Испытание

Испытание

ПРОЛОГ

Я стоял на коленях перед повелителем и не смел поднять на него глаза. Не только страх овладел мной, но и осознание бессмысленности всего того, что я сделал, чтобы попасть сюда. Я оказался слишком упрямым и самонадеянным. Расплата не заставила себя ждать. Даже то, что сумел сделать значительно больше, чем доступно простым смертным, не могло утешить боль потери. Душевные страдания пересилили физические муки. Я почти не ощущал многочисленных ушибов и кровоточащих ран, боль в сердце была стократ сильнее.

Если бы я мог еще хоть раз увидеть ее, прикоснуться к ней, ощутить аромат ее волос, то тогда считал бы себя счастливейшим из людей. К несчастью, даже этой возможности я был лишен. Осталась лишь тень той, что еще несколько дней назад замирала в моих объятьях и обещала любить до последнего вздоха. Так и получилось: она ушла до срока. Меня не было рядом, чтобы спасти мою Иолу, мою нежную фиалку, которая предпочла смерть бесчестию. Эта последняя мысль тяготила меня сильнее всего.

— Ты совершил убийство в священной роще и обманом проник сюда, где тебе не место. Твой земной путь еще не окончен. Сознаешь ли ты, что нарушил все божественные и человеческие законы?

Голос повелителя был глух и эхом отдавался от мрачных стен подземелья. Я поднял на него глаза, но увидел лишь тьму, клубящуюся у его ног. Его мощь давила, заставляя чувствовать себя ничтожеством, пылью под его сандалиями.

— Да, — произнес я.

— Тебе нет оправдания. Ты понимаешь это?

— Я отомстил за честь и жизнь любимой и сделал бы это снова.

— Готов ли ты понести наказание за содеянное?

— Только если когда-нибудь снова смогу ее увидеть.

— Ты смеешь торговаться со мной, смертный? Ставишь условия?

Голос теперь походил не на шелест опавших листьев, а на грохот камнепада в горах. Ужас объял все мое существо, но я постарался ответить спокойно, сдерживая дрожь:

— Я готов принять любую кару, если снова смогу быть рядом с ней.

Знал, что рискую, споря с повелителем, но ничего иного мне не оставалось. Кажется, я умер в тот же миг, когда увидел бездыханное тело своей возлюбленной. Теперь не все ли равно, что станет с моей смертной оболочкой?

Повелитель словно прочел мои мысли и засмеялся так, что я испугался оглохнуть. Тьма расступилась и позволила мне рассмотреть его величественную фигуру, сдвинутые на переносице густые брови и пронзительные черные глаза.

— Что ж… Ты сам соткал полотно своей судьбы, — усмехнулся он. Глаза его сверкнули потусторонним огнем. — Ты будешь умирать и возрождаться, проводя всю жизнь в ее поисках, и сохранишь память о предыдущих воплощениях. Так будет продолжаться до тех пор, пока она не узнает тебя.

Отчаяние нахлынуло с новой силой, но я все же спросил:

— Как Иола сможет узнать меня, если, рождаясь, человек не помнит предыдущей жизни?

— Ты прав, смертный. Вот и проверим, насколько сильна ваша любовь и стоит ли эта женщина той жертвы, которую ты принес. Это станет вашим испытанием.

…Я очнулся на поверхности, не помня, как очутился здесь. Поднялся с холодной осенней земли и, обессиленный, побрел прочь. Остановился, услышав нежную мелодию, звонкую, как весенний ручей:

— Я не смогу тебе помочь избежать наказания, но кое-что в моей власти. Я сохраню твой голос, а ей подарю сны. Если она действительно любила тебя, этого будет достаточно.

Я обернулся, но юная супруга повелителя уже исчезла, дав мне надежду и одновременно озадачив. Она и так нарушила запрет покидать его царство с наступлением осени. Однако смерть более не страшила меня. Напротив, я готов был принять ее с радостью с тем, чтобы как можно скорее вновь встретиться с Иолой.

ГЛАВА 1

Бывают такие дни, которые не задаются с самого утра, будто некая сила подталкивает тебя к чему-то или, напротив, предостерегает. Нет, я никогда не была склонна к мистицизму и не верила в предзнаменования, но интуицию никто не отменял. Это так называемое шестое чувство прямо-таки кричало, что сегодня лучше опоздать. Опаздывать категорически не хотелось. Во-первых, это не профессионально, во-вторых, точность — вежливость королей. Я хоть и не королева, но у начальства на хорошем счету, и портить отношения накануне возможного повышения было бы верхом безрассудства. И Андрей не одобрит, потом будет полдня говорить, что я не думаю о будущем. Нет, он вовсе не зануда, просто любит, чтобы все было идеально и шло по плану. Мой любимый перфекционист. Ему бы в отделе планирования работать, а не в юридическом. Усмехнулась, представив его на месте Петра Ивановича, который не расставался с калькулятором и планшетом, постоянно что-то записывал и пересчитывал. Думаю, учебник по математике или сборник статистических данных он читал с таким же интересом и удовольствием, как моя мама любовные романы.

Андрея не стала будить, хотя так хотелось пожелать ему доброго утра и услышать что-то хорошее в ответ. Он типичная сова, а я жаворонок. Это немного затрудняет нормальное общение, но не настолько, чтобы испортить отношения. Не удержалась и поцеловала его в висок, вызвав недовольное бормотание:

— Ника, дай поспать!

Любимый накрылся одеялом с головой, будто мог таким образом спрятаться от всего мира. Взрослый мужчина двадцати семи лет, а ведет себя как ребенок. Мы с ним совершенно разные и не только я удивляюсь тому, что он во мне нашел.

Дело даже не во внешности. Мужчины часто оборачивались мне вслед и делали комплименты, порой даже слишком откровенные, чем приводили меня в смущение. Только я не ла себя красавицей. Густые темные волосы и карие глаза достались мне от прабабушки Долорес. Семнадцатилетняя сеньорита без памяти влюбилась в русского солдата-интернационалиста, воевавшего против фашистов в гражданской войне в Испании. Девушка погибла во время бомбежки, оставив после себя крошечного ребенка, моего деда, который был вывезен отцом в СССР. С детства помню, как соседи удивлялись, откуда у моих синеглазых русоволосых родителей смуглая дочка, а в школе прозвали молдаванкой. Я всегда улыбалась в ответ. Тогда мне еще нравилось быть в центре внимания и выделяться из окружения. Много позже я стала замкнутой и растеряла всех своих друзей.

Андрей, напротив, душа компании. Демидов — потомственный юрист, чем его состоятельная семья очень гордится. Я тоже не испытывала ни в чем недостатка с детства, но мои родители не могли позволить себе подарить дочери по окончании университета трехкомнатную квартиру в центре города, а родители Андрея сделали это с легкостью. Правда, машину он купил себе сам через полгода работы.

Высокий и подтянутый голубоглазый блондин, увлекавшийся плаванием, наверняка был мечтой девушек не только в школе или университете, но и в компании «Новый взгляд», куда я пришла устраиваться на работу два года назад. Тогда я не могла и представить его рядом с собой.

В рекламный отдел меня приняли сразу после собеседования, назначили два месяца стажировки с минимальным окладом, но мне, недавней выпускнице, практически не имевшей опыта работы, и это казалось счастьем. Я из кожи вон лезла, чтобы показать, на что способна. Начальство меня заметило. Даже генеральный директор хвалил и прочил блестящее будущее в компании. Еще бы, находка, а не сотрудник: ни мужа, ни детей. Бралась за любые проекты, подменяла других сотрудников, засиживалась допоздна и никогда не требовала прибавки к зарплате. Я пыталась не выслужиться, а доказать всем и в первую очередь себе, что чего-то стою. Неудивительно, что по окончании испытательного срока из отдела кадров прислали приказ о зачислении меня в основной штат сотрудников, так что жизнь постепенно налаживалась. Профессиональная жизнь, не личная.

***

Сколько себя помню, я всегда сторонилась людей. Хотя нет, проблемы начались где-то после тринадцати лет, до того я была самым обычным милым ребенком и, даже будучи подростком, не доставляла родителям особых сложностей. Не знаю, когда и как все изменилось, но в какой-то момент моя жизнь превратилась в бесконечную череду испытаний. Сначала появились ночные кошмары, которых я совершенно не помнила утром, но они вызывали настоящий ужас ночью. Я кричала и плакала, пыталась спать с включенным светом и открытой дверью, чтобы в любой момент иметь возможность выбежать из комнаты, но ничего не помогало. Я боялась спать. Из-за недостатка сна стала раздражительной. Тогда родители отвели меня к психологу, а затем к психиатру. Часовые беседы, гипноз и другие методы абсолютно не помогали. Чтобы хоть как-то привести меня в норму, врачи назначали сначала успокоительные, а затем более сильные препараты. Терапия подействовала, правда в школу я ходила только сдавать экзамены: после очередной вспышки истерики директор предложил перевести меня на домашнее обучение.

Забота и внимание родителей, домашняя обстановка и помощь врачей способствовали улучшению моего состояния. К моменту поступления в ВУЗ я мало чем отличалась от своих сверстников, разве что была более замкнутой, совершенно не имела друзей и ни разу не целовалась с парнями.

Тем удивительнее было внимание Андрея с первых дней, как я появилась в компании. Не знаю, был ли у него кто-то на тот момент, но мне он буквально не давал прохода. Цветы и сладости появлялись на моем рабочем столе с завидной регулярностью. Первые превратились в неизменное украшение нашего кабинета, вторые без зазрения совести съедались моими коллегами. Меня отчего-то настораживало внимание парня, но все мои попытки вернуть подарки заканчивались одинаково. Андрей с совершенно невинными глазами и улыбкой в голосе утверждал, что не имеет к ним никакого отношения, следовательно, брать их не намерен. После нескольких таких разговоров я решила молча принимать их, тем более что сам даритель ни на чем не настаивал и благодарности не просил, а устраивать сцены на работе и привлекать к себе лишнее внимание не хотелось. Девчонки из моего отдела, все творческие личности, а значит, люди немного не от мира сего, откровенно недоумевали над моим поведением.

— Смотри, какой красавчик, а ты ведешь себя как снежная королева — холодная и неприступная.

— Наверняка бабник, — пыталась я хоть как-то обосновать свое отношение, не желая вдаваться в подробности.

Не имея опыта отношений с мужчинами, не знала, как реагировать, и боялась показаться глупой. Решила не рисковать и, конечно, не заводить служебных романов. Вряд ли у нас могло что-то получиться, а терять работу, как и становиться объектом для сплетен, не хотелось. Коллеги из других отделов называли меня слишком гордой и считали, что я просто «набивала себе цену». Переубеждать кого-то, изливать перед ними душу было не в моих правилах. Для этого у меня был психолог, которого я посещала дважды в месяц.

— Может быть, ты именно та, кто зажжет огонь истинной любви в его сердце! — возражала Марина, мечтатель и неисправимый романтик, верная жена и любящая мать очаровательных близняшек.

Я улыбалась и молчала.

***

Осознав, что просто так Андрей не отступится, в очередной раз решила поговорить с ним.

— Может быть, повременишь? — спросила Люда, доедая коробку подаренных мне конфет. — Скоро Новый год, который ты можешь провести в кое-то веки не одна.

Стройную эффектную блондинку за глаза женщины называли ведьмой, потому что она могла есть все, что угодно без вреда для фигуры, а мужчины стервой, так как ни одного из них она не считала достойным своего внимания, мечтая если не о принце, то, как минимум, об олигархе.

Я только махнула рукой, не желая спорить или доказывать свою точку зрения.

Андрею позвонила впервые сама и предложила встретиться после работы. Не хотелось давать ему напрасную надежду, а принимать бесчисленные знаки внимания было крайне неудобно. Верила, что где-то есть девушка, которая сможет оценить его по достоинству, а свои проблемы не хотелось ни на кого взваливать.

К моменту встречи Андрей успел переодеться, сменив строгий костюм на джинсы и футболку. Я чувствовала себя неловко в глухой, застегнутой на все пуговицы белой блузке и черной юбке ниже колена. Бред, конечно, но впервые захотелось выглядеть как-то иначе, романтичнее что ли.

— До последнего не верил, что ты придешь, — произнес Андрей, поднявшись мне навстречу и отодвинув стул.

Я села, немного смутилась под его пристальным взглядом. Есть совсем не хотелось. Я вяло ковыряла греческий салат, не зная, как начать разговор.

Парень вновь пришел мне на помощь. Рассказывал о том, как ездил на соревнования по плаванию и мечтал стать олимпийским чемпионом, потом получил травму и оставил спорт, пойдя по стопам отца и поступив на юридический факультет. Обычная история, коих тысячи, но впервые мне хотелось слушать. Может быть потому, что Андрей оказался действительно интересным рассказчиком, а может быть потому, что ничего не спрашивал. О себе говорить я не любила. Мне хватало регулярных сеансов у психотерапевта. Пусть я посещала его последние полтора года не так часто, как ранее, но предыдущих лет было достаточно. Я столько времени была абсолютно лишена личного пространства, рассказывая постороннему человеку обо всем, что происходило в моей жизни. Не имела права даже запереть дверь, потому что родители боялись, что я решусь на какой-нибудь отчаянный шаг, не выдержав постоянного преследующего меня ощущения надвигающейся беды, которой не удастся избежать.

— Эй, вернись ко мне, — вывел меня из задумчивости Андрей. На его лице явно читалось замешательство.

— Девушки, которых ты обычно приглашаешь на свидания, не выпадают из реальности, как я?

— Дело не в этом, просто ты казалась настолько отстраненной, будто находилась в другом измерении.

— Да ты поэт! — зачем-то попыталась уколоть. — Нечего совать нос в мою жизнь! Мне жалость не нужна.

— Вот злючка, — ответил Демидов. — Пойдем, провожу тебя домой.

Зря обидела парня, но он повел себя так, будто ничего не произошло. Может, поспорил на меня с кем-то? Я бы не удивилась, столкнувшись с подобной ситуацией еще на первом курсе университета. Пусть даже так. Я не собиралась приглашать его даже на чашку кофе в квартиру родителей, не говоря уже о чем-то большем.

Мы молчали всю дорогу, только у подъезда Андрей неловко чмокнул меня в щеку и произнес:

— Спасибо, что позволила увидеть тебя иной.

Махнув на прощанье рукой, он развернулся и пошел домой. Думала, что он только на автомобиле передвигается по городу, боясь испачкать дорогие итальянские туфли.

Задумалась над его последними словами: что он успел разглядеть во мне за те полчаса, что мы провели в кафе? Откуда такая трогательная забота, которая сквозила в каждом его слове, в каждом жесте? Неужели я действительно ему нравилась? Недоверчивая девушка с неуравновешенной психикой, скрывавшая за внешним спокойствием огромное количество комплексов и страхов, вряд ли могла заинтересовать такого парня, как Андрей. Если он рассчитывал на короткий роман, ни к чему не обязывающие отношения, то явно ошибся. Слишком тяжело я сходилась с людьми, чтобы впускать в свою жизнь кого-то, кто не намерен был в ней задерживаться. Но что, если нет? Неужели я ошиблась, считая, что он хуже, чем есть на самом деле? Может быть, какие-то иные мотивы двигали им, побуждая день за днем делать что-то, что заставило меня не только обратить на него внимание, но и допустить мысль о том, что я могу быть интересна ему не просто как объект страсти, но как человек.

Совсем запуталась, размышляя над его поведением, и глупо улыбалась, вспоминая, как робко он поцеловал меня этим вечером.

***

Вернулась к воспоминаниям о другом вечере, который полностью изменил мою жизнь. До сих пор удивляюсь, почему Андрей не отвернулся от меня тогда. Мы редко пересекались на работе, на обед в кафе рядом с офисом каждый из нас ходил со своей компанией, но парень ничем не показал, что его отношение ко мне изменилось. Конфеты дарить перестал, зато регулярно оставлял на моем столе вместо них хороший швейцарский шоколад. Я могла бы решить, что таким образом он покупал меня, но Андрей по-прежнему не предпринимал попыток к сближению.

Сдалась первой, вновь попросив его о встрече. С той предыдущей прошло больше месяца. Поговорить с ним тогда так и не удалось. Сейчас, пользуясь выходным, могла позволить себе собраться неспешно, чтобы хоть немного изменить тот устоявшийся образ, к которому успела привыкнуть. Я, конечно, не «мымра» из «Служебного романа», но однообразие моего гардероба поразило бы самую чопорную леди: белые и бежевые блузки, черные юбки-карандаши, туфли-лодочки на среднем каблуке.

Почему-то сегодня хотелось выглядеть по-особенному. Надела ярко-голубой легкий сарафан, который так выгодно подчеркивал бронзовый загар и хорошую фигуру. Оставила волосы распущенными, не став закручивать привычной «улиткой». Выразительные глаза не было необходимости оттенять подводкой, а густоте моих ресниц многие откровенно завидовали.

Впервые я столько времени провела за сборами на встречу… или все-таки свидание? Не могла ответить даже себе на этот вопрос, но на душе делалось теплее, когда думала об Андрее. Покружившись перед зеркалом в прихожей, вспомнила гоголевскую Оксану и решила, что сегодня я чудо, как хороша. В моей комнате такого не было. Зеркало сняли даже со шкафа после того, как я лет в пятнадцать назвала его порталом в мир, полный чудовищ.

Постаравшись отогнать от себя тревожные мысли, отправилась на встречу с Андреем, волнуясь и порываясь вовсе повернуть обратно. Тогда меня впервые посетило ощущение того, что от моих действий сегодня будет зависеть вся дальнейшая жизнь.

В этот раз мы словно поменялись с Андреем местами. Он выглядел уставшим и расстроенным. Ослабленный галстук, две первые расстегнутые пуговицы белой рубашки добавляли неряшливости.

— Что произошло? — спросила я, понимая, что должно было случиться нечто экстраординарное, что он появился в таком виде в публичном месте.

— Отец попал в аварию. Сейчас оперируют. Шансов на то, что выживет крайне мало.

— Так почему ты еще здесь? — спросила я. — Едем скорее к нему.

Он послушался и действительно отвез меня в больницу, где дежурили его мама и сестра, какие-то родственники и сослуживцы отца.

Я, посторонний человек, появилась среди всех этих людей, объединенных общим горем, но отступать было поздно.

— Мама, это Ника, — представил меня Андрей, не выпуская моей руки.

Даже не заметила, когда успел взять ее в свою. Пусть, если этот жест его хоть немного успокаивал.

Женщина подняла на меня заплаканные глаза и произнесла:

— Спасибо, что не оставила его одного.

Стало совсем неудобно. Я пришла в кафе, чтобы раз и навсегда расставить все точки над "i", а вместо этого сидела и утешала маму Андрея. Впервые кому-то нужна была моя поддержка, а не наоборот.

Через час оперировавший Сергея Петровича врач объявил, что опасность миновала, хотя потребуется дорогостоящее лечение и длительная реабилитация. Все вздохнули с облегчением, принялись поздравлять друг друга. Андрей обнял меня. Я старательно избегала любых физических контактов, но второй раз за вечер не стала сопротивляться. Так приятно было ощущать себя не ущербной, а действительно нужной кому-то, пусть даже на несколько часов.

***

Несмотря на серьезные травмы, Сергей Петрович быстро шел на поправку. Конечно, он мог позволить себе тратить большие деньги на лечение и дорогостоящие препараты, массажистов и тренеров, но немалую роль в этом сыграла его семья. Близкие окружили его таким вниманием и заботой, что, казалось, подпитывали своей энергией и вдохновляли бороться с недугом.

Я знала об этом не понаслышке, потому что в течение полугода регулярно бывала у них дома. Сначала Андрей предложил навестить отца, потом Вера Анатольевна, его мама, попросила остаться на ужин. Постепенно это вошло в привычку: раз в две недели я обязательно ужинала у Демидовых. Иногда парень приглашал меня в кино или кафе, а я все чаще соглашалась. Он стоически терпел походы в музеи и на выставки, откровенно скучал, не осознавая великой силы искусства, но неизменно был рядом.

Как-то незаметно Андрей стал частью моей жизнь. Мы проводили много времени вместе, что позволило мне узнать его значительно лучше, чем за все предыдущие месяцы. Образованный, умный, воспитанный, надежный — каких-то слов я не находила, рассказывая о нем родителям и психологу. Все однозначно решили, что я влюблена, и что романтика в жизни мне точно не помешает.

Они были правы. Как иначе объяснить то, что я потянулась к нему, доверила не только свои мечты и мысли, но и поделилась страхами. Говорить о личном я привыкла и делала это без смущения, только с ним было иначе: боялась поднять глаза и увидеть презрение или непонимание. Без утайки рассказала о неврозах и истериках, навязчивых состояниях и приступах паники, которые давно стали частью моей жизни. Не хотела начинать отношения с обмана. У каждого человека должно быть право на выбор, а сделать его можно только тогда, когда тебе известны все обстоятельства.

У меня никогда не было настоящих друзей из-за моих проблем. Андрей стал первым. Первым другом, первым мужчиной. Не струсил, не осудил за отсутствие какого бы то ни было опыта, был нежен и внимателен.

Больше года терпел сложности моего характера прежде, чем я решилась на близость с ним. Сумел разбить ту стену, которой отгородилась от всего мира, за что я ему была бесконечно благодарна.

Улитка выбралась из раковины и увидела прекрасный мир вокруг. Мир, который принял меня в свои объятья, как любящий отец, не оттолкнул, не посмеялся. Видимо, всему свое время, успокаивала я себя, думая о тех годах, что прожила, не видя смысла в жизни, почти смирившись с безысходностью и отчаявшись изменить что-то.

Именно с Андреем я узнала, что значит быть счастливой. С улыбкой просыпаться по утрам и засыпать с мыслями о дорогом человеке. Радоваться и радовать других.

Родители обожали моего парня и едва не молились на него, понимая, как сложно ему пришлось со мной. Теперь они тоже смогли вздохнуть с облегчением, видя, что их дочь пошла на поправку. Скольких сил и терпения им потребовалось, чтобы не дать мне сойти с ума, сколько любви они проявили, не позволив отправить меня в психиатрическую лечебницу. Мой долг перед ними был просто огромен, поэтому я старалась сделать все возможное, чтобы мама с папой тоже были счастливы.

Произошедшие во мне изменения заметили даже коллеги. Вопреки ожиданиям, они не стали злословить на мой счет, упрекая в меркантильности и попытке завязать отношения с богатым молодым человеком, а искренне радовались за нас обоих.

Я перестала задерживаться допоздна и брать сверхурочную работу, но и в этом они меня только поддержали. Наверно, я родилась под счастливой звездой, если меня окружали такие чудесные люди.

Только одно омрачало мое безоблачное состояние — ощущение какой-то неправильности, будто я проживала не свою, а чужую жизнь, шла наперекор уготованной мне судьбе. Больше всего на свете я стала бояться того, что счастье мое будет недолговечным, а расплата за него не заставит себя ждать.

ГЛАВА 2

Не более двадцати минут потребовалось, чтобы покрутить в памяти события почти двух лет моей жизни. За это время я успела одеться, накраситься и снова заглянуть в спальню к безмятежно спящему Андрею. Мы жили вместе уже неделю, но я все равно никак не могла привыкнуть к тому, что он теперь был рядом каждую ночь. Не нужно было искать время, ехать к нему через полгорода, чтобы побыть вместе. До работы добиралась чуть дольше, чем тогда, когда жила в доме родителей, но это стоило того.

Рабочий день моего парня начинался на час позже моего, поэтому он никогда не отвозил меня на работу. Я и не просила, не желая создавать ему лишние сложности.

Допивая вторую чашку кофе, пока мой дорогой поклонник здорового образа жизни не видел, вновь задумалась о том, как мне повезло с ним. Далеко не каждый мужчина был готов столько ждать, мириться с моими странностями и принять страшную правду об особенностях моей психики. Как я надеялась и одновременно опасалась, что это обстоятельство заставит его отступиться. Кто захочет жить с ненормальной? В ответ на мое признание он рассказал о том, как сам сидел на антидепрессантах, когда потерял надежду вернуться в спорт. Вряд ли действительно понимал, что я пережила, но мне было достаточно того, что он принял меня со всеми странностями.

Вновь задумалась и забыла о времени. Что за день сегодня? Спохватилась только тогда, когда часы показывали без четверти восемь. До работы добираться около часа, учитывая возможные пробки. Поспешила, и, как следствие, пролила кофе на блузку. Пришлось переодеваться, из-за чего потеряла еще десять минут. Дальше больше: опоздала на автобус, никак не могла дозвониться и вызвать такси, села в первую попавшуюся маршрутку. До работы оставалось не более пятисот метров, а до начала рабочего дня не более пяти минут. Бежала так, будто за мной гнались все черти преисподней, и не заметила выехавший с второстепенной дороги автомобиль. Несмотря на те препараты, которые я постоянно принимала, проблем с реакцией у меня никогда не было. Не знаю, что на меня нашло, но я стояла как вкопанная, глядя на приближающийся автомобиль. Будто некая сила прижала меня к земле, не давая возможности сделать и шага, чтобы спасти жизнь. Водитель избежал столкновения, в последнюю минуту свернув налево и врезавшись в выезжавший с парковки седан. На мгновение мне показалось, будто сидевший за рулем мужчина совершенно не осознавал всей опасности ситуации. Может быть, он такой же псих, как я, или пьян? Додумать эту мысль не успела: ко мне устремились неравнодушные прохожие, предлагая помощь. Физически я совершенно не пострадала, но меня трясло так, что я не могла связать и нескольких слов. Пожилая женщина поделилась какими-то таблетками, чтобы успокоить мое бешено стучащее сердце.