Помоги проекту - поделись книгой:
Одно из лучших произведений для иллюстрации роли движения в живописи.
Забудьте на время сюжет, чтобы проследить за ним.
Композиционно выделен благословляющий жест руки на синем фоне. Если вы просто будете смотреть на фреску, то с любой из сторон ваш взгляд будет прикован к нему. Вокруг кучно, а в центре с обеих сторон свободное пространство. Движение передается ученику справа. Группа за ним, как хор, усиливает импульс. Следующая фигура направляет движение к мумии. Потом наш взгляд спускается по служкам с могильной плитой к группе женщин на коленях, взгляды которых возвращают нас к фигуре – источнику импульса. Жест порождает изумление в начале движения, и оно возвращается к нему поклонением. Даже не зная сюжета, мы видим, что выделенная фигура приводит в движение окружающих, обладает властью. Жест очень легкий, не пугающий, не наседающий. Эта власть абсолютна.
Джотто. Воскрешение Лазаря
Отдельно прекрасна сестра Лазаря, стоящая справа и зажимающая нос. Лазарь-то протух.
Картина, лишенная цельности, будет удручать, как разбитое зеркало. Зачем Джотто собачка?
На ее месте могла бы быть овечка, кустик. Если мы оставим это пространство на переднем плане пустым, композиция будет напоминать работу ученика художественной школы.
Джотто. Иоаким у пастухов
Джотто вернул фигурам объем и вес тела; его герои выглядят исполненными чувства собственного достоинства. Но величие Джотто не только в том, что герои священной истории перестали поясничать или болтаться в пространстве. Вы узнаете возраст, темперамент каждого персонажа. Пастухи не смеют обратиться к фигуре слева. Это их начальник.
Отец Богоматери Иоаким – богач и щедрый благотворитель. Его фигура за счет складок изображена более широкой и выделена нимбом. Но мы видим, что он душевно раздавлен. Его жертва была отвергнута в храме, потому что Иоаким бездетен, в результате чего он удалился с пастухами в пустыню.
Динамичная линия спины собаки не только соединяет фигуры (от нижестоящих к вышестоящему). Если вы посмотрите на вертикальный ритм композиции (фигуры, хижина), поддержанный сверху обтекаемыми формами деревьев, то заметите, что дуга собаки выбивается из него. В этом царстве благочестия и субординации она одна проявляет сочувствие.
Ритм создает настроение. За счет того, что орудия и факелы изображены в разных положениях, мы чувствуем их вес и колебания в воздухе.
Неслучайно нет деревьев или зданий (Христа взяли под стражу на природе, но художники редко читают Евангелие). Можно было пустить на небо ангелов, но нет. Только оружие, которое принадлежит людям, но визуально в данной трети фрески выглядит совершенно обезличено.
Джотто. Поцелуй Иуды
Пророк с правой стороны объявляет об исполнении ветхозаветного пророчества. Стражник в капюшоне стоит к нам спиной. Капюшон (отсутствие лица) добавляет агрессии безличности.
Слева Петр с ножом отрезает ухо одному из солдат. Христос благословит ухо, оно отрастет снова. Охвачена движением вся периферия, но центральные фигуры неподвижны. В самом центре красивый Иисус и дегенерат Иуда, похожий на Шарикова.
Богоматерь обращается к сыну скорее для проформы, возможно, вспоминая ангела, который предсказал ему тяжелую и великую судьбу. В раскрытой книге на её коленях латынью написано: «Чадо, что ты сделал с нами?». Связывает фигуры Иосиф. Наклоняя голову к Иисусу, он простирает руку к его матери.
Если нимбы убрать, суть драмы останется. Однажды мы перестаем принадлежать своим родителям, даже если все еще хотим им принадлежать.
Это последнее из известных нам произведений Симоне Мартини. Он женился в сорок лет на дочери своего друга, живописца и владельца успешной мастерской. Его произведения приобретали аристократы, а жизнь была полной чашей – длинной, манерной, готической и богато украшенной.
Симоне Мартини. Святое семейство
ОШИБАЙСЯ ЛУЧШЕ
Многие гении моложе нас с вами. Например, великому Мазаччо (1401–1428) было отведено всего двадцать семь лет. Мазаччо – титан и новатор, но жил бедно и умер должником. Причем таким, что младший брат отказался принимать наследство из-за долгов, взяв на себя заботу о матери.
Старшим в семье Мазаччо был с шестнадцати лет, что для того времени вполне допустимо. Его матери еще повезло, что к моменту смерти мужа у нее подрос старший сын.
Что с телом Христа на «Распятии» Мазаччо? Точнее, что с его шеей? По всей видимости, художник хотел изобразить распятого с точки зрения снизу, но у него не получилось. Всё произведение обладает повышенной экспрессией, в том числе благодаря красному силуэту упавшей на колени Марии Магдалины. Кстати, обратите внимание, что ее нимб не так богато декорирован, как у Богоматери и Иоанна Крестителя. Существует мнение, что художник добавил ее фигуру в композицию в самый последний момент.
На фреске «Троица» в церкви Санта-Мария Новелла распятие выплывает вперед, ко всему человечеству. Есть версия, что на этот раз с построением перспективы Мазаччо помог Брунеллески, но это не точно.
Мазаччо. Распятие
Возможно, смазливости у персонажей Мазаччо нет именно потому, что художнику было важно создать суровый характер. Мейнстрим того времени – мир интернациональной готики, с золотыми и декорированными фонами, плоскими фигурами, знакомыми нам по византийским иконам, обступал Мазаччо со всех сторон. В этом направлении работал и его товарищ – Мазолино, бывший более известным художником.
Посмотрите на «Мадонну с младенцем и его бабушкой (зачеркнуто) святой Анной». Рассмотрите, пожалуйста, не торопясь. Обратите внимание, как исполнены объемы фигур, лиц. Насколько объемными, выступающими из плоскости изображения, они кажутся? Сможете ли вы предположить, какие фигуры сделал новатор Мазаччо, а какие Мазолино?
Мазаччо. Троица
Типажи Мадонны и младенца выделяются на фоне ангелов, расположенных на заднем плане, точно так же, как выделялась живопись Мазаччо на фоне современного ей мейнстрима. Они не милы, и новаторское искусство очень часто некрасиво.
Мазаччо. Мадонна с младенцем и святой Анной
Главные произведения Мазаччо – это его фрески в капелле Бранкаччи.
Интересно, что фрагменты истории расположены здесь не в прямом хронологическом порядке. В центре – первый эпизод, второй – слева от него, а третий, завершающий, – справа.
В центр художник поставил главное.
Стиль Мазаччо похож на Джотто, но, конечно, технически он умеет гораздо больше. В архитектуру можно войти, фигуры движутся свободнее.
Интересен диалог рук Христа и Петра. Петр повторяет жест учителя. Но Христос спокоен, а Петр одновременно скован и растерян.
Солдат перед Иисусом требует уплатить дань для входа в город – один статир. Христос отправляет Петра достать монету из рыбы, запутавшейся в сетях. Представляете? Я предложу вам достать купюру в 5000 рублей из лежащего у остановки пса. Вы как минимум подумаете, что я сбрендила. Но с Петром говорит его учитель. Петр не может сомневаться. И поверить не может. Все это в его лице и жесте.
Мазаччо. Чудо со статиром
С левого края фрески он достает монету из рыбы. И с правого уплачивает искомое.
Мне особенно нравятся нимбы, похожие на медные блинчики.
Младший брат Мазаччо – Скеджа, тоже был художником, хотя и посредственным. Он прожил долгую (80 лет) жизнь в достатке, работая в сегменте попроще и не претендуя на большее.
Очень часто, обсуждая биографию гения, мы исходим из того, что «он был рожден, чтобы сделать такое-то произведение», и «вот он шел к нему». Хотя не факт, что сам художник обладал яснознанием и в 27 знал, что в 50 будет признанным мастером. Представьте юношу, который понимает ценность своего таланта, общается с другими (не такими, как большинство) образованными людьми (у его друзей Донателло и Браманте с финансами было пободрее), при этом имеет кучу долгов, иждивенцев и абсолютный туман в будущем. Никакой твердой уверенности в том, что его работы будут оценены адекватно сейчас, когда это необходимо.
Мазаччо, скорее всего, было трудно. Тем более что у него не все получалось. Мы видим, как важна социальная реализация для художника. Иногда, когда смотришь со стороны на молодого талантливого художника, так и хочется сказать: «Ошибайся лучше! Интереснее! По-другому! С другими людьми! Ради Бога, не складывай руки». Трудно? Да, трудно. Но если ты сдашься, легче не станет.
Донателло и Брунеллески были людьми, обмерявшими римские развалины, слышавшими музыку цифр и ценившими человеческое достоинство. Оба умели решать задачи, которые другим казались невозможными. Над алтарем собора Санта-Мария-дель-Фьоре несколько десятков лет зияла пустота, а Брунеллески возвел над ним гигантский купол.
Синергия – великая сила. От соратничества талантливых людей их возможности не увеличиваются, а умножаются. Шутки, фразы, критика, атмосфера здоровой конкуренции, влюбленный в искусство взгляд – все становится питательной средой. Художник-одиночка – скорее романтический миф, основанный на незнании природы творчества. Произведения живописцев, которые создавали произведения, выкормив в профессиональном плане сами себя сиськой, в музейных стенах не висят.
Выходец из обеспеченной семьи, Брунеллески выставлял на улицах Флоренции сконструированные им «перспективы», приучая горожан к интеллектуальному наслаждению сложными, основанными на знании науки, визуальными эффектами. Он изобретал технические приемы в атмосфере зависти, недоверия к его знаниям, повсеместного воровства идей. Единомышленник, художник такого же калибра, который не украдет и не выдаст – это не только интеллектуальная, но и душевная поддержка. Можем предположить, что уютная компания Мазаччо-Донателло-Брунеллески чувствовала себя заговорщиками против мира лентяев и ханжей.
В мастерской Донателло царила атмосфера братства. Мастер забрасывал гонорары в корзину, а его подмастерья могли взять оттуда столько, сколько им нужно. Его любил Козимо Медичи, «крестный отец» флорентийской
политики. Но Донателло не пользовался его подарками, настолько был увлечен своей работой.
Чаще всего, когда зритель видит эту деревянную скульптуру, он думает, что перед ним бомж. Обратите внимание на живописный эффект: контраст отполированной поверхности рук с грубой фактурой лохмотьев и свалявшихся волос. Позолота стерлась, но вряд ли она сильно изменила бы восприятие.
Магдалина движется вперед в состоянии транса, ее голова чуть отклонена. Так передается молитвенное, медитативное состояние. Тела нет, однако ведущий ее дух крепок (посмотрите на руки). Это одна из лучших скульптур в мире.
Донателло (ок. 1386–1466). «Мария Магдалина» (1454–1457)
Согласно «Золотой легенде», Мария Магдалина тридцать лет в пустыне просила о прощении грехов. Именно этот момент изображает художник. Католическая церковь издала специальный эдикт о том, что нет оснований совмещать образ Марии Магдалины, из которой Иисус изгнал семь бесов, и блудницы, которую он спас от избиения камнями. Но люди любят обесценивать, к тому же перипетии делают любую историю интереснее. Верная ученица, ставшая равной апостолам – скучно и возвышенно. А если перед этим она была шлюхой – в самый раз.
Это первое изображение отдельно стоящего обнаженного тела со времен античности. Подросток в модной шляпе – подлинный гимн чувственной любви. Голиаф изображен зрелым мужем, хотя прославленный воин-великан, выставленный филистимлянами на решающий поединок, мог быть и молод.
Давид (около 1440)
Датировка «Давида» не ясна, но мы будем соглашаться с теми, кто датирует её 1440-ми годами (то есть на момент создания скульптору было около пятидесяти). Магдалина же создана в последний период творчества художника. Мой ассоциативный ряд для «Давида» – Ренессанс, гордость и гордыня, красота. Для «Магдалины» – средневековье, аскеты, фанатизм, флагелланты.
Мы можем обратить внимание на влияние задачи и материала на конечный результат. Давид предназначен для публичного кругового осмотра. Он воспринимается силуэтом, одинаково сексуальным с любой из сторон. Магдалина, вероятно, была заказана для флорентийского баптистерия, это более камерное произведение. Как и в живописи, здесь важны детали, и мы постигаем замысел только сопоставив их между собой.
Бронза – это насыщенный цвет, на котором лежат яркие блики. Произведению нужен простор, оно лучше смотрится издалека. А дерево впитывает свет, замысел раскрывается только вблизи. Вообще поверхность этой скульптуры напоминает о живописи импрессионистов.
Если поместить «Давида» в тесное пространство с тусклым светом, а «Магдалину» выставить на залитую солнцем площадь, эти великие произведения многое потеряют.
Движения закольцованы, объем строится при помощи постепенного насыщения тона. Традиционно у Беллини (да, коктейль назван в его честь) все кротки, нежны. Может быть, в силу однородности характеров, все фигуры кажутся прежде всего объемами, сверхчувствительными к свету.
Джованни Беллини. Ной с сыновьями
Лоренцо Коста мог изобразить Богоматерь, которая увлеченно, как современная студентка, читает книгу, сидя на попе. А русский иконописец – нет.
Лоренцо Коста. Благовещенье
Лоренцо Коста – художник второго ряда. Посмотрите, как схематичны складки плаща Богоматери. Голубь кажется вырезанным и наклеенным на фон, а его движение – изображенным умелым ребенком или примитивистом.
СТРАХ ПЕРЕМЕН
Боттичелли прежде всего – декоративный художник. Его персонажи движутся плавно, как модели в видеоарте. Отстраненная безэмоциональность его Венер может быть связана с нежеланием вносить тяжесть характера в мир красоты. Именно красота вкупе с отстраненностью создают желание приблизиться и «разгадать» загадку.
Вспомните молодую Монику Беллуччи. От зависти можно было бы сказать: «Конечно, с такой фигурой она может просто ходить туда-сюда». Однако, имея некоторое уважение к жизни, заметишь: «Господь так щедро одарил ее, что она может просто быть. Красоты достаточно».
Боттичелли. Мистическое распятие (около 1500)
Поделиться книгой: