Москит. Том I

— Доигрывайте и двигайте на поле.

Оно и не удивительно: никто из нашей четвёрки звёзд с неба не хватал, да и занимались мы только второй месяц, всё внимание наставник уделял основному составу сборной военной кафедры, которую тренировал. При желании можем весь вечер в «квадрат» резаться. Чем не тренировка?

Тут Ян в очередной раз упустил мой кручёный мяч, и тот покатился от площадки к вкопанной в землю лавочке, с которой за нами уже какое-то время наблюдала компания Северянина. Сам он сидел в обнимку с очередной подружкой, обок расположились Слава-Бугор, Панкрат-Заноза и незнакомый долговязый паренёк, на вид немногим младше остальных.

А! Этого тоже помню. Один из тех, что с Гошей-покойничком в «собачку» играл.

Северянин поставил ногу на подкатившийся к нему мяч и усмехнулся:

— Вот ведь криворукие…

— Сам такой! — огрызнулся Ян, и мяч прыгнул к нему, словно притянутый мощным магнитом кусок железа.

Северянин поднялся с лавочки и предложил:

— Зарубимся в вышибалы?

Ян обернулся и выжидающе глянул на нас.

— Или перетрусили? — хохотнул мигом очутившийся на ногах Панкрат.

— Рот закрой, мелочь пузатая! — осадил шустрого коротышку Карл и заявил: — Я не против.

Мне эта грызня была до одного места, но не поддержать приятелей попросту не мог, опять же ещё толком не успокоился после фиаско в лаборатории.

— Можно и в вышибалы, — заявил я, хрустнув костяшками.

Костя ничего говорить не стал, лишь поманил наших оппонентов пальцем.

Каучуковый мяч для игры в сверхбол был весьма увесистым, получить таким со всего маху приятного было мало, вот в этом и заключался весь смысл игры. Ну а удастся при этом выбить противника за пределы площадки или же попросту выбить из него дух — значения уже не имело.

Северянину со товарищи повторного приглашения не потребовалось, мы быстро разметили поле, и Ян без промедления запустил мяч в Славу. Спортивный снаряд прогудел подобно пушечному ядру, но замер сантиметрах в тридцати от лица крепыша. Бугор развёл руки, красуясь перед товарищами, впрочем, затягивать представление не стал и почти сразу контратаковал.

Поначалу вроде бы метил в Карла, а уже над разделительной чертой мяч словно натолкнулся на незримую преграду и отскочил в меня, до предела при этом ускорившись. Среагировал я самым естественным для себя образом: поставил блок, задействовав технику закрытой руки. Удара даже не почувствовал, но Слава восторженно заорал:

— Есть!

Он растопырил пятерню, и Панкрат немедленно по ней хлопнул, вот этим моментом я и воспользовался, даже не попытался остановить вращение мяча, который усилием воли подвесил перед собой, и передал ему импульс — такой, что каучуковый шар немного деформировался даже.

Свистнул воздух, коротышка задействовал сверхспособности, да только самую малость замешкался, ещё и не учёл вращение мяча, и тот отрикошетил в долговязого паренька, который ничего подобного не ожидал и едва успел пригнуться. Спортивный снаряд улетел в аут.

— Не обделался, часом? — издевательски крикнул Ян.

Стоявший во второй линии Северянин недовольно поморщился и потребовал:

— Аккуратней! Не отвлекаемся, прикрываем друг друга!

Я счёл это распоряжение пустым трёпом, но очень скоро убедился в собственной ошибке. Против нас вышла сыгранная команда, ну а мы были каждый сам по себе. Карл попытался взять на себя роль координатора, но такие моменты нарабатываются не день и не два, а ментальное взаимодействие спасти ситуацию не могло по той простой причине, что я в любом случае из общей схемы выпадал. Да и Карл с Костей в этом плане не блистали, только отвлекались бы.

Понемногу Северянин со товарищи начали доминировать даже на нашей половине площадки, и если мы с Карлом смягчали удары, задействуя технику закрытой руки, а Костю выручали навыки боксёра, то Яну пришлось лихо. Прилетало ему пару раз — будь здоров, еле на ноги поднимался.

Противник этот момент учёл и перестроил игру, избрав главной целью нашего вихрастого товарища, а когда мы начали прикрывать его, вновь изменил тактику и стал подлавливать на ошибках остальных. Ещё и зрители набежали, принялись сыпать комментариями, свистеть и смеяться невпопад.

Ну, невпопад — это для нас…

Тут-то я и поймал себя на том, что вместо душевного успокоения завожусь пуще прежнего. Остановить игру, признав поражение, никак нельзя — репутация на кону, а выиграть или хотя бы даже свести матч к ничьей шансов не было ни малейших. Единственный вариант — перейти к более привычному противостоянию.

Мысль эта показалась вполне разумной, и когда Слава решил в очередной раз покрасоваться и, раскинув руки, вознамерился остановить пущенный с нашей стороны мяч сантиметрах в тридцати от головы, я поддался искушению и нарушил правило, которое запрещало оперировать сверхсилой в зоне противника, незаметно для остальных воздействие Бугра нейтрализовал.

Спортивный снаряд лишь самую малость замедлился, а потом раздался столь сочный — шмяк! — что даже возникло опасение, не перестарался ли. Голова крепыша мотнулась, его повело в сторону, вот и не устоял на подкосившихся ногах и уселся задом на песок. Только этого было мало.

— Какие-то вы слишком нежные, девочки! — заявил я, подступив вплотную к разделительной черте.

Едва ли кто-то из зрителей устоял бы на ногах после подобного удара мячом по голове, но эта немудрёная острота много кого рассмешила, и долговязый приятель Северянина, разгорячённый и нервный, поддался импульсу и двинул кулаком мне в лицо.

Точнее — сделать это попытался. Я привычно сместился в сторону, перехватил его запястье и откинулся назад, не забыв поставить подножку. Паренёк заскочил на нашу территорию, налетел на прямой Кости и прилёг на песок отдохнуть.

— Два — ноль! — заорал Ян, из расквашенной мячом губы которого сочилась кровь. — Сосунки!

Панкрат-Заноза неожиданно шустро ринулся на меня; я пинком в бедро остановил его рывок и сразу отступил, опасаясь атаки со стороны Северянина, но того уже оттянул на себя Карл, а коротышку взял в оборот Костя. С земли поднялся Бугор, а только я шагнул к нему, намереваясь повалить обратно, как прозвучала пронзительная трель свистка и прибежали дружинники.

— Прекратить безобразие! — заорал звеньевой. — Кто начал драку?!

Я руками развёл.

— Какое безобразие? Какая драка? Вы чего в тренировочный процесс вмешиваетесь?

У старшекурсника чуть глаз от изумления не выпал.

— Чего-о-о?!

Я указал на частично уцелевшие полосы на песке и пояснил:

— Это спортивная площадка. А у нас идёт тренировка по двоеборью. Сверхбол и рукопашный бой. Четыре на четыре. Всё по-честному.

— А…

— Рукопашный бой без задействования сверхспособностей, — добавил я и обратился за поддержкой к зрителям: — Так ведь?

Свидетелей, готовых подтвердить мои слова, нашлось предостаточно, и дружинники в итоге отстали, но далеко не ушли, начали за нами следить.

— А кто выиграл? — спросила вдруг симпатичная брюнеточка из числа зрителей.

— Переигровка будет, — мрачно объявил Карл.

Северянин кивнул.

— Всенепременно.

На том и разошлись, благо особо помять друг друга не успели.

Костя подхватил мяч и спросил:

— Ну что — на поле?

Ян закатил глаза.

— Какое ещё поле, ты чего? Идём в кабак!

Мы и пошли. Сели на летней веранде студенческого кафе «Под пальмой», заказали сразу по две кружки светлого пива, дабы лишний раз официантку туда-сюда не гонять, расслабились. Разве что поначалу молча повздыхали, когда Карл заметил:

— Эх, Николя бы точно не упустил шанса этим прохвостам по мордям надавать!

Это да — Коля был не дурак подраться, но чего уж теперь?

Выпили за него, после уже просто пили. Ну а почему бы и нет? В Новинск какой-то модный театр из столицы с гастролями приехал, Лия только два билета достать сумела, вот и пошла на спектакль с Ингой. А какой мне смысл одному в квартире куковать? Никакого…

Глава 2

Утром разбудил Миша Попович. Изначально намеревался позаимствовать у соседа будильник, но у того тоже оказались планы на воскресенье, он и сам встал ни свет ни заря.

— Куда собрался? — поинтересовался я на кухне, оторвав от календаря листок «5 августа».

— Милена пропуск к Эпицентру выбила, мотанёмся одну идейку проверить, — пояснил Нигилист, усилием воли разогревая чайник.

— Круто!

Миша вздохнул и как-то очень уж озадаченно поскрёб затылок.

— Круто, — признал он после этого, — только понять не могу, зачем ей это надо. Я ж в теории полный ноль! Все мои идеи — детский лепет, попытка изобрести велосипед!

— Скажешь тоже!

— Именно. Я ж в теоретическом плане пока только по самым вершкам пробежался!

Я налил себе заварки, добавил кипятка и усмехнулся.

— Милене просто умные молодые люди нравятся. А ты институтских зубрил видел? Задохлики! Глаз не на ком остановить.

И шуткой это заявление было лишь отчасти: пусть сам Попович особой крепостью сложения отнюдь не отличался, но после полугодового курса в комендатуре мог дать фору большинству студентов.

— Ну тебя! — отмахнулся он. — Даже если так, есть куда более лёгкие способы меня до своего уровня подтянуть, чем пропуск к Эпицентру выбивать. Думаешь, это так просто?

Я точно знал, что согласование такого рода поездок обычно занимает не один день, и пусть даже Милена имела некое отношение к аналитическому дивизиону ОНКОР, рядовому сотруднику без внятного обоснования подобную инициативу зарубили бы на корню.

— Свежий взгляд, — сказал я после недолгих раздумий. — Сам говоришь — теорию ты знаешь поверхностно, поэтому не зашорен. Как пить дать, что-то ей в твоих рассуждениях интересным показалось. А что именно, не говорит, не желая к общепринятым выводам подталкивать.

— Мне б твоё воображение, Петя! — вздохнул Миша и махнул рукой. — Ладно, у тебя-то со щитом как дела обстоят? Научился стабилизировать?

Цилиндрический полог сверхэнергии малой интенсивности мы разработали совместными усилиями; для абсолютного большинства операторов создание подобной конструкции никакого практического смысла не имело, а вот мне позволяло гасить кинетическую энергию пуль решительно любого калибра. В момент пробития преграды они делались заметными для моего урезанного ясновиденья, нейтрализовать после этого кинетическую энергию было уже делом техники.

— Завтра сдавать буду, — сказал я.

— Расскажешь потом, как пройдёт. Мы только в среду вернёмся.

— Само собой.

Засиживаться на кухне я не стал, быстро позавтракал, натянул короткие прогулочные штаны и рубаху-поло да и поспешил в пункт проката. Взял велосипед со вторым сиденьем, закреплённым на раме, заплатил за день и покатил к студгородку. Приехал заранее и успел не только наполнить квасом бидон в соседней палатке, но и осушить кружку, прежде чем появилась Лия.

Барышня выпорхнула с проходной в лёгоньком сарафанчике выше колен и косынке; я даже засмотрелся на её загорелые ноги.

— Петя, привет!

— Привет!

Мы поцеловались, ничуть не смущаясь взглядов случайных прохожих, бидон повесили на руль, корзинку и свёрнутые валиками полотенца закрепили сзади на багажнике. Лия разместилась на дополнительном сиденье боком, по-дамски, одной рукой ухватилась за раму, другой обняла меня, и — помчали!

Сначала потряхивало на неровной брусчатке, затем пришлось огибать ямы и выбоины на проезжей части, но ерунда — катались за город таким макаром не первый раз, сложностей с управлением не возникло. Пока ехали по улицам Новинска, я внимательно следил за дорожным движением и на разговоры не отвлекался, да и Лию занимало преимущественно то, как бы не дать взлететь под порывами встречного ветра полам сарафана. Ну а потом городские окраины остались позади, и мы выехали в поле. Повеяло зноем и ароматом высушенных солнцем трав, в небе закружили птицы.

— Инга сказала, нас на собрании актива военной кафедры ждут, — сказала Лия, когда я отвернул от трамвайной линии, уходившей к лодочной станции, и покатил вдоль опушки соснового бора.

— Ты не против? — уточнил я.

— Нет, конечно! — уверила меня барышня. — Я же там почти всех знаю!

И в самом деле — мало того, что Инга и Вениамин её своим товарищам давным-давно представили, так и сама Лия на военную кафедру в июне перевелась, а с её общительным характером перезнакомиться со всеми за месяц ничего не стоило.

— Потом, как и договаривались, в горсад на танцы пойдём, — добавил я.

— А кто будет?

— Василь с Машей, Лев с Софьей. Антон, даже не знаю, кого на этот раз приведёт.

Лия рассмеялась.

— А твой сосед?

— Нет, они с Миленой к Эпицентру уезжают. Какие-то у них там дела.

Не полагаясь на сверхспособности, я размеренно крутил педали, разве что слегка уменьшил силу тяжести, когда колёса начали скакать на толстенных сосновых корнях. Какое-то время мы ехали под сенью высоченных деревьев, потом вновь выскочили на открытое пространство, помчали от перелеска к перелеску вдоль берега водохранилища, удаляясь от лодочной станции и забираясь в совсем уж глухие места.

Утреннее солнышко давненько поднялось над горизонтом и ощутимо припекало, но доносившийся от воды прохладный ветерок освежал и не давал окончательно упреть. Мы скатились в низинку, сплошь усыпанную цветками иван-чая, проехались по накатанной тропинке и не повернули вслед за ней к берегу, начали пробираться по целине. Высокие травы вскоре сменились зарослями ивняка, и после недолгого лавирования меж деревьев нам открылся небольшой дикий пляж — песчаная прогалина, окружённая со всех сторон непролазными зарослями. Ещё и длинные языки камыша образовывали бухточку — место было укромней не придумаешь.

— А рядом точно никого? — засомневалась Лия, когда я снял бидон с руля и установил его на песок.

Мой внутренний потенциал был набран в противофазе, так что просто ослабил заземление и — ничего. Никаких энергетических аномалий за исключением потенциала спутницы почувствовать не удалось. Впрочем, это ещё ни о чём не говорило, поскольку находиться поблизости могли не операторы, а самые обычные люди.

Лия расстелила на песке полотенце, поставила на него корзинку и сняла косынку, а я задействовал активный поиск — выплеснул из себя немного сверхсилы, заставил разойтись её вокруг нас будто волну от брошенного в воду камня. И снова — ни малейшего отклика.