Дар - земле

Алфёрова Марианна

Дар - земле

Марианна АЛФЕРОВА

ДАР - ЗЕМЛЕ

1

Олгерд безнадежно опаздывал. Срок земной карточки истекал через несколько часов. С похмелья он пропустил два утренних рейса на МЕЖГАЛЛАКС, а следующий ожидался только завтра. Оставалось одно - плюнуть на все, завалиться в кабак и там веселиться до той минуты, когда заберет служба контроля. И сгорят синим пламенем все нашивки лимгардиста, и слабая надежда когда-нибудь поселиться здесь, на старушке-Земле. Олгерд повернулся и двинулся к выходу из космопорта. В похмельной и тяжелой, как заряженный лучемет, голове мысли передвигались с трудом, рывками. "Черт возьми, три года на Даре и месяц здесь - это просто свинство", - бормотал Олгерд, со злобой оглядываясь по сторонам, презирая всех этих избранных обитателей земного рая. Припоминалось смутно и кусками, как вчера в кабаке, протиснувшись на середину крошечного зальца, он стоял, покачиваясь, сжимая в руке пустой стакан и громко выкрикивал все, что знал и помнило Даре - о ликвидации, о секторах, о запахе горелого мяса. Земляне брезгливо морщились и отходили в сторону или отворачивались, а он орал, покрываясь испариной, будто хотел вылить на них, таких чистеньких и холеных, всю накопившуюся мерзость и грязь. Разве не ради того, чтоб Земля была свеженькой и отмытой, он подался в лимгардисты?! Он ради них!.. Олгерд только сейчас сообразил, что стоит посреди холла и выкрикивает что-то нечленораздельное и яростное, а люди обходят его, сторонясь.

Олгерд конфузливо рассмеялся, потом дерзко откинул голову, выпятив губы, и огладил руками черную форму лимгардиста, с которой сросся, как со второй кожей.

"Нет, конечно, не ради высоких идей", - подумал он с тоской, признаваясь, будто кто-то его уличил и деваться было некуда - "Мне всегда деваться некуда... Сначала из колонии - только в лимгардисты, а теперь опять на этот чертов Дар..."

"Внеочередной рейс на МЕЖГАЛЛАКС", - сообщило объемное изображение женщины в розовом, возникнув перед ним на секунду и уже издалека промурлыкав: "тамбур 72, вход в 9:20".

Олгерд взглянул на часы. У него оставалось несколько минут. Только добежать до этого самого тамбура 72. Сначала что-то в нем взбрыкнулось и он хотел крикнуть, что плевал на всех и остается здесь, и будет делать все, что захочет, и... Но тут же поймал себя на том, что идет к этому самому тамбуру, и даже спешит, и поглядывает на часы.

"Я стал совершенной скотиной", - взыграла в нем неожиданно гордость, но это уже был последний всплеск. Он вошел в тамбур, покорно развел руки в стороны и слегка расставил ноги, давая невидимым автоматическим соглядатаям его изучить, удостовериться, что он, лимгардист Олгерд, 28 лет, не везет с собой ничего запретного. Когда-то в юности он находил эту процедуру унизительной и даже пытался увильнуть от нее, потом привык и возмущался лишь для виду, а внутри него уже ничто не возмущалось, все давно сгорело. До конца.

Он прошел светлым, чистым до блеска коридором, вступил в лифт, потом в легкую капсулу доставки и наконец воздушные автоматы мягко выплюнули его в салон, переполненный бледно-голубым светом, легкой музыкой и странным терпким, незнакомым запахом. Он был внутри корабля спецрейса на МЕЖГАЛЛАКС. Олгерд почти с растерянностью оглядывал салон обитый бледно-голубым пластиком с золотыми эмблемами, похожими на древние геральдические лилии. Но тут же опомнившись, приклеил наглую улыбочку к губам, сунул руки в карманы комбинезона и двинулся по салону, насвистывая мотивчик популярной лимгардистской песенки:

Не волнуйся, дружище, ничто не пропадет,

Все, что ты добудешь, - Земля сожрет...

- Спецрейс на МЕЖГАЛЛАКС, - пробормотал он, останавливаясь. Интересно, а звездолет тоже будет "спец" или...

- Нет, звездолет будет обычным, - ответили ему.

Олгерд обернулся. Человек в синей форме - ультрамарин, разбавленный молоком до мути, - сидел в кресле, слегка откинувшись, в той позе, какая удается лишь людям, привыкшим к независимости с детства.

- Вы наш пассажир, - незнакомец махнул рукой, приглашая Олгерда сесть в соседнее кресло.

- Да вроде этого, - Олгерд невольно оробел и сам удивился своей робости, потому что в незнакомце не было ничего грозного, напротив, он был невысок и субтилен, а руки, сцепленные на коленях, были тонкими и белыми руки аристократа и белоручки. - Это что, ваша собственность? - Олгерд повел глазами, давая понять, что говорит о планетолете.

- Собственность фирмы "Маинд", - уточнил незнакомец.

- А вы?

- Техинспектор....

Олгерд кивнул, невольно хмуря брови и раздражаясь, потому что и сам должен был догадаться по нашивкам форменной рубашки, что за птица перед ним.

- Роберт Валерг, - представился тот и протянул лимгардисту узкую ладонь, как верительную грамоту.

Олгерд криво усмехнулся и пожал руку, которая ответила неожиданно сильным для таких тонких пальцев пожатием.

Олгерд опустился в кресло и вдруг почувствовал, как раздражение и злость разламываются на куски и тают, и даже боль в голове уходит, оставляя приятную пустоту и сонливую мягкость.

- Вот так кресло, - пробормотал Олгерд и, обернувшись к Валергу, спросил:

- А с МЕЖГАЛЛАКСА куда ты?

- На Дар, - ответил техинспектор с неохотой, будто признавался в чем-то постыдном.

- Так и я на Дар! - радостно вскрикнул Олгерд. - Значит, до конца по пути...

- До конца, - повторил в задумчивости Валерг, и слова его приобрели какой-то нехороший, второй смысл...

Но Олгерд этого не заметил. Мысль, что до Дара будет ему попутчик обрадовала и оттеснила все прочие соображения. Олгерд подался вперед и заговорил спешно, будто боялся опоздать:

- Ты на Дар впервые? - "ты" теперь уже вполне естественно, необидно всплыло в разговоре. - Впервые? Тогда много чего увидишь. Прежде всего ликвидацию... А ты часом не специально ради этого? А то к нам многие шляются, якобы за делом каким, а на самом деле - поразвлечься. Мне, честно говоря, все это обрыдло, - Олгерд резанул рукой по горлу. - Но с другой стороны - привык, поначалу только жареного мяса не мог есть - рвало. А теперь, приезжаю с рейда, и хоть бы что...

- И что же там в рейде? - с робостью, как мальчишки спрашивают о первом свидании, поинтересовался техинспектор и тут же в порыве какой-то чрезмерной скромности прикрыл глаза.

"Чистоплюй, - подумал Олгерд. - Такие первые жаждут остренького и тянутся к лучемету..."

Но техинспектор неожиданно вновь глянул на Олгерда, ничего мягкого или сентиментального не было в этом взгляде.

- Я видел ликвидацию в стереозаписи, - сказал Валерг и замолчал, ожидая Олгердовых слов.

- Они нам мешают! Начинаешь освоение, а они возьмут - вырубят все машины или... - Олгерд запнулся, потому что показалось, что Валерг, вновь бросил на него мимолетный режущий взгляд.

Осадил его...

Олгерд не понял упрека, хотя на секунду замолчал и потерял нить разговора.

- Дар - это колония! - заявил он, не чувствуя за собой вины, но сознавая необходимость оправдании. - Впрочем, сам увидишь и все поймешь...

Валерг не ответил. На табло загорелось красным: "Взлет..." "10:00" и поползли неостановимые цифры вспять...

2

Из космоса Дар казался похожим на Землю. Те же голубые пространства морей, та же зелень материков. Только Дар выглядел более упорядоченным. Здесь не было высоких гор - только возвышенности, не было пустынь - только цветущая степь, ураганы никогда не морщили в гневе лицо планеты, а за четыре года Освоения никто не наблюдал признаков сейсмической активности. С той высоты, с которой планета виделась голубоватым шаром, оба дарских материка были необычайно схожи и различались только сеткой неровных линий, что делили Дар на куски, будто кто-то в спешке кромсал огромный зеленый пирог. Валерг, щурясь, всматривался в экран, пытаясь определить, где сегодня, завтра или послезавтра будет произведен новый надрез - операция Освоения во имя Земли. Один из материков фактически был уже разделен, но второй держался: в центре, будто живое, сияло яркое зеленое пятно и к нему со всех сторон тянулись цепкие черные паучьи лапы.

- Седьмой сектор намечен на ликвидацию, - заметил Олгерд чуть свысока, как и положено говорить ветерану с новичком.

Теперь он позабыл прежнюю свою робость и чем ближе становился Дар, тем нахальнее делалась Олгердова улыбка.

Валерг включил увеличение и тут же экран заполнила гладь озера и густые буйные заросли вокруг. Что-то тайное, давнее проступало в этом озере и деревьях: - позабытое чувство ничем не ущербленной красоты, которую ощущаешь лишь в детстве при пробуждении. Если земляне посмотрели бы внимательнее на экран, то на голограмме увидели бы фигурки дарвитов похожие на статуи, сколотые с фасада готического собора. Тела дарвитов, их руки и головы, чуть вытянутые и тонкие лица, как лики икон, и темный, все тот же мученический цвет кожи, напомнили бы людям что-то из прошлого, позабытого ими в долгом и бурном пути к звездам.

- Так в самом деле на Даре никто не убивает? - проговорил тихо, как бы про себя, Валерг.

- Здесь все недоноски, - буркнул Олгерд в ответ. - Всегда молчат. И не вопят, даже когда их... ликвидируешь.

- А кто-нибудь сопротивлялся хоть раз? Как-нибудь? - Валерг, задавая вопрос, испытывал странное чувство стыда.

Было что-то кощунственное в его любопытстве, но он не мог остановиться, будто кто-то толкал его в спину непрерывно. Он даже не слишком и раздумывал, он просто шел и расспрашивал дорогу и мальчишеское восторженное предчувствие значительного вскипало в нем.

- Дохли, да... - сообщил Олгерд. - Но не дрался никто. Нет... Был один случай... - На секунду он замолчал и что-то болезненное, мучительное мелькнуло в его лице. - Да они просто отвратительны! Ничтожества! Дрянь! взорвался внезапно.

Валерг взглянул на лимгардиста с удивлением - способности глубоко чувствовать он в этом существе не предполагал.

"Почему так больно жить?" - подумают, ощущая тоскливую размягченность внутри и странную жалость к этому человеку в черной форме.

3

Дорога катилась навстречу белой лентой. Поначалу была лишь черная пустыня "доведенных" территорий, потом стали попадаться изуродованные обрубки, осколки прежнего живого буйства, жизнь чахлая, замученная, присыпанная пеплом. И наконец поодиночке, а вскоре и тесной толпой встали сильные стволы дарских деревьев. Зеленые ветви сплетались друг с другом в дружеском пожатии, и робкие ростки среди могучих стволов опирались на ветви великанов, как дети на руки взрослых. Солнце уже катилось к закату и, прыгая среди деревьев, улыбалось на прощанье. Казалось, в одночасье лес облетел, лишь внизу остался зеленый подшерсток - один из здешних обманов листва больших деревьев повернулась к солнцу ребром, балуя теплом молодняк.

Валерг убрал защитные экраны и открыл прозрачный купол на носу фарпа. Тут же на губах появился сладковатый привкус - это легкий, тонкий, как пыль, пух сурты, налип на лицо. Солнце зашло внезапно, как провалилось, и все погасло вместе с ним, но белый камень дороги продолжал светиться. Компьютер зажег фары, но Валерг выключил их, и теперь фарп ехал в темноте. Лишь фиолетовые блики от электромагнитной подушки скользили по мелькающим стволам.

Как хорошо. Тихо. Покойно. Хочется лечь. Закрыть глаза. Ненужная мягкость и расслабленность появляются в теле. А разум? Какой разум мог появиться здесь, в этом мире, лишенном борьбы и крови? Столь же ленивый, вялый, медлительный? Абстрактный? Склонный к просчитыванию тысячи вариантов? Лишенный самовлюбленности? Не знающий сомнений? Не думающий о себе, но обнимающий всю планету разом? Единый?

Коллективистский разум... Валерг вяло улыбнулся. То, что на Земле непременно выражается в пародию. Занятно! Эволюция, где никто не убивал. Где погибал тот, кто не помогал никому. Эгоисты и эгоцентристы, индивидуалисты обречены. Может быть так? А почему бы и нет. Самоубийство вместо убийства. Валергу почему-то стало жалко эгоистов. Право же, во всем этом есть что-то по-иезуитски извращенное. Такой мир тоже жесток. Невыносимо жесток на своем пути. Быть может, не меньше, чем земной. А итог?

Итог-то должен быть один и тот же. Вот что смешно. Вот...

- Мы не опоздаем? - спросил Валерг, втягивая носом воздух. Ему показалось, что к запаху роста и цветения примешивается запах гари.

- Я сказал: завтра утром, - ответил Олгерд.

Он тоскливо зевнул и отвернулся. И зачем он согласился выехать на ночь глядя, отказался от вечеринки по случаю прилета и, как оглашенный, понесся в лес вместе с этим сумасшедшим техинспектором? Ну и что из того, что ликвидация завтра? Не последняя, еще успел бы насмотреться. Он вздохнул и запихал в рот новую таблетку малпеза.

- Что это? - спросил Валерг.

Фарп, следуя его желанию, остановился и Валерг высунулся наружу. Олгерд глянул через его плечо.

В темноте мягким золотистым светом светился дом - новенький, будто только выросший, дом дарвитов.

- Надо же, - пожал плечами лимгардист... - уцелел кто-то. - Я считал, что здесь все давно расчищено.

Они вылезли из фарпа и двинулись в заросли. Валерг дошел первым более нетерпеливый и подвижный почти до нервозности. Дошел и замер... Эта стена дома, такая радостная, тронутая золотистым светом изнутри, была единственной уцелевшей. Все остальное лежало черными обломками, среди которых в двух или трех местах можно было угадать тела, сморщенные огнем до куколок насекомых...

Олгерд выругался и, стащив с головы шлем, почесал макушку.

- Ладно, - пошли обратно, - пробормотал он и, сочувственно тронув Валерга за рукав, спросил: - Никак тошнит? Ничего, я тоже блевал поначалу, но скоро это прошло...

Они вернулись к фарпу. Увиденное ничуть не поразило Олгерда, напротив, лишь пробудило в нем воспоминания.

- Сколько я отсидел на этом проклятом контрольнике, пока ставили силовую ловушку! Понимаешь, у них в лесу где-то есть центр, к которому вообще не подобраться, крутишься, ездишь вокруг - и никак... Черт знает что! Но как только стали мы убивать дарвитов - начали продвигаться внутрь... Особенно если разом, толпой... Отсюда и ликвидации...

- А ты никогда не думал оставить все это?.. - спросил Валерг наконец.

- Оставить?! А куда, скажи на милость, я денусь? В технари-отработчики?.. Так я технарем всю жизнь и прокукую... И никогда до Земли не доберусь... А так мне кое-что светит...

Валерг не ответил. Лицо его потемнело и сузилось, теперь он чем-то напоминал дарвита и Олгерду сделалось нехорошо и муторно на душе, когда взгляд темных выпуклых глаз остановился на нем прежде, чем скользнуть куда-то мимо, поверх всего...

Машина меж тем подъехала к границе резервации и остановилась. На панели замелькали красные и зеленые огоньки. Олгерд пригнулся, разглядывая то, что было перед ним: темный лес и выкрашенный светящейся краской домик. Домик был земной постройки с массивными энергоустановками силового поля по бокам.

- Знаешь, сколько мне здесь пришлось просидеть?! - вздохнул Олгерд. По трое суток дежурство - с ума сойдешь... И вот опять. Правда, всего одна ночь, - он улыбнулся. - А там - конец...

- Конец - чего? - отозвался Валерг, как эхо.

- Резервации, конечно...

Валерг помолчал, по-прежнему глядя куда-то сквозь Олгерда.

- Я хочу посмотреть, что там внутри... - сказал он наконец. - Пока они там есть...

- Иди... - Олгерд пожал плечами и насупился.

- А ты?

- Я - нет... Уволь. Насмотрелся за три года, - и почти умоляюще добавил. - Вертайся быстрее... Мы же выпить хотели...

Было что-то кощунственное в той простоте, с которой Олгерд говорил о выпивке, но Олгерд все эти годы жил подле смерти и привык к ней, как привыкают к неприятным запахам, шуму, неудобной обуви. Это была его работа, грязная тошнотворная поденщина, за которую обещан ему, в конце концов, угол на старушке-Земле.

- Я скоро вернусь, - проговорил Валерг, опуская голову, будто внезапно чего-то застыдился.

4

Бело-голубой фарп со светящимся золотым изображением руки, сжимающей цветок, въехал в резервацию дарвитов. Здесь было так же тихо, как и снаружи. Белая дорога, черные стволы вокруг. В небе неярко блестели звезды. Фарп выехал на открытую площадку и остановился. Деревья отступили и на поляне возникло несколько белых домиков. В темноте Валерг их различил как пятна тусклого света. Лишь в одном доме горело окно, остальные казались безжизненными и это тревожило. Валерг пошел на свет. При его приближении дверь бесшумно раскрылась, а светлые нити, что свисали с потолка подобно водорослям, подобрались наверх, мелодично позвякивая. Мягкий желтый свет усилился, сделавшись почти естественно-солнечным, золотым.

- Иди сюда, - раздался глуховатый голос из глубины комнаты, будто кто-то уже давно ожидал Валерга.

Он отдернул прозрачную, мягкую портьеру и вошел. Желтый шар, похожий на спелый плод, теплился на столе, наполняя комнату золотистым светом, который так поразил Валерга. Комната была довольно обширной и казалась пустой. Стол и кровати, сделанные заодно с полом и стенами, были прикрыты той же мягкой призрачной тканью, из которой была соткана портьера. За столом, подперев голову руками, сидел старик в белой тунике и накидке из темно-коричневой ткани. Светлые пушистые волосы ореолом вставали вокруг его лица, что придавало старику сходство с земным одуванчиком.

- Я пришел сказать... - начал Валерг с порога и запнулся, встретившись взглядом с черными неподвижными глазами дарвита.

"Он все знает..." - мелькнуло в мозгу техинспектора вовсе не догадкой, а вполне отчетливой ясной мыслью.

- Ты устал с дороги, - сказал старик тихо. - Присядь, отдохни... Поешь... - он пододвинул в сторону Валерга крупный светло-коричневый плод, похожий на земную дыню...

Валерг опустился на скамью и подлокотники тут же изменили свою форму, приспосабливаясь к слишком длинным для дарвита рукам Валерга. Техинспектор достал из кармана нож и с силой всадил его в плод. Спелая мякоть треснула, потек густой сок, образовав на столе прозрачную лужицу. Старик не отрываясь смотрел на руки человека...

- Нужно? - спросил Валерг излишне громко и, подавшись вперед, протянул нож старику, но тот лишь отрицательно покачал головой и спрятал крошечные, будто детские, ладошки под темную ткань плаща.

- Я сломал сегодня ветку, - сказал старик печально. - И боль, как мне показалось... была слабее, чем обычно... в таких случаях... - в голосе его мелькнул почти человеческий страх.

- Послушай, старик, завтра, когда лимгардисты ворвутся в круг, они сметут все на своем пути: вас, ваши дома и деревья вокруг... Не время будет подсчитывать сломанные ветки... Но сегодня у вас еще есть шанс спастись... Я приехал...

- Подожди, - старик остановил его усталым жестом. - У нас нет ни одного шанса, даже если мы уйдем...

- А могли бы? - нетерпеливо прервал его Валерг.

- Могли бы... - кивнул головой старик. - Но это ничего не дает... Дар умирает... Его ничто не может спасти...

- Но почему вы не защищаетесь?! - взорвался Валерг. Бесконечная покорность дарвита взбесила его. - Вы позволяете себя убивать, как стадо животных... Я видел голограмму вашего уничтожения и не мог вынести и примчался сюда... А вы... - он на мгновение задохнулся. - Вам ничего не стоит связаться с системой управления любой машины, выключить компьютер, ведь вы...