Помоги проекту - поделись книгой:
Литературное приложение «МФ» №01, февраль 2011
Предисловие
Перед вами — первый выпуск «Литературного приложения «МФ». Для наших постоянных читателей изменения косметические, но уверен, важные. Авторы увидят свои произведения в более приглядном виде, чем раньше, а читатели смогут насладиться не только лучшими рассказами, приходящими на наш почтовый ящик, но и приятным оформлением. Как всегда, ждём ваших отзывов и предложений на pochta@mirf.ru.
Традиционно, в «Литературное приложение» будут попадать самые интересные читательские рассказы месяца, лучший их которых — рассказом номера — будет удостоен иллюстрации, а его автор получит приз от редакции.
Тема этой подборки — цена. И речь совсем не о деньгах — они ведь на самом деле играют довольно незначительную роль…
Дмитрий Миронов mirdmitry@yandex.ru
Женская психология или цена артефакта
От редакции: Победитель сегодняшнего выпуска оказался самым весёлым произведением в подборке — даром что речь идёт о стр-р-рашном артефакте. А что делать: кому-то — работа, в которой бывают экстремальные ситуации, кому-то — обычная жизнь, куда случайно вторглась магия…
Дo места, деревни Аксиньино, добрались часам к двенадцати. Сначала дорога, этакая картинная грунтовочка, петляла среди весей, лугов и полей, ярких, гладеньких, словно причёсанных, упирающихся ближе к горизонту в смутные ряды лесопосадок или гоняющих весёлые островки рощиц. Потом справа по борту потрёпанного внедорожника сквозь заросли кустов, бурьяна и редких ветел что-то заблестело.
— Речка! — догадался Паша и застонал, как только может застонать человек, безвылазно просидевший в душном городе весь первый месяц лета. И тут же, словно приглашая непрошенных гостей, заросли расступились вокруг белёсой тропиночки, ковром раскатившейся вниз, в объятия речной благодати.
— Михалыч! — завозился Паша, — речка. Михалыч только отмахнулся, одновременно следя за дорогой и жёлтой точкой на экранчике навигатора. Тропинка осталась позади. Паша только вздохнул. Но когда в окне промелькнула девушка в невесомом коротком сарафанчике, местная нимфея, которая, помахивая полотенцем, явно направлялась на пляж, Паша весь обратился назад, на её загорелые ноги, потом заметался и снова воззвал к старшему товарищу:
— Михалыч, давай окунёмся? Один разочек, а? Пять минут и обратно, ничего не теряем ведь. Ну, Миха-алыч!
— Я те дам окунёмся! — вспылил Михалыч, — ты вообще думаешь чем? Со вчерашнего дня здесь поле на десять пунктов за черту Вильсона зашкаливает, а ему окунуться! Послал бог помощничка!
— Понял, игемон, проехали, — Паша отвернулся к окну, засвистал модную мелодию. Не верилось, что в окружающей безмятежной красоте может произойти нечто плохое.
Машина подкатила к плавной развилке. Одна ветка уходила к живописным деревенским зарослям в Аксиньино, другая выворачивала ближе к лесу, где вдалеке густо желтели фронтоны дачных домиков. Михалыч уверенно вырулил в сторону дач.
— СНТ «Ромашка», — прочитал Паша, надпись на указателе, — интересно, что такое СНТ?
— А? Что? — повернулся Михалыч, — понятно, товарищество садовое. Дачный поселок.
— Это я и сам знаю. А вот «эн» что обозначает?
— Где? Тьфу ты, балбес!— снова вспылил Михалыч, — Какая разница? Не о том сейчас надо думать.
— Не усложняй, Михалыч. Обычный артефакт. Приедем, изымем, не впервой.
— Обычный? — ответил Михалыч, достал огромный носовой платок и вытер обильный пот с лица, с красной шеи, — Как бы не так. Максимальное превышение поля, с которым мы встречались — шесть пунктов за черту Вильсона. Тогда был активирован артефакт третьего уровня силы. Третьего! Знаешь, что такое третий уровень силы? Землетрясение, ураган — запросто. Горы сдвигаются. Здесь же поле превышено на десять! Даже страшно подумать, с какой штуковиной мы сейчас столкнёмся. А ему окунуться! Сейчас нас так окунут….
— Не стоило побольше народа взять? — нахмурился Паша, — Из старичков. Коляна, например, или Галилея?
— С дуба рухнул? Все же в отпусках. Колян в Карелии на байдарках, Филимонов в Анталии, с тещей, черт бы её побрал — Анталию, я имею в виду, а Галилей на раскопках, в тьмутаракани какой-то, хобби, понимаешь, у него такое…. Кроме нас, никого дельного в округе и не осталось. Кроме меня, точнее…. А из других округов жди, когда доберутся. Зато у тебя, олуха, есть шанс реального опыта поднабраться.
— Отгул мне ведь засчитается, босс? — уточнил Паша.
Михалыч выразил отношение к легкомысленности своего помощника тяжким вздохом и снова уткнулся в монитор, где жёлтая точка машины плавно приближалась к красному неровному кружку, обозначающему повышенный уровень поля. Теперь уже не было сомнений, что цель их поездки находится в невообразимом нагромождении разномастных дачных домиков, обозначенных загадочной аббревиатурой СНТ.
— Ты уверен, док? — засомневался Паша, потирая обожжённую крапивой руку.
— На, смотри, — Михалыч протянул ему планшетку навигатора с мерцавшей координатной сеткой, — совпадение полное. Ты что же думаешь, ребёнок не может завладеть артефактом?
Скрытые в зарослях заброшенного палисадника, приникнув носами к ржавой сетке, они смотрели на залитый солнцем двор соседней дачи. Посреди двора на ровно подстриженном газоне стояла маленькая девочка и сосредоточенно, прикусив губу, откручивала руку у большой растрёпанной куклы. Вокруг, как после взрыва, валялись другие игрушки: мячики, зверушки, лопатки. Приборы упорно показывали, что искомый артефакт находится у ребёнка.
Приставив к глазам армейский полевой бинокль, Паша навел его на смуглые ручонки девочки.
— У неё в кулачке колечко. С виду совсем простенькое, док, — сказал он через минуту.
— Наверняка он и есть, — кивнул Михалыч, — А ты как думал? Самый сильный из найденных пока артефактов выглядел вообще как простая швейная иголка. Форма, запомни, ни на что не влияет.
Михалыч достал свой огромный платок и принялся вытирать пот.
— И какой у него уровень, док? — спросил Паша.
— Уровень пятый, не меньше, а может, и шестой…. Атомная бомба, блин.
Девочка открутила, наконец, руку у многострадальной куклы, жизнерадостно хихикнула и принялась откручивать ногу.
— Так это, наверное, хорошо, Михалыч, что она ребёнок? — спросил Паша, — у неё легче будет колечко выманить.
— Не знаю, — пробормотал Михалыч, потирая влажный колючий подбородок, — с детьми работать ещё не приходилось. Два года возраст вообще-то сложный — упрямый.
— Но она-то уж точно не догадается, чем владеет.
— Обычно никто не успевает догадаться. На моем веку такое произошло один раз, вот когда пришлось повозиться. Поэтому аксиома: при изъятии артефактов надо действовать быстро….
Михалыч позыркал по сторонам и, густо хрустя сухими ветками, направился к тому месту, где сетка подходила поближе к девочке. Паша плелся за патроном, отдергивая руки от жгучей, разлапистой крапивы и вполголоса чертыхаясь.
Михалыч порылся в карманах и извлёк оттуда лежалую конфетку.
— Эх, знать бы, что с ребёнком придётся работать…. У тебя есть, что подходящее? — обратился он к помощнику. Тот лишь развёл руками. Михалыч покачал головой и нагнувшись к дыре, напоминавшей рваную рану в кольчуге, позвал елейным голосом:
— Диа-анка! Дианочка!
Имя девочки они узнали со слов молоденькой замотанной женщины, пару раз выглянувшей из белёсого от старости кирпичного домика.
Девочка оторвалась от своего занятия и уставила на них бойкие чёрные глаза.
— Ай, какая хорошая девочка! Красавица! Умница! Маме, наверное, помогает. Ай, молодец! — заливался Михалыч, — Хочешь конфетку, Дианка? На. Ммм…. Вкусная конфетка. Леденец.
Дианка бросила куклу и подошла к ограде, не сводя с Михалыча умного, хитроватого взгляда. Её длинные чёрные волосы напоминали мех у пантеры — густые, гладкие, переливчатые благородным смутным блеском.
— Возьми конфетку, Дианка. Ах, какое у неё колечко красивое. Дашь его мне посмотреть? Дианка хорошая, добрая, конечно, даст дяде колечко посмотреть. Ну, дай дяде колечко. Дядя только посмотрит и отдаст. А он тебе конфетку. Ай, и вкусная конфетка.
Михалыч поднёс конфетку ко рту и облизнулся. Дианка, не меняя выражения, продолжала разглядывать Михалыча. Руку с колечком она предусмотрительно убрала за спину, а на несчастную конфетку не обратила никакого внимания.
— Что если перескочить через ограду и отобрать? — предложил Паша, — я мигом.
— Не вздумай, — прошипел Михалыч, — артефакт же действующий. Собирай потом тебя по частям…. Видишь, у гаража кот валяется. Может, он, конечно, спит, а, может, девочке не угодил. Смотри, как неестественно выгнулся.
— Чёрт, — выругался Паша и начал грызть ноготь, от чего отучился ещё в пятом классе.
— Дианка! — вновь заладил Михалыч, — хочешь щеночка? Собачку. Ав-ав. Я её тебе завтра привезу. Такая пушистая, ушки
длинные. Ты мне дай только колечко посмотреть. Я лишь одним глазком….
Сзади хрустнула ветка. Паша резко повернулся и вместо того, чтобы предупредить или защитить шефа, отшатнулся — сказывалось отсутствие реального опыта.
— Получай, педофил поганый! — визгливо выкрикнула подкравшаяся женщина и на голову Михалыча с треском обрушился черенок от метлы. Благо, не такой уж толстый, но Михалыч всё равно вырубился.
Открыв глаза, Михалыч не сразу понял, что лежит на террасе дачного дома. Вяло колыхалась ажурная занавесочка на широком окне, в такт ей на двери волнилась марлевая мантия. Пахло свежими огурцами и мылом от умывальника. Тень. Благодать. Только тревожно жужжала на окошке заблудившаяся оса.
Артефакт! — вдруг пробрало Михалыча, и он резко приподнялся. В голове словно перекатился стакан свинца, терраска покачнулась. Михалыч застонал и вынужден был опереться о скрипучую кушетку, на которой возлежал.
— Михалыч! — обрадовался Паша, вплывая сквозь марлю в комнату, — наконец-то, а то мы уж думали, ты того.
— Ой, извините, извините меня, пожалуйста, — вынырнула у него из-за спины женщина, показавшаяся Михалычу смутно знакомой.
— Я же не знала, что вы доктор наук, — продолжала она тихим, словно прозрачным голоском, — думала педофил какой-то мою Дианку обхаживает. Сейчас ведь шагу нельзя ступить — извращенцы кругом. Вы лежите, лежите, вам нельзя вставать. Я вам примочку холодную наложу. Сейчас скорая приедет, укол сделают, вам легче будет….
Михалыч покорно вернул голову на прохладную мягкую подушку. Вблизи женщина выглядела куда старше — под тридцать, но всё равно казалась очень моложавой, с наивными глазами школьной выпускницы.
Наверное, сразу после школы выскочила замуж, нарожала детей, на чем её жизненные университеты и закончились. Знакомый типаж: особа тихая, скромная, стеснительная и легковерная. Это хорошо. Однако, как говорил Михалычу жизненный опыт, такая иногда может стать твёрже кремня, а, как показывал совсем уж недавний пример, под горячую руку к ней вообще лучше не попадаться.
Женщина ушла в дом, и Михалыч снова приподнялся.
— Колечко! Колечко взяли? — вскричал он.
— Да какое там, — помощник махнул рукой, — как только мать дочку свою ни уговаривала. Бесполезно. Обезьяной вцепилась, не выхватишь. Хорошо я даму убедил, чтобы силой отнимать не пыталась….
— А что, что ты ей сказал? — понизив голос, спросил Михалыч, сморщившись от боли и от досады, — как всё объяснил?
— Как-как, правду сказал, — буркнул помощник, отводя глаза.
— Что?! Чёрт! Ты в своем уме? Как мы теперь выпутываться будем? — возмутился шеф.
— Не знаю, — обиделся Паша, — а ты бы что сказал? Она вообще грозилась милицию вызвать. Вот я посмотрел бы, как ты с ментами объясняешься.
— Ладно, ладно. Выкрутимся. Сейчас главное колечко заполучить, — Михалыч схватился за голову, провел рукой по глазам, пытаясь сорвать плавающую пелену, из-за которой всё воспринималось, словно из глубины, — И что, она сразу тебе поверила?
— Как только пропуск твой рабочий увидела, так поверила….
Из дома, наконец, выскочила женщина с тряпкой.
— Ложитесь, Сергей Михалыч, ложитесь, вам нельзя подниматься.
Но Михалычу, видно, слегка полегчало. Он твёрдой рукой отстранил женщину, приказал ей позвонить в скорую и отменить вызов. Согласился лишь на примочку и две таблетки анальгина. После чего, опираясь на плечо помощника, добрался до окна, из которого хорошо просматривался разморённый солнцем палисадник, а в нём девочка, откручивающая у несчастной куклы последнюю ногу. Несколько минут все трое наблюдали за девочкой. От окошка гудела оса, нагнетая и без того нервозную обстановку.
Михалыч поспрашивал и выудил у женщины интересующие сведения. Артефакт был найден Дианкой вчера после обеда в земле, вырытой её отцом из ямы для погреба. Через полчаса со столба упал монтёр, показавший Дианке язык. Сломал ногу, два ребра и больше уже не дразнился. Затем на заднем дворе вдруг взорвался петух, страшно клевачий и вредный, не упускавший случая побегать за Дианкой. Лена решила — петарду склевал, которую подкинули соседские мальчишки. Пару раз в чистом небе гремел гром, и, главное, у Дианкиного отца прихватило сердце. У здоровяка, кандидата в мастера спорта по гребле! Прихватило как раз в тот момент, когда он попытался-таки отобрать у дочери колечко. Да так, что его сразу же забрали в больницу.
— Мда, эмоциональная индукция налицо, — пробормотал Михалыч.
— Что-что? — растерянно переспросила женщина, которую, кстати, звали Елена.
— Дёшево вы отделались, говорю, — пояснил Михалыч, — могло быть куда хуже.
Оказалось, хуже не сложилось по чистой случайности, потому что мать была занята мужем и поездкой в больницу, до Дианки особо не доматывалась, не заставляла ни есть, ни умываться, ни мыться, ни спать, что, безусловно, помогло избежать острых конфликтных ситуаций.
— Колечко надо изъять как можно скорее, причём не разозлив ребёнка, — изрёк Михалыч, — иначе последствия могут быть самыми страшными. Учитывая эффект подчинения, время работает против нас.
— Какой эффект? — в один голос спросили Паша и женщина.
— Эффект подчинения, — скривившись то ли от боли, то ли от необходимости объяснять, сказал Михалыч, — заключается в том, что некоторые артефакты влияют на сознание своих владельцев, подчиняют его. Здесь эффект, похоже, выражен особенно ярко: сознание ребёнка уязвимо, а артефакт очень силён. Боюсь, придётся повозиться. Скорее расскажите нам о девочке. Что она любит, сласти, игрушки какие, ещё что?
Через пять минут Паша с Михалычем знали, что Дианка по причине жуткой аллергии не ест сладкого, живёт, не подозревая даже о существовании сластей. Что отец её балует, заваливает игрушками и заинтересовать проказницу чем-либо новеньким будет трудновато. Что девочка почти не разговаривает, изъясняясь в основном нечленораздельными возгласами. Наконец, оказалось, маленькая модница любит порисоваться и предпочитает общаться с симпатичными молодыми парнями, доводя их до белого каления своими приставаниями. Последний факт Михалыч и сделал центральным в плане отъёма артефакта.
— Первым номером общаться с ней будешь ты, а мы будем оказывать поддержку с флангов, — провозгласил он тоном Наполеона, стоящего перед картой, — Ты парень видный, по девушкам ходок, женскую психологию хорошо должен знать….
— Я с маленькими никогда не общался, — вяло возразил Паша.
— Не мудри. Женщина всегда женщина, два ей года или семьдесят два. Пошли быстрее. И так затянули отъём дольше некуда….
Паша вышел первым, почесывая вихрастую макушку. Михалыч в примочке, напоминавшей старинный ночной колпак, похожий на водевильного героя, кряхтя и держась за голову, следовал за ним. Операция по отъёму артефакта началась.
В самом начале отъёма произошло событие, несколько охладившее пыл охотников за артефактами.
— Погодите, погодите! — вдруг вскинулась мать, — она же у меня на самом солнцепёке. А я смотрю, дура...
Женщина вынесла из дома розовую панамку и подбежала к дочери. Паша с Михалычем остановились, Дианка же на появление матери никак не отреагировала — рассматривала какого-то жучка на травинке.
Поделиться книгой: