Закончив, восстанавливаю дыхание. Воздух офигенный. Им дышать вкусно. Из нашего подъезда выходит соседка. Улыбается, я в ответ, и пошлая мысль в башке — утащить ее обратно в подъезд и сделать нам хорошо. Гоню ее. Нельзя. Я же Юльку присвоил. Как-то это будет неправильно. Самсонова меня не поймет, а я год уже на ее смотрю, все никак…
Потому кто я? Правильно — желе!
Чего меня от этой девки так вышибает? Как это вообще работает?
И оценив неплохую подтянутую задницу соседки, в подъезд возвращаюсь один. На этаж снова пешком. Телу классно от такой нагрузки, оно пружинит и пульс очень правильный. Тренеру понравится.
Пока принимаю душ, мать накрывает на стол. У меня свой рацион с добавками из больших банок со сложными названиями, семья не подстраивается. Подкармливаю трущегося об ногу Филина беконом из отцовской тарелки, пока тот отвлекся на телефон.
Мама показывает мне кулак, а сама улыбается. Любимый кошак довольно мурлычет, тщательно вылизываясь, пытаясь скрыть следы нашего с ним преступления.
— Не понял, — отец хмуро смотрит в тарелку, на которой остался только омлет и овощи. Я жую тщательнее, очень стараясь не ржать. — Тай, твою мать! Что за детский сад? — догадывается.
— Я о тебе забочусь. Там же сплошной жир, а тебе бы форму подтянуть. А то скоро появится пузо, и твоя секретарша перестанет смотреть на тебя голодными глаза… ми, — затыкаюсь под напряженным взглядом матери.
Упс. Некрасиво вышло.
— Пошел вон, — угрожающе рычит отец.
— Извини, мам. Я не хотел, — виновато смотрю на нее и сваливаю, пока не выхватил.
Олень!
А не надо было меня драконить с утра! И вообще, он хотел, чтобы я был злой? Я злой! Пусть теперь отмазывается, как хочет. Но перед мамой все равно стыдно.
Итак, дальше по плану песочные джинсы, белый тонкий свитер, куртка, ботинки и общественный транспорт до универа.
Отец пафосно подкатывает ко мне на остановке.
— Садись, — кивает на заднее.
— Перебьюсь!
Он раздраженно газует, раскидывая грязь из-под колес на людей, стоящих близко к бордюру. Столько нецензурного негодования летит в сторону родителя. И утро становится гораздо приятнее.
Потолкавшись в переполненном транспорте, выскакиваю на своей остановке и отхожу к ближайшему сугробу. Загребаю пальцами немного снега, оттираю ботинки со следами чужой обуви.
А Юлька учится в соседнем здании, в колледже при нашем университете. Я еще не пробовал ее здесь поймать, только смотрел и мысленно облизывал. Пора менять эту установку.
Между лекциями пытаюсь выяснить, на кого учится моя дерзкая красота. Педагог по физической культуре и спорту. Угу. Собственно, не удивила. Изучаю ее расписание, прикидываю, во сколько она должна закончить. Если свалить с последней и самой нудной лекции, должен успеть перехватить.
Стою на крыльце, затягиваюсь никотиновым паром со вкусом натурального табака и печеньки. Вкусненько. На языке остается специфический привкус. Я от этой дряни не зависим, и чаще нет, чем да, но иногда хочется, особенно когда все бесит или бухаем. Тут, опять же, главное, чтобы не спалил отец. Он мне этот вейп в задницу засунет.
Пиздец! Двадцать лет, а я от отца шифруюсь. Смешно же!
— Так. Нахрен сейчас отца. Где там моя Юлька? — заглядываю в телефон, дабы сориентироваться по времени. — Я чего, зря лекцию прогуливаю?
Она выходит в расстегнутой курточке. Щурится на солнце, поправляя рюкзак. В руке сумка с формой.
— Давай помогу, — подскакиваю и забираю у нее сумку.
— Ты чего тут забыл? — опять выпускает на меня колючки.
— Мы не договорили вчера. Я пришел за ответом.
— За каким? — делает вид, что не помнит, а сама улыбается.
Машинально облизываюсь, вспоминая, какие на вкус эти губы. Очень даже очень. Хочу еще. Много! Лучше сразу всё!
— Пойдем со мной на свидание. Я же лучше этого твоего футболиста, — хлопаю ресницами пытаясь состроить мимимишную морду.
— «Малыш, ну я же лучше собаки» — издевательски цитирует фразу из известного мультика.
— Зараза! — показываю ей язык. — Пойдем, Самсонова. Я тебе такое свидание устрою. Ты его долго вспоминать будешь.
— Нет, — воротит свой идеальный нос. — Ты думаешь, я не знаю, о ваших тестостероновых похождениях? Всех гимнасток уже перетрахал, решил на меня переключиться?
— Ммм, так ты следишь за моей личной жизнью, — моя улыбка превращается в коварную. — Польщен.
— Нужен ты мне, за тобой следить! О вас слава впереди вас по всему дворцу шагает. И о том, как вы победы девственностью вместо бухла отмечаете.
Оуч… вот сейчас было некрасиво. Есть такой грех. Но мы ж никого не насилуем. Все добровольно. Не заметил, чтобы девочки жаловались. У каждого своя традиция. Ее футболисты тоже не святые.
— Если я такой мудак, зачем на тренировку пришла?
— Посмотреть хотела, на что дурочки западают. Ничего особенного не увидела, — дергает у меня из рук сумку и сбегает по ступенькам вниз.
— Ты сказала, нормально! — возмущаюсь я.
Юлька оглядывается. Смотрит на меня снизу вверх сделав из ладони козырек.
— Это было про бой, Тайсон. Исключительно про бой. Счастливо! — игриво машет мне пальчиками и бежит к подъехавшей тачке смазливого.
Цепляет.
Интересно, если бы я на тачке приехал, она бы вела себя так же?
Глава 7
Пешим ходом добираюсь до дворца. Эти здесь уже. Пинаю по колесу тачки смазливого. Сигналка начинает орать на всю парковку.
Я даже не знал, что настолько ревнивый. Приятное удовлетворение от мелкой пакости «другу» — футболисту Самсоновой немного приглушает взбунтовавшееся неприятное чувство. А Тима пусть побегает. В конце концов это его основная тренировка.
Захожу к своим в раздевалку. Сегодня тут весь основной состав нашего тренера. У меня все равно индивидуальная программа. Следующий бой послезавтра, а вот Юлька завтра у себя выступает. Надо будет попасть.
Терехов отправляет меня к груше, сам занимается остальными парнями. Пашем, успеваем постебать друг друга, поделиться новостями.
— За дыхалкой следим! Чего вы как бабы на распродаже?!
Все давятся смехом, но слушаются, усиленно выполняя упражнения.
— Тай, ко мне на ринг. За остальными слежу. Ты готов побеждать? — смотрит с вызовом, разжигая во мне хороший адреналин.
— Готов.
— Показывай.
Выкладываюсь. Никто не отвлекает. Пару раз пропускаю там, где не должен. Тут же исправляюсь, атакую, оттесняя тренера к краю ринга и укладывая спиной на резинки. Парни, оказывается, смотрят. Понимаю по одобрительному свисту. Юрий Германович на него дергается и пропускает удар от меня. Отскакиваю назад на пару шагов.
— Наконец-то проснулся, — тяжело дыша довольно улыбается Терехов. — Вот чтобы послезавтра я тоже самое увидел. Завтра у тебя самостоятельная разминка и выходной. Выспаться, не бухать, запрещенку не жрать.
— Понял. Сделаем, — вытираю предплечьем пот со лба.
— Раз понял, погоняй Клима по рингу минут пятнадцать и свободен. Только лайтово, Тай. Не убивайся. И пацана мне не убивай. Посмотрю на вас со стороны. Интересные.
Специально для тренера показываем с новеньким красивый бокс и в конце уже просто прикалываемся, изображая фальшивые жесткие приемы.
— Клоуны, — качает головой тренер. — В душ валите. Хватит на сегодня.
В раздевалке прикидываем планы на вечер. Выходной же завтра. Я на мели, но домой капец как не хочется. На улице холодно, не затусишь. Парни выбирают клуб, а у меня встреча скоро. От нее будет зависеть, с ними я, или правда домой, спать.
Прощаемся.
Пока у меня есть время, иду посмотреть на свою зубастую красоту. Они еще тренируются. Сажусь на скамейку, как Самсонова недавно. Любуюсь растяжкой, сложными фигурами, изгибами тела в порно-костюмах.
Юлька волосы собрала в высокий небрежный пучок. Прядь оттуда выбилась и все время лезет ей в глаза. Хочется подойти и убрать, а заодно прикоснуться пальцами к нежной коже.
Не могу от нее оторваться.
Вот чего она такая недосягаемая?
Я дурак, никак не соображу, как подкатить к девочке без бабла. В голову лезут цветы красивые и редкие, как она, или ресторан. Я знаю много интересных мест в городе, где ей бы точно понравилось, и я уверен, что Самсонова там ни разу не была. Но опять все упирается в деньги. Да и как я ее в эти места повезу? На маршрутке? Смешно. Девочки на такое не ведутся.
— Ты чего тут? — рядом присаживается тренер. — Опять подружку свою высматриваешь?
— Юрий Германович, куда девушку пригласить, если денег нет вообще?
— Отец наказал?
— Угу. По всем фронтам зажал. Я свихнусь скоро. Ни денег, ни секса. Вот как жить?
— Выиграй следующий бой, он успокоится. Ты же для него не просто сын. Ты его выгодное вложение и репутация. А еще уверен, он гордиться тобой хочет, а ты чудишь постоянно. Это Таир Расулович еще и половины не знает из того, что вы тут вытворяете, — смеется надо мной тренер. — Денег занять тебе?
— Не надо, вы чего? Я советом возьму. К отцу с таким бесполезно.
— Да хреновый из меня советчик, Тай, — вздыхает Юрий Германович. — Думал про открытый каток, но даже там за аренду коньков надо платить. Да и не надо вам на коньки обоим. Мышцам отдых нужен. Перегрузишь и чего тогда мне с тобой делать? В парк пригласи. Погуляйте, воздухом подышите. И полезно, и красиво, и бесплатно.
— Не пойдет она со мной в парк. Ее удивить надо. Ладно. Все равно спасибо. Буду думать.
— Забавный ты, когда шипами и ухмылками своими не разбрасываешься. Я тебя таким очень давно не видел.
— Клубничной желейкой? — облизывая губы, глотаю слюну, следя, как Юля садится на шпагат.
— Желейку я из тебя сам сделаю, если ты мне бой не выиграешь, — с серьезной мордой отшучивается Терехов. Его глаза сдают с потрохами. Они не просто смеются, они истерично ржут. — Пойду, младшая группа у меня. Если надумаешь, заходи, денег я тебе подкину.
Отрицательно качаю головой. Если бы я хотел влезть в долги, я бы позвонил Толмачеву. Но хочется ж самому как-то из этой задницы вылезти.
Девчонки заканчивают тренировку. Пока Юлька не оглянулась, ухожу из зала. Сегодня мне ей предложить нечего. Слюнями поистекал и хорош. Теперь надо пойти и сделать деньги. Сейчас как раз чел подъедет, с которым я договаривался.
Забираю куртку из раздевалки. Выхожу на парковку. Встав за машинами, затягиваюсь из вейпа. Нервно мне, капец как. Про нелегальные закрытые бои я знаю много. Организаторы или представители частенько трутся на турнирах, выискивая себе бойцов. И если честно, страшно. Там ради шоу ломают людей. А это в большинстве случаев навсегда. То есть на спортивной карьере можно ставить крест. Но есть и те, кто выходят оттуда красиво и с большими деньгами. Хочется оказаться в группе именно этих счастливчиков.
Нужную мне тачку вижу издалека. Поднимаю вверх руку и иду к нему. Сажусь. Татуированный лысый мужик сразу трогается с места, чтобы нас не увидели местные.
— Я хочу сначала со стороны посмотреть, — перехожу сразу к делу. — Сколько боев ты хочешь?
— Хотя бы пять, чтобы тебя разглядели.
— Выиграть? — хмыкаю.
— Естественно! Ты ж профи. От тебя будут ждать только побед. Все бабки будут там.
— Тогда три, — начинаю торговаться. — Если меня устроит твоя площадка и потенциальные соперники, я постараюсь выиграть три боя, и мы расходимся. Турнир, — напоминаю ему.
— Окей. Тогда твой первый бой должен быть сегодня.
— «Клетку» мне сначала покажи, потом будем торговаться дальше, — с каменным лицом отворачиваюсь к окну.
Внутренний голос орет на меня благим матом. Ставки на самом деле нереально высокие. А там Юлька и смазливый. Уведут у меня девочку, пока папа ногами топает. Меня этот вариант совсем не устраивает. Я себя сожру потом.
— Приехали, — сообщает мой потенциальный «работодатель».
Выхожу, оглядываюсь по сторонам. Промзона, разбитая на маленькие частные производства и заброшки. Нам в одну из них за ржавые железные ворота, в бетонный бокс.
Внутри оборудован зал со столиками и диванами, а также свободной площадкой перед рингом. Непосредственно сам ринг. Только это клетка. Настил шестиугольной формы, закрытый фракциями гибкой, но прочной металлической сетки. Отсюда, собственно, и название — «Клетка». Бойцы, как животные, ушатывают друг друга на потеху зрителя.
— Мрачненько.
— Я старался, — хмыкает он.
— Соперников мне покажи. Я ваши наёбки знаю. Приведешь мне самбиста больше сотки весом, и он меня тут разложит.
— Поразительная осведомленность для мажора. Смотри, — протягивает мне планшет. — Можешь даже повыбирать. Это все, кто на сегодняшний вечер будут заявлены.
— Ставки успеешь собрать? — листаю фотографии, всматриваясь в форму в основном мужиков сильно старше меня, читаю основные характеристики, вид спорта, титулы, если есть. За этих становится особенно грустно.
— Успею, если не будешь слишком долго думать.