелчок ознаменовал конец речи, после чего робот, наставив ствол чудаковатого оружия на двоицу, изрёк:

— ГРАЖДАНСКИЕ. СЛЕДОВАТЬ.

— Ага, щас! — моментально огрызнулся Луи.

— Кто такой ваш Император, чтобы распоряжаться человеческими жизнями? — с холодной агрессией в голосе спросил Вайтснэйк.

— Какая — то популистская шавка, которая научилась кусаться. Видал я таких — людей за скот чтят! Только обычно они это скрывают, а тут… Уважаю за честность, но твой Император всё равно мудак! — выпалил Стронгарм, после чего странно перехватил свой инструмент, будто собирался использовать его, как дубинку.

— СЛЕДОВАТЬ. ИНАЧЕ. ПРИМЕНЯТЬ. НАСИЛИЕ, — оружие робота угрожающе загудело, будто вот — вот выпустит смертоносный заряд.

— Следовать будешь ты! Прямо в мусорку! — крикнул Луи, после чего замахнулся и со всей мощи ударил робота саксофоном.

Но, вопреки ожиданиям, мягкая латунь не погнулась. Напротив, со скрежетом разбрасываясь искрами, корпус грозного металлического воина смялся, будто его переехал бульдозер. Стекло на чёрном мониторе треснуло, а сама голова с неприятным звуком отделилась от тела, после чего робот, издав неразборчивые электронные звуки, попытался пустить своё оружие в ход. Но попытку прервал второй, ещё более зверский удар изящным инструментом, что обратил обезглавленную машину в кучу искрящегося хлама, безжизненно повалившегося на землю.

— Кажется, твоим костям не хватало железа! — бросив эту сомнительную шутку, Стронгарм слабо пнул поверженного врага.

Ожидаемо, товарищи уничтоженного робота, что не вели или несли пленников, моментально вскинули оружие и практически синхронно дали залп по сопротивляющемуся и явно опасному «гражданскому». С громким пищащим звуком каждая пушка выплюнула яркий, жёлтый трассер, что с огромной скоростью приближался к Луи. Тот уже выставил саксофон перед собой, как защиту, но вот по округе разнёсся мелодичный удар по струнам — воздух вокруг музыкантов задрожал, а затем их обоих укрыл собой практически прозрачный купол бирюзового цвета. Инструмент Рэйнбоу продолжал свою прекрасную мелодию, в то время как все снаряды роботов бессильно ударились о внезапно возникшее нечто, даже близко не добравшись до цели.

— Хорошая работа, партнёр! — возглас Стронгарма практически утонул в грохоте проезжавшего мимо стального куба.

И в то же мгновение джазист размашисто ударил саксофоном по асфальту, покрывая тот десятком трещин. По земле прошла ощутимая вибрация, и несколько врагов беспомощно упали, не успев даже выстрелить второй раз. Казавшееся идеальным построение было разрушено, теперь роботы больше напоминали неорганизованную толпу, которой никто не командовал. Что характерно, машины, взявшие в плен людей, шли чуть — чуть поодаль и даже не повернулись, чтобы помочь своим товарищам. Они без остановок маршировали за прямоугольной машиной пропаганды, не обращая на развернувшийся рядом бой никакого внимания. Лишь их заложники с удивлением и страхом поглядывали на двоицу взбунтовавшихся музыкантов.

— Щас кто — то шестерёнок не досчитается! — угрожающе крикнул Луи, поудобнее перехватывая своё оружие — инструмент.

Рэйнбоу сосредоточился — бой обещал быть нелёгким.

***

Если бы на опустевшей улице были прохожие, они бы заметили, как нечто пронеслось мимо них с огромной скоростью. А затем бы им в лицо ударил столь мощный поток ветра, что, вероятно, сбил бы их с ног. Однако кого — то столь быстрого было слышно за километр — его ноги громыхали по камню и асфальту, оставляя в нём небольшие, обрамлённые трещинами вмятины. Очевидно, владельца скоростных ног не особо заботило окружение. Он спешил.

Аврора молнией влетела домой, со всей силы дёрнула дверь в комнату. Та со скрипом и хрустом не просто слетела с петель, а оторвалась вместе с куском стены. Вот только девушку это не заботило. Отбросив в сторону бесполезную мебель, она бросилась к компьютерному столу, подобно голодающему на кусок хлеба.

— Ну где же… ГДЕ!? — истерично вскрикнула Аврора, выдирая выдвижные полки «с мясом», в тщетных попытках найти что — то.

— Что, с памятью проблемы? — раздался из угла потусторонний, ехидный голос.

Испуганно обернувшись от неожиданности, девушка едва сдержалась, чтобы не ударить незнакомца со всей своей необузданной мощью. Вопреки ожиданиям, говорящим оказался не Тэрсу. Вместо подевавшегося куда — то юноши, на кровати Авроры вальяжно восседал размытый, чёрный силуэт, объятый красноватым ореолом. Его напоминающие человеческое тело контуры будто поглощали окружающий свет, а два горящих, багровых глаза, смотрели свысока на девушку.

— Ты кто нахер такой!? — задыхаясь, Аврора задала закономерный вопрос.

— Это неважно, — силуэт сделал неуловимое движение руками, девушка попросту не могла сконцентрировать на нём свой взгляд — его будто что — то отводило в сторону.

— Говори, или пожалеешь! — зубы Авроры сжались вместе с её кулаком.

— А то что, изобьёшь меня? — хоть она и не видела этого, девушка готова была поклясться, что незнакомец ядовито улыбнулся, — Тебе не хватило того, что ты уже устроила?

— Откуда ты… — осознание содеянного вновь свалилось на Аврору тяжёлым камнем.

— Работа у меня такая, — силуэт сделал странное движение, будто поправил несуществующий галстук, — Что, хочешь найти записи, где есть название заклинания воскрешения? Думаешь, всё можно вот так легко исправить? Ты действительно не помнишь, что ты ничего не писала на бумаге?

Девушка ничего не могла ответить. Впервые с момента обретения сил она почувствовала столь сильный, холодящий нутро страх. Вопросы сотнями роились в её голове, но загадочный незнакомец не давал несчастной времени на размышления:

— Хотела знать, кто я? Зови меня Энигма, так будет проще, — красные глаза, кажется, стали чуть шире… И злее, — Надеюсь, хоть это ты, ничтожество, сможешь запомнить.

— Что ты… Как… Кто… — неразборчиво бормотала Аврора, отчаянно пытаясь вернуть себе трезвость ума.

— Многовато вопросов, не находишь? — сказав эти слова, Энигма поднялся с кровати и вальяжно прошёлся по комнате, будто был её владельцем. Девушке стоило огромных усилий, чтобы следить за этим казавшимся нереальным существом, — Почаще ими задавайся. Может, перестанешь делать всё как попало.

В голове Авроры моментально вспыхнул образ убитого ею гиганта. Эта мысль пришла откуда — то со стороны, но не как от системы. Её будто насильно вбили в голову, отчего девушка ощутила почти физическую боль.

— Я… Хотела помочь… — бормотала она, схватившись за голову.

— Думать нужно, прежде чем что — то делать, — Энигма бесшумно подошёл ближе, склонившись прямо над Авророй, отчего та ощутила столь неприятное чувство, будто её мозг выворачивают наизнанку, — Или считаешь, что если случайно получила силу, то всё теперь будет решаться само собой? Ты делаешь только хуже. Незаслуженная мощь, в руках такого ничтожества, как ты.

— Заткнись! — девушка отчаянно махнула кулаком перед собой.

Потоки воздуха от взмаха с грохотом разлетелись вокруг, вздымая бумагу, разнося в щепки мебель. Но Энигма в тот же миг оказался у вырванной двери, абсолютно невредимый.

— Сделай миру одолжение, — эфемерная рука притронулась к голове, будто что — то поправляя, — Исчезни.

И стоило Авроре в этот момент моргнуть — как загадочный силуэт попросту исчез. Будто его и вовсе не было, не существовало. Девушка обессилено упала на колени, руки сами сжались в кулаки, с хрустом дробя деревянный пол. Кто это был? Неважно. Он говорил правду. Из всех угроз для людей, она — самая большая. Незаслуженная сила… Почему она досталась ей? Почему из миллиарда людей на Земле, именно она стала такой? Почему такая ответственность легла на неё!? Она всего лишь хотела помочь людям… Но в итоге сделала всё только хуже. И случайно убив людей, даже не смогла вспомнить название заклинания поднятия из мёртвых. Все записи были на сгоревшем ноутбуке, она изначально это знала. Но всё равно бежала сюда. В слепой надежде… На что? Не в силах выдержать такое давление, Аврора упала навзничь на развороченный пол. По уничтоженной комнате разносились тихие, жалостливые всхлипы.

— Я… Этого… Не заслужила… — прерывисто прошептала девушка, искренне желая лишь одного — исчезнуть.

Глава 4 — Killphase

Панически оглядываясь назад, мужчина в грязной одежде бежал вперёд. Изо рта вырывалось испуганное, прерывистое дыхание, а из широкого пореза на боку лилась кровь. Споткнувшись о жестяную банку, беглец всем телом налетел на проржавевшую дверь, как можно быстрее открыл её и юркнул в темноту здания.

— Твою мать, Рич, какого хуя!? — испуганно вопросил громила, когда его испуганный и раненый товарищ буквально ввалился в узкую комнатушку.

— Брюс… Нас… Нас нашли… — задыхаясь и постанывая от боли, беглец едва держался на ногах, — Всех… Убили… Как шавок… Я… Я один убежал!

Охранник на секунду замолчал. Сплюнув на пол, он дёрнул затвор пистолета — пулемёта, после чего медленно, почти по слогам спросил:

— Ты что, привёл их сюда?

Побледневший беглец на мгновение перестал дышать. Кажется, он осознал, что натворил, уже слишком поздно.

— Ты больше мне не нужен, — кто — то пинком выбил ржавую дверь с петель, а затем спину выжившего проткнул крупный, грубый клинок, показавшись из груди вместе с фонтаном крови.

Хриплый предсмертный вопль беглеца заглушила короткая огнестрельная очередь, ответом на которую стал размашистый, насколько это было возможно, удар, разделивший тело громилы на две неровные, разбрасывающиеся скользкими внутренностями половины. Смахнув попавшую в глаза кровь, убийца, таща по полу монструозный тесак, выбил следующую дверь. За ней оказалось просторное, напоминающее бар помещение. Несколько десятков пар глаз сошлись на окровавленном вторженце, а через секунду комната утонула в ругани, щёлканье затворов и стрельбе. Глухой удар тесака о пол — и к какофонии присоединился звон цепей, хруст костей, и чавканье мяса.

Огромный клинок безжалостно рубил вопящих бандитов на куски, а его владелец лишь отмахивался от пуль, словно от надоедливых насекомых. Кто — то в исступлении бросился на палача с ножом — быстрый удар по скуле, и вот смельчак валяется на полу без сознания. Побагровевший от запёкшейся крови кроссовок дробит хрупкий череп, моментально лишая человека жизни. Палач не спешил — словно выполняя рутинную работу, он неспешно подходил к каждому, кого не достали багровые цепи, даруя им судьбу ещё более ужасную. Пронзание железным прутом, дробление хребта тесаком, разделение надвое острым лезвием — преступники познали на себе почти все приёмы беспощадного вестника Справедливости.

Наконец, последний живой стрелок, с хрипом пытаясь наполнить воздухом разорванные лёгкие, испустил дух. Багровые цепи исчезли, наступила гнетущая тишина, прерываемая лишь капающей со стен и потолка кровью и дыханием палача. Постояв неподвижно пару секунд, он осмотрелся: в заваленной уничтоженной мебелью и изуродованными телами комнате не было других выходов. Значит, никто из преступников не выжил.

Вонзив тесак в красный пол, Руги обессилено уселся на чей — то ещё тёплый, обезглавленный и четвертованный торс. Отпустить одного из бандитов, чтобы он привёл палача к своему «логову», однозначно было хорошей идеей. Но почему — то Руги не ощущал никакого удовлетворения от исполнения своего долга. По — хорошему, он должен был осудить каждого из них по правилам Справедливости. Но ему было плевать. Душа пустовала от потери самого дорогого для него человека. Где сейчас его мать? Куда она делась? Он пытался искать её. Но всё безуспешно. Палач отчаялся, попытался уйти с головой в кару провинившихся — но это не помогает. Что ему делать теперь? Руги терялся в собственных мыслях и стремлениях. Казавшаяся простой жизнь резко усложнилась, не давая палачу подстроиться под новые правила. Он был потерян и подавлен, цель жизни — служение Справедливости — больше не была для него путеводным маяком.

Неожиданные шаги заставили палача отложить тяжкие думы. Быстро достав тесак из пола, он перехватил его двумя руками, в любую секунду готовый наброситься на внезапного противника.

— Гхм… Руги, я полагаю? — раздался негромкий, полный неловкости мужской голос.

— Откуда ты знаешь моё имя? — голос юноши растерял всю былую наивность и сейчас обжигал сталью.

— Это… Долгая история, — в проходе показался мужчина средних лет с аккуратной причёской, одетый в коричневую куртку. Он нервно вертел в руке шариковую ручку, — Но прежде разреши мне доказать, что ты можешь мне доверять. Хорошо?

Руги лишь коротко кивнул. Странный тип пробудил в нём неподдельный интерес, заставив вынырнуть из пучины собственного сознания. Оперев тесак о пол, но не выпустив его из рук, палач лишь молча наблюдал за происходящим.

— В общем, скоро сюда придут товарищи этих… Эм… Людей, — теперь незнакомец быстро щёлкал ручкой, будто пытаясь успокоиться, — Я с ними разберусь. Просто, хочу доказать, что я тебе не враг.

— Как тебя зовут — то? — холодно спросил Руги, хотя его глаза светились заинтересованностью.

— Кевин… Кевин Стинг, если быть точным. Писатель, — представился мужчина, а уже через мгновение за его спиной раздался беспорядочный топот и ругань, — А вот и они…

Сказав эти слова, Кевин сделал странное движение рукой, будто разрезая пространство шариковой ручкой. На удивление инструмент действительно создал в воздухе нечто, напоминающее источающую оранжевый свет рану на теле мироздания. Спустя секунду из разлома послышался утробный, хриплый рык, и с отвратительным звуком оттуда буквально вывалилось нечто, отдалённо напоминающее уродливую, сморщенную собаку. Пискнув от удара о пол, существо неторопливо поднялось на четыре массивные лапы, отряхнулось и выжидающе уставилось на писателя. Животное, если его можно было так назвать, выглядело устрашающе: чёрная, будто опалённая кожа, изуродованная многочисленными язвами, непропорциональная, трёхглазая морда, и уродливая, больше похожая на крокодилью, пасть, из которой безостановочно капала слюна. Тварь будто была воплощением кошмаров человека, что боится собак, самим олицетворением этой фобии.

Дверь, что ещё недавно чуть не сорвали с петель пинком, снова постигла эта участь. Но в этот раз внутрь ввалился не палач, а монструозный бугай, держащий в двух руках кусок вырванной из здания арматуры. Его неестественный рост и видоизменённая, звериная морда, явно говорили о том, что он тоже был одарён системой. Из — за спины громилы показались несколько обычных людей с огнестрелом в руках, что на фоне своего, по всей видимости, главаря, казались совсем небольшими и безобидными.

— УБЬЮ! — взревел бугай, замахиваясь импровизированным оружием.

В то же мгновенье уродливый пёс злобно зарычал и без малейшего разбега сиганул вперёд, широко раскрыв пасть. Громила, что, казалось, вот — вот обрушит всю свою мощь на хрупкого писателя, в последний момент выставил арматуру перед собой, защищаясь от чудовища. Каким же было его удивление, когда тварь пролетела мимо, будто не замечая мускулистой туши. Сзади раздались крики и стрельба, к которым вскоре присоединился предсмертный хрип, вырвавшийся из разодранного горла.

Кевин мгновенно воспользовался замешательством. Перехватив ручку на манер ножа, он провёл на полу линию между собой и врагом, отпрыгнул назад. Бугай глядел на противника непонимающим взглядом — все эти действия казались ему абсолютно бессмысленными. Тем не менее он, громко взревев, перехватил арматуру на манер копья, и, без особых затей, швырнул его в явно не ожидавшего подобного писателя. Судорожно прочертив полосу в воздухе, он создал перед собой преграду — обезображенное человеческое тело, больше похожее на освежёванный кусок мяса. С чавканьем длинная железка прошила щит из плоти, добралась до Кевина и, лишая его немалого количества здоровья, отбросила назад. Писателю пришлось постараться, чтобы не упасть к ногам спокойно наблюдавшего за бойней Руги.

— Паскуда… — процедил сквозь зубы Кевин, отбрасывая в сторону защитивший его труп вместе с окровавленной арматурой.

А между тем сам громила неожиданно встал на четвереньки, из — за чего окончательно перестал походить на человека. Пригнувшись, он оттолкнулся от пола всеми четырьмя конечностями, отправляя себя в довольно неуклюжий, но дальний полёт. Линия, ранее начерченная Кевином, превратилась в расщелину, из которой к бугаю потянулись опалённые человеческие руки, пытаясь схватить того. Но безуспешно — огромная туша неостановимым бронепоездом пронеслась над ними, со всей скоростью и мощью столкнувшись с писателем. Точнее, попытавшись это сделать. За секунду до столкновения перед взмахнувшим ручкой Кевином появился очередной разлом, из которого показался кусок какой — то проржавевшей, но очень острой металлической конструкции. Под аккомпанемент предсмертного вопля последнего из своих помощников, громила налетел на ржавые шипы, что обратили его собственную силу против него самого. Треск рвущейся кожи и плоти — и спустя мгновение разлом вместе с острыми железками исчез, а на пол повалилось бездыханное и обезображенное тело казавшегося грозным бойца, лицо которого превратилось в неприглядное, багровое месиво.

Кевин облегчённо выдохнул. Враг оказался куда слабее, чем выглядел — ему хватило всего одного удара. Взгляд писателя переместился на чудовищную собаку, что как раз принялась усердно поедать ещё тёплые трупы бандитов, физиономии которых обезобразила гримаса неописуемого ужаса. Стоило зелёным глазам сойтись на твари, как та сразу прекратила трапезу и, разочарованно хрипнув, подошла к своему хозяину. Тот без каких — либо сантиментов вонзил оказавшуюся крайне острой ручку прямо в голову существа — раздался приглушённый писк, а затем тварь шумно повалилась на пол. Уродливое тело почти сразу растворилось в воздухе, оставив после себя лишь облако оранжевой дымки.

— Эти твари не должны жить в нашем мире, — поспешно ответил Кевин на немой вопрос Руги.

— Ладно, хватит. Зачем весь этот цирк? — с подозрением спросил палач, что за всё время короткого боя даже не поменял позы.