Болотник

Проект двигался без особых проблем. Раму сварил полностью новую, установил на неё мосты и рулевое управление. Коробку передач полностью перебрал. Карданы пришлось переделывать — укорачивать. Раздатки нет — постоянный полный привод. Сварил подрамник для двигателя, и установил на самодельные подушки из остатков резины от ободрышей. В дополнение к магнето, установил генератор от шишиги и аккумулятор от «Победы». Руль сделал полностью новый, из старых запасных частей с карьера. Тормоза полностью моей, оригинальной конструкции — дисковые. И суппорта и тормозные диски выточены и фрезерованы Иванычем, по моим чертежам. Тормозные колодки — клепанные. Амортизаторов не, их функцию будут выполнять колеса. Крылья обшил металлом от кузова сгоревшей шишиги, брызговики изготовил из старой автомобильной камеры. Долго промучился с кабиной, требовалось оставить легкость конструкции, но при этом хотелось иметь хоть какую-то защиту от непогоды. В итоге остановил свой выбор на тенте из брезента. Сидение, бак и педальные узлы, остались от мотоцикла, добавилась только педаль сцепления. Многое приходилось делать прямо на месте. Чертежи были выполнены на бумаге, и всё я предусмотреть не смог, что-то я упустил, что-то пришлось переделать. Давно, как говорится, не брал в руки карандаш.

Когда каракат был собран в черновом варианте, можно было приступать к ходовым испытаниям. Предстояло проверить каракат в деле. Потом он полностью будет разобран снова, будет окончательная доводка и покраска.

Испытывали мой первый вездеход всей толпой, с моими добровольными помощниками. Вид довольно брутальный, для этого времени. Конечно, внимание сразу привлекают колеса. Их размер и сверхнизкое давление (около 0,2 атмосфер) обеспечивают обширное пятно контакта и, как следствие, небольшое давление на грунт. Потому-то пневматик и способен ездить по любой грязи, болоту и снегу, где другому транспорту, подчас ловить нечего. Внутри — камеры от сельхоз прицепа. Для облегчения сборки-разборки, с одной стороны обода имеется съемный борт. Хотя такая конструкция тяжеловата (большинство каракатчиков обходятся одними камерами), но ее плюс — долговечность. Для покрышек она практически неограниченна, в то время как открытые камеры разрушаются прямыми солнечными лучами и обдираются о грунт за сезон. Двигатель завелся сразу и вездеход, задним ходом, выехал из амбара.

— Даш покататься? — Андрюха рвался за руль. За время работы над проектом, он изучил вездеход вдоль и поперек и справедливо претендовал на роль испытателя.

— Дам, только сейчас всё сам проверю.

— А ничего так телега получилась, красивая машина — Иваныч придирчиво осмотрел вездеход — всего за месяц с небольшим сделали. Молодец ты Кирюха, надо обязательно чертежи и фотографию в журнал «Техника молодежи» отправить.

— Испытаем вначале, вдруг не поедет.

— Поедет. Уже едет — убежденно заявил Толик.

— Нам просто ехать не надо, нам надо ехать там, где другие не проедут, и на плаву держатся надо — я оптимизма пока не испытывал. Всё, в первом проекте предусмотреть невозможно.

Каракат предназначен исключительно для грунтовых дорог и бездорожья, и высокая скорость ему совершенно ни к чему. Вот и мой вездеход разгонятся совершенно не желал. По, еще не оттаявшей, на мартовском солнце грунтовой дороге, что шла от посёлка, я смог разогнаться от силы до сорока километров в час. Проверил задний ход. Вроде работает, и полез в сугроб. Легкая машина уверенно шла по заснеженному полю, легко преодолевая довольно высокие сугробы. Засадить его в снегу у меня не получилось, хоть я и старался. После меня, по очереди, прокатились все участники испытаний. Что сказать? Щенячий восторг. Даже мне, пока не к чему было придраться. Покатавшись по полю около часа, перешли к следующему этапу испытаний. Крутой склон, найденного в лесу обрыва, вездеход преодолел. Ступенька высотой в полметра, не без труда, но всё же ему покорилась. Боковые колеса, несколько раз вывешивались и крутились в холостую. Я кусал губы, ну что мне стоило заморочится с переломной рамой? Ведь всё равно, делал её с ноля. Но всё конечно не предусмотришь. На этом испытание пришлось закончить. Нужно было идти на болото, проверить машинку на открытой воде. Однако лед еще не сошёл, а ехать на болото, на непрошедшей проверку на плавучесть, машине не хотелось. Так и до беды недалеко.

Доводка вездехода заняла ещё неделю. Всё было разобрано до винтика, проведена тщательная дефектовка. Особых проблем выявлено не было, требовалась небольшая регулировка рычага переключения передач и на этом всё. Раму, грузовой отсек и крылья покрасил в привычный зеленый цвет. Ну много у меня этой краски, зачем покупать другую? По моим эскизам, в ателье дома быта, был сшит тент на кабину и кузов. Изготовлено освещение. Вместо штатной фары мотоцикла, на вездеход встали три фонаря от грузовых машин, два спереди и один сзади. Проводка, по возможности была гидроизолирована.

Окончание работ по вездеходу совпало с первой оттепелью и возвращением Семёна. Сёма появился уставший, но довольный. Сани едва шли, под тяжестью нагруженных в них вещей и тюков со шкурами. Тащить их приходилось Семёну вместе с собаками. Весть о его возвращении, как всегда, разнеслась по посёлку со скоростью света. В качестве источника оповещения были вездесущие пацаны. Отвлёкшись от нескончаемой работы, я отправился его встречать. Когда я подошел к дому Семёна, он уже заносил свои вещи во двор.

— Ну здорова бродяга! — мы обнялись — Не ждали тебя так быстро. Нормально всё?

— Привет Кирилл! Всё отлично, закончил сезон. Вон видишь — Семен махнул рукой в сторону груженных саней — и в контору сдам и с долгом рассчитаюсь — ты как? Как добрался? Какие новости?

— Всё нормально у меня. Новостей куча и приключения были. Потом всё расскажу. Как освободишься, приходи, в баньке попаримся. И покажу тебе кое-что интересное. Поздравляю тебя с награждением медалью, кстати!

— Да ладно! Нам что, по медали дали?!

— Ну тебе медаль и снегоход Палыч обещал выделить, ну а мне орден дали говорят. Пока правда не получил.

— Вот это новости! Орден! Снегоход! — обрадовался Семён, и сразу сник — только Ваньку не вернёшь уже.

— Ты Сёма не расстраивайся. Разбирайся со своими делами, с семьёй побудь и приходи ко мне завтра, посидим, Ваньку помянем, поговорим.

— Хорошо Кирюха. Обязательно буду.

— Может тебе помочь чем? Сани распаковать, или еще чего? Давай, говори не стесняйся.

— Нет Кирилл, ничего не надо. Видишь — помощников уже набежало — и правда, к дому Семёна потихоньку стягивались его родственники и мужики с охотхозяйства вернувшиеся раньше всех.

— Ну ладно, пойду. Только имей ввиду, я завтра на вечер баню топлю. Андрюха с Толиком подойдут. Насчет стариков наших не знаю, но может и они будут.

Я ушёл домой, оставив Семёна, на растерзание родственникам. Работа над проектом почти закончилась, но осталось ещё куча мелочей, которые требовали к себе, моего внимания.

* * *

Семён был впечатлён. Уже готовый, покрашенный и затянутый тентами вездеход, сверкал в лучах заходящего солнца.

— Ни хрена себе! Вот это ты за два месяца сделал?

— Не я, а мы. Мужики все помогали. По снегу, как танк, прет. Осталось только на болоте и в воде проверить.

— В смысле в воде? Это как?

— Он ещё и плавать должен. За счёт колёс. Общий вес всего в пределах трёхсот килограмм. На воде держатся должен. А вот как управляемость будет и скорость на воде, посмотрим, как лёд сойдёт. Я его специально для болота делал. Снега-болотоход!

— Да уж, удивил. Только по тайге он не везде пройдёт. Бурелома много и зимой снегом заметает, так что и снегоход не идёт.

— Где твои сани прошли, там и он пройдёт. Это «Буран» в глубоком снегу вязнет, а этот поверху пройдёт. Он по сугробам, как по дороге едет. Видишь колёса какие? Пятно сцепления с поверхностью большое. На снегу их можно почти полностью спустить, как трактор попрёт.

— Ну хорошо, по снегу пойдёт, а по болоту?

— По болоту надо испытывать, не знаю пока. Но то, что не утонет — это точно. На всякий случай, у меня резервный транспорт будет. С вездеходом закончу, займусь запасным вариантом.

— Хозяйственный ты мужик Кирюха. Руки золотые. Всё то у тебя продуманно заранее. Вот — дом какой отгрохал, мастерская — хоть завод открывай. Теперь ещё и вездеход этот. Как у тебя времени, то хватает? Не спишь, что ли вообще?

— Ну, во-первых, с депо я уволился. Теперь я тоже в охотхозяйстве. Палыч меня не дергал, пока сезон не закончился, все в лесу, и он тоже. Было время — почти два месяца. Во-вторых, да Сёма, почти не сплю.

Мы посидели с Семёном, вспомнили наши приключения, помянули Ивана. Я в подробностях рассказал ему про мои похождения, в том числе про злоключения на радарной станции и разговор с Палычем.

— Слышал я, что мужиков в районе этой воинской части, патрули останавливали. Потом всегда проблем была куча, одного даже чуть не посадили. Но что бы вот так, со стрельбой, впервые слышу. Потому то наши туда и не ходят. А на Палыча ты не дуйся. Он мужик хороший, и судя по всему, как лучше хотел. Всю войну почти прошёл, снайпером был. В сорок четвертом году комиссовали по ранению. Тогда почти все мужики на фронте были, многие так и не вернулись, бабы в тайгу ходили, вот он самым первым из них и вернулся. Его сразу начальником охотхозяйства нашего назначили, с тех пор он и рулит. Никого еще не обидел. Справедливый мужик. И Ванькин отец, отблагодарить тебя просто хотел. А то, что не спросили тебя, так это мелочи, на то они и начальство, чтобы за нас с тобой думать.

— Ты не прав Сёма, всегда самому думать надо. И решения принимать тоже самому. Ты жену себе сам выдирал? Или тоже Палыч посватал? Ладно не обижайся, это я к примеру. Вот судьбу свою, как и жену, самому выбирать надо. На стариков я не обижаюсь. Вроде поняли они мою позицию, обещали больше так не делать. Мне всегда нравилось охотится, и сейчас я как раз делаю то, что хочу.

— Ты зимой на охоте был, а межсезонье? Ты думаешь работы нет? У нас день рабочий не нормированный и работы, если кушать хочешь, всегда хватает — Семён сова стал посвящать меня в подробности работы промысловика.

Промысловая охота только в сезон приносит хорошие деньги. В межсезонье заработать можно, но сложно. Поэтому почти каждый профессионал держит подсобное хозяйство — скот, огород, пасеку и в межсезонье промышляет сбором дикорастущих, на которых, кстати, иногда зарабатывает больше, чем охотой. Никто никогда толком не считал трудозатраты промысловика: пройденные им сотни километров пешком и на лыжах, тонны перенесенного на плечах груза, неудобство ночевок у костра, на комарах, плюс к этому оружие, боеприпасы, все орудия лова, наземный и водный транспорт, горючее и запчасти — за свой счет.

Календарный год у штатника расписан по сезонам охоты и по работам, которые следует провести в межсезонье. Есть два основных «мертвых» сезона — зимний и летний. Начиная с середины марта прекращается всякая охота, за исключением волчьей, ибо у пушного зверька начинается спаривание, вынашивание потомства и линька, когда выпадает зимняя и нарастает летняя шерсть. Обычно животные в это время неприглядные, облезлые, у них меняется поведение. Весеннее краткосрочное открытие охоты (обычно десять дней) на водоплавающую дичь, глухаря и тетерева мало пролетает незаметно, по сравнению с зимней охотой на пушного зверя это не охота — так, забава. Ко всему прочему, в этот период есть работа — надо «поднять» все ловушки: спустить и подвесить капканы, самоловы и, пока держит наст, кое-что завезти в избушки на промысловый участок, поскольку сделать это осенью или летом, будет труднее.

Сразу после икромета, в конце мая, охотники превращаются в рыбаков, берешь сети и переметы, в лодку и на рыбалку. Рыба идет валом. А еще несет мусор с лугов, сети с рыбой настолько забиты, что каждый раз приходится вытаскивать на берег, и это по четыре-пять раз на дню. Улов нужно вывезти домой, там вспороть, засолить в бочки и снова на водоем. По словам Семёна, от запаха рыбы, после сезона рыбалки, избавится очень трудно, пропахнет всё, и одежда, и лодка, и двор, в котором разделывают и солят рыбу. Тонну за неделю можно взять. Сдают рыбу по пятнадцать советских копеек за килограмм — это довольно много денег. Если сдавать свежую рыбу, платят меньше.

Лето начинается с подготовки к осеннему сезону, в основном это изготовление новых ловушек и ремонт старых, заготовка дров, починка избушек и строительство новых. Зимовье ставят обязательно рядом с водоемом и рубят обычно в одиночку. Размер небольшие — обычно три на четыре метра, в высоту под свой рост, чтоб головой не стукаться, и довольно. Лес шкурят, но паз не выбирают, а подгоняют плотно бревно к бревну и прокладывают толстый слой мха — это для скорости. Но есть мужики основательные, и если уж ставят зимовье, то по всем правилам плотницкого искусства. Кровлю делают накатную, после чего покрывают берестой и заваливают толстым слоем глины. Потом там поднимется трава, нарастет дерн и вода не просочится. Пол, потолок, если есть чердак, двери, топчан, стол делают из плах — расколотых надвое и вытесанных толстых бревен. Стекла крепят замазкой, приготовленной из глины и лиственничной смолы — засохнет, ножом не ковырнешь.

Такие избушки, если не будет лесного пожара, стоят по пятнадцать, а то и более лет, пока не сгниют нижние венцы, положенные прямо на землю. Отопление — буржуйки, привезенные из посёлка. Дверь зимовья обычно запирают на засов, на худой случай, подпирают хорошим бревном, чтобы не залез медведь; человек же может войти, переночевать, если голодный, взять немного продуктов, которые оставит охотник.

Обустройством промыслового участка обычно занимаются в начале лета и заодно ведут неофициальный подсчет дичи и приплода пушного зверька, дабы знать, на что рассчитывать. Есть невидимые простому глазу приметы, по которым можно судить о количестве детенышей в помете, например, по тому, как часто норка плывет с добытой рыбой, сколько и какую траву ондатра плавит в хатку или нору. Есть ли мышь, например, — соболиный, лисий корм, каковы ягодники, кедровая, еловая и сосновая шишка. Гнезд мелких животных найти невероятно трудно, особенно соболя, но если ты летом, без собаки, вдруг увидел его — будущий сезон будет удачным. В июне — июле начинаются покосы, заготавливают корма для подсобного хозяйства, затем сбор дикорастущих: смородина, голубика, черника, позже брусника и — грибной сезон до сентября. Всё это можно сдать в заготовительную контору.

Иногда, промысел продолжается и летом — доводят планы на сорную дичь, вредителей. В конце августа, когда урожайный на шишку год, надо ехать на шишко-бойный промысел. С собой берут запас продуктов, мешки, валики — устройство для перемалывания шишки, веялки-решета, все в лодку и на неделю в кедровники. Сбитую шишку затаривают в мешки, несут в лагерь и там перемалывают на валиках в труху. Затем отсеивают орех через калиброванные решета, отвеивают легкую шелуху на ветру, затем копают ямы, разводят там костер, насыпают на железные решета, калят на слабом огне и сдают государству.

В октябре начинается осенний сезон, причем сразу на несколько видов дичи: к этому времени почти поспела ондатра и уже пора бить боровую дичь — глухарь, тетерев, рябчик, да и гусь с уткой готовится к перелёту. Осенью начинают бить ондатру, у кого есть на участке. В основном, охотников нашего посёлка это не касалось, мало их почему-то в тайге. Но на болоте её должно быть много, мне нужно будет заняться и ей. Отлов её достаточно примитивный, без всяких особых хитростей, капканы ставят на травянистых прибрежных или плавучих кочках, корягах, куда ондатра выходит на кормежку, или проволочные морды в протоки, в редких случаях, возле нор и хаток. Ондатру ловят всегда поздно, поскольку она по-настоящему становится бездефектной только к ледоставу, а в октябре она еще с подполью, но зимой взять ее трудно. По этой причине иногда даже разрешают весеннюю охоту на ондатру.

Зимой всё понятно — сезон на пушную дичь. Но к ней нужно основательно подготовится. Между делом, ставят сети и ловят рыбу на приваду — карась, щука, окунь, отбирают разбитых выстрелом, некондиционных рябчиков, тушки белок и ондатр. Все закладывают в ямы и квасят, чтобы появился резкий запах падали. Зимний ловчий сезон начинается обычно с ходовой охоты из-под собаки, когда еще снег не завалил буреломник и можно ходить без лыж. Когда собака начинает тонуть в снегу и быстро выдыхается, начинается самая основная, добычливая охота в зимний период — ловушками. Когда, пеший поиск дичи закончился вместе с глубоким снегом, охотник выходит на путик.

Я так корячится не собирался. Заводить подсобное хозяйство — тем более. Его мне заменит моя мастерская. Я-то знаю, что будет в будущем. Промысловая охота в этих местах умрет, вместе с появлением геологов. Еще какое-то время, в девяностые годы, охотники будут ходить на промысел, затем, заманчивые заработные платы, нефти-газовой отрасли, переманят всех работников охотхозяйства. Охотников-промысловиков заменят егеря и лесники. Тут будет природный заказник. Охраняемая зона. Конечно, эти почти пятнадцать лет, надо как-то ещё прожить. Ну так проживу. Деньги зарабатывать я всегда умел.

Глава 19

До ледохода оставалось совсем немного, пока моя поделка стоит в амбаре, и радует глаз мне и моим друзьям, испытывать окончательно её просто негде. Займусь ка я аэролодкой.

На свет божий, из гаража, была извлечена резиновая лодка СНЛ-8. Накачивать её ручным насосом, тот еще геморрой. Пять баллонов надувного дна, и верхний, трех-секционный, баллон фальшборта. Я воспользовался вездеходом. Присоединив шланг к выхлопной системе, накачал лодку. Здоровенная бандура, в одиночку перетащить можно, но очень сложно. Больше ста килограмм. Грузоподъемность — восемьсот.

Лодка была новой, её еще никто не распаковывал даже. Зачем она была полковнику — не понятно. У него самого была «казанка» новая. Была и надувная, двухместная лодка, типа «Омеги». На продажу, наверное. Осмотрев десантный баркас, я задумался. Мощности мотоциклетного мотора может и не хватить. Что бы толкать такую бандуру, да еще и с грузом, нужен винт большого диаметра, который ещё предстояло изготовить, а что бы его вращать нужен хороший мотор. Осмотрев оставшийся мотоцикл, я задумался. Zundapp KS 750, его разрабатывали специально для вермахта, мотоцикл мог преодолевать мелкие водные преграды с погруженным в воду двигателем. Для аэролодки — вполне приемлемый вариант. Будем пробовать с ним.

Сейчас в Советском союзе есть аэросани — амфибия А-3, там использован авиационный двигатель и винты от самолета. Это мелкосерийное производство, я сомневаюсь, что в нашем районе найдётся хотя бы один. Есть еще старый вариант аэросаней «Север-2» — установленный на лыжи, кузов серийного автомобиля ГАЗ-М20 «Победа», с авиационным мотором. «Победа» у меня есть, лыжи тоже не проблема, двигателя и винта нет.

Начну с винта, если с ним ничего не получится, то дальше делать ничего не стоит. Для его расчета, мне понадобилось наведаться в городскую библиотеку. Тщательное определение геометрических размеров воздушного винта позволит полностью использовать мощность двигателя и получить тягу, близкую к максимальной при имеющейся мощности. При этом особую важность будет иметь правильный выбор диаметра винта, от которого во многом зависит не только КПД двигателя, но и уровень шума, прямо обусловленный величиной окружных скоростей. Эти расчеты я делать не умел. Делать на глаз, не наш вариант. Специальных учебников и пособий я не нашёл, но на удивление, нужные мне расчеты, и тем более чертежи, нашлись в подборке журналов «Юный моделист-конструктор», выпуск № 3 от 1962 года.

В этом выпуске подробно рассказывалось об изготовлении аэросаней с мотоциклетным двигателем на двадцать две лошадиные силы. Речь шла о аэросанях «РФ-7» выпускаемых в годы второй мировой войны. Конструкция аэросаней «РФ-7», которую предлагали для самостоятельной постройки была примитивна, но надежна.

Для того чтобы построить надежные в работе аэросани или аэролодку, нужно сначала правильно рассчитать их основные ходовые качества — проходимость и скорость движения. Ходовые свойства аэросаней и аэролодок оцениваются их динамическим качеством, которое зависит от толкающего усилия воздушного винта и полного веса самих машин. В полный вес, входит также вес водителя, горючего и масла для двигателя.

Правильно сконструированные аэросани должны обладать динамическим качеством 0,3, этот расчет подходит и для аэролодок, ведь по сути, это одно и тоже. Расчет этого качества производится по несложной формуле К = Т: Вс. Толкающее усилие воздушного винта принимается равным 4,75 килограмм на одну лошадиную силу мощности двигателя. На аэросанях «РФ-7» был установлен двигатель от отечественного мотоцикла «М-72», мощностью двадцать две лошадиные силы. Мой мотор — двадцать шесть лошадиных сил. Зная эти данные, величина толкающего усилия воздушного винта равна ста семнадцати килограммов. Если вес моей аэролодки будет пять сотен килограмм — тогда динамическое качество их будет равняется 0,23. Этого недостаточно, должно быть не менее 0,3. Однако, как было сказано в журнале, в морозную погоду даже аэросани с маломощными мотоциклетными двигателями до пятнадцати лошадиных сил, имеющие качество равное 0,2, развивают скорость до шестидесяти километров в час, и могли неплохо двигаться по глубокой снежной целине и преодолевать небольшие подъемы. Если снизить вес, или форсировать мотор, то и коэффициент поднимется. В общем, если оставить все технические подробности, мой мотор подойдёт. Сама конструкция аэролодки — должна быть легкой, а воздушный винт — с высоким толкающим усилием.

Крутящий момент от двигателя к воздушному винту передается мотоциклетной цепью через амортизатор, смягчающий жесткость работы цепи. Двигатель установлен на трубчатой раме и прикрепляется к ней с помощью резиновых втулок. Рама крепится к корпусу подкосами. Валик, на котором насажена втулка винта, и бензобак расположены над двигателем на отдельном подрамнике. Воздух к карбюратору подводится через общий приемник воздуха, имеющий заслонку, которой управляет водитель. Электрооборудование применено стандартное, от мотоцикла.

Толкающий воздушный винт с разборной втулкой насажен на валик, расположенный над двигателем. От точности изготовления и обработки поверхности винта зависит и получение хорошего толкающего усилия. Заготовку для винта склеивают из четырех сосновых, кленовых или ясеневых досок толщиной каждая по двадцать два миллиметра, длиной две тысячи двести миллиметров и шириной двести двадцать пять миллиметра. Доски должны быть сухими, без сучков, свилеватости, синевы и других пороков. Их тщательно обстругивают, зачищают шкуркой и склеивают вместе казеиновым клеем. Потом, туго стянув струбцинами или зажав в колодках с деревянными клиньями, просушивают при комнатной температуре в течение двух суток. Боковые стороны склеенной заготовки обстругивают рубанком и придают им форму, изображенную на схеме. На заготовку наносят осевые линии и определяют центр ступицы в точке пересечения. С обеих сторон заготовки размечают боковую форму винта, по которой обрабатывают верхнюю и нижнюю плоскости. Окончательную отделку лопастей винта производят с помощью шаблонов, состоящих из двух половинок. Профили шаблонов были показаны на рисунке винта. Чтобы получить шаблоны в натуральную величину, вычерчивают сетку из клеток, со стороной квадрата в десять миллиметров и по клеткам наносят контуры шаблонов. Нижние половинки закрепляют на толстой доске — стапеле в поперечных пропилах глубиной восемь или десять миллиметров. Посередине, точно перпендикулярно к доске пропускается болт диаметром тридцать миллиметров. На него надевают цилиндрическую втулку с наружным диаметром 47,5 миллиметров. Сначала обрабатывают нижнюю часть заготовки, выбирая ручейки и подгоняя их профиль по шаблонам, укрепленным на доске. Точно так же обрабатывают верхнюю плоскость, проверяя профиль по верхним половинкам шаблона. Затем обрабатывается вторая половинка заготовки, то есть вторая плоскость. Для этого, заготовку винта поворачивают в приспособлении на сто восемьдесят градусов. Лопасти винта обрабатывают маленьким рубанком и стеклом, а затем зачищают шкуркой, пропитывают горячей олифой и сушат. После этого винт оклеивают тонкой тканью, окрашивают масляной краской и покрывают три раза лаком. Рабочие концевые кромки лопастей следует обить листовой латунью, края латуни обогнуть по ребрам лопастей, опаять, хорошо зачистить и покрыть лаком. Очень важно, чтобы лопасти винта были одинакового веса.

Винт насаживается на втулку без перекоса, чтобы во время его работы лопасти отклонялись от плоскости вращения не более чем на три миллиметра. Так как винт толкающего типа, то рабочая кромка его должна находиться с левой стороны. (Если смотреть на аэролодку сзади, то винт вращается против часовой стрелки.) Винт обязательно должен быть огражден.

Всё описано подробно, есть формулы, расчёты, шаблоны и схема винта, чертежи. Осталось только приложить более-менее прямые руки.

Изготовление винта заняло больше всего времени, я внес небольшие конструктивные изменения. Втулка винта у меня поворотная, можно будет вручную изменять его шаг. Лопасти вытачивал, каждую отдельно. Вместо латуни — алюминий, так вес будет легче. Лопасти винта сделал тоньше, но усилил эпоксидной смолой. Вес получился меньше расчетного почти на полкилограмма. Разобравшись с винтом, остальное было сделать не сильно сложно. Рама и защитный кожух — из дюралюминиевых трубок. Система управления — румпельная, от установки рулей поворота я отказался для снижения веса. Крепление рамы — на транец лодки и боковые распорки, которые крепились к уключинам вёсел. Перед двигателем пришлось установить понижающий обороты редуктор, полностью оригинальной конструкции. Вся конструкция съёмная. Управление двигателем, скорость — газ — на ручке управления, полностью от штатного мотоцикла. Что бы по максимуму облегчить лодку с неё были срезаны почти все предусмотренные военными девайсы (резиновые карманы, вставки для крепления груза, резиновый чехол переднего отсека заменен брезентом). Прорезиненный пол лодки, так же был срезан и заменен на легкую конструкцию, из тонких реек и тонкой фанеры. Старый транец был снят и установлена новая, более легкая и высокая конструкция. Все мои работы привели к снижению веса почти на двадцать килограмм. Защитную чешую изготовил из полос прорезиненной ткани, что остались от пола баркаса.

Изготовление аэролодки было завершено к середине апреля. Снег уже большей частью сошел, река вскрылась ото льда, но ещё шел ледоход. Испытания на воде откладывались. За то время, что я ждал открытой воды, сварил простенький прицеп для караката, чтобы перевозить аэролодку. Ничего особенного, лёгкая рама, колёса от мотоцикла, ролики из резины и ручная лебедка для загрузки и разгрузки аппарата.

Окончательные испытания по воде проводил на протоке, за домом. Вездеход на воде держался, и даже с небольшой скоростью плавал, вот только остаться сухим при работающих колёсах не получалась. Нужно дорабатывать крылья и тент. Я преодолел протоку и почти без труда въехал на противоположный, заболоченный берег. На воде меня страховал Семён, который сопровождал вездеход в моей «казанке».

— Я честно говоря, думал потонет — с восторгом прокричал мне Сёма, когда каракат въехал в лес — брызги во все стороны летят, даже тебя не видно было. Довольно быстро плавает. Зверь машина!

— Ага, только я теперь весь, с ног до головы, мокрый. Давай, сгоняй в дом, возьми мне сухой одежды и возвращайся. В болото поедим, там посмотрим, как пойдёт.

— Я быстро — Сёма развернулся и через несколько секунд, лодка уже причаливала к самодельной пристани.

До возвращения Семёна, я, стуча зубами от холода, осмотрел каракат. Почти всё мокрое, даже в кузов вода попала, но машина не заглохла, аккумуляторный отсек и генератор сухой. Тормоза работают. В принципе, я сам виноват, что так сильно промок. Основной душ из воды я получил, когда слишком быстро, съезжал с крутого берега в воду. Надо было помедленнее. Семён вернулся через несколько минут, особо не заморачиваясь, он притащил мой рабочий комбинезон и фуфайку из амбара, и кирзовые, рабочие сапоги. Я быстро переоделся, скинув мокрую одежду в кузов караката. Когда поеду обратно, нужно будет снова переодеться в мокрую одежду. Бррр. Как бы не заболеть.

На болоте каракат, показал себя не очень хорошо. Нет, он ехал, мы даже нигде не застряли, но очень медленно. По ходящей ходуном сплавне, мы ехали вполне быстро, но время от времени проваливаясь в находящуюся под ряской воду и долго выбирались на более-менее твердую поверхность. Если на сплавне снижалась скорость, каракат начинал проседать и буксовать. Не хватало радиуса разворота, половину открытых окон можно было объехать, но так круто повернуть мой каракат не мог. Нужна переломная рама, а лучше бортовой поворот. И это ещё вполне проходимое, пешеходом болото, а что будет в самой непроходимой грязи? Он, наверное, всё же проедет, но сколько на это времени уйдёт? С такой скоростью передвижения по болоту, весь мой перевозимый груз, будет состоять только из топлива. На вездеходах, расход топлива считают не в пройденных километрах, а в моточасах. Семён был в восторге, я же был недоволен.

— Ну и вещь ты смастерил! Офигеть! Тут, наверное, даже не всякий гусеничный вездеход пройдёт, а он едет! Это ж теперь ни какое болото на страшно!

— Если только не далеко ехать, то пойдёт. А так, полное гавно! — я был мрачен, два месяца работы — коту под хвост!

— Ты чего? Отличная машина получилась!

— Для чего отличная? Я для болота её хотел сделать, а она на болоте как цветок в прорубе, болтается, а ехать толком не хочет.

— Да как не едет?! Едим же — Семён не понимал, чем я не доволен.

— Да сколько он так проедет?! Расход топлива бешеный. Бака хватит едва на десяток километров пути. Это если на мой участок по болоту идти, например, то даже если я весь канистрами обвешаюсь, и другого груза не возьму, то и то не хватит. Это ещё ладно, не забывай про моторесурс. Мотор воздушного охлаждения, от мотоцикла, а тут два моста и четыре огромных колеса, с такой нагрузкой, если буксовать всё время, он на пол пути перегреется и сдохнет.

— Ну а зачем всё время по болоту? По тайге пройдёшь! Он у тебя хорошо через бурелом едет, где человек пройдет, там и он тоже. Реки и ручьи, тоже не проблема, переплывёт.

— Я с этим согласен Семён, но всё же нужно переделывать или новый делать. Даже в лесу, ему может не хватить радиуса поворота.

— Он лёгкий у тебя, где резко развернутся надо, можно и вручную зад подтащить. Всё не на себе груз волочить. Если бы у меня такой вездеход был, я бы из штанов от радости выпрыгнул, а ты морду кривишь. Зажрался совсем!

— Хорошо, Сёма, я всё равно другой сделаю, а этот тебе отдам, когда новый построю. Катайся. Это тебе спасибо, от меня будет, за науку.

— Ты чё, серьёзно?! — Семён, с ошарашенным лицом смотрел на меня.

— Серьёзно Сёма. Отдам. Но это потом, как новый смастерю. Есть у меня уже идеи.

— Я бесплатно не возьму! Я на мотоцикл копил, думал в следующем году купить. Тебе деньги отдам.

— Ну смотри, твоё конечно дело, можешь и не отдавать — брать с Семёна денег не хотелось, но и отказываться не буду, деньги мне понадобятся. Я пущу их в дело, буду обрастать оборудованием и нужными мне средствами производства, хранить на сберкнижке не буду. Я хорошо знаю, что в начале девяностых, они превратятся почти в фантики. Мне никогда не забыть, как мой отец, который копил на новую машину и почти скопил всю сумму, смог купить на снятые со сберкнижки деньги только два зимних китайских пуховика, мне и брату. Тогда процветал бартер, всё менялось на всё и даже зарплату выдавали товаром. От этих воспоминаний, настроение окончательно пропало.

— Ладно, Сёма, давай заканчивать с вездеходом. Надо ещё лодку опробовать.

— Вот лодка твоя, это баловство, а вездеход — вещ! — Семён нежно погладил борт, почти уже своего, вездехода — у тебя же «казанка» есть и мотор хороший. Зачем тебе эта резинка? Продай её лучше. Мужики в посёлке купят. Надо теперь машинку отмыть как следует.

— Танки не моют. Их красят! — на автомате привел я армейскую мудрость — насчет продажи — Посмотрим.

Переправа в обратную сторону, прошла лучше. Переодевшись в мокрую одежду и вздрагивая от холода, я потихоньку съехал в реку. В этот раз я был умнее, и сильно не газовал, на удивление скорость почти не уменьшилась, а брызг стало меньше. Поднявшись по крутому склону возле своего дома, я припарковал вездеход возле амбара и прицепил прицеп с лодкой. Переоделся в сухую одежду. Надо будет сегодня баньку затопить, холодно ещё для купания, как бы не простыть.

С прицепом, вездеход шёл тяжелее, но и тут справился. Развернувшись, я задним ходом загнал прицеп в воду и перебрался в лодку. Семён сел за руль вездехода и отогнал его от воды.

Было шумно. Винт со свистом разрезал воздух. По воде лодка почти сразу вышла на глиссер. Зад тяжелый, там и силовая установка с винтом, топливо и пилот, надо было огрузить передний отсек. Пришлось вернутся. В качестве балласта взял с собой Семёна, где ещё я так быстро сто килограмм веса найду? По воде лодка шла отлично, скорость приличная, у меня нет приборов, но по ощущениям примерно тридцать пять — сорок километров в час. Управлять винтом с помощью румпеля не совсем удобно, нужно сильно наклонятся из стороны в сторону, но управляемость вполне приличная. Вдоволь накатавшись по реке, я повернул лодку на пологий, заболоченный берег, напротив дома, скорость почти не снижал. Семён заполошно, что-то закричал и упал на дно лодки. Между тем мы быстро приближались к берегу. Лодка выскочила на берег почти незаметно, только немного подкинуло на кромке воды и суши и пошла дальше. Мы уверенно шли по болоту с приличной скоростью, а я сосредоточился на управлении. Инерция у лодки большая, тормоза не предусмотрены, а в этом болоте обильно росли кустарник и небольшие деревья. Увернутся у меня получилось почти от всех препятствий, только несколько поваленных, небольших деревьев и несколько кустов, лодка перескочила, снося сухие сучья. Как бы баллоны не пробить. Я шел по болоту, время от времени меняя скоростной режим и поворачивая лодку в разные стороны. Проехав примерно с километр, я с разворотом, остановил катер. Лодка, красиво, развернулась на сто восемьдесят градусов, остановилась влажном мху лицом к реке.

— Это что сейчас бл…ь было?! Это как вообще?! — Семён с круглыми глазами смотрел на меня.

— Это аэролодка была Сёма, и шли мы по болоту. Как видишь, просто отлично шли — я улыбался. Эксперимент вполне удачный. И хотя я уже видел недостатки, и необходимость некоторых доработок, результат меня радовал.

— Предупреждать же надо! Я думал, что разобьемся! Мудак ты Кирюха! Ни куя себе, на лодке по суше ехали! Но лодка просто огонь! — эмоции Семёна вырывались через край.

— Сам дурак. Я тебе говорил, что её тоже для болота делал. И никакая это не суша, на болоте мы. Не вздумай вылезать, провалишься. Сейчас обратно пойдем, потом на осмотр. Я пока к управлению не приноровился. В паре мест по сучьям и деревьям, упавшим проскочили, как бы баллон не пробить.

По суще лодка разгонялась неохотно, чтобы стронутся с места, пришлось дать почти полный газ. Но как только лодка заскользила по поверхности болота, газ я убавил. Обратный путь, мы преодолели почти так же быстро. Я старался объезжать препятствия, но не всегда это получалось, еще пару раз мы проехались по кустам и деревьям, и через несколько минут уже подходили к причалу.

Загнав лодку на прицеп, и вытащив его вездеходом на берег, я осмотрел днище. Самодельная чешуя выдержала, это конечно не толстый пластик, который ставят на заводские аэролодки, и менять её придётся часто, но свои функции она выполняет. Двигатель надо ставить мощнее. Нужны рули поворота и нормальное управление, румпель неудобен и нужен реверс. Доработка, сравнимая с выполнением нового проекта. Ничего страшного, всего лишь начать и закончить. Этот агрегат разбирать не буду, сниму платформу и сделаю под него новое корыто. Но это потом, пока же, пока есть время, надо заняться изготовлением нового оснащения моей аэролодки.

Глава 20

Платформа лодки СНЛ-8 довольно длинная — пять с половиной метров, ширина почти два метра. Эта длина сравнима с длиной многих современных аэролодок. Испытания показали, что и с маломощным мотоциклетным мотором она худо-бедно может справится с поставленными задачами. То есть возможность использовать её для моих целей я проверил, осталось только теперь сделать всё как надо. У меня есть двигатель от «Победы», но он ненамного мощнее мотоциклетного, всего пятьдесят лошадиных сил, при этом имеет вес почти в двести килограмм и объем в два литра. Мне он не подходит. Пораскинув мозгами, я остановил свой выбор на двигателе УЗАМ-412 от Москвича-412. Бензиновый двигатель производства Уфимского завода авиационных моторов. Четырёхцилиндровый рядный верхнеклапанный двигатель с «мокрыми» гильзами, запрессованными в алюминиевый блок. Отличные мощностные показатели. При объеме полтора литра — мощность семьдесят пять лошадиных силы. Если правильно настроить карбюратор, то и все девяносто можно выжать. При этом двигатель довольно лёгкий, чуть больше сотни килограмм и это вместе с коробкой передач. Такого двигателя у меня нет, его нужно было достать. С этим вопросом я обратился к моему знакомому, теневому предпринимателю Гудкову.

Гудков взял на раздумье несколько дней, не сказав мне нет, но и быстрого решения вопроса не обещал. Однако же вскоре меня навестил Артур, по его поручению. Знакомый Гудкову, председатель колхоза продавал свой «Москвич-412», цена — пять тысяч рублей, за посредничество Гудкова еще двести. И всё бы ничего, так сейчас новые «Москвичи» и стоили в специализированных магазинах, но именно эта машина была далека от идеала. Машина перевернулась на трассе, едва не погиб водитель и два пассажира. По факту машина восстановлению не подлежит. Нафига мне еще один хлам на участке? Торговаться за свой новый двигатель, я отправился вместе с Савельичем, на его мотоцикле. Деревенька, в которой обитал не очень счастливый обладатель «москвича» находилась почти в ста километрах от Каменногорска.