Ночная стража

Терри Пратчетт

Ночная стража

Услышав крик, Сэм Ваймс вздохнул, но все же закончил бритье.

Затем он надел куртку и вышел навстречу прекрасному утру. Стояла поздняя весна, в деревьях пели птицы, вокруг цветов гудели пчелы. Хотя небо было мрачным, а тучи на горизонте предвещали грозу, воздух все же был теплым и влажным. А за сараем садовника, в старой компостной яме, в воде бултыхался молодой человек.

Ну… в общем, бултыхался.

Ваймс остановился немного поодаль и зажег сигару. Вряд ли стоит подносить огонь слишком близко. Падение с крыши сарая проломило образовавшуюся корку.

— Доброе утро! — бодро окликнул он.

— Доброе утро, ваша светлость, — отозвался человек.

Голос оказался выше, чем ожидал Ваймс, и он понял, что, как ни странно, молодой человек в яме на самом деле был молодой женщиной. Это не оказалось большой неожиданностью — Гильдия Убийц полагала, что, когда дело доходит до изощренного убийства, женщины, по крайней мере, равны в этом своим братьям, — но, тем не менее, это несколько все изменяло.

— Кажется, мы не встречались? — продолжил Ваймс. — Хотя вы, похоже, знаете, кто я. А вы…?

— Виггз, сэр, — ответила она. — Джокаста Виггз. Для меня большая честь встретиться с вами, ваша светлость.

— Виггз, а? Известное семейство. Оставим просто «сэр». Помнится, однажды я сломал ногу вашему отцу?

— Да, сэр. Он просил напомнить вам об этом, — кивнула Джокаста.

— Вы несколько молоды, чтобы уже работать по контракту, так ведь?

— Это не контракт, сэр

— Да ладно, мисс Виггз. Цена за мою голову…

— Совет Гильдии приостановил его, сэр, — ответила упорная пловчиха. — Вы вне списков. В настоящее время они не принимают контракты на ваше имя.

— О боги, почему же?

— Не представляю, сэр, — произнесла мисс Виггз. Ее упорные попытки, наконец, приблизили ее к краю ямы, и теперь она обнаружила, что кирпичная кладка находилась в отличном состоянии, была очень скользкой и не предоставляла ни малейшей возможности зацепиться за нее. Ваймс знал об этом, потому как однажды сам провел несколько часов, кропотливо добиваясь подобного результата.

— Так почему же вас тогда прислали?

— Мисс Бэнд отправила меня для тренировки, — отозвалась Джокаста. — Должна заметить, здесь действительно нужна большая сноровка.

— Да, — согласился Ваймс, — действительно. Вы в последнее время грубили мисс Бэнд? Или как-то огорчили ее?

— О, нет, ваша светлость. Но она сказала, что я становлюсь излишне самонадеянной, а небольшая практика пойдет мне на пользу.

— А. Понятно. — Ваймс попытался вспомнить мисс Алису Бэнд, одного из самых строгих преподавателей Гильдии. Она, как он слышал, очень хорошо разбиралась в практических занятиях.

— Значит… она послала вас убить меня? — спросил он.

— Нет, сэр! Это всего лишь тренировка! У меня даже нет арбалетных болтов! Я просто должна была отыскать место, где бы вы были у меня на прицеле, и потом доложить ей!

— И она бы поверила?

— Разумеется, сэр, — Джокаста выглядела обиженной. — Честь Гильдии, сэр.

Ваймс глубоко вздохнул.

— Видите ли, мисс Виггз, в последние годы некоторые из ваших собратьев пытались убить меня дома. И, как вы догадываетесь, меня это не слишком радовало.

— Вполне понимаю, почему, сэр, — отозвалась Джокаста голосом человека, знающего, что единственная его надежда выбраться из сложившейся ситуации целиком зависит от доброжелательности другого человека, у которого нет ни малейших для этого причин.

— И потому вы были бы поражены, узнав о тех ловушках, что устроены здесь повсюду, — продолжал Ваймс. — Некоторые из них, должен заметить, довольно хитроумны.

— Я совсем не ожидала, что черепицы на сарае такие скользкие, сэр.

— Они смазаны жиром, — ответил Ваймс.

— Отлично придумано, сэр!

— А некоторые из ловушек действительно смертельны, — добавил Ваймс.

— Хорошо, что я попала в эту, а, сэр?

— Ну, эта тоже смертельна, — отозвался Ваймс. — В конечном счете. — Он вздохнул. Он действительно хотел избавиться от подобного рода вещей, но… вне списков? Не то чтобы ему нравилось быть на прицеле у таинственных фигур, нанятых его многочисленными врагами, но он всегда считал это неким вотумом доверия. Это доказывало, что он досаждал высокомерным богачам, которых и следовало раздражать.

Кроме того, перехитрить Гильдию Убийц было довольно просто. Они благородно следовали своим строгим правилам, и Ваймса это вполне устраивало, поскольку лично он со своей стороны кое-какими правилами мог и пренебречь.

Вне списков, а? Если верить слухам, до сих пор единственным человеком, удостоившимся этого, был патриций, лорд Ветинари. Убийцы лучше других разбираются в политической ситуации в городе, и раз они убирают тебя из списков, значит, твоя смерть может не только испортить всю игру, но и разобьет доску…

— Я была бы очень признательна, если бы вы вытащили меня отсюда, сэр, — произнесла Джокаста.

— Что? А, да. Простите, на мне чистая одежда, — отозвался Ваймс. — Но я скажу дворецкому вернуться сюда с лестницей. Как вы на это смотрите?

— Благодарю вас, сэр. Было приятно познакомиться, сэр.

Ваймс пошел обратно к дому. Вне списков? А он может подать апелляцию? Вероятно, они думают…

Вдруг на него волной хлынул запах.

Он поднял взгляд.

Над его головой цвела сирень.

Он уставился на нее.

Черт! Черт! Черт! Каждый год он забывал. Хотя, нет. Он никогда не забывал. Он просто убирал воспоминания подальше, точно старое серебро, чтобы оно не потускнело. И каждый год они, резкие и сияющие, возвращались и ранили его в самое сердце. И сегодня, именно сегодня…

Дрожащей рукой он дотянулся до цветка и аккуратно отломил веточку. Он вдохнул ее аромат и некоторое время просто стоял, уставившись в никуда. А потом осторожно отнес веточку в свою комнату.

Вилликинс уже приготовил официальную форму. Сэм Ваймс бросил на нее взгляд, полный ненависти, но потом вспомнил. Комитет. Точно. Его старый нагрудник не подойдет, так ведь… Не для Его Светлости Герцога Анкского, Командора Городской Стражи, Сэра Сэмюэля Ваймса. Лорд Ветинари был непреклонен на этот счет, черт бы его побрал.

Черт бы побрал все это, потому как, к сожалению, Сэм Ваймс все прекрасно понимал. Он ненавидел официальную униформу, но сейчас он представлял нечто большее, чем просто самого себя. Сэм Ваймс мог появляться на собраниях в грязных доспехах, и даже сэр Сэмюэль Ваймс, в общем-то, ухитрялся постоянно оставаться в своей уличной форме, но герцог… что ж, герцога следовало немного отполировать. При встрече с иностранными послами зад герцога не может торчать из его брюк. Вообще-то даже у старины Сэма Ваймса зад никогда не виднелся из штанов, но ведь никто бы не объявил из-за этого войну.

Но старина Сэм Ваймс все равно не уступал. Он избавился от глупых чулок и почти от всего плюмажа, и теперь при взгляде на униформу было хотя бы ясно, что ее носит мужчина. Но на шлеме была золотая отделка, а оружейники сделали новый сверкающий нагрудник с бесполезными золотыми украшениями. Надевая все это, Сэм Ваймс чувствовал себя предателем. Ему было нестерпимо думать, что его сочтут одним из тех, кто носит дурацкие украшенные доспехи. Мишура общества.

В пальцах он вертел веточку сирени и вновь вдохнул головокружительный аромат. Да… так было не всегда…

Кто-то с ним говорил. Он поднял взгляд.

— Что? — рявкнул он.

— Я спросил, хорошо ли чувствует себя ее светлость? — испуганно ответил дворецкий. — Вы в порядке, ваша светлость?

— Что? А, да. Нет. Я в порядке. Как и ее светлость, благодарю. Я заглянул прежде, чем выйти. С ней миссис Контент. Она говорит, пока что ничего не будет.

— Тем не менее, я распорядился, чтобы на кухне было достаточно горячей воды, ваша светлость, — вставил Вилликинс, помогая Ваймсу надеть позолоченный нагрудник.

— Да. Как считаешь, зачем она им нужна?

— Не подозреваю, ваша светлость, — ответил дворецкий. — Полагаю, лучше не спрашивать.

Ваймс кивнул. Мягко и тактично Сибилла уже дала ему понять, что в этом деле его присутствие не понадобится. И, следовало признать, для него это было облегчением.

Он протянул Вилликинсу веточку сирени. Дворецкий, не говоря ни слова, опустил ее в маленький серебряный флакончик с водой, чтобы сохранить на несколько часов, и прикрепил к одному из ремней нагрудника.

— Время летит, не так ли, ваша светлость, — произнес он, обмахивая его маленькой щеточкой.

Ваймс достал часы.

— Это верно. Вот что, по дороге во дворец я заскочу в Ярд, подпишу все, что нужно, и вернусь, как только смогу.

Вилликинс одарил его взглядом, в котором читалась практически не-дворецкая уверенность.

— Уверен, ее светлость будет в порядке, — произнес он. — Конечно, она не, не…

— … молода, — закончил Ваймс.

— Я бы сказал, она богаче годами, чем многие primi-gravidae, — поправил Вилликинс. — Но она прекрасно сложена, если вы не против, а в ее семье обычно было мало проблем при родах…

— Трими что?

— Впервые рождающие, ваша светлость. Я уверен, что ее светлость предпочла бы, чтобы вы ловили преступников, нежели протирали дыру на ковре в библиотеке.

— Полагаю, ты прав, Вилликинс. Э… ах, да, в старой компостной яме плавает юная леди.

— Хорошо, ваша светлость. Я немедленно отправлю туда поваренка с лестницей. И сообщить в Гильдию Убийц?

— Хорошая мысль. Ей понадобятся чистая одежда и ванна.

— Возможно, душ из шланга на старой кухне будет более уместен, ваша светлость? По крайней мере, для начала?

— Разумеется. Проследи за этим. А я должен идти.

В заполненном людьми главном офисе стражи в Псевдополис-Ярде сержант Колон рассеяно поправил веточку сирени, прикрепленную к шлему наподобие плюмажа.

— Они становятся странными, Шнобби, — говорил он, вяло листая бумаги. — Это работа полицейских. Со мной было то же, когда у меня были дети. Становишься жестче.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил капрал Шноббс, вероятно, живое доказательство того, что все же существует некое промежуточное звено между человеком и животным.

— Ну-у, — Колон откинулся на спинку стула. — Вроде… ну, когда достигнешь нашего возраста… — Он нерешительно посмотрел на Шнобби. Капрал всегда говорил, что ему «вероятно 34»; Шноббсы не слишком-то следят за цифрами.

— То есть, когда мужчина достигает… определенного возраста, — снова начал он, — он знает, что мир никогда не станет идеальным. Он привык, что тот немного, немного…

— Грязный? — предположил Шнобби. За его ухом, где обычно была сигарета, сейчас находился увядающий цветок сирени.

— Точно, — согласился Колон. — То есть, он никогда не будет совершенен, так что ты просто делаешь все, что можешь, понимаешь? Но когда появляется ребенок, ну, вдруг все становится иначе. Думаешь: мой малыш будет жить в этом бардаке. Пора навести порядок. Пора сделать Этот Мир Лучше. Он несколько… увлекается. Проявляет характер. Когда он услышит о Рукисиле, здесь будет довольно… Доброе утро, мистер Ваймс!

— Обо мне говорите, а? — спросил Ваймс, проходя мимо них. Он не слышал их разговора, но лицо сержанта Колона можно читать, точно книгу, а Ваймс выучил ее наизусть много лет назад.

— Просто думаем, случилось ли… — начал Колон, следуя за Ваймсом, шагающим через ступеньки.

— Нет, — коротко ответил Ваймс. Он открыл дверь в свой кабинет. — Утро, Моркоу.

Капитан Моркоу поднялся на ноги и отдал честь.

— Доброе утро, сэр! Госпожа…

— Нет, Моркоу. Еще нет. Что нового за ночь?

Взгляд Моркоу скользнул по ветке сирени и вернулся к лицу Ваймса.

— Ничего хорошего, сэр, — ответил он. — Убит еще один офицер.

Ваймс встал как вкопанный.

— Кто? — спросил он.

— Сержант Рукисила, сэр. Убит на улице Паточной Шахты. Опять Карцер.

Ваймс посмотрел на часы. У них оставалось десять минут, чтобы дойти до дворца. Но вдруг время перестало иметь значение.

Он сел за свой стол.

— Свидетели?

— В этот раз трое, сэр.

— Так много?

— Все гномы. Рукисила даже не был на дежурстве, сэр. Он сдал пост и покупал крысиный пирог и жареный картофель в лавке, как вдруг наткнулся на Карцера. Тот ударил его в шею ножом и сбежал. Должно быть, думал, что мы нашли его.