Помоги проекту - поделись книгой:
ЭД МАКБЕЙН
НЕНАВИСТНИК ПОЛИЦЕЙСКИХ
КЛИН
ТАИНА ТЮДОРА
АМЕРИКАНСКИЙ ДЕТЕКТИВ
СЕРИЯ — 87 ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК
Эд Макбейн и его романы
Эд Макбейн — псевдоним Ивена Хантера, одного из наиболее выдающихся американских писателей — романистов современности. Он родился в 1926 г. и вырос в Нью-Йорке, который стал фоном событий романов, объединенных серией «87-й полицейский участок». После службы в ВМС США И. Хантер окончил колледж, после окончания которого работал учителем, сотрудничал с литературным агентством, затем стал профессиональным писателем.
Под псевдонимом Эд Макбейн опубликовано более сорока романов серии «87-й полицейский участок» о подвигах отважной полицейской бригады во главе с детективом Стивом Кареллой. Эти произведения пользуются всемирной известностью, тираж их вместе с романами, изданными под его настоящим именем, такими, как бестселлер Black board Jungle («Школьные джунгли» или «Притон»), составил в 1987 г. 53 млн. экземпляров.
Роман «Школьные джунгли» был успешно экранизирован с Глен Форд и Сиднеем Пуатье в главных ролях.
В ответ на вопрос, как он пишет романы этой серии, было сказано: «Я обычно начинаю с убийства. Затем задаю себе вопрос, что привело к убийству, и стараюсь выяснить, как это делают полицейские… Я очень верю в силу совладений, потому что, имея представление о работе полицейских, хорошо знаю, как они помогают в расследовании дел. Я смело прибегаю к использованию совпадений, потому что не признаю установленных правил в описании расследования загадки преступления. Сюжет должен быть динамичным, правдоподобным и занимательным».
Проживая в загородном доме в штате Коннектикут, Ивен Хантер никогда не удаляется от недалеко расположенного Нью-Йорка, который служит прообразом и фоном событий, происходящих в его романах.
НЕНАВИСТНИК ПОЛИЦЕЙСКИХ
СЕРИЯ — 87 ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК
Ed McBain
COP HATER
First published 1956
Посвящается Доди и Рею
Город (Isola[1]»), описанный а этом романе, — вымышленный. Люди и события — тоже. А ежедневный труд полицейских описан доподлинно и скрупулезно
Остросюжетный роман из серии «87-й полицейский участок». Бригада детективов во главе со Стивом Кареллой расследует причины нескольких загадочных убийств полицейских, происходящих с настораживающе-угрожающей последовательностью. Создается впечатление об организованной охоте на сыщиков. Исследуется версия о ненавистнике полицейских, предполагается другая причина убийства: личные отношения людей — любовь и ненависть.
Перевод с английского Г. H. ЖИДКОБЛИНОВОЙ Редактор А. ЭНТИНА
.
ГЛАВА I
От реки, окаймляющей город с севера, взору открывается великолепная картина линии горизонта. Всматриваешься в нее и испытываешь что-то вроде благоговейного трепета, иногда даже дух захватывает — настолько величествен этот пейзаж. Четкие силуэты зданий рассекают небо, ослабляя его голубизну; перед вами плоские и длинные фигуры строений, грубые прямоугольники и остроконечные шпили, минареты и пики; все они накладываются одна на другую, создавая на фоне бело-голубого неба причудливое геометрическое единство.
А ночью, когда вы идете вдоль реки Хайуэй, вас захватывает картина ослепительной россыпи сверкающих алмазных солнц, паутина огоньков, тянущихся от реки к югу и охватывающая город блистательной игрой электрического волшебства. Повсюду вспыхивают, отражаясь в темных подах реки, мелькающие огни автострад, окаймляющих город Окна строений своими светящимися прямоугольниками устремляются ввысь, к звездам, и сливаются с неоновыми огнями красного, зеленого, желтого и оранжевого цвета реклам, которыми окрашено небо. Яркими глазами мигают дорожные огни, а дальше вниз по Стему ослепительно яркое зрелище переходит в феерию красок и света, пеструю до боли в глазах.
Город лежит, словно сияющее созвездие из самоцветов, мерцающее как бы слоями, каждый из которых со своей интенсивностью пульсации.
Здания здесь похожи на театральные декорации. Фасадной стороной они обращены к реке и сияют разноцветным блеском. И вас невольно завораживает эта картина, и нет сил оторвать взгляда и перевести дыхание.
А за зданиями, за огнями идут улицы, на них мусор и грязь.
Будильник прозвенел в одиннадцать часов вечера. Майк Реардон протянул руку, нащупывая в темноте рычажок выключателя, и нажал его. Звон прекратился. В комнате снова воцарилась глубокая тишина. Рядом с собой он слышал ровное дыхание Мей. Окна были распахнуты настежь, но в спальне было жарко и душно, и он опять вспомнил о кондиционера, который собирался купить еще в начале лета, но так и не купил. Нехотя он сел в постели и протер глаза своими массивными кулаками.
Это был крупный мужчина, < прямыми светлыми волосами, взъерошенными в данный момент. Его глаза, обычно серые, в темноте казались совсем бесцветными и 'немного припухшими ото сна. Он встал и выпрямился. Спал он в одних пижамных штанах и, когда поднял руки над головой, штаны сползли с его плоского и упругого живота. Он что-то буркнул, поправил штаны и снова взглянул на Мей.
Простыня сбилась к
Он давно знал по времени, сколько минут у него уходит на бритье, на одевание, на глоток кофе. Прежде чем начать бриться, он снял с руки часы и положил их на раковину, чтобы изредка поглядывать на них. В одиннадцать десять начал одеваться. Он надел рубашку-алоху, которую ему привез брат с Гавайских островов, натянул широкие рыжевато-коричневые суконные брюки и светлую поплиновую ветровку, положил носовой платок в левый задний карман брюк, взял бумажник и мелочь, лежавшие на туалетном столике.
Открыв верхний ящик столика, он вынул кольт тридцать восьмого калибра, который лежал рядом со шкатулкой драгоценностей Мей, большим пальцем провел по твердой коже кобуры, затем засунул ее с кольтом в правый задний карман брюк под куртку. Он прикурил сигарету, сходил в кухню поставить воды для кофе и пошел взглянуть на детей.
Мики спал как обычно, держа большой палец во рту. Он погладил мальчика по головке. О боже, вспотел как поросенок. Нужно бы снова поговорить с Мей о покупке кондиционера. Это не дело держать детей, как в закупоренном ящике. Он прошел к кроватке Кэти и повторил тот же ритуал.
— Она не так сильно вспотела, как ее братишка. Наверно, потому что девочка, — размышлял он. Тут до него донесся громкий свист закипевшего чайника. Он взглянул на часы и усмехнулся.
Он прошел на кухню, насыпал в большую чашку две чайные ложки растворимого кофе и налил в нее кипяток. Он пил черный кофе без сахара. После него почувствовал себя проснувшимся и уже в сотый раз поклялся больше не ложиться спать перед дежурством, ведь это же просто глупо.
Но ему все-таки пришлось лечь спать, черт возьми. И сколько же он спал? Пару часов? А потом подошло время вставать. Нет, все это глупо. Нужно было поговорить с Мей и об этом. Он проглотил кофе и снова пошел в спальню.
Ему нравилось смотреть на спящую жену. Но всегда его не покидало чувство, что он поступает немного бесчестно и бестактно, поскольку пользуется этим преимуществом перед ней. Ведь сон — это что-то очень личное, и никому не дано право вторгаться в эту сферу. Но боже, как она была прекрасна, когда спала, поэтому какая разница, было ли это справедливо или нет.
Несколько секунд он любовался ею, глядя на темные волосы, разметавшиеся по подушке, на крутой изгиб бедра, на соблазнительно завернувшуюся сорочку, обнажившую белое тело. Он подошел к постели и погладил ее волосы, легонько поцеловал, стараясь не разбудить, но она пошевелилась и спросила:
— Майк?
— Спи, спи, дорогая.
— Ты уходишь? — сквозь сон пробормотала она.
— Да.
— Будь осторожен, Майк.
— Постараюсь. — Он усмехнулся. — А ты будь умницей.
— Угу, — ответила она и повернулась на другой бок, уткнувшись в подушку.
У двери он украдкой еще раз взглянул на нее и, пройдя через гостиную, вышел из дома. Посмотрел на часы. Было одиннадцать тридцать. Все шло точно по плану. На улице, к счастью, стало гораздо прохладнее.
В одиннадцать часов сорок одну минуту, когда Майк Реардон отошел на три квартала от своего дома, его настигли две пули, пробившие затылок навылет и срезавшие половину лица. Он успел почувствовать удар и внезапную невыносимую боль, потом до его сознания смутно донеслись звуки выстрелов, затем все погрузилось во мрак, и он, скорчившись, рухнул на тротуар.
Он падал уже мертвым.
Он был гражданином этого города, а теперь его кровь лилась из размозженного лица, растекаясь вокруг него и превращаясь в липкую красную жижу.
Другой гражданин обнаружил его в одиннадцать пятьдесят шесть и поспешил позвонить в полицию. Почти не было разницы между гражданином, который мчался по улице к телефонной будке, и гражданином по имени Майк Реардон, который лежал, скорчившись, на голом асфальте без признаков жизни.
За исключением одного:
Майк Реардон был полицейским.
ГЛАВА II
Двое полицейских по расследованию убийств разглядывали тело, лежащее на обочине. Ночь была душная, и мухи тучами вились вокруг лужицы липкой крови на асфальте. Судебный эксперт, опустившись на корточки рядом с трупом, сосредоточенно осматривал его. Фотограф из Бюро опознания деловито щелкал фотовспышкой. Здесь же, вдоль улицы, припарковались патрульные машины под номерами 23 и 24. Дежурные этих машин безуспешно пытались собрать свидетелей.
Сигнал об убийстве поступил на один из двух коммутаторов Главного управления полиции, где полусонный дежурный равнодушно принял информацию и передал ее по пневматической связи в радиоотделение. Диспетчер радиоотделения, сверившись с огромной картой города, висевшей на стене позади него, послал патрульную машину номер 23 для выяснения обстоятельств гибели человека, лежавшего на улице и истекающего кровью. Передав сообщение сотрудникам машины номер 23 о факте убийства, диспетчер связался с машиной номер 24 и выслал ее на место преступления. Одновременно дежурный на коммутаторе оповестил Северное отделение по расследованию убийств, а также 87-й полицейский участок, на территории которого было найдено тело.
Труп лежал неподалеку от заколоченного досками заброшенного кинотеатра. Когда-то, много лет назад, здесь шли кинопремьеры, тогда этот район города слыл самым фешенебельным. Со временем, по мере разорения жителей этой округи, в театре стали показывать повторные фильмы, потом старые, и под конец — фильмы на иностранных языках. С левой стороны кинотеатра была дверь. Одно время эта дверь была заколочена досками, но потом отдельные планки кто-то оторвал, и лестничная площадка при входе в здание постепенно замусорилась окурками, полпинтовыми бутылками из- под виски и другими отбросами.
Над входом в кинотеатр висел продырявленный во многих местах тент, в который не раз бросали камни, консервные банки, окурки и другие ненужные предметы.
На противоположной стороне улицы стояло тоже заброшенное полуразрушенное здание. Когда-то оно славилось своими дорогими меблированными комнатами. В те давние времена из дверей, отделанных под мрамор, чинно выплывали дамы в норковых манто. Но постепенно ползучие растения, завоевывая кирпич за кирпичом, цепко обвили его со всех сторон, захватывая себе все больше и больше пространства. Одряхлевшее строение сдалось, превращаясь в трущобу, и люди уже редко вспоминали, что когда-то оно было великолепным сооружением. Оно разрушилось до основания, и теперь внутреннее помещение стояло светлым и открытым, только в некоторых местах все еще валялись обломки кирпичей. По слухам, на этом месте собираются развернуть жилищное строительство. А пока сюда часто забегают дети, в основном по своим естественным нуждам, отчего в воздухе постоянно стоит ужасная вонища. Жаркой летней ночью она особенно усиливается и распространяется до самого театра, задерживаясь и скапливаясь под тентом у входа, заполняя улицу удушливым смрадом жизни и смешиваясь с дыханием смерти на асфальте.
Один из полицейских отошел от трупа и начал осматривать тротуар. Второй встал, заложив руки в задние карманы брюк. Судебный эксперт продолжал обычную процедуру проверки и подтверждения факта смерти человека, который, вне всякого сомнения, был уже мертв. Вернулся первый полицейский.
— Видишь? — спросил он.
— Что это у тебя?
— Пара стреляных гильз.
— М-м?
— Ремингтоновские пули. Сорок пятый калибр.
— Положи их в конверт и подпиши. Уже заканчиваете, док?
— Еще минутку.
Фотовспышка продолжала щелкать. Фотограф трудился, будто газетный корреспондент на музыкальном хит-концерте. Он кружился, как вокруг шоу-звезды, снимая в разных ракурсах и сохраняя при этом абсолютно бесстрастное выражение лица. Пот градом лился у него по спине, рубашка прилипла к телу. Судебно-медицинский эксперт вытер пот со лба.
— Какого дьявола задерживаются эти парни из 87-го полицейского участка? — спросил первый полицейский.
— Наверное, в покер по-крупному играют. Нам лучше не мешать. — Он повернулся к судебному эксперту.
— А что вы скажете, док?
— У меня все. — Он устало поднялся.
— Что удалось узнать?
— Только то, что очевидно. Ему дважды выстрелили в затылок. Вероятно, смерть наступила мгновенно.
— Можно ли определить время?
— По огнестрельной ране? Бросьте шутить.
— А мне казалось, ваши ребята творят чудеса.
— Творят. Но только не летом.
— Но хоть предположить можете?
— Конечно, предположить нетрудно. Трупного окоченения еще нет, так что я бы сказал, что убит он был, возможно, полчаса назад. Хотя при такой жаре… Черт побери, ведь нормальная температура тела у него может поддерживаться в течение нескольких часов. Не заставите же нас вскрывать труп при такой температуре. Даже после того, как вскрытие будет…
— Ну хорошо, хорошо. Не возражаете, если мы попробуем установить его личность?
— Только осторожнее, еще лаборантам работать. Я ухожу. — Судебный эксперт посмотрел на часы. — Согласно хронометру сейчас двенадцать тридцать.
— Как быстро пролетел сегодня день, — сказал первый полицейский. Он кратко фиксировал время по графику, который начал вести с момента прибытия на место преступления.
Второй полицейский опустился на колено рядом с трупом. Неожиданно он поднял голову и сказал:
— Он был вооружен.
— Да?
Судебно-медицинский эксперт уходил, хмуря брови.
— Похоже, что кольт тридцать восьмого калибра, — сказал второй полицейский, вынув кольт из кобуры и осмотрев его.
— Да. Специальный для сыскной полиции. Опишешь?
— Конечно. — Первый полицейский услыхал, как к остановке на противоположной стороне улицы подъехала какая-то машина. Передняя дверца открылась, вышли двое мужчин и направились к столпившимся вокруг трупа. Это были детективы из 87-го полицейского участка.
— В самый раз к чаю, — сухо произнес второй полицейский. — Кто их прислал?
— Кажется, это Карелла и Буш. — Первый полицейский достал из правого кармана пиджака пачку этикеток, стянутых резинкой. Одну из них вынул, остальные отправил обратно в карман. Этикетка представляла собой желтоватый прямоугольник размером три на пять, с отверстием на одном конце, через которое продевалась тонкая проволока, закрученная несколькими витками, оставляющими концы свободными. На этикетке значилось: «Полицейское управление», а ниже более жирным шрифтом: «Вещественное доказательство».
Карелла и Буш из 87-го полицейского участка приближались не спеша. Полицейский по расследованию убийств окинул их беглым взглядом и вновь уткнулся в строку «Где
— Это тебе не Скорый Гонзалес или Вихрь, — заметил второй полицейский. — Наши ребята куда как расторопнее. — Вы что, были у бочки с порохом?
— Оставим это взрывникам, — сухо ответил Карелла. — Чем занимаетесь?
— Чудак ты, — сказал полицейский.
— Запоздали. Были на задержании.
— Вижу.
— Я шел на задержание один, когда услыхал пронзительный крик, — сказал Карелла. — Буш с Фостером в это время разбирались с инцидентом поножовщины в баре. Реардон еще не показывался. — Карелла помолчал. — Так ведь, Буш? — Буш кивнул.
— Если вы были на задержании, то какого черта явились сюда? — спросил первый полицейский.
Карелла усмехнулся. Он был крупным, но не грузным. Производил впечатление очень сильного человека, хотя и не выглядел мясистым, обладая мышечной силой и красивой мускулатурой. Его каштановые волосы были коротко подстрижены. Необычный разрез карих глаз, как бы немного скошенных книзу, придавал ему черты мужчины восточного типа. Широкоплечий, с узкими бедрами, он всегда выглядел элегантным и одетым с иголочки, даже когда на нем была брезентовая куртка для работы в порту. У него были крепкие кулаки и большие руки, которые он сейчас развел в стороны и сказал:
— Можно подумать, мы в состоянии ответить по телефону, где, какое убийство совершается. — Он еще ехиднее усмехнулся. — Оставил Фостера на задержании. Он на деле оказался почти новичком, черт бы его побрал.
Поделиться книгой: